Безличная.
Безжалостная. Неприступная. Изгнание Фрейдовского дьявола так же
невозможно, как сделка Шейлока - взять фунт плоти без капли крови.
Католической церкви приходится пересматривать весь поход к злу:
бомбардировщики над Камбоджей, война в Ирландии, восстания в гетто,
биллион еще меньших зол, кружащих над миром тучей москитов. Сейчас церковь
меняет свою старую кожу духовного целителя на облик социально активной,
общественно сознательной фигуры. Церковные общины подыгрывают гражданским
правозащитным движениям. Церковь обеими ногами вступает в мир.
- Где нет колдунов, инкубов и вампиров, - продолжил Мэтт, - а есть
избиение детей, кровосмешение и загрязнение окружающей среды.
- Вот именно.
- И вам это ненавистно...
- Да, - спокойно признался Кэллахен. - Мне это кажется позорным. Все
равно как если бы католическая церковь объявила, что Бог не умер, а только
слегка одряхлел. По-моему, я вам ответил, правда? Что вы хотите, чтобы я
сделал?
Мэтт объяснил.
Кэллахен подумал и спросил:
- Вы понимаете, насколько это идет вразрез со всем, что я вам сейчас
говорил?
- Напротив, по-моему, это шанс для вас подвергнуть церковь - вашу
церковь - испытанию.
Кэллахен глубоко вздохнул:
- Хорошо, я согласен. При одном условии.
- Каком же?
- Все мы, кто отправится в эту маленькую экспедицию, сначала пойдем в
магазин мистера Стрэйкера. Там мистер Мерс, как наш глашатай, прямо
объяснит ему, в чем дело. И у нас будет возможность наблюдать его реакцию.
А у него будет возможность рассмеяться нам в лицо.
- Так мы его предупредим, - нахмурился Мэтт.
Кэллахен покачал головой:
- Предупреждение немного ему даст, если мы все трое - мистер Мерс,
доктор Коди и я - твердо решим, несмотря ни на что, выполнить свое
намерение.
- Хорошо, - отозвался Мэтт без энтузиазма, - я согласен, если
согласятся Бен и Джимми Коди.
- Ладно, - вздохнул Кэллахен. - Вас не обидит моя горячая надежда,
что все это существует только в вашем воображении? От души надеюсь, что
этот Стрэйкер действительно рассмеется нам в лицо.
- Ничуть не обидит.
- Я действительно надеюсь. Признаюсь вам: я боюсь.
- Я тоже, - тихо сказал Мэтт.
Но возвращаясь в церковь, Кэллахен вовсе не ощущал страха. Он был в
приподнятом настроении, чувствуя себя обновленным. Впервые за многие годы
ему, трезвому, не хотелось напиться.
У себя он направился прямо к телефону и позвонил в пансион Евы
Миллер.
- Алло? Миссис Миллер? Могу я говорить с мистером Мерсом?.. Его нет?
Да, понимаю... Нет, ничего передавать не надо. Я позвоню завтра. Да, до
свидания.
Он повесил трубку и подошел к окну.
Что же, Мерс сидит где-нибудь за кружкой пива или старый учитель
сказал чистую правду?
Если так... если так...
Он не мог оставаться в доме. Вышел на заднее крыльцо и стоял там,
вдыхая резкий октябрьский воздух и глядя в вязкую темноту. Может быть,
дело не только во Фрейде - немалую роль сыграло изобретение электрического
света, убившее тени в человеческих умах надежнее - да и чище - чем вампира
убивает кол в сердце.
Зло продолжается, но продолжается под холодным светом неоновых ламп,
в бездушных механизмах современного порядка. "Я исполнял приказания..."
Да, совершенно верно. Все мы - солдаты, исполняющие данные нам
предписания. Но откуда они исходят?
Что-то пролетело над головой, заставив Кэллахена взглянуть вверх и
отвлечься от своих путаных мыслей. Птица? Летучая мышь? Улетело. Неважно.
Он прислушался к звукам города и не услышал ничего, кроме жужжания
телефонного провода.
"В ночь, когда кудзу забирает твои поля, ты спишь, как мертвец".
Кто это написал? Диккей?
Ни звука кругом. Никакого света, кроме слабого сияния перед дверьми
церкви и отдаленной пульсации желтого огонька светофора на перекрестке
Брок-стрит и Джойнтер-авеню. Нигде не плакал ребенок.
"В ночь, когда кудзу забирает твои поля, ты спишь, как..."
