Я думал, что смогу ее выходить, но ей так и не стало лучше.
Он помолчал.
— Мне кажется, она умирает.
Травник принакрыл свечу рукой. Тени заскользили по стене. Сквозь ярко-розовую плоть ладони проступили темные костяшки пальцев.
— Она переживет и тебя, и меня.
— Ты… — Арнольд вскинулся и подозрительно прищурился на травника. — Что ты хочешь сказать? Ты можешь ей помочь? У тебя есть лекарство?
Жуга кивнул:
— Есть.
— И оно… — Арнольд облизал пересохшие губы. — Оно сейчас при тебе?
— Оно всегда при мне, — он поднял взгляд. — Дай нож.
— Зачем тебе…
— Молчи и не мешай!
Жуга сбросил плащ и засучил рукав рубахи. Резко сжал-разжал пальцы, приставил лезвие к запястью и одним коротким движением вскрыл вену. Закапала кровь, черная в свете свечи. Арнольд ошеломленно наблюдал, как травник протянул руку и задержал ее над приоткрытыми губами девушки.
Потянулись минуты ожидания.
— Как долго… Сколько этого ей нужно? — прошептал Арнольд.
— Не знаю. Может быть, немного. Будем ждать. Ты зря ушел из «Пляшущего Лиса»
— Я больше не играю в ваши игры! Для меня важнее Нора. Я и сейчас пустил тебя к ней только потому, что больше не было надежды. Если ты думаешь…
— Я ничего не думаю.
Голос травника был холоден и тих. Как будто устыдившись собственного крика, Арнольд умолк. Перевел взгляд на девушку.
— Почему это случилось? — спросил он. — Я никогда не видел, чтобы рана так долго не заживала. Из нее будто кто-то высасывает силы… Зачем ты это делаешь?
— Она искала кровь.
— Зачем? Я никогда за ней не замечал ничего такого.
— Ее ранили, она не соображала, что делает. Ее влекло чутье. Точно так же больная собака ищет целебную траву. Ей не надо было трогать Тила.
Жуга стоял, полузакрыв глаза. Кровь капала с руки. Арнольд всерьез опасался, что травник сейчас упадет; он даже подался вперед, чтоб подхватить его, коль тот лишится чувств.
— Тил? При чем тут Тил?
— Он эльф. Их кровь — яд для таких, как Нора.
— Для таких, как… Я не понимаю, — взгляд Арнольда стал беспомощным. — Кто она?
Жуга не ответил. Как раз в этот момент Линора вдруг сглотнула. Кончик языка скользнул по окровавленным губам. Дыханье стало глубже. Еще минута, и глаза ее открылись.
— Кто… — Нора сделала попытку приподняться. — Где я?
Жуга убрал руку. Вгляделся в широко раскрытые глаза девушки.
— Это я, Ли. Я. Ты узнаешь меня?
— Да.
— Как ты себя чувствуешь? Принести воды?
— Еще… — еле слышно прошептала та. Глаза ее неотрывно следили за кровоточащим надрезом, жадно провожая каждую каплю. — Дай еще…
— Боже правый… — пробормотал Арнольд, глядя, как Линора вновь приникла к ране. Кожа девушки порозовела. След от ранения стрелой затягивался буквально на глазах.
— Выйди, — коротко бросил ему Жуга.
— Что?
— Оставь нас. Выйди. Подожди снаружи. Я не причиню ей вреда.
После недолгих колебаний силач послушался и вышел.
— Зачем… ты… пришел?
— Так было нужно, — пачкая кровью рубаху, Жуга достал из-за пазухи загодя приготовленную тряпку и перевязал запястье. — Ты что-нибудь помнишь? Тогда, в дороге?
— Стрела… И Олле. Олле говорил со мной… — Линора снова обвела глазами комнату. — Где я? Что со мной?
— Все хорошо, Ли. Это сыроварня Бауэра в Цурбаагене.
— Сыро… варня?
— Да. Тебя принес сюда Арнольд. Тебе опять понадобилась кровь, ты укусила Телли. После было плохо.
— Телли… Почему его? — она откинулась на изголовье. — Он жив? Я ничего не помню… Ничего не помню. Где он?
Травник затянул зубами узел. Ничего не ответил.
— Что теперь со мной будет?
