— Ну, хорошо…
Вильям откашлялся, прочищая горло, и начал читать:
Лик женщины, но строже, совершенней
Природы изваяло мастерство,
По-женски ты красив, но чужд измене,
Царь и царица сердца моего.
Твой нежный взор лишен игры лукавой,
Но золотит сияньем все вокруг.
Он мужествен и властью величавой
Друзей пленяет и разит подруг.
Тебя природа женщиною милой
Задумала, но, страстью пленена,
Она меня с тобою разлучила,
А прочих осчастливила она.
Пусть будет так. Но вот мое условье:
Люби меня, а их дари любовью.
Жуга остановился так внезапно, что Вильям не успел отреагировать и со всего разбега налетел на него, с трудом удержав равновесие. Травник не двигался. Молчал, глядя Вильяму в глаза. Вильям не выдержал и отвел взгляд, но затем вдруг устыдился своего малодушия, выпрямился, расправил плечи и с вызовом посмотрел на него.
— Это ты сам написал? — отрывисто спросил тот.
— Да.
Жуга помедлил, повернулся и зашагал дальше. Он казался каким-то взволнованным, взбудораженным. Все время проводил рукой по волосам.
— Яд и пламя, кто бы мог подумать! — пробормотал он, сжимая и разжимая кулаки, — чертов рифмоплет, откуда… Вильям, я беру свои слова назад — ты понимаешь много больше, почти все! Но как…
И он вновь умолк, оставив барда в недоумении и растерянности. Спросить же травника напрямую, в чем дело, тот не решился.
Птичий базар остался позади, теперь с обоих сторон тянулись слабо освещенные фонарями кварталы маленьких квартир на Гудмэн-филдс. Улицы здесь были чуть пошире и гораздо чище. Вильям остановился. Остановился и Жуга.
— Блумсбери-сквер вон там, — бард указал рукой. — Куда теперь пойдем?
— А что ты думаешь об этом?
— Я?
— Ты. Где мы можем их найти?
Вильям задумался.
— Они не походили на порядочных людей, — сказал он наконец. — Отребье. Навряд ли их нора на Гудмен-филдс или Сент-Мартин-Лейн — там дешевые мебелирашки. Уайтчепель им тоже не подходит. Скорее всего они где-нибудь в трущобах Клэр-маркет или Сент-Джайлс, а может…
— Думай быстрее.
— Не торопи меня, я же не был здесь почти два года!
— Короче, — сказал травник, — они могут быть в дюжине разных мест. Так?
— Ну, в общем, так, — согласился бард.
— Черт… — травник закусил губу. — Этого я и опасался.
Он быстро огляделся по сторонам. Повернулся к Вильяму.
— Ты прикасался к ней?
— К Гертруде? Н-нет… То есть, погоди-ка… — он зашарил по карманам и что-то протянул травнику. — Вот, она дала мне это.
В руке его была цепочка Герты с медальоном.
Травник со свистом втянул воздух.
— Вильям!..
— Я только сейчас вспомнил! — заоправдывался тот. — Я попросил у нее что-нибудь на память, я думал, что это тоже забрали… Что ты делаешь?
Жуга уже не слушал его, шептал какие-то слова, зачем-то лизнул серебряную каплю медальона, начертил в воздухе какой-то знак, замер и сосредоточился, полузакрыв глаза. Цепочка натянулась, медальон заметно отклонился влево и вперед.
— О боже… — выдохнул Вильям. — Она там? Там, да? Тогда это Сент-Джайлс. Нам надо торопиться. Эта штука… долго она будет так?
Травник поднял взгляд.
— Показывай дорогу.
… Спустя примерно четверть часа, Жуга остановился возле узкого четырехэтажного строения в каком-то переулке, медленно смотал цепочку и сунул медальон в карман.
— Здесь, — сказал он, отступил на два шага и принялся разглядывать обшарпанный фасад.
Вильям посмотрел наверх. Толкнул дверь. Та была заперта.
— Ты уверен?
— Да. Хорошо, что медальон лежал в тепле, иначе было бы сложнее.
— Стучаться будем?