Возбуждение растаяло. Ужас будто нанес физический удар в область
сердца. Не тот ужас страха за жизнь или честь, или что экономка узнает о
его пьянстве. Такой ужас не приходил к нему даже во сне, даже в пыточные
дни взросления.
Он испугался за свою бессмертную душу.
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОКИНУТЫЙ ГОРОД *
Я слышал зов из тьмы без дна:
"Приди ко мне, дитя, для бесконечного сна."
Старый рок-н-ролл
И нынче путники расскажут,
Как в окнах свет зажжется вдруг,
Там тени вычурные пляшут
Под музыки нестройный звук
И отвратительной рекою
Несутся прочь, покинув дом,
И хохот слышится порою -
Но нет улыбки в смехе том.
Дворец с призраками
Эдгар Аллан По.
Скажу тебе сейчас,
что весь город пуст.
Боб Дилан
14. ЛОТ (4)
Из "Альманаха старого фермера":
Закат в воскресенье 5 октября 1975 года - в 7:02 пополудни, восход в
понедельник 6 октября 1975 года - в 6:49 утра. Период темноты в
Джерусалемз Лоте во время этого конкретного обращения Земли, на тридцать
дней отстоящего от осеннего равноденствия, составил одиннадцать часов и
сорок семь минут. Луна молодая. Изречение Старого Фермера на этот день
гласило: "Солнце на покой - земля на урожай".
От Портлендской синоптической станции:
Высшая температура за темное время суток составила 62 градуса [+17,5
по Цельсию], отмечена в 7:05 пополудни. Низшая температура - 47 градусов
[+8 по Цельсию] отмечена в 4:06 утра. Переменная облачность, осадки
нулевые. Ветер северо-западный, от пяти до десяти миль в час.
Из журнала дежурств Кемберлендской окружной полиции:
Ничего.
Никто не объявил Джерусалемз Лот умершим наутро шестого октября -
никто этого не знал. Как и трупы последних дней, он хранил все признаки
жизни.
Рути Кроккет, все выходные пролежавшая бледной и нездоровой в
постели, в понедельник утром исчезла. Это исчезновение осталось
незамеченным. Мать ее лежала в подвале возле полок со своими
консервациями, накрытая просмоленным полотном, а Ларри Кроккет, который
проснулся поздно, просто подумал, что дочка ушла в школу. Сам он решил
сегодня не идти в контору. Он чувствовал пустоту, слабость и
головокружение. "Грипп какой-то, что ли", - подумал он. Свет резал ему
глаза. Он встал и задернул занавески, вскрикнув, когда солнечный луч упал
ему на руку. Надо будет заменить стекла, как только ему станет лучше.
Такой дефект стекла не шутка. В один прекрасный солнечный день обнаружишь,
что твой дом сгорел дотла, а крючкотворы из страховой компании объявят это
самопроизвольным возгоранием и не выплатят ни цента. Он подумал о чашке
кофе и почувствовал тошноту. Слабо удивился, где бы это могла быть жена, и
тут же забыл об этом. Отправился обратно в постель, ощупывая пальцами
странный бритвенный порез под подбородком, натянул простыню на впалую щеку
и снова заснул.
А дочь его в это время спала в эмалевой темноте внутри выброшенного
холодильника рядом с Дадом Роджерсом: в ночном мире своего нового
существования она нашла его авансы между кучами мусора весьма
привлекательными.
Лоретта Старчер, библиотекарша, тоже исчезла, хотя в ее одинокой
жизни старой девы не нашлось, кому это заметить. Теперь она обитала на
темном и пыльном третьем этаже публичной библиотеки Джерусалемз Лота.
Третий этаж всегда стоял запертым (единственный ключ она всегда носила на
цепочке на шее), за исключением тех случаев, когда какому-нибудь просителю
удавалось убедить ее в своей достаточной важности, интеллигентности и
нравственности, чтобы получить специальный допуск.
Сейчас она распоряжалась здесь сама - первое издание особого рода -
новенькая, как будто только появилась на свет. Ее, так сказать, пуповина
еще не оторвалась.
Исчезновение Вирджила Рэтберна также прошло незамеченным. Франклин
Боддин проснулся в их общей хибаре в девять, удивился, что койка Вирджила
пуста, но не стал раздумывать об этом и принялся выбираться из постели,
чтобы поискать пива. Голова у него кружилась, ноги казались резиновыми, и
он снова лег.
"Боже, - подумал он, прежде чем заснуть опять, - чего же это мы
надрались вчера? Керосина?"
