Он глотнул воды и поморщился — вода была теплой, солоноватой и отдавала мертвечиной. Жуга перехватил его взгляд и сочувственно кивнул:
— Это от бурдюка. Дубов здесь нет, а на солнце шкуры сохнут плохо. Я тоже поначалу не мог привыкнуть, — он положил в подставленную миску еще каши и откинулся на шкуры. — Я хотел кувшин слепить, да глины не нашел. Местные жители тыквы сушат, или корзинки плетут для воды.
— Корзинки?! — Телли не поверил своим ушам. — Для воды?
— Да. Из травы. Они у них не протекают, — Жуга взял из горки финик и рассеянно повертел его в пальцах. Поднял взгляд.
— Почему ты решил, что Рик привезет тебя ко мне? — спросил вдруг он.
— Да это… — Телли прожевался, с трудом проглотил то, что было во рту и продолжил. — Он монетку приволок. Такую, как тогда, но только золотую. Ну, я и подумал… — Он порылся в кармане, нашарил там кусочек нагретого металла и протянул его Жуге: — Вот.
Тот взял ее, подбросил на ладони. Присмотрелся. Сжал кулак. На скулах его заходили желваки.
— Про монеты тебе Рудольф сказал?
— Нет. Понимаешь, я не сказал тебе вчера, но я все видел тогда в корчме. Я на крыше был. И как ты монеты у менялы выкупал, я тоже видел. Когда Рик ее принес, я сразу вспомнил про собак…
Он осекся и умолк, пораженный новой мыслью. Посмотрел на травника. Тот не ответил, подобрал пустую миску и положил себе каши. Съел ее все так же молча, запил водой, встал и снял с гвоздя свой меч.
— Пойдем.
— Куда? — не понял тот. — К собакам? Они… здесь?
— Это лучше увидеть, чем слушать рассказ.
На сей раз путь их длился долго, Тил успел по-настоящему устать. Дорога шла то по песку, то по траве, а иногда вдруг под ногой угадывался выщербленный камень мостовой. Откуда она могла здесь взяться, Тил решительно не представлял, и лишь когда из зарослей странного вида деревьев проглянули остатки циклопических сооружений, понял, что они стоят посреди развалин какого-то города.
Когда-то здесь был замок или храм. Сложенные из массивных каменных блоков стены давно рухнули, в щели между ними проросла трава. Растрескавшийся желтоватый камень еще хранил остатки резного орнамента. Неподалеку, окруженный невысоким бортиком, находился пруд или бассейн с водой, тоже почти скрывшийся под плотным зеленым занавесом. То, что Телли принял издалека за кустарник, оказалось на поверку настоящим лесом, влажным, полным шорохов и птичьих криков. Как среди пустыни и засушливых равнин могли сохраниться такие дебри, оставалось загадкой. Тил поразмыслил и решил, что без магии тут не обошлось.
Жуга прошел под остатками арки, свернул вдоль стены раз, другой и наконец поднялся вверх по узкой и спиральной лестнице. Под ногами его зияла дыра. Помедлив, травник жестом подозвал Телли и указал вниз. Солнце стояло высоко, и было видно, как в глубине полуразрушенного здания мерцает плотный золотой ковер рассыпанных монет, чеканные кувшины с длинным горлом, украшенные драгоценными камнями чаши, ножи, кинжалы и мечи, клинки которых время превратило в пыль и только ножны и рукояти по-прежнему отблескивали золотом. Вдоль стен и в углах громоздились сундуки, сквозь их прогнившие стенки и струился весь этот застывший золотой поток.
Сделав Телли знак молчать, Жуга достал монетку, которую принес дракон, повертел ее в пальцах и бросил вниз. С коротким приглушенным звоном та упала и затерялась среди других таких же.
Тил ошарашено посмотрел на Жугу.
— Зачем?
— Тихо. Смотри внимательно.
Тил послушался и всмотрелся в темноту.
Вначале ничего не происходило, затем полумрак внизу зашевелился. Четвероногая тень шагнула в световой круг и замерла, как будто бы принюхиваясь. С замирающим сердцем Телли понял, что перед ним одна из трех собак, тех самых, что приходили в город. Тварь подняла голову и глухо зарычала, солнце отразилось в ее огромных зеленоватых глазах. Казалось, яркий свет причиняет собаке нестерпимую боль. Наконец, никого не найдя, собака развернулась и снова растворилась в темноте.