— Нет. Они нас все равно не пустят. Не отходи так далеко — они тебя увидят в окна.
Травник так внимательно рассматривал стену, как будто хотел пробуравить ее взглядом. Барду сделалось не по себе.
— Что ты хочешь делать? — спросил он. — Опять колдовать?
— Колдовать? — Травник издал короткий смешок. — Вильям, я три дня греб на веслах, потом еще лечил раненых и управлялся с бурей. Как ни гони загнанную лошадь, быстрей она не побежит. Сейчас я могу рассчитывать только на свои руки и ноги… да и то не во всем.
— Я пойду с тобой. Дай мне какой-нибудь нож…
— Не дам, — отрывисто сказал тот, скидывая куртку на руки Вильяму. — Мы и без того по уши в дерьме, чтоб еще давать тебе оружие… Жди здесь, а если кто-нибудь появится, прячься в тень — они наверняка тебя запомнили. Если не вернусь, иди за Яльмаром. Быть может, вы еще успеете.
— Но как ты войдешь?
— Элементарно, Вильям.
Ученое словечко, подхваченное травником у Герты, вылетело само собой, заставив физиономию барда удивленно вытянуться. Жуга перехватил зубами кинжал Ашедука и принялся карабкаться по стене, цепляясь за малейшие неровности и выступы каменной кладки. Вильям напряженно следил за тем, как горец лезет вверх и вскоре понял, что целью его был чердак.
— Черт побери, — с оттенком восхищения пробормотал негромко бард, — карабкается что твой паук… Пожалуй, мне и в самом деле лучше будет подождать здесь.
В считанные минуты Жуга достиг крыши, бесшумно и ловко пробрался через нагромождение колпаков, дымовых труб и вентиляционных шахт, изогнулся и исчез в полукруглом провале слухового окна.
Вильям остался один.
А еще через минуту входная дверь чуть слышно заскрипела и начала открываться.
Чердак под низко нависшей крышей был захламлен донельзя. Темнота здесь была такая, что даже травник с трудом различал очертания сваленных в беспорядке предметов; единственным источником света был полукруг лунного света от окна. Осторожно, стараясь ничего не опрокинуть, Жуга нашарил дверь и так же осторожно ее приоткрыл. Послышался скрип, с петель посыпалась ржавчина, Жуга с трудом удержался, чтобы не чихнуть. Дверью на чердак давно не пользовались.
Ступени деревянной лестницы колодцем уходили в темноту. Жуга помедлил и двинулся вниз, стараясь держаться ближе к стене, чтобы ненароком не скрипнула доска.
Должно быть, некогда хозяева дома были весьма состоятельными людьми: на стенах еще оставались деревянные панели, под потолком — остатки фигурной лепнины. Источенные жучком перила были дорогого дерева. Но сейчас в углах таилась сырость, пахло плесенью и пылью. На первый взгляд дом выглядел заброшенным, но травник слышал под собой шаги. На третьем этаже вдруг ощутимо потянуло запахом сосисок и кипящего кофе. Из-под двери пробивалась полоска света, слышались голоса. На втором и первом этажах царила тишина. Постепенно Жуга добрался до входной двери. Пальцы его нащупали щеколду, ощутили липкий жир; щеколду недавно смазали. Травник медленно отворил дверь, выглянул наружу и тотчас же увидел очертания фигуры Вильяма, тщетно пытающегося казаться незаметным на фоне серой стены. Махнул рукой.
— Иди сюда, — позвал он. — Не бойся, это я.
Вильям не без опаски приблизился. Взглянул наверх.
— Там кто-то есть?
— Конечно есть, что за глупый вопрос, — буркнул Жуга, задвигая за бардом засов. — И говори тише.
— Черт, где тут лестница… Я ничего не вижу.
— Видеть пока не обязательно. Твое дело — слушать и переводить. Пошли. Держись за мою руку.
Судорожно цепляясь за протянутую руку травника, Вильям поднялся вслед за ним на третий этаж и прислушался к доносящемуся из комнаты негромкому бурчанью голосов. Говорили двое или трое, неразборчиво, к тому же с сильным акцентом; Вильям различал слово через два. Неожиданно один из говоривших зашелся в судорожном кашле, по которому можно было безошибочно распознать застарелый силикоз Кардиффского углекопа.
