Джимми выхватил его у Бена, быстро положил
на стол и открыл. Лицо Джимми, смертельно бледное, блестело от пота. Кровь
толчками вытекала из рваной раны на шее. Он сел на стол и принялся
судорожно рыться в чемоданчике, со свистом дыша через открытый рот.
- Она меня укусила, - бормотал он. - Ее рот... Боже, ее мерзкий
грязный рот...
Он вытащил бутылку дезинфицирующего раствора, швырнул пробку на пол.
Опершись на одну руку, запрокинул голову и вылил всю бутылку себе на шею,
смывая кровь. Он вскрикнул раз, другой, но бутылка не дрожала в его руках.
- Джимми, чем я могу?..
- Минуту, - пробормотал Джимми. - Подожди. Так лучше, я думаю.
Подожди.
Он отшвырнул бутылку, достал ампулу и шприц. Теперь его руки дрожали
так, что пришлось дважды втыкать иглу в мембрану. Наконец он наполнил
шприц и протрянул его Бену.
- Тетанус. Сделай мне инъекцию. Сюда, - он закатил рукав.
- Джимми, это тебя прикончит.
- Нет. Не прикончит. Давай.
Бен взял шприц и вопросительно взглянул Джимми в глаза. Джимми
кивнул. Бен воткнул иглу.
Тело Джимми напряглось, как стальная пружина. Он превратился в
скульптуру агонии с рельефно обозначенными мышцами и сухожилиями.
Понемногу напряжение спало. Началась дрожь реакции, слезы на лице
смешались с потом.
- Положи меня на крест, - попросил Джимми. - Я все еще нечист после
нее, он... он мне поможет.
- Ты думаешь?
- Я уверен. Когда ты шел за ней, я видел его и... помоги мне Бог, мне
захотелось идти за тобой.
Бен положил крест ему на шею. Ничего не случилось. Свечение креста -
если оно было - исчезло полностью. Бен убрал крест.
- О'кей, - сказал Джимми. - Пожалуй, больше ничего не сделаешь.
Он снова порылся в чемоданчике, достал две таблетки и разжевал их.
- Допинг, - пояснил он, - великое изобретение. Скажи спасибо, что я
недавно побывал в уборной. Ты можешь перевязать мне шею?
- Пожалуй.
Пока Бен перевязывал, Джимми говорил, не умолкая:
- Пару минут я думал, что сойду с ума. Буквально, клинически... Ее
губы... она меня кусает... - он сглотнул. - А когда она это делала, мне
нравилось, Бен. Вот в чем вся дьявольщина. Ты можешь этому поверить? Если
бы ты ее не оттащил, я бы... я бы мог позволить ей...
- Забудь.
- И еще я должен сделать одну вещь, которая мне не нравится.
- Какую?
- Сейчас. Посмотри на меня.
Бен закончил перевязку и слегка отклонился, чтобы посмотреть на
Джимми.
- Что?
И вдруг Джимми ударил его. У Бена в глазах засветились звезды;
шатаясь, он отступил на три шага и опустился на пол. Потряс головой и
увидел, как Джимми осторожно слазит со стола и подходит к нему. Он
судорожно зашарил в поисках креста, думая: "Вот это называется концовка.
О'Генри, ты болван, безмозглый, идиотский..."
- В порядке? - спросил Джимми. - Мне очень жаль, но это немного
легче, если без предупреждения.
- Что, во имя неба?..
Джимми сел рядом с ним на пол.
- Сейчас я расскажу тебе нашу историю. Она чертовски слабая, но Мори
Грин нас, наверное, поддержит. Это сохранит мне практику и убережет нас
обоих от тюрьмы или какого-нибудь приюта... а главное - мы сможем остаться
на свободе, чтобы когда-нибудь одолеть этих, как бы они не назывались. Ты
понимаешь?
- В общих чертах. - Бен потрогал подбородок и вздрогнул. Слева
выросла большая шишка.
- Кто-то напал на нас, когда я осматривал миссис Глик, - пояснил
Джимми. - Этот кто-то сбил тебя с ног и использовал меня, как половую
тряпку. Вырываясь, он меня укусил. Это все, что каждый из нас помнит. Все.
Понял?
Бен кивнул.
- Парень носил темную куртку, может - синюю, может - черную и не то
зеленую, не то серую трикотажную кепку. Это все, что ты видел. О'кей?
- Ты не думал бросить свое докторство и заняться художественной
литературой?
Джимми улыбнулся:
- На художества я мастак только в крайней личной нужде. Ты в
состоянии все запомнить?
- Конечно. И, по-моему, история не так уж плоха. В конце концов, это
не единственное исчезнувшее на днях тело.
- Надеюсь, до этого додумаются. Но окружной шериф еще большая штучка,
чем Перкинс Джиллеспи. Надо будет следить за собой. Не переигрывать.
- Ты не думаешь, что какие-нибудь власти могут наконец разглядеть,
что происходит?
Джимми покачал головой:
- Ни за что на свете. Ни малейших шансов. Нам придется постоять за
город самим. И помни, что в его глазах мы - преступники.
Вскоре он пошел к телефону и вызвал Мори Грина и окружного шерифа
Гомера Маккэслина.