— Я долго не мог понять, — проговорил Жуга, когда они спускались вниз, — почему они приходят в город только ночью. Потом я увидел сокровищницу и понял, что они просто не выносят дневного света.
— Ты не боишься, что они к тебе ночью придут?
— Зачем? — пожал плечами тот. — Они преследуют только грабителей. Я ничего у них не брал, наоборот, вернул украденное. Хорошо, что ты отдал мне ту монетку. Интересно, как Рик вообще сумел ее достать…
— Чьи это сокровища?
— Никто не знает, — Жуга остановился у бассейна. Мутноватая зеленая вода отразила две физиономии. По нагретому камню парапета полз скорпион. — Раньше здесь наверное, был город, но потом вода ушла. Пустыня стала наступать.
— А здешние жители?
— Здешние жители… — Жуга помрачнел. — Здешние жители одеваются в траву и в шкуры и даже не умеют обрабатывать железо. Кожа и волосы у них черные, как уголь. Когда я впервые их встретил, они приняли меня за демона и попытались убить. Пришлось сражаться, я убил троих и нескольких ранил. Потом самому же пришлось их лечить. Тогда они решили мне поклоняться, построили для меня ту хижину и привели десяток женщин… — он помедлил. — Женщин я отвел обратно, и тогда эти ублюдки начали их убивать. Прямо у меня на глазах.
Телли ошарашено стоял и слушал, глядя на свое отражение и не решаясь поднять глаза на травника.
— Не помню, что было дальше, — говорил Жуга. — Я попытался их остановить. Меча со мной не было, я вырвал у кого-то из них копье… В общем, не помню. Очнулся — стою посреди деревни, копье сломано, руки в крови… И никого вокруг.
— И ты что… всех?..
— Черт их знает. Нет, наверное. Тел я не нашел, разве что они их с собой унесли. Они потом собрали пожитки и откочевали куда-то на юг. Больше я их не видел — после этого они оставили меня в покое.
— Немудрено… — пробормотал Тил.
— Там, — травник указал куда-то в сторону песков, — живет другой народ. У них нет поселений, они постоянно кочуют по пустыне. У них там такие лошади мохнатые, на спине с двумя горбами, на них они поклажу перевозят. Я их и видел-то всего несколько раз. А тех, кто жил когда-то в этом городе, уже никто не помнит, даже легенд не осталось. Вот разве только — собаки.
— А что — собаки? Ну живут здесь, ну сторожат…
— Они не пьют и не едят, их только три и всегда было три. Местные жители зовут их «проклятыми» и считают, что они вышли из песка. Может, это души владельцев золота вернулись после смерти, чтобы сторожить свое сокровище, а может, неудачники-грабители. — Травник повернулся к мальчишке. — Теперь понятно, почему я ничего об этом золоте не хочу знать?
— Понятно.
— Ну что ж… Тогда пошли отсюда.
Телли не двинулся с места.
— Жуга, — позвал он.
— Что? — остановился тот.
— Почему ты не хочешь возвращаться?
Травник замер. Медленно обернулся. Налетавший ветерок трепал его отросшие, связанные в конский хвост волосы.
— Я прав? Ведь ты не хочешь?
Жуга несколько мгновений стоял молча… и вдруг взорвался криком.
— К черту! — рявкнул он так неожиданно и громко, что Тил отшатнулся и с размаху сел на камень прямо там, где стоял. — Чего ты привязался ко мне со своими расспросами?! Думаешь, мне легко было, когда я попал сюда?!
Он выхватил меч, и прежде чем Тил успел испугаться, вогнал его по рукоятку в камень парапета и бессильно опустился рядом, обхватив голову руками.
— Вытащи! — коротко потребовал он, глядя в упор на мальчишку.
— Что? — оторопело переспросил тот.
— Ну вытащи, вытащи! — повторил тот с кривой невеселой усмешкой. Ладони его взмокли от пота и нервно подрагивали. — Вот просто — встань и вытащи!