А под полом хижины в прохладе двадцатилетнего слоя сухих листьев,
посреди галактики заржавевших пивных крышечек, провалившихся в щели,
Вирджил дожидался ночи. В темной глине его мозга витали, может быть,
видения жидкости - горячего шотландского виски, которое привлекательнее
тончайшего вина.
Ева Миллер заметила отсутствие Хорька Крэйга за завтраком, но думала
об этом мало. Она слишком захлопоталась у печи с завтраками для
постояльцев, готовящихся взглянуть в глаза новой трудовой неделе. Потом ее
поглотила уборка и мытье тарелок для этого проклятого Гровера Веррила и
этого негодного Мики Сильвестра, которые стойко игнорировали надпись:
"Пожалуйста, мойте за собой посуду", висящую на кухне многие годы.
Но когда в дом возвратилась тишина и лихорадочный сгусток утренней
работы выродился в спокойную ежедневную рутину, она опять заметила, что
Крэйга нет. В понедельник с их улицы вывозили мусор, а Хорек всегда носил
большие зеленые корзины в грузовик Рояла Сноу. Сегодня корзины все еще
стояли на заднем крыльце.
Она поднялась к нему и тихо постучала в дверь:
- Эд!
Никакого ответа. В другое время она решила бы, что он пьян, и просто
вынесла бы корзины сама, чуть больше обычного сжав губы. Но в это утро
слабое беспокойство червяком шевелилось в ней, и она повернула дверную
ручку.
- Эд, - снова позвала она, просунув голову в комнату.
Комната оказалась пустой. Занавеси открытого окна у изголовья кровати
трепетали на утреннем ветерке. Постель была в беспорядке, и Ева, не думая,
автоматически убрала ее. Под ногой что-то хрустнуло. Ева взглянула вниз и
увидела разбитое настольное зеркало Хорька. Она подняла его и повертела в
руках, потом нахмурилась. Зеркало досталось Хорьку от матери, он как-то
раз отказался отдать его антиквару за десять долларов. Уже после того, как
спился.
В холле Ева достала тряпку и принялась вытирать пыль медленными
задумчивыми движениями. Она знала, что Хорек вчера ушел спать трезвым и
что негде ему было купить пива после девяти вечера, если не ехать к Деллу
или в Кэмберленд. Выбрасывая осколки зеркала в мусорную корзину, Ева
убедилась, что там не было пустых бутылок. Да и не в стиле Хорька тайное
пьянство.
Ладно. Объявится.
Но беспокойство не ушло. Ее чувство к Хорьку было глубже дружеской
привязанности, хотя она не сознавалась в этом даже самой себе.
- Мэм!
Она вздрогнула и наконец увидела в своей кухне постороннего.
Посторонний оказался мальчишкой, опрятно одетым в джинсы и свежую голубую
тенниску. "Похоже, мальчик слегка не в себе", - подумала она. Паренек
выглядел знакомым, но точно вспомнить его никак не удавалось. Скорее
всего, он из этих новых семей с Джойнтер-авеню.
- Мистер Бен Мерс живет здесь?
Ева открыла было рот спросить, почему он не в школе, но удержалась.
Мальчик выглядел очень серьезным, даже мрачным. Под глазами обозначились
синие круги.
- Он спит.
- Могу я подождать?
...Гомер Маккэслин из мертвецкой Грина прямиком отправился в дом
Нортонов на Брок-стрит. Он добрался туда к одиннадцати. Миссис Нортон
заливалась слезами, Билл Нортон казался довольно спокойным, но осунулся и
постоянно курил.
Маккэслин согласился разослать описание девушки по всем полицейским
постам. Да, он позвонит, как только узнает что-нибудь. Да, он проверит все
больницы - это часть процедуры (морги, кстати, тоже). Про себя он подумал,
что девушка, должно быть, загуляла из протеста. Мать призналась, что они
поссорились и дочка собиралась отселяться.
Тем не менее он объехал кое-какие из проселочных дорог, внимательно
приглядываясь и прислушиваясь. Через несколько минут после полуночи,
возвращаясь в город по Брукс-роуд, он заметил, как свет подфарников
сверкнул на металле, - в лесу стояла машина.
Он вышел из автомобиля. Машина обнаружилась за поворотом на
заброшенной лесной дороге. "Вега", светло-коричневая, два года. Он вытащил
из кармана тяжелый блокнот на цепочке, пролистал запись интервью с Беном и
Джимми, нашел лучом фонарика номер машины, названный ему миссис Нортон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Безжалостная. Неприступная. Изгнание Фрейдовского дьявола так же
невозможно, как сделка Шейлока - взять фунт плоти без капли крови.