Бен добрался к Еве после полуночи и приготовил себе чашку кофе в
пустой кухне. Он пил медленно, вспоминая события ночи со всей
тщательностью человека, избежавшего падения с обрыва.
Шериф оказался высоким лысеющим человеком. Он был медлителен, но
глаза его сверкали наблюдательностью. Он достал огромный блокнот,
прикрепленный к карману цепочкой, и, пока двое констеблей делали
фотографии и снимали отпечатки пальцев, тщательно допросил Бена и Джимми.
Мори Грин спокойно стоял на заднем плане, время от времени бросая на
Джимми озадаченные взгляды.
Что их привело в покойницкую Грина?
Джимми продекламировал историю с энцефалитом.
Ну, нет. Джимми решил, что на первых порах лучше обойтись без
огласки. Всем известно, что доктор Реардон не большой специалист хранить
секреты.
Что, у женщины действительно был энцефалит?
Нет, почти наверняка нет. Джимми успел закончить осмотр до нападения.
Он не сможет сказать, от чего умерла эта женщина, но во всяком случае не
от энцефалита.
Могут они описать того парня?
Они смогли. Бен добавил пару коричневых ботинок, исключительно чтобы
их описания не выглядели как близнецы.

Еще несколько вопросов - и Бену уже казалось, что они легко
отделались, когда Маккэслин обернулся к нему и спросил:
- Как вы в это дело вмешались, Мерс? Вы не доктор.
Его внимательные глаза доброжелательно моргнули. Джимми открыл было
рот, но шериф жестом заставил его молчать.
Если Маккэслин ставил себе целью вырвать у Бена какую-нибудь реакцию
виновного, он не достиг цели. Опасность быть пойманным на
лжесвидетельствовании казалась мизерной в сравнении со всеми предыдущими
опасностями.
- Я не доктор, я писатель. Пишу романы. Сейчас у меня важный персонаж
- сын гробовщика. Я только хотел взглянуть на мертвецкую, - он потер
подбородок, - и получил больше, чем заказывал.
Маккэслин не выразил ни удовольствия, ни разочарования этим ответом.
- Что да, то да. Вы - тот парень, который написал "Дочь Конуэя"? Моя
жена читала отрывок в женском журнале. Чертовски веселилась. Я заглянул и
никак не мог понять, что веселого, когда девчонка садится на иглу.
- Да, - Бен взглянул ему в глаза, - я тоже в этом ничего веселого не
вижу.
- Ваша новая книга о Лоте? Может, попросить Грина прочесть, не
ошибаетесь вы там в чем-нибудь насчет гробовщиков?
- Эта глава еще не написана, - пояснил Бен. - Я всегда изучаю
материал раньше, чем пишу. Так легче.
Маккэслин огляделся кругом и покачал головой:
- Подумать только. Какой-то тип вламывается и одолевает двух сильных
мужчин, чтобы смыться с телом какой-то бедной женщины, умершей неизвестно
от чего.
- Послушайте, Гомер... - начал Джимми.
- Не зовите меня Гомером. Мне это не нравится. Мне ничего здесь не
нравится. Энцефалит заразный, ведь так?
- Да.
- И вы приволокли сюда этого писателя? Зная, что труп может быть
опасен?
Джимми пожал плечами и принял обозленный вид:
- Я не оспариваю ваши профессиональные суждения, шериф. Придется вам
примириться с моими. Энцефалит - медленная инфекция, накапливающаяся в
кровотоке. Я знал, что для нас опасности нет. Не лучше ли вам перестать
развлекаться нашим допросом и заняться похитителем тела миссис Глик?
Маккэслин глубоко вздохнул и захлопнул книжку.
- Ладно, Джимми, хватит. Сомневаюсь, что мы сумеем выловить этого
типа, разве только он примется опять за свое - если, конечно, здесь был
какой-то тип, в чем я сомневаюсь.
Джимми поднял брови.
- Вы мне врете, - терпеливо пояснил Маккэслин. - И я это знаю, и
констебли, и, может быть, даже старый Мори. Не знаю, много ли вы наврали,
но знаю, что, пока вы говорите одно и то же, поймать вас я не могу. Я бы
отправил вас в холодную, но должен позволить позвонить адвокату, а ваш
адвокат наверняка не вчера из колледжа.
- Да, - согласился Джимми, - не вчера.
- Я бы вас все равно посадил, если бы не чувствовал, что вы врете не
потому, что сделали что-то незаконное. - Он помолчал, потом спросил
вкрадчиво: - А может, кто-нибудь из вас вроде как пересмотрит показания?
Дело серьезное. В Лоте четыре смерти, и все четыре трупа исчезли. Я хочу
знать, что происходит.
- Мы сказали все, что знаем, - ответил Джимми спокойно и твердо,
глядя Маккэслину прямо в глаза. - Если бы могли сказать больше, мы сказали
бы.
Маккэслин ответил ему точно таким же взглядом.
- Вы в штаны пускаете от страха, - сказал он. - Оба с этим писателем.
Вы похожи на кое-каких парней в Корее, когда их притаскивали с передовой.
Констебли глядели во все глаза. Бен и Джимми промолчали.
Маккэслин вздохнул:
- Ладно, пошли отсюда. Вы оба мне понадобитесь завтра в десять в
конторе - сделать заявление. Если не явитесь в десять - пришлю за вами
патрульную машину.
- Не понадобится, - отозвался Бен.