— Зачем?
— Вытащишь — пойду с тобой.
— А если нет, то — что?
Жуга не ответил, а Тил побоялся повторить свой вопрос, и некоторое время оба они молчали.
— Послушай, Тил, — сказал наконец Жуга. — Все это слишком запутано и гораздо серьезней, чем ты думаешь. Пойми, я уже чувствовал такое… однажды. Как будто я кукла, и кто-то дергает за ниточки. Если бы ты только знал, до чего мне это все надоело! Первые месяцы здесь я думал, что схожу с ума. Потом мне казалось, что я уже сошел. Потом — что я нормальный, а с ума сошли все остальные. И тогда я решил не копаться в себе, а просто — жить.
Я перестал думать и тревожиться, просто смотрел, как день сменяет ночь, — продолжал он уже спокойнее. — Следил, чтоб в хижину не заползали скорпионы и змеи, ходил за водой, охотился. Случалось, правда, что и на меня охотились. Изучал местные травы… на себе, между прочим. Выменивал на них у пустынников финики, крупу и кофе. Я оставлял свой меч и отправлялся ночью безоружным бродить по пескам. Волк, живущий под скалой, пригласил меня отведать своей прохладной воды. Не купаться и плескаться, а покинуть свет солнца и познать мертвую ночь пустыни и холодных людей, играющих там… И постепенно боль ушла, остался только мир вокруг и я. И никого между нами.
— Ты боишься, — мягко сказал Тил.
— Боюсь, — признался тот. Встал и обошел вокруг бассейна. Пользуясь тем, что травник отвернулся, Тил украдкой придвинулся к мечу и подергал за рукоять — тот даже не шелохнулся, и мальчишка поспешил сесть обратно.
— Боюсь, — послышалось из-за бассейна, а через мгновенье показался и сам Жуга, — что если я вернусь, то снова придется плясать под чужую дудку. Полгода — ничего, и вдруг твой дракон. А потом и ты сам… Я жил своей жизнью, понимаешь, своей, а не той, которую мне уготовили другие! А теперь приходишь ты и говоришь, что я опять кому-то что-то должен.
— Я ничего не говорил. Я просто хотел, чтоб ты вернулся.
— Какая разница! — отмахнулся тот и вдруг осекся, глядя на камни. Телли проследил за его взглядом и похолодел, увидев подле себя раздавленного скорпиона.
— Ну-ка, встань! — ледяным голосом потребовал Жуга.
Тил повиновался.
— Повернись! — он схватил мальчишку за плечо и резко развернул. — О черт… Ты сел на него! Снимай штаны!
— Да не укусил он меня, я б заметил… — запротестовал тот.
— Снимай, кому сказал!!
Теперь Тил и сам увидел бурое пятно у себя на штанине. К горлу его подкатил ком. Непослушными пальцами распустив узел, он спустил штаны и ошарашено уставился на крошечную ранку на бедре.
— Ой-ей…
— Как ты? — с беспокойством спросил Жуга. — Тебе больно?
— Н-не знаю… Они ядовитые?
— Голова не кружится? В глазах не темнеет?
— Я…
— Дышать можешь?
Телли набрал полную грудь воздуха и прислушался к своим ощущениям. Сердце бешено колотилось, ранка на бедре слегка зудела, но в остальном все было в порядке — ни темноты в глазах, ни боли, ни удушья. Голова тоже была на месте, и постепенно происходящее начало его злить.
— Да ну тебя! — огрызнулся он и принялся натягивать штаны. — Напугал только, дурак. Подумаешь, укусили.
Жуга отстранился и с сомнением поскреб в бороде.
— Послушай, Тил, — сказал он. — Это фиолетовый скорпион. Я видел троих людей, которые отправились на тот свет меньше чем через десять минут после его укуса.
— Ну и что ж теперь, сидеть и ждать, пока я не загнусь?! — вскинулся Телли. — Может, он старый был, этот твой фиолетовый, может, у него яд кончился!
— Не ори ты так!
— Сам не ори!
— Нет, все-таки, с тобой и в самом деле все в порядке?
— Лучше не бывает, — мрачно буркнул Тил. — Сейчас вот прямо лягу и помру… Слушай, зачем ты эту дурацкую бороду отрастил?