Католической церкви приходится пересматривать весь поход к злу:
бомбардировщики над Камбоджей, война в Ирландии, восстания в гетто,
биллион еще меньших зол, кружащих над миром тучей москитов. Сейчас церковь
меняет свою старую кожу духовного целителя на облик социально активной,
общественно сознательной фигуры. Церковные общины подыгрывают гражданским
правозащитным движениям. Церковь обеими ногами вступает в мир.
- Где нет колдунов, инкубов и вампиров, - продолжил Мэтт, - а есть
избиение детей, кровосмешение и загрязнение окружающей среды.
- Вот именно.
- И вам это ненавистно...
- Да, - спокойно признался Кэллахен. - Мне это кажется позорным. Все
равно как если бы католическая церковь объявила, что Бог не умер, а только
слегка одряхлел. По-моему, я вам ответил, правда? Что вы хотите, чтобы я
сделал?
Мэтт объяснил.
Кэллахен подумал и спросил:
- Вы понимаете, насколько это идет вразрез со всем, что я вам сейчас
говорил?
- Напротив, по-моему, это шанс для вас подвергнуть церковь - вашу
церковь - испытанию.
Кэллахен глубоко вздохнул:
- Хорошо, я согласен. При одном условии.
- Каком же?
- Все мы, кто отправится в эту маленькую экспедицию, сначала пойдем в
магазин мистера Стрэйкера. Там мистер Мерс, как наш глашатай, прямо
объяснит ему, в чем дело. И у нас будет возможность наблюдать его реакцию.
А у него будет возможность рассмеяться нам в лицо.
- Так мы его предупредим, - нахмурился Мэтт.
Кэллахен покачал головой:
- Предупреждение немного ему даст, если мы все трое - мистер Мерс,
доктор Коди и я - твердо решим, несмотря ни на что, выполнить свое
намерение.
- Хорошо, - отозвался Мэтт без энтузиазма, - я согласен, если
согласятся Бен и Джимми Коди.
- Ладно, - вздохнул Кэллахен. - Вас не обидит моя горячая надежда,
что все это существует только в вашем воображении? От души надеюсь, что
этот Стрэйкер действительно рассмеется нам в лицо.
- Ничуть не обидит.
- Я действительно надеюсь. Признаюсь вам: я боюсь.
- Я тоже, - тихо сказал Мэтт.
Но возвращаясь в церковь, Кэллахен вовсе не ощущал страха. Он был в
приподнятом настроении, чувствуя себя обновленным. Впервые за многие годы
ему, трезвому, не хотелось напиться.
У себя он направился прямо к телефону и позвонил в пансион Евы
Миллер.
- Алло? Миссис Миллер? Могу я говорить с мистером Мерсом?.. Его нет?
Да, понимаю... Нет, ничего передавать не надо. Я позвоню завтра. Да, до
свидания.
Он повесил трубку и подошел к окну.
Что же, Мерс сидит где-нибудь за кружкой пива или старый учитель
сказал чистую правду?
Если так... если так...
Он не мог оставаться в доме. Вышел на заднее крыльцо и стоял там,
вдыхая резкий октябрьский воздух и глядя в вязкую темноту. Может быть,
дело не только во Фрейде - немалую роль сыграло изобретение электрического
света, убившее тени в человеческих умах надежнее - да и чище - чем вампира
убивает кол в сердце.
Зло продолжается, но продолжается под холодным светом неоновых ламп,
в бездушных механизмах современного порядка. "Я исполнял приказания..."
Да, совершенно верно. Все мы - солдаты, исполняющие данные нам
предписания. Но откуда они исходят?
Что-то пролетело над головой, заставив Кэллахена взглянуть вверх и
отвлечься от своих путаных мыслей. Птица? Летучая мышь? Улетело. Неважно.
Он прислушался к звукам города и не услышал ничего, кроме жужжания
телефонного провода.
"В ночь, когда кудзу забирает твои поля, ты спишь, как мертвец".
Кто это написал? Диккей?
Ни звука кругом. Никакого света, кроме слабого сияния перед дверьми
церкви и отдаленной пульсации желтого огонька светофора на перекрестке
Брок-стрит и Джойнтер-авеню. Нигде не плакал ребенок.
"В ночь, когда кудзу забирает твои поля, ты спишь, как..."