— Их двое или трое, — нервным шепотом переводил Вильям травнику, — голоса очень похожи. Один или два местных и один нездешний, из Уэльса, скорее всего шахтер. Он нам не опасен — легкие ни к черту… О Герте ни словечка, но вообще-то про какую-то забаву говорят…
В этот миг, как бы подтверждая слова барда, за дверью раздался взрыв хохота, словно кто-то отпустил сальную непристойность. Вильям замешкался и после паузы продолжил.
— Одного зовут Лайэм, другого Ноэль. Третьего… Нет, третьего не называли. Говорят еще о ком-то… Ох, черт! — Вильям вдруг выпрямился. — Они кого-то ждут с минуты на минуту. Только что ругались, мол, где они там ползают.
— «Они»? — переспросил травник и нахмурился. — Плохо. Значит, говоришь, двое или трое… Ну что же, оставайся здесь. Пусть лучше думают, что я один.
Он сунул нож за пояс, толкнул без стука дверь и вошел. Вильям увидел квадратную комнату, неярко освещенную масляной лампой и отблесками каминного огня. Справа виднелся еще один распахнутый дверной проем с полосками прогнившего войлока на косяке — должно быть, вход в соседнюю комнату или кладовку. У камина сидели два очень похожих меж собою парня лет двадцати. Еще один был у стола и что-то ел из чашки. Почти сразу Вильям разглядел и привязанную к стулу фигуру Герты — рот замотан тряпкой, взгляд полон ярости и злобы. При появлении травника глаза ее изумленно расширились.
— Ты кто такой? — сидящий у камина парень, тот, что был постарше, быстро встал и двинулся навстречу вошедшему. — Чего тебе здесь надо?
— Где Дик Чендлер? — бросил травник, почти исчерпав этим свой словарный запас.
— А тебе какое дело?
Жуга не ответил. Вместо этого коротким ударом в плечо заставил парня потерять равновесие и, прежде чем тот успел упасть, нанес ему оглушающий удар в ухо. Тот вскрикнул и повалился на пол, опрокидывая стул. Из рукава его рубашки выпал нож, травник тут же отбросил его пинком под стол. Второй парень было тоже сунул руку за пазуху, но углядел в руках у травника синеватый отблеск стали и не двинулся. Сидящий за столом же вдруг сорвался с места и кинулся к двери, но на пути был перехвачен Вильямом. Послышался удар, затем звук падения и — как и следовало ожидать — приступ кашля.
Жуга склонился над упавшим.
— Где остальные? — спросил он. — Когда придут?
Тот демонстративно отвернулся. Младший тоже промолчал. Все трое были очень похожи и травник окончательно уверился в том, что перед ним три брата.
Углекоп наконец справился с душившим его кашлем.
— Говорил же я, — выдавил он, — что нельзя этому вашему Чендлеру доверять… Говорил, что хвоста приведет… А все ты, Ноэль!
— Заткнись, Пол, — бросил лежащий и сплюнул. Он все еще держался за ухо и тряс головой. — Все равно им не уйти.
Вильям втолкнул шахтера обратно в комнату, после чего вооружился брошенным ножом и теперь торопливо распутывал Гертруду.
— Эти тут сидели, а тех четверо их было, — ответила за них Герта. Она уже сорвала повязку, с отвращением вытолкнула изо рта тряпку, отплевалась и теперь разминала затекшие запястья. — Приволокли меня сюда, потом двое отправились куда-то на Грейвсенд, другие двое — на Биржу старьевщиков.
— Зачем?
— За дружками, наверное, — она пощупала затылок и скривилась от боли. — Черт, здорово же они меня приложили…
Лицо ее исказилось, она зашептала. Жуга почувствовал, как в комнате сгущается холодный сумрак заклинания. У основания шеи защипало.
— Герта, прекрати! — отрывисто бросил он, связывая одного за другим всех троих кусками веревки.
— Ты не понимаешь! — злобно огрызнулась та. — Они же м-меня… я… Да ты хоть знаешь, что они хотели сделать?!