— Воду жалко на такую ерунду переводить. Здесь даже чашки песком мыть приходится, — он неожиданно нахмурился. — Вот что, Тил… Напомни-ка мне, что ты говорил, когда дракончик у тебя огнем плевался?
— Что? Не помню. Белиберду какую-то.
— И все-таки.
— Ну… — он задумался, припоминая. — Что-то вроде: «Айвэтур энг Ихэл Айвэнгилэ»
— Что-что?
— Айло айвэтур энг Ихэл Айвэнгилэ… И что-то там еще. Надо же — помню! — удивился он. — А чего ты спрашиваешь?
Жуга сидел, непривычно задумчивый, шевеля губами, затем встряхнулся.
— Нет, — сказал он. — Нет в них магии, хоть тресни… Откуда ты их взял?
— А я знаю? Выдумал, наверно, чтоб звучало пострашней.
— Да не похоже на выдумку, раз не забылось.
— Так ты вернешься или нет? И вообще, долго мы еще будем тут сидеть?
Жуга помолчал. Поднял взгляд.
— Скажи мне еще одну вещь, — он запнулся, затем огляделся вокруг и отломил ветку с куста. Распустил свои волосы и заново собрал их в узел на затылке. — Та девушка… Ну, акробатка…
— Нора?
— Да, Нора… Она, случайно, не носит волосы… вот так? — он воткнул палочку себе в волосы и повернулся в профиль.
— Носит. Только у нее обычно дротик вместо палки.
— Дротик… — пробормотал Жуга. — Понятно.
Он встал, со звоном выдернул из камня меч и сунул его в ножны. Усмехнулся.
— Ладно. Раз уж умирать ты не собираешься, пошли искать твоего дракона.
— Еще чего! — хмыкнул Тил, потирая укушенный зад. — Носись за ним по солнцепеку… Сам найдется.
— Где он, как ты думаешь?
— Да леший знает… Спит, наверное, где-нибудь.
Кусты перед ними зашевелились. Жуга выхватил было меч, но тут же опустил его, когда навстречу, с топотом и треском вывалился Рик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Это от бурдюка. Дубов здесь нет, а на солнце шкуры сохнут плохо. Я тоже поначалу не мог привыкнуть, — он положил в подставленную миску еще каши и откинулся на шкуры. — Я хотел кувшин слепить, да глины не нашел. Местные жители тыквы сушат, или корзинки плетут для воды.
— Корзинки?! — Телли не поверил своим ушам. — Для воды?
— Да. Из травы. Они у них не протекают, — Жуга взял из горки финик и рассеянно повертел его в пальцах. Поднял взгляд.
— Почему ты решил, что Рик привезет тебя ко мне? — спросил вдруг он.
— Да это… — Телли прожевался, с трудом проглотил то, что было во рту и продолжил. — Он монетку приволок. Такую, как тогда, но только золотую. Ну, я и подумал… — Он порылся в кармане, нашарил там кусочек нагретого металла и протянул его Жуге: — Вот.
Тот взял ее, подбросил на ладони. Присмотрелся. Сжал кулак. На скулах его заходили желваки.
— Про монеты тебе Рудольф сказал?
— Нет. Понимаешь, я не сказал тебе вчера, но я все видел тогда в корчме. Я на крыше был. И как ты монеты у менялы выкупал, я тоже видел. Когда Рик ее принес, я сразу вспомнил про собак…
Он осекся и умолк, пораженный новой мыслью. Посмотрел на травника. Тот не ответил, подобрал пустую миску и положил себе каши. Съел ее все так же молча, запил водой, встал и снял с гвоздя свой меч.
— Пойдем.
— Куда? — не понял тот. — К собакам? Они… здесь?
— Это лучше увидеть, чем слушать рассказ.
На сей раз путь их длился долго, Тил успел по-настоящему устать. Дорога шла то по песку, то по траве, а иногда вдруг под ногой угадывался выщербленный камень мостовой. Откуда она могла здесь взяться, Тил решительно не представлял, и лишь когда из зарослей странного вида деревьев проглянули остатки циклопических сооружений, понял, что они стоят посреди развалин какого-то города.