Бен встал из-за стола и положил чашку в мойку, задержавшись у окна
взглянуть на черноту. Что там в эту ночь? Марджори Глик наконец
соединилась с сыном? Майк Райсон? Флойд Тиббитс? Карл Формен?
Он отвернулся и стал подниматься по лестнице.
Он проспал остаток ночи под зажженной настольной лампой, положив
справа от себя на столике шпательный крест, одолевший миссис Глик.
Последней его мыслью перед тем, как заснуть, была мысль о Сьюзен: ничего
ли ей не угрожает?


12. МАРК (1)

Услышав треск веток, он скользнул за толстый ствол сосны и стоял там,
дожидаясь, кто же появится из лесу. Они не могут выходить днем, но им
нетрудно овладеть людьми - при помощи денег, например, хотя есть и другие
возможности. Марк видел в городе этого типа Стрэйкера, глаза у которого,
как у жабы, греющейся на солнце. У него такой вид, что кажется, он с
состоянии сломать руку младенцу и улыбаться при этом.
Марк тронул в кармане тяжелый спортивный пистолет отца. Против них
обычные пули не помогут, но где же взять серебряные? Однако всадить этому
Стрэйкеру между глаз и обычную пулю не повредит.
Взгляд его упал на прислоненную к дереву палку, завернутую в старое
полотенце. Тонкое осиновое поленце из дровяного сарая. Генри Петри
методично напилил их одинаковой трехфутовой длины: он знал, что желтая
осина горит в камине долго и чисто.
Сын его знал об осине совсем другие вещи. Сегодня утром, когда отец с
матерью ушли на воскресную прогулку, Марк старательно заострил конец
поленца своим бойскаутским топориком. Грубовато, но должно сработать.
Он увидел между деревьями яркое пятно и прижался к стволу, глядя
одним глазом сквозь трещину в коре. Еще минута - и он ясно разглядел, кто
взбирается на холм. Девушка. Облегчение смешалось с разочарованием: дочь
мистера Нортона вместо посланца дьявола! И она тоже несла кол! Когда она
подошла ближе, Марк захотелось рассмеяться: кол был из снегового
заграждения. Обыкновенный молоток в два удара его переломит!
Девушка должна была миновать его, двигаясь с правой стороны. Марк
осторожно обошел дерево с таким расчетом, чтобы ствол оставался между
ними. Наконец маневр завершился - теперь она поднималась по склону к Марку
спиной. "Очень осторожно идет", - отметил он с одобрением. Несмотря на
дурацкий снеговой колышек, видно, знает, с чем имеет дело. Но если еще
немного пройдет - попадет в беду. Стрэйкер дома. Марк торчал здесь с
половины первого и видел, как тот вышел из дому, посмотрел на дорогу и
вернулся обратно. Марк как раз ломал голову, что бы ему предпринять, когда
появилась девушка.
Может, и обойдется. Она остановилась за кустами на опушке и присела
там на корточки, наблюдая за домом. Очевидно, предупреждена. Кем -
неважно, но она не приволокла бы с собой