— Не знаю. Может быть, все будет хорошо. Я думаю, Арнольд тебя не бросит до тех пор, пока…
Он не договорил. Повязка на его руке медленно набухала красным. Линора вновь сглотнула и отвернулась.
— Ты снял заклятие?
— Нет. Ты сама его разорвала. Я слишком поздно догадался, чуть не опоздал. Ты уже впадала в сон.
— Сон вампиров, — она содрогнулась. — Это ужасно. Всякий раз… Жуга, я себя сейчас чувствую, как будто это снова впервые. Я тебе не рассказывала… Он… Его звали Тобиас, он был… был первый. Он тоже был такой, как я.
Жуга молчал.
— Они поймали нас, — продолжала та. — Мы были слишком неосторожны тогда. Мы умерли быстро и страшно и воскресли в разные ночи. Я никогда его потом не видела, но часто… часто… Мне страшно, Жуга!
— Это пройдет, — травник мягко высвободил руку из ее цепких пальцев. Провел рукой по ее темным волосам. Нагнулся, подобрал свой плащ. — Не вспоминай об этом. Будь осторожна и не бойся прошлого.
— Ты уходишь?
— Да. Я должен. Меня ждут.
— Жуга, не уходи… Не надо. Побудь со мной еще немного.
Травник остановился в дверях. Покачал головой.
— Нет, Ли. Теперь ты вновь свободна от меня — кровь породнила нас и кровь же разорвала наши узы. Будь счастлива.
Дверь за ним закрылась.
Арнольд с кувшином в руках встретил его у двери.
— Как она?
— Поправится, — сказал Жуга. — Ты пойдешь со мной?
— Чего бы ради?
— Мы должны доиграть, нам нужна твоя помощь.
— Я не поеду с вами, — Арнольд помотал головой. — Никуда. Останусь с ней.
— Ну что ж… — Жуга помедлил. — Значит, так тому и быть. Мне жаль.
— Я найду тебя… — начал было Арнольд и осекся под холодным взглядом травника.
— Прощай, — сказал тот.
Шесть рабочих и привратник все еще сидели над остывшей похлебкой. Лица у них были угрюмые и настороженные. Травник, как ни ослабел он от потери крови, нашел в себе силы удивиться, насколько робкими оказались эти семеро здоровенных мужиков. Меч даже ни разу не потребовалось вынимать.
Пошатываясь, он прошел мимо них, спустился вниз и вышел в ночь.
Никто не посмел его остановить.
Золтан спрыгнул на пол, отряхнул с одежды паль и паутину. Помедлил, оглядел серые, искаженные злобой лица и усмехнулся. Опустил свой арбалет.
— Господа сыровары, — он изобразил поклон, — я вас больше не задерживаю. Можете ложиться спать спокойно. Всего хорошего!
Он забросил арбалет за спину и обернулся.
— Герта! Идем.
— Ты его не видишь?
— Нет.
— Черт… Мы должны его догнать. На таком холоде он долго не протянет. Как думаешь, он много крови потерял?
— Думаю, что порядочно… Примерно с тазик будет. Бритвенный. По-твоему мы правильно идем?
— Если только он опять не полез через забор. Дай мне арбалет.
— Не надо. Я сама.
— Дай, говорю. Не время спорить.
— Золтан, перестань, я ничуть не слабее тебя! Уж ты-то мог бы знать.
— Опомнись, Герта. Женщина с оружием! Ты сейчас похожа на какую-то разбойницу, нам только не хватает, чтобы кто-нибудь тебя увидел.
— Да кто нас сейчас увидит? В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выставит. Ох, Господи, холодно-то как, аж в затылке ломит… Она когда-то была с ним?
— Линора? Да. Жуга любил ее, потом они разошлись, а когда он вернулся, она уже нашла себе другого.
— Бедный парень… Хотя это как посмотреть. Девочка — типичный вампир, но она не столь опасна, сколь непредсказуема. Странные создания. На самом деле кровь для них не главное. Если вампира-мужчину подпитывает агония смерти, то женщину — экстаз любви. Это и проще, и безопаснее. Правда, бывают и исключения.
— Он снял заклятие.
— Я знаю, я подслушивала. Навряд ли его можно снять, это бы ее уничтожило — там слишком сильная основа. Что-то очень древнее… Скорее всего, в начале он тоже использовал кровь, а теперь просто перекрыл канал. Он быстро учится. Невероятно быстро для простого amico dei semplici.