Когда-то здесь был замок или храм. Сложенные из массивных каменных блоков стены давно рухнули, в щели между ними проросла трава. Растрескавшийся желтоватый камень еще хранил остатки резного орнамента. Неподалеку, окруженный невысоким бортиком, находился пруд или бассейн с водой, тоже почти скрывшийся под плотным зеленым занавесом. То, что Телли принял издалека за кустарник, оказалось на поверку настоящим лесом, влажным, полным шорохов и птичьих криков. Как среди пустыни и засушливых равнин могли сохраниться такие дебри, оставалось загадкой. Тил поразмыслил и решил, что без магии тут не обошлось.
Жуга прошел под остатками арки, свернул вдоль стены раз, другой и наконец поднялся вверх по узкой и спиральной лестнице. Под ногами его зияла дыра. Помедлив, травник жестом подозвал Телли и указал вниз. Солнце стояло высоко, и было видно, как в глубине полуразрушенного здания мерцает плотный золотой ковер рассыпанных монет, чеканные кувшины с длинным горлом, украшенные драгоценными камнями чаши, ножи, кинжалы и мечи, клинки которых время превратило в пыль и только ножны и рукояти по-прежнему отблескивали золотом. Вдоль стен и в углах громоздились сундуки, сквозь их прогнившие стенки и струился весь этот застывший золотой поток.
Сделав Телли знак молчать, Жуга достал монетку, которую принес дракон, повертел ее в пальцах и бросил вниз. С коротким приглушенным звоном та упала и затерялась среди других таких же.
Тил ошарашено посмотрел на Жугу.
— Зачем?
— Тихо. Смотри внимательно.
Тил послушался и всмотрелся в темноту.
Вначале ничего не происходило, затем полумрак внизу зашевелился. Четвероногая тень шагнула в световой круг и замерла, как будто бы принюхиваясь. С замирающим сердцем Телли понял, что перед ним одна из трех собак, тех самых, что приходили в город. Тварь подняла голову и глухо зарычала, солнце отразилось в ее огромных зеленоватых глазах. Казалось, яркий свет причиняет собаке нестерпимую боль. Наконец, никого не найдя, собака развернулась и снова растворилась в темноте.
— Я долго не мог понять, — проговорил Жуга, когда они спускались вниз, — почему они приходят в город только ночью. Потом я увидел сокровищницу и понял, что они просто не выносят дневного света.
— Ты не боишься, что они к тебе ночью придут?
— Зачем? — пожал плечами тот. — Они преследуют только грабителей. Я ничего у них не брал, наоборот, вернул украденное. Хорошо, что ты отдал мне ту монетку. Интересно, как Рик вообще сумел ее достать…
— Чьи это сокровища?
— Никто не знает, — Жуга остановился у бассейна. Мутноватая зеленая вода отразила две физиономии. По нагретому камню парапета полз скорпион. — Раньше здесь наверное, был город, но потом вода ушла. Пустыня стала наступать.
— А здешние жители?
— Здешние жители… — Жуга помрачнел. — Здешние жители одеваются в траву и в шкуры и даже не умеют обрабатывать железо. Кожа и волосы у них черные, как уголь. Когда я впервые их встретил, они приняли меня за демона и попытались убить. Пришлось сражаться, я убил троих и нескольких ранил. Потом самому же пришлось их лечить. Тогда они решили мне поклоняться, построили для меня ту хижину и привели десяток женщин… — он помедлил. — Женщин я отвел обратно, и тогда эти ублюдки начали их убивать. Прямо у меня на глазах.
Телли ошарашено стоял и слушал, глядя на свое отражение и не решаясь поднять глаза на травника.
— Не помню, что было дальше, — говорил Жуга. — Я попытался их остановить. Меча со мной не было, я вырвал у кого-то из них копье… В общем, не помню. Очнулся — стою посреди деревни, копье сломано, руки в крови… И никого вокруг.
— И ты что… всех?..
— Черт их знает. Нет, наверное. Тел я не нашел, разве что они их с собой унесли. Они потом собрали пожитки и откочевали куда-то на юг. Больше я их не видел — после этого они оставили меня в покое.