Возбуждение растаяло. Ужас будто нанес физический удар в область
сердца. Не тот ужас страха за жизнь или честь, или что экономка узнает о
его пьянстве. Такой ужас не приходил к нему даже во сне, даже в пыточные
дни взросления.
Он испугался за свою бессмертную душу.
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОКИНУТЫЙ ГОРОД *
Я слышал зов из тьмы без дна:
"Приди ко мне, дитя, для бесконечного сна."
Старый рок-н-ролл
И нынче путники расскажут,
Как в окнах свет зажжется вдруг,
Там тени вычурные пляшут
Под музыки нестройный звук
И отвратительной рекою
Несутся прочь, покинув дом,
И хохот слышится порою -
Но нет улыбки в смехе том.
Дворец с призраками
Эдгар Аллан По.
Скажу тебе сейчас,
что весь город пуст.
Боб Дилан
14. ЛОТ (4)
Из "Альманаха старого фермера":
Закат в воскресенье 5 октября 1975 года - в 7:02 пополудни, восход в
понедельник 6 октября 1975 года - в 6:49 утра. Период темноты в
Джерусалемз Лоте во время этого конкретного обращения Земли, на тридцать
дней отстоящего от осеннего равноденствия, составил одиннадцать часов и
сорок семь минут. Луна молодая. Изречение Старого Фермера на этот день
гласило: "Солнце на покой - земля на урожай".
От Портлендской синоптической станции:
Высшая температура за темное время суток составила 62 градуса [+17,5
по Цельсию], отмечена в 7:05 пополудни. Низшая температура - 47 градусов
[+8 по Цельсию] отмечена в 4:06 утра. Переменная облачность, осадки
нулевые. Ветер северо-западный, от пяти до десяти миль в час.
Из журнала дежурств Кемберлендской окружной полиции:
Ничего.
Никто не объявил Джерусалемз Лот умершим наутро шестого октября -
никто этого не знал. Как и трупы последних дней, он хранил все признаки
жизни.
Рути Кроккет, все выходные пролежавшая бледной и нездоровой в
постели, в понедельник утром исчезла. Это исчезновение осталось
незамеченным. Мать ее лежала в подвале возле полок со своими
консервациями, накрытая просмоленным полотном, а Ларри Кроккет, который
проснулся поздно, просто подумал, что дочка ушла в школу. Сам он решил
сегодня не идти в контору. Он чувствовал пустоту, слабость и
головокружение. "Грипп какой-то, что ли", - подумал он. Свет резал ему
глаза. Он встал и задернул занавески, вскрикнув, когда солнечный луч упал
ему на руку. Надо будет заменить стекла, как только ему станет лучше.
Такой дефект стекла не шутка. В один прекрасный солнечный день обнаружишь,
что твой дом сгорел дотла, а крючкотворы из страховой компании объявят это
самопроизвольным возгоранием и не выплатят ни цента. Он подумал о чашке
кофе и почувствовал тошноту. Слабо удивился, где бы это могла быть жена, и
тут же забыл об этом. Отправился обратно в постель, ощупывая пальцами
странный бритвенный порез под подбородком, натянул простыню на впалую щеку
и снова заснул.
А дочь его в это время спала в эмалевой темноте внутри выброшенного
холодильника рядом с Дадом Роджерсом: в ночном мире своего нового
существования она нашла его авансы между кучами мусора весьма
привлекательными.
Лоретта Старчер, библиотекарша, тоже исчезла, хотя в ее одинокой
жизни старой девы не нашлось, кому это заметить. Теперь она обитала на
темном и пыльном третьем этаже публичной библиотеки Джерусалемз Лота.
Третий этаж всегда стоял запертым (единственный ключ она всегда носила на
цепочке на шее), за исключением тех случаев, когда какому-нибудь просителю
удавалось убедить ее в своей достаточной важности, интеллигентности и
нравственности, чтобы получить специальный допуск.
Сейчас она распоряжалась здесь сама - первое издание особого рода -
новенькая, как будто только появилась на свет. Ее, так сказать, пуповина
еще не оторвалась.
Исчезновение Вирджила Рэтберна также прошло незамеченным. Франклин
Боддин проснулся в их общей хибаре в девять, удивился, что койка Вирджила
пуста, но не стал раздумывать об этом и принялся выбираться из постели,
чтобы поискать пива. Голова у него кружилась, ноги казались резиновыми, и
он снова лег.
"Боже, - подумал он, прежде чем заснуть опять, - чего же это мы
надрались вчера? Керосина?"