— А что ты думаешь о нем самом? Как он тебе?
— Трудно сказать. Очень неглуп. Вспыльчив, как все горцы, но привык держать себя в руках. Умения мало, но чутье на уровне звериного. Огромная магическая сила. Грубая, спонтанная, совершенно дикая. Он как дыра в какой-то колодец… Ума не приложу, как он с ней справляется.
— Это ты серьезно?
— Абсолютно. Представляешь, мне пришлось выбросить свой пентакль: он совершенно затупился. В магическом смысле, естественно.
— А, так ты все-таки уговорила его.
— Да, я… Постой-ка. Что это?
— Где?
— Там, в переулке. Видишь, лежит?
Хагг с Гертой перешли на бег. Под тонким слоем снега проступали очертания фигуры человека. Жуга скорчился у стены, прижав к животу перевязанную руку. Глаза его были закрыты, на ресницах серебрился снег. Золтан перебросил арбалет за спину, опустился на колено. Тронул за руку: «Живой». Они переглянулись. Золтан покачал головой, отвечая на немой вопрос Гертруды.
— Нет, — сказал он. — Очень далеко. Несем к тебе.
Вдвоем они подняли травника и, подхватив его под руки с двух сторон, со всей возможной скоростью направились на север.
— Черт знает, что творится! Дурак! Мальчишка! Цирюльник хренов… Это же надо, до чего додумался — вену вскрыть! Чем ты думал? Ты же мог замерзнуть насмерть!
Трещал огонь. В маленькой комнате быстро теплело. Плащ травника, штаны и башмаки сушились на веревке, а сам Жуга, укутанный в толстый вязаный шарф с узором из снежинок, сидел у камина и с угрюмым видом пил настой шиповника из чашки. Поднял взгляд.
— Чего ты бесишься? — сказал он хрипло. — Не замерз ведь.
— Ага, конечно, — Золтан остановился, поворошил поленья сапогом и плюнул в камин. — Полежал бы, отдохнул и дальше бы пошел… Хватит, слышали уже.
— Может быть, и так.
Золтан нахмурился, покачал головой.
— Ты обнаглел, Жуга. Ты что же, думаешь, что если Олле наболтал тебе чего попало, так с тобой уже и не случится ничего? Да если бы мы за тобой не присмотрели, черта с два бы ты оттуда выбрался! Думаешь, так бы они и сидели там семеро по лавкам, если бы не мы?
Травник поставил пустую чашку на пол рядом с креслом. Провел рукой по волосам, кашлянул в кулак. Поправил шарф.
— Хагг, я устал, — сказал он. — Давай не будем больше об этом. Олле говорит загадками, но их можно разгадать. Пока что он меня еще не обманывал.
— Ну так обманет. Да и не о том я, черт с ним, с Олле. Почему тебе так обязательно все делать одному? Когда ты наконец научишься доверять другим?
— На себя посмотри, — буркнул тот.
— Что?
— Ничего. Я доверял когда-то, но теперь не верю никому. И хватит ходить за мной и делать из меня дурака.
— Да из тебя и не надо его делать! — Золтан снова потряс кулаками. — Нет, это поразительно, насколько порой правая рука не знает, что делает левая…
— Ну, хватит, — вмешалась наконец Гертруда, с любопытством слушавшая их разговор. — Завтра выясните, кто из вас дурак, кто нет. Мое предложение такое: вода уже согрелась, я сейчас лезу в ванну, потом, пока я буду сохнуть, мыться полезет Жуга. Золтан, присмотришь за ним, а то еще утонет… Потом искупаешься сам. Тем временем я ужин соберу.
— Бр-р… — Жуга демонстративно содрогнулся. — Как сложно-то!
— Да уж, — поддакнул Золтан, — только женщина могла придумать такой зловещий план… А может, не надо его в ванну, вдруг у него опять кровь потечет?
— Не потечет. Впрочем, я могу попробовать заживить…
— Не надо, — сердито фыркнул травник из шерстяных глубин шарфа. — Крови все равно не прибавится, а рука и так заживет. Налей-ка лучше мне еще вот этого, а то что-то знобит.
— Еще бы не знобило! — усмехнулась Герта. — Может, кофе сделать?
— Ну его на хрен.
— Ну, раз так, я пошла.
Жуга и Золтан остались одни.
— Ты с самого начала знал, что это ей поможет?