— Хотели, да не сделали. И ты не убивай. Раньше думать было надо.
— Раньше я не могла. Уж очень неожиданно напали.
— Ты слишком надеешься на себя. Я тебя предупреждал, что когда-нибудь случится так, что ты не сможешь бросить заклинание.
Герта нахмурилась и предпочла сменить тему.
— Нам надо спешить.
— Я знаю.
Травник лихорадочно обдумывал возможные пути возвращения. Его самого мог видеть только пресловутый Дик Чендлер. Вильяма тоже вряд ли успели хорошенько разглядеть. А вот Гертруда… Он оглядел ее с ног до головы. Платье Герты было в полном беспорядке, волосы растрепались, юбка была выпачкана грязью и разодрана до самых бедер. Нижняя же юбка была всего одна («Ну да, — раздраженно подумал про себя Жуга, — а на кой ему их несколько?»).
Похоже было, что Гертруда здорово сопротивлялась, когда ее тащили.
С каждой минутой риск встретить Дика и его дружков увеличивался.
Жуга смерил взглядом Ноэля, с неудовольствием поморщился, затем повернулся к младшему из братьев, который все еще сидел на скамье. Нож у него отобрали, но связывать пока не стали.
— Раздевайся.
Тот недоуменно поднял голову.
— Что-о?
— Я сказал: раздевайся! — рявкнул травник, теряя терпение. Взгляд его упал на камин. — Быстрей, а то поджарю!
«Яд и пламя, — подумалось ему, — ну что за идиотский сегодня день!»
Вода в котелке постепенно выкипела, сосиски опустились на дно, в комнате завоняло горелым мясом. Не выпуская из рук ножа, Жуга с отвращением снял котелок с огня и поставил его на стол. Лайэм встал и беспомощно огляделся. Отвернулся, покраснел и медленно принялся расстегивать штаны. Лежащий на полу Ноэль задергался, пытаясь лягнуть травника связанными ногами.
— Ну конечно! — зашипел он сквозь зубы. — Вшивые педики, вонючие датские свиньи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Вильям откашлялся, прочищая горло, и начал читать:
Лик женщины, но строже, совершенней
Природы изваяло мастерство,
По-женски ты красив, но чужд измене,
Царь и царица сердца моего.
Твой нежный взор лишен игры лукавой,
Но золотит сияньем все вокруг.
Он мужествен и властью величавой
Друзей пленяет и разит подруг.
Тебя природа женщиною милой
Задумала, но, страстью пленена,
Она меня с тобою разлучила,
А прочих осчастливила она.
Пусть будет так. Но вот мое условье:
Люби меня, а их дари любовью.
Жуга остановился так внезапно, что Вильям не успел отреагировать и со всего разбега налетел на него, с трудом удержав равновесие. Травник не двигался. Молчал, глядя Вильяму в глаза. Вильям не выдержал и отвел взгляд, но затем вдруг устыдился своего малодушия, выпрямился, расправил плечи и с вызовом посмотрел на него.
— Это ты сам написал? — отрывисто спросил тот.
— Да.
Жуга помедлил, повернулся и зашагал дальше. Он казался каким-то взволнованным, взбудораженным. Все время проводил рукой по волосам.
— Яд и пламя, кто бы мог подумать! — пробормотал он, сжимая и разжимая кулаки, — чертов рифмоплет, откуда… Вильям, я беру свои слова назад — ты понимаешь много больше, почти все! Но как…
И он вновь умолк, оставив барда в недоумении и растерянности. Спросить же травника напрямую, в чем дело, тот не решился.
Птичий базар остался позади, теперь с обоих сторон тянулись слабо освещенные фонарями кварталы маленьких квартир на Гудмэн-филдс. Улицы здесь были чуть пошире и гораздо чище. Вильям остановился. Остановился и Жуга.
— Блумсбери-сквер вон там, — бард указал рукой. — Куда теперь пойдем?
— А что ты думаешь об этом?
— Я?
— Ты. Где мы можем их найти?
Вильям задумался.