А под полом хижины в прохладе двадцатилетнего слоя сухих листьев,
посреди галактики заржавевших пивных крышечек, провалившихся в щели,
Вирджил дожидался ночи. В темной глине его мозга витали, может быть,
видения жидкости - горячего шотландского виски, которое привлекательнее
тончайшего вина.
Ева Миллер заметила отсутствие Хорька Крэйга за завтраком, но думала
об этом мало. Она слишком захлопоталась у печи с завтраками для
постояльцев, готовящихся взглянуть в глаза новой трудовой неделе. Потом ее
поглотила уборка и мытье тарелок для этого проклятого Гровера Веррила и
этого негодного Мики Сильвестра, которые стойко игнорировали надпись:
"Пожалуйста, мойте за собой посуду", висящую на кухне многие годы.
Но когда в дом возвратилась тишина и лихорадочный сгусток утренней
работы выродился в спокойную ежедневную рутину, она опять заметила, что
Крэйга нет. В понедельник с их улицы вывозили мусор, а Хорек всегда носил
большие зеленые корзины в грузовик Рояла Сноу. Сегодня корзины все еще
стояли на заднем крыльце.
Она поднялась к нему и тихо постучала в дверь:
- Эд!
Никакого ответа. В другое время она решила бы, что он пьян, и просто
вынесла бы корзины сама, чуть больше обычного сжав губы. Но в это утро
слабое беспокойство червяком шевелилось в ней, и она повернула дверную
ручку.
- Эд, - снова позвала она, просунув голову в комнату.
Комната оказалась пустой. Занавеси открытого окна у изголовья кровати
трепетали на утреннем ветерке. Постель была в беспорядке, и Ева, не думая,
автоматически убрала ее. Под ногой что-то хрустнуло. Ева взглянула вниз и
увидела разбитое настольное зеркало Хорька. Она подняла его и повертела в
руках, потом нахмурилась. Зеркало досталось Хорьку от матери, он как-то
раз отказался отдать его антиквару за десять долларов. Уже после того, как
спился.
В холле Ева достала тряпку и принялась вытирать пыль медленными
задумчивыми движениями. Она знала, что Хорек вчера ушел спать трезвым и
что негде ему было купить пива после девяти вечера, если не ехать к Деллу
или в Кэмберленд. Выбрасывая осколки зеркала в мусорную корзину, Ева
убедилась, что там не было пустых бутылок. Да и не в стиле Хорька тайное
пьянство.
Ладно. Объявится.
Но беспокойство не ушло. Ее чувство к Хорьку было глубже дружеской
привязанности, хотя она не сознавалась в этом даже самой себе.
- Мэм!
Она вздрогнула и наконец увидела в своей кухне постороннего.
Посторонний оказался мальчишкой, опрятно одетым в джинсы и свежую голубую
тенниску. "Похоже, мальчик слегка не в себе", - подумала она. Паренек
выглядел знакомым, но точно вспомнить его никак не удавалось. Скорее
всего, он из этих новых семей с Джойнтер-авеню.
- Мистер Бен Мерс живет здесь?
Ева открыла было рот спросить, почему он не в школе, но удержалась.
Мальчик выглядел очень серьезным, даже мрачным. Под глазами обозначились
синие круги.
- Он спит.
- Могу я подождать?
...Гомер Маккэслин из мертвецкой Грина прямиком отправился в дом
Нортонов на Брок-стрит. Он добрался туда к одиннадцати. Миссис Нортон
заливалась слезами, Билл Нортон казался довольно спокойным, но осунулся и
постоянно курил.
Маккэслин согласился разослать описание девушки по всем полицейским
постам. Да, он позвонит, как только узнает что-нибудь. Да, он проверит все
больницы - это часть процедуры (морги, кстати, тоже). Про себя он подумал,
что девушка, должно быть, загуляла из протеста. Мать призналась, что они
поссорились и дочка собиралась отселяться.
Тем не менее он объехал кое-какие из проселочных дорог, внимательно
приглядываясь и прислушиваясь. Через несколько минут после полуночи,
возвращаясь в город по Брукс-роуд, он заметил, как свет подфарников
сверкнул на металле, - в лесу стояла машина.
Он вышел из автомобиля. Машина обнаружилась за поворотом на
заброшенной лесной дороге. "Вега", светло-коричневая, два года. Он вытащил
из кармана тяжелый блокнот на цепочке, пролистал запись интервью с Беном и
Джимми, нашел лучом фонарика номер машины, названный ему миссис Нортон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47