— Кровь? Нет, — Жуга глотнул из чашки. — Мне Олле подсказал. «Лекарство при тебе сейчас» — помнишь эту строчку? Я долго голову ломал, что это за лекарство, а потом, как стукнуло — ведь он сказал: «сейчас». То есть, понимаешь, когда он мне все это говорил, оно уже было при мне, вернее, во мне. А кто у нас больной? Ли, и больше никого. Осталось только узнать, где она, а тут этот Яльмар со своим молоком и сыром. Вот я и догадался.
— А при чем тут сыр?
— А, — отмахнулся травник, — это Арнольд без ума от сыра. А Олле ясно ведь сказал: «Где скисло молоко».
— Он сказал: «Попутчика себе найдешь», — уточнил Золтан. — И где же он?
Жуга пожал плечами.
— Арнольд не захотел идти, но может, еще передумает, — он потряс головой. — Не знаю. И вообще, надо сперва решить, куда ехать, а потом уже думать о попутчиках.
— Ну, если ты все еще веришь Олле, то — на запад.
— Легко сказать. А куда именно?
— Далеко.
— Понятно, — хмыкнул тот. — Куда подальше, в общем… Дай-ка мне кувшин.
Золтан задумчиво побарабанил пальцами по столу. Вздохнул.
— У Герты в книгах надо посмотреть, — сказал он наконец. — А, вот и она. Гертруда! У тебя в хозяйстве карты есть?
— Карты? — Герта выглянула из-под полотенца, которым вытирала голову. — А, ты имеешь в виду Таро?
— Нет-нет, — поморщился Золтан, — я не о том. Морские карты. Нам нужно глянуть кое-что.
— Не знаю… Где-то были.
— Тогда мое предложение такое: сейчас я заталкиваю этого в ванну и присматриваю, чтоб он не утонул, ты вытаскиваешь свои карты, и пока я купаюсь, вы с Жугой смотрите там, что к чему. А после мы все вместе готовим ужин.
— Так мы никогда не поедим, — запротестовала та.
— И не выспимся, — добавил травник.
— Тогда решай сама. Жуга! Вставай, пошли.
Вернувшийся травник застал Гертруду склонившейся над ворохом раскрашенных пергаментных листов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Он помолчал.
— Мне кажется, она умирает.
Травник принакрыл свечу рукой. Тени заскользили по стене. Сквозь ярко-розовую плоть ладони проступили темные костяшки пальцев.
— Она переживет и тебя, и меня.
— Ты… — Арнольд вскинулся и подозрительно прищурился на травника. — Что ты хочешь сказать? Ты можешь ей помочь? У тебя есть лекарство?
Жуга кивнул:
— Есть.
— И оно… — Арнольд облизал пересохшие губы. — Оно сейчас при тебе?
— Оно всегда при мне, — он поднял взгляд. — Дай нож.
— Зачем тебе…
— Молчи и не мешай!
Жуга сбросил плащ и засучил рукав рубахи. Резко сжал-разжал пальцы, приставил лезвие к запястью и одним коротким движением вскрыл вену. Закапала кровь, черная в свете свечи. Арнольд ошеломленно наблюдал, как травник протянул руку и задержал ее над приоткрытыми губами девушки.
Потянулись минуты ожидания.
— Как долго… Сколько этого ей нужно? — прошептал Арнольд.
— Не знаю. Может быть, немного. Будем ждать. Ты зря ушел из «Пляшущего Лиса»
— Я больше не играю в ваши игры! Для меня важнее Нора. Я и сейчас пустил тебя к ней только потому, что больше не было надежды. Если ты думаешь…
— Я ничего не думаю.
Голос травника был холоден и тих. Как будто устыдившись собственного крика, Арнольд умолк. Перевел взгляд на девушку.
— Почему это случилось? — спросил он. — Я никогда не видел, чтобы рана так долго не заживала. Из нее будто кто-то высасывает силы… Зачем ты это делаешь?
— Она искала кровь.
— Зачем? Я никогда за ней не замечал ничего такого.
— Ее ранили, она не соображала, что делает. Ее влекло чутье. Точно так же больная собака ищет целебную траву. Ей не надо было трогать Тила.
Жуга стоял, полузакрыв глаза. Кровь капала с руки. Арнольд всерьез опасался, что травник сейчас упадет; он даже подался вперед, чтоб подхватить его, коль тот лишится чувств.