— Немудрено… — пробормотал Тил.
— Там, — травник указал куда-то в сторону песков, — живет другой народ. У них нет поселений, они постоянно кочуют по пустыне. У них там такие лошади мохнатые, на спине с двумя горбами, на них они поклажу перевозят. Я их и видел-то всего несколько раз. А тех, кто жил когда-то в этом городе, уже никто не помнит, даже легенд не осталось. Вот разве только — собаки.
— А что — собаки? Ну живут здесь, ну сторожат…
— Они не пьют и не едят, их только три и всегда было три. Местные жители зовут их «проклятыми» и считают, что они вышли из песка. Может, это души владельцев золота вернулись после смерти, чтобы сторожить свое сокровище, а может, неудачники-грабители. — Травник повернулся к мальчишке. — Теперь понятно, почему я ничего об этом золоте не хочу знать?
— Понятно.
— Ну что ж… Тогда пошли отсюда.
Телли не двинулся с места.
— Жуга, — позвал он.
— Что? — остановился тот.
— Почему ты не хочешь возвращаться?
Травник замер. Медленно обернулся. Налетавший ветерок трепал его отросшие, связанные в конский хвост волосы.
— Я прав? Ведь ты не хочешь?
Жуга несколько мгновений стоял молча… и вдруг взорвался криком.
— К черту! — рявкнул он так неожиданно и громко, что Тил отшатнулся и с размаху сел на камень прямо там, где стоял. — Чего ты привязался ко мне со своими расспросами?! Думаешь, мне легко было, когда я попал сюда?!
Он выхватил меч, и прежде чем Тил успел испугаться, вогнал его по рукоятку в камень парапета и бессильно опустился рядом, обхватив голову руками.
— Вытащи! — коротко потребовал он, глядя в упор на мальчишку.
— Что? — оторопело переспросил тот.
— Ну вытащи, вытащи! — повторил тот с кривой невеселой усмешкой. Ладони его взмокли от пота и нервно подрагивали. — Вот просто — встань и вытащи!
— Зачем?
— Вытащишь — пойду с тобой.
— А если нет, то — что?
Жуга не ответил, а Тил побоялся повторить свой вопрос, и некоторое время оба они молчали.
— Послушай, Тил, — сказал наконец Жуга. — Все это слишком запутано и гораздо серьезней, чем ты думаешь. Пойми, я уже чувствовал такое… однажды. Как будто я кукла, и кто-то дергает за ниточки. Если бы ты только знал, до чего мне это все надоело! Первые месяцы здесь я думал, что схожу с ума. Потом мне казалось, что я уже сошел. Потом — что я нормальный, а с ума сошли все остальные. И тогда я решил не копаться в себе, а просто — жить.
Я перестал думать и тревожиться, просто смотрел, как день сменяет ночь, — продолжал он уже спокойнее. — Следил, чтоб в хижину не заползали скорпионы и змеи, ходил за водой, охотился. Случалось, правда, что и на меня охотились. Изучал местные травы… на себе, между прочим. Выменивал на них у пустынников финики, крупу и кофе. Я оставлял свой меч и отправлялся ночью безоружным бродить по пескам. Волк, живущий под скалой, пригласил меня отведать своей прохладной воды. Не купаться и плескаться, а покинуть свет солнца и познать мертвую ночь пустыни и холодных людей, играющих там… И постепенно боль ушла, остался только мир вокруг и я. И никого между нами.
— Ты боишься, — мягко сказал Тил.
— Боюсь, — признался тот. Встал и обошел вокруг бассейна. Пользуясь тем, что травник отвернулся, Тил украдкой придвинулся к мечу и подергал за рукоять — тот даже не шелохнулся, и мальчишка поспешил сесть обратно.
— Боюсь, — послышалось из-за бассейна, а через мгновенье показался и сам Жуга, — что если я вернусь, то снова придется плясать под чужую дудку. Полгода — ничего, и вдруг твой дракон. А потом и ты сам… Я жил своей жизнью, понимаешь, своей, а не той, которую мне уготовили другие! А теперь приходишь ты и говоришь, что я опять кому-то что-то должен.
— Я ничего не говорил. Я просто хотел, чтоб ты вернулся.