— Они не походили на порядочных людей, — сказал он наконец. — Отребье. Навряд ли их нора на Гудмен-филдс или Сент-Мартин-Лейн — там дешевые мебелирашки. Уайтчепель им тоже не подходит. Скорее всего они где-нибудь в трущобах Клэр-маркет или Сент-Джайлс, а может…
— Думай быстрее.
— Не торопи меня, я же не был здесь почти два года!
— Короче, — сказал травник, — они могут быть в дюжине разных мест. Так?
— Ну, в общем, так, — согласился бард.
— Черт… — травник закусил губу. — Этого я и опасался.
Он быстро огляделся по сторонам. Повернулся к Вильяму.
— Ты прикасался к ней?
— К Гертруде? Н-нет… То есть, погоди-ка… — он зашарил по карманам и что-то протянул травнику. — Вот, она дала мне это.
В руке его была цепочка Герты с медальоном.
Травник со свистом втянул воздух.
— Вильям!..
— Я только сейчас вспомнил! — заоправдывался тот. — Я попросил у нее что-нибудь на память, я думал, что это тоже забрали… Что ты делаешь?
Жуга уже не слушал его, шептал какие-то слова, зачем-то лизнул серебряную каплю медальона, начертил в воздухе какой-то знак, замер и сосредоточился, полузакрыв глаза. Цепочка натянулась, медальон заметно отклонился влево и вперед.
— О боже… — выдохнул Вильям. — Она там? Там, да? Тогда это Сент-Джайлс. Нам надо торопиться. Эта штука… долго она будет так?
Травник поднял взгляд.
— Показывай дорогу.
… Спустя примерно четверть часа, Жуга остановился возле узкого четырехэтажного строения в каком-то переулке, медленно смотал цепочку и сунул медальон в карман.
— Здесь, — сказал он, отступил на два шага и принялся разглядывать обшарпанный фасад.
Вильям посмотрел наверх. Толкнул дверь. Та была заперта.
— Ты уверен?
— Да. Хорошо, что медальон лежал в тепле, иначе было бы сложнее.
— Стучаться будем?
— Нет. Они нас все равно не пустят. Не отходи так далеко — они тебя увидят в окна.
Травник так внимательно рассматривал стену, как будто хотел пробуравить ее взглядом. Барду сделалось не по себе.
— Что ты хочешь делать? — спросил он. — Опять колдовать?
— Колдовать? — Травник издал короткий смешок. — Вильям, я три дня греб на веслах, потом еще лечил раненых и управлялся с бурей. Как ни гони загнанную лошадь, быстрей она не побежит. Сейчас я могу рассчитывать только на свои руки и ноги… да и то не во всем.
— Я пойду с тобой. Дай мне какой-нибудь нож…
— Не дам, — отрывисто сказал тот, скидывая куртку на руки Вильяму. — Мы и без того по уши в дерьме, чтоб еще давать тебе оружие… Жди здесь, а если кто-нибудь появится, прячься в тень — они наверняка тебя запомнили. Если не вернусь, иди за Яльмаром. Быть может, вы еще успеете.
— Но как ты войдешь?
— Элементарно, Вильям.
Ученое словечко, подхваченное травником у Герты, вылетело само собой, заставив физиономию барда удивленно вытянуться. Жуга перехватил зубами кинжал Ашедука и принялся карабкаться по стене, цепляясь за малейшие неровности и выступы каменной кладки. Вильям напряженно следил за тем, как горец лезет вверх и вскоре понял, что целью его был чердак.
— Черт побери, — с оттенком восхищения пробормотал негромко бард, — карабкается что твой паук… Пожалуй, мне и в самом деле лучше будет подождать здесь.
В считанные минуты Жуга достиг крыши, бесшумно и ловко пробрался через нагромождение колпаков, дымовых труб и вентиляционных шахт, изогнулся и исчез в полукруглом провале слухового окна.
Вильям остался один.
А еще через минуту входная дверь чуть слышно заскрипела и начала открываться.