— Тил? При чем тут Тил?
— Он эльф. Их кровь — яд для таких, как Нора.
— Для таких, как… Я не понимаю, — взгляд Арнольда стал беспомощным. — Кто она?
Жуга не ответил. Как раз в этот момент Линора вдруг сглотнула. Кончик языка скользнул по окровавленным губам. Дыханье стало глубже. Еще минута, и глаза ее открылись.
— Кто… — Нора сделала попытку приподняться. — Где я?
Жуга убрал руку. Вгляделся в широко раскрытые глаза девушки.
— Это я, Ли. Я. Ты узнаешь меня?
— Да.
— Как ты себя чувствуешь? Принести воды?
— Еще… — еле слышно прошептала та. Глаза ее неотрывно следили за кровоточащим надрезом, жадно провожая каждую каплю. — Дай еще…
— Боже правый… — пробормотал Арнольд, глядя, как Линора вновь приникла к ране. Кожа девушки порозовела. След от ранения стрелой затягивался буквально на глазах.
— Выйди, — коротко бросил ему Жуга.
— Что?
— Оставь нас. Выйди. Подожди снаружи. Я не причиню ей вреда.
После недолгих колебаний силач послушался и вышел.
— Зачем… ты… пришел?
— Так было нужно, — пачкая кровью рубаху, Жуга достал из-за пазухи загодя приготовленную тряпку и перевязал запястье. — Ты что-нибудь помнишь? Тогда, в дороге?
— Стрела… И Олле. Олле говорил со мной… — Линора снова обвела глазами комнату. — Где я? Что со мной?
— Все хорошо, Ли. Это сыроварня Бауэра в Цурбаагене.
— Сыро… варня?
— Да. Тебя принес сюда Арнольд. Тебе опять понадобилась кровь, ты укусила Телли. После было плохо.
— Телли… Почему его? — она откинулась на изголовье. — Он жив? Я ничего не помню… Ничего не помню. Где он?
Травник затянул зубами узел. Ничего не ответил.
— Что теперь со мной будет?
— Не знаю. Может быть, все будет хорошо. Я думаю, Арнольд тебя не бросит до тех пор, пока…
Он не договорил. Повязка на его руке медленно набухала красным. Линора вновь сглотнула и отвернулась.
— Ты снял заклятие?
— Нет. Ты сама его разорвала. Я слишком поздно догадался, чуть не опоздал. Ты уже впадала в сон.
— Сон вампиров, — она содрогнулась. — Это ужасно. Всякий раз… Жуга, я себя сейчас чувствую, как будто это снова впервые. Я тебе не рассказывала… Он… Его звали Тобиас, он был… был первый. Он тоже был такой, как я.
Жуга молчал.
— Они поймали нас, — продолжала та. — Мы были слишком неосторожны тогда. Мы умерли быстро и страшно и воскресли в разные ночи. Я никогда его потом не видела, но часто… часто… Мне страшно, Жуга!
— Это пройдет, — травник мягко высвободил руку из ее цепких пальцев. Провел рукой по ее темным волосам. Нагнулся, подобрал свой плащ. — Не вспоминай об этом. Будь осторожна и не бойся прошлого.
— Ты уходишь?
— Да. Я должен. Меня ждут.
— Жуга, не уходи… Не надо. Побудь со мной еще немного.
Травник остановился в дверях. Покачал головой.
— Нет, Ли. Теперь ты вновь свободна от меня — кровь породнила нас и кровь же разорвала наши узы. Будь счастлива.
Дверь за ним закрылась.
Арнольд с кувшином в руках встретил его у двери.
— Как она?
— Поправится, — сказал Жуга. — Ты пойдешь со мной?
— Чего бы ради?
— Мы должны доиграть, нам нужна твоя помощь.
— Я не поеду с вами, — Арнольд помотал головой. — Никуда. Останусь с ней.
— Ну что ж… — Жуга помедлил. — Значит, так тому и быть. Мне жаль.
— Я найду тебя… — начал было Арнольд и осекся под холодным взглядом травника.
— Прощай, — сказал тот.
Шесть рабочих и привратник все еще сидели над остывшей похлебкой. Лица у них были угрюмые и настороженные. Травник, как ни ослабел он от потери крови, нашел в себе силы удивиться, насколько робкими оказались эти семеро здоровенных мужиков. Меч даже ни разу не потребовалось вынимать.