— Какая разница! — отмахнулся тот и вдруг осекся, глядя на камни. Телли проследил за его взглядом и похолодел, увидев подле себя раздавленного скорпиона.
— Ну-ка, встань! — ледяным голосом потребовал Жуга.
Тил повиновался.
— Повернись! — он схватил мальчишку за плечо и резко развернул. — О черт… Ты сел на него! Снимай штаны!
— Да не укусил он меня, я б заметил… — запротестовал тот.
— Снимай, кому сказал!!
Теперь Тил и сам увидел бурое пятно у себя на штанине. К горлу его подкатил ком. Непослушными пальцами распустив узел, он спустил штаны и ошарашено уставился на крошечную ранку на бедре.
— Ой-ей…
— Как ты? — с беспокойством спросил Жуга. — Тебе больно?
— Н-не знаю… Они ядовитые?
— Голова не кружится? В глазах не темнеет?
— Я…
— Дышать можешь?
Телли набрал полную грудь воздуха и прислушался к своим ощущениям. Сердце бешено колотилось, ранка на бедре слегка зудела, но в остальном все было в порядке — ни темноты в глазах, ни боли, ни удушья. Голова тоже была на месте, и постепенно происходящее начало его злить.
— Да ну тебя! — огрызнулся он и принялся натягивать штаны. — Напугал только, дурак. Подумаешь, укусили.
Жуга отстранился и с сомнением поскреб в бороде.
— Послушай, Тил, — сказал он. — Это фиолетовый скорпион. Я видел троих людей, которые отправились на тот свет меньше чем через десять минут после его укуса.
— Ну и что ж теперь, сидеть и ждать, пока я не загнусь?! — вскинулся Телли. — Может, он старый был, этот твой фиолетовый, может, у него яд кончился!
— Не ори ты так!
— Сам не ори!
— Нет, все-таки, с тобой и в самом деле все в порядке?
— Лучше не бывает, — мрачно буркнул Тил. — Сейчас вот прямо лягу и помру… Слушай, зачем ты эту дурацкую бороду отрастил?
— Воду жалко на такую ерунду переводить. Здесь даже чашки песком мыть приходится, — он неожиданно нахмурился. — Вот что, Тил… Напомни-ка мне, что ты говорил, когда дракончик у тебя огнем плевался?
— Что? Не помню. Белиберду какую-то.
— И все-таки.
— Ну… — он задумался, припоминая. — Что-то вроде: «Айвэтур энг Ихэл Айвэнгилэ»
— Что-что?
— Айло айвэтур энг Ихэл Айвэнгилэ… И что-то там еще. Надо же — помню! — удивился он. — А чего ты спрашиваешь?
Жуга сидел, непривычно задумчивый, шевеля губами, затем встряхнулся.
— Нет, — сказал он. — Нет в них магии, хоть тресни… Откуда ты их взял?
— А я знаю? Выдумал, наверно, чтоб звучало пострашней.
— Да не похоже на выдумку, раз не забылось.
— Так ты вернешься или нет? И вообще, долго мы еще будем тут сидеть?
Жуга помолчал. Поднял взгляд.
— Скажи мне еще одну вещь, — он запнулся, затем огляделся вокруг и отломил ветку с куста. Распустил свои волосы и заново собрал их в узел на затылке. — Та девушка… Ну, акробатка…
— Нора?
— Да, Нора… Она, случайно, не носит волосы… вот так? — он воткнул палочку себе в волосы и повернулся в профиль.
— Носит. Только у нее обычно дротик вместо палки.
— Дротик… — пробормотал Жуга. — Понятно.
Он встал, со звоном выдернул из камня меч и сунул его в ножны. Усмехнулся.
— Ладно. Раз уж умирать ты не собираешься, пошли искать твоего дракона.
— Еще чего! — хмыкнул Тил, потирая укушенный зад. — Носись за ним по солнцепеку… Сам найдется.
— Где он, как ты думаешь?
— Да леший знает… Спит, наверное, где-нибудь.
Кусты перед ними зашевелились. Жуга выхватил было меч, но тут же опустил его, когда навстречу, с топотом и треском вывалился Рик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90