Чердак под низко нависшей крышей был захламлен донельзя. Темнота здесь была такая, что даже травник с трудом различал очертания сваленных в беспорядке предметов; единственным источником света был полукруг лунного света от окна. Осторожно, стараясь ничего не опрокинуть, Жуга нашарил дверь и так же осторожно ее приоткрыл. Послышался скрип, с петель посыпалась ржавчина, Жуга с трудом удержался, чтобы не чихнуть. Дверью на чердак давно не пользовались.
Ступени деревянной лестницы колодцем уходили в темноту. Жуга помедлил и двинулся вниз, стараясь держаться ближе к стене, чтобы ненароком не скрипнула доска.
Должно быть, некогда хозяева дома были весьма состоятельными людьми: на стенах еще оставались деревянные панели, под потолком — остатки фигурной лепнины. Источенные жучком перила были дорогого дерева. Но сейчас в углах таилась сырость, пахло плесенью и пылью. На первый взгляд дом выглядел заброшенным, но травник слышал под собой шаги. На третьем этаже вдруг ощутимо потянуло запахом сосисок и кипящего кофе. Из-под двери пробивалась полоска света, слышались голоса. На втором и первом этажах царила тишина. Постепенно Жуга добрался до входной двери. Пальцы его нащупали щеколду, ощутили липкий жир; щеколду недавно смазали. Травник медленно отворил дверь, выглянул наружу и тотчас же увидел очертания фигуры Вильяма, тщетно пытающегося казаться незаметным на фоне серой стены. Махнул рукой.
— Иди сюда, — позвал он. — Не бойся, это я.
Вильям не без опаски приблизился. Взглянул наверх.
— Там кто-то есть?
— Конечно есть, что за глупый вопрос, — буркнул Жуга, задвигая за бардом засов. — И говори тише.
— Черт, где тут лестница… Я ничего не вижу.
— Видеть пока не обязательно. Твое дело — слушать и переводить. Пошли. Держись за мою руку.
Судорожно цепляясь за протянутую руку травника, Вильям поднялся вслед за ним на третий этаж и прислушался к доносящемуся из комнаты негромкому бурчанью голосов. Говорили двое или трое, неразборчиво, к тому же с сильным акцентом; Вильям различал слово через два. Неожиданно один из говоривших зашелся в судорожном кашле, по которому можно было безошибочно распознать застарелый силикоз Кардиффского углекопа.
— Их двое или трое, — нервным шепотом переводил Вильям травнику, — голоса очень похожи. Один или два местных и один нездешний, из Уэльса, скорее всего шахтер. Он нам не опасен — легкие ни к черту… О Герте ни словечка, но вообще-то про какую-то забаву говорят…
В этот миг, как бы подтверждая слова барда, за дверью раздался взрыв хохота, словно кто-то отпустил сальную непристойность. Вильям замешкался и после паузы продолжил.
— Одного зовут Лайэм, другого Ноэль. Третьего… Нет, третьего не называли. Говорят еще о ком-то… Ох, черт! — Вильям вдруг выпрямился. — Они кого-то ждут с минуты на минуту. Только что ругались, мол, где они там ползают.
— «Они»? — переспросил травник и нахмурился. — Плохо. Значит, говоришь, двое или трое… Ну что же, оставайся здесь. Пусть лучше думают, что я один.
Он сунул нож за пояс, толкнул без стука дверь и вошел. Вильям увидел квадратную комнату, неярко освещенную масляной лампой и отблесками каминного огня. Справа виднелся еще один распахнутый дверной проем с полосками прогнившего войлока на косяке — должно быть, вход в соседнюю комнату или кладовку. У камина сидели два очень похожих меж собою парня лет двадцати. Еще один был у стола и что-то ел из чашки. Почти сразу Вильям разглядел и привязанную к стулу фигуру Герты — рот замотан тряпкой, взгляд полон ярости и злобы. При появлении травника глаза ее изумленно расширились.
— Ты кто такой? — сидящий у камина парень, тот, что был постарше, быстро встал и двинулся навстречу вошедшему. — Чего тебе здесь надо?
— Где Дик Чендлер? — бросил травник, почти исчерпав этим свой словарный запас.
— А тебе какое дело?
Жуга не ответил. Вместо этого коротким ударом в плечо заставил парня потерять равновесие и, прежде чем тот успел упасть, нанес ему оглушающий удар в ухо. Тот вскрикнул и повалился на пол, опрокидывая стул. Из рукава его рубашки выпал нож, травник тут же отбросил его пинком под стол. Второй парень было тоже сунул руку за пазуху, но углядел в руках у травника синеватый отблеск стали и не двинулся. Сидящий за столом же вдруг сорвался с места и кинулся к двери, но на пути был перехвачен Вильямом. Послышался удар, затем звук падения и — как и следовало ожидать — приступ кашля.
Жуга склонился над упавшим.
— Где остальные? — спросил он. — Когда придут?
Тот демонстративно отвернулся. Младший тоже промолчал. Все трое были очень похожи и травник окончательно уверился в том, что перед ним три брата.
Углекоп наконец справился с душившим его кашлем.
— Говорил же я, — выдавил он, — что нельзя этому вашему Чендлеру доверять… Говорил, что хвоста приведет… А все ты, Ноэль!
— Заткнись, Пол, — бросил лежащий и сплюнул. Он все еще держался за ухо и тряс головой. — Все равно им не уйти.
Вильям втолкнул шахтера обратно в комнату, после чего вооружился брошенным ножом и теперь торопливо распутывал Гертруду.
— Эти тут сидели, а тех четверо их было, — ответила за них Герта. Она уже сорвала повязку, с отвращением вытолкнула изо рта тряпку, отплевалась и теперь разминала затекшие запястья. — Приволокли меня сюда, потом двое отправились куда-то на Грейвсенд, другие двое — на Биржу старьевщиков.
— Зачем?
— За дружками, наверное, — она пощупала затылок и скривилась от боли. — Черт, здорово же они меня приложили…
Лицо ее исказилось, она зашептала. Жуга почувствовал, как в комнате сгущается холодный сумрак заклинания. У основания шеи защипало.
— Герта, прекрати! — отрывисто бросил он, связывая одного за другим всех троих кусками веревки.
— Ты не понимаешь! — злобно огрызнулась та. — Они же м-меня… я… Да ты хоть знаешь, что они хотели сделать?!
— Хотели, да не сделали. И ты не убивай. Раньше думать было надо.
— Раньше я не могла. Уж очень неожиданно напали.
— Ты слишком надеешься на себя. Я тебя предупреждал, что когда-нибудь случится так, что ты не сможешь бросить заклинание.
Герта нахмурилась и предпочла сменить тему.
— Нам надо спешить.
— Я знаю.
Травник лихорадочно обдумывал возможные пути возвращения. Его самого мог видеть только пресловутый Дик Чендлер. Вильяма тоже вряд ли успели хорошенько разглядеть. А вот Гертруда… Он оглядел ее с ног до головы. Платье Герты было в полном беспорядке, волосы растрепались, юбка была выпачкана грязью и разодрана до самых бедер. Нижняя же юбка была всего одна («Ну да, — раздраженно подумал про себя Жуга, — а на кой ему их несколько?»).
Похоже было, что Гертруда здорово сопротивлялась, когда ее тащили.
С каждой минутой риск встретить Дика и его дружков увеличивался.
Жуга смерил взглядом Ноэля, с неудовольствием поморщился, затем повернулся к младшему из братьев, который все еще сидел на скамье. Нож у него отобрали, но связывать пока не стали.
— Раздевайся.
Тот недоуменно поднял голову.
— Что-о?
— Я сказал: раздевайся! — рявкнул травник, теряя терпение. Взгляд его упал на камин. — Быстрей, а то поджарю!
«Яд и пламя, — подумалось ему, — ну что за идиотский сегодня день!»
Вода в котелке постепенно выкипела, сосиски опустились на дно, в комнате завоняло горелым мясом. Не выпуская из рук ножа, Жуга с отвращением снял котелок с огня и поставил его на стол. Лайэм встал и беспомощно огляделся. Отвернулся, покраснел и медленно принялся расстегивать штаны. Лежащий на полу Ноэль задергался, пытаясь лягнуть травника связанными ногами.
— Ну конечно! — зашипел он сквозь зубы. — Вшивые педики, вонючие датские свиньи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90