Пошатываясь, он прошел мимо них, спустился вниз и вышел в ночь.
Никто не посмел его остановить.
Золтан спрыгнул на пол, отряхнул с одежды паль и паутину. Помедлил, оглядел серые, искаженные злобой лица и усмехнулся. Опустил свой арбалет.
— Господа сыровары, — он изобразил поклон, — я вас больше не задерживаю. Можете ложиться спать спокойно. Всего хорошего!
Он забросил арбалет за спину и обернулся.
— Герта! Идем.
— Ты его не видишь?
— Нет.
— Черт… Мы должны его догнать. На таком холоде он долго не протянет. Как думаешь, он много крови потерял?
— Думаю, что порядочно… Примерно с тазик будет. Бритвенный. По-твоему мы правильно идем?
— Если только он опять не полез через забор. Дай мне арбалет.
— Не надо. Я сама.
— Дай, говорю. Не время спорить.
— Золтан, перестань, я ничуть не слабее тебя! Уж ты-то мог бы знать.
— Опомнись, Герта. Женщина с оружием! Ты сейчас похожа на какую-то разбойницу, нам только не хватает, чтобы кто-нибудь тебя увидел.
— Да кто нас сейчас увидит? В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выставит. Ох, Господи, холодно-то как, аж в затылке ломит… Она когда-то была с ним?
— Линора? Да. Жуга любил ее, потом они разошлись, а когда он вернулся, она уже нашла себе другого.
— Бедный парень… Хотя это как посмотреть. Девочка — типичный вампир, но она не столь опасна, сколь непредсказуема. Странные создания. На самом деле кровь для них не главное. Если вампира-мужчину подпитывает агония смерти, то женщину — экстаз любви. Это и проще, и безопаснее. Правда, бывают и исключения.
— Он снял заклятие.
— Я знаю, я подслушивала. Навряд ли его можно снять, это бы ее уничтожило — там слишком сильная основа. Что-то очень древнее… Скорее всего, в начале он тоже использовал кровь, а теперь просто перекрыл канал. Он быстро учится. Невероятно быстро для простого amico dei semplici.
— А что ты думаешь о нем самом? Как он тебе?
— Трудно сказать. Очень неглуп. Вспыльчив, как все горцы, но привык держать себя в руках. Умения мало, но чутье на уровне звериного. Огромная магическая сила. Грубая, спонтанная, совершенно дикая. Он как дыра в какой-то колодец… Ума не приложу, как он с ней справляется.
— Это ты серьезно?
— Абсолютно. Представляешь, мне пришлось выбросить свой пентакль: он совершенно затупился. В магическом смысле, естественно.
— А, так ты все-таки уговорила его.
— Да, я… Постой-ка. Что это?
— Где?
— Там, в переулке. Видишь, лежит?
Хагг с Гертой перешли на бег. Под тонким слоем снега проступали очертания фигуры человека. Жуга скорчился у стены, прижав к животу перевязанную руку. Глаза его были закрыты, на ресницах серебрился снег. Золтан перебросил арбалет за спину, опустился на колено. Тронул за руку: «Живой». Они переглянулись. Золтан покачал головой, отвечая на немой вопрос Гертруды.
— Нет, — сказал он. — Очень далеко. Несем к тебе.
Вдвоем они подняли травника и, подхватив его под руки с двух сторон, со всей возможной скоростью направились на север.
— Черт знает, что творится! Дурак! Мальчишка! Цирюльник хренов… Это же надо, до чего додумался — вену вскрыть! Чем ты думал? Ты же мог замерзнуть насмерть!
Трещал огонь. В маленькой комнате быстро теплело. Плащ травника, штаны и башмаки сушились на веревке, а сам Жуга, укутанный в толстый вязаный шарф с узором из снежинок, сидел у камина и с угрюмым видом пил настой шиповника из чашки. Поднял взгляд.
— Чего ты бесишься? — сказал он хрипло. — Не замерз ведь.
— Ага, конечно, — Золтан остановился, поворошил поленья сапогом и плюнул в камин. — Полежал бы, отдохнул и дальше бы пошел… Хватит, слышали уже.
— Может быть, и так.
Золтан нахмурился, покачал головой.
— Ты обнаглел, Жуга. Ты что же, думаешь, что если Олле наболтал тебе чего попало, так с тобой уже и не случится ничего? Да если бы мы за тобой не присмотрели, черта с два бы ты оттуда выбрался! Думаешь, так бы они и сидели там семеро по лавкам, если бы не мы?
Травник поставил пустую чашку на пол рядом с креслом. Провел рукой по волосам, кашлянул в кулак. Поправил шарф.
— Хагг, я устал, — сказал он. — Давай не будем больше об этом. Олле говорит загадками, но их можно разгадать. Пока что он меня еще не обманывал.
— Ну так обманет. Да и не о том я, черт с ним, с Олле. Почему тебе так обязательно все делать одному? Когда ты наконец научишься доверять другим?
— На себя посмотри, — буркнул тот.
— Что?
— Ничего. Я доверял когда-то, но теперь не верю никому. И хватит ходить за мной и делать из меня дурака.
— Да из тебя и не надо его делать! — Золтан снова потряс кулаками. — Нет, это поразительно, насколько порой правая рука не знает, что делает левая…
— Ну, хватит, — вмешалась наконец Гертруда, с любопытством слушавшая их разговор. — Завтра выясните, кто из вас дурак, кто нет. Мое предложение такое: вода уже согрелась, я сейчас лезу в ванну, потом, пока я буду сохнуть, мыться полезет Жуга. Золтан, присмотришь за ним, а то еще утонет… Потом искупаешься сам. Тем временем я ужин соберу.
— Бр-р… — Жуга демонстративно содрогнулся. — Как сложно-то!
— Да уж, — поддакнул Золтан, — только женщина могла придумать такой зловещий план… А может, не надо его в ванну, вдруг у него опять кровь потечет?
— Не потечет. Впрочем, я могу попробовать заживить…
— Не надо, — сердито фыркнул травник из шерстяных глубин шарфа. — Крови все равно не прибавится, а рука и так заживет. Налей-ка лучше мне еще вот этого, а то что-то знобит.
— Еще бы не знобило! — усмехнулась Герта. — Может, кофе сделать?
— Ну его на хрен.
— Ну, раз так, я пошла.
Жуга и Золтан остались одни.
— Ты с самого начала знал, что это ей поможет?
— Кровь? Нет, — Жуга глотнул из чашки. — Мне Олле подсказал. «Лекарство при тебе сейчас» — помнишь эту строчку? Я долго голову ломал, что это за лекарство, а потом, как стукнуло — ведь он сказал: «сейчас». То есть, понимаешь, когда он мне все это говорил, оно уже было при мне, вернее, во мне. А кто у нас больной? Ли, и больше никого. Осталось только узнать, где она, а тут этот Яльмар со своим молоком и сыром. Вот я и догадался.
— А при чем тут сыр?
— А, — отмахнулся травник, — это Арнольд без ума от сыра. А Олле ясно ведь сказал: «Где скисло молоко».
— Он сказал: «Попутчика себе найдешь», — уточнил Золтан. — И где же он?
Жуга пожал плечами.
— Арнольд не захотел идти, но может, еще передумает, — он потряс головой. — Не знаю. И вообще, надо сперва решить, куда ехать, а потом уже думать о попутчиках.
— Ну, если ты все еще веришь Олле, то — на запад.
— Легко сказать. А куда именно?
— Далеко.
— Понятно, — хмыкнул тот. — Куда подальше, в общем… Дай-ка мне кувшин.
Золтан задумчиво побарабанил пальцами по столу. Вздохнул.
— У Герты в книгах надо посмотреть, — сказал он наконец. — А, вот и она. Гертруда! У тебя в хозяйстве карты есть?
— Карты? — Герта выглянула из-под полотенца, которым вытирала голову. — А, ты имеешь в виду Таро?
— Нет-нет, — поморщился Золтан, — я не о том. Морские карты. Нам нужно глянуть кое-что.
— Не знаю… Где-то были.
— Тогда мое предложение такое: сейчас я заталкиваю этого в ванну и присматриваю, чтоб он не утонул, ты вытаскиваешь свои карты, и пока я купаюсь, вы с Жугой смотрите там, что к чему. А после мы все вместе готовим ужин.
— Так мы никогда не поедим, — запротестовала та.
— И не выспимся, — добавил травник.
— Тогда решай сама. Жуга! Вставай, пошли.
Вернувшийся травник застал Гертруду склонившейся над ворохом раскрашенных пергаментных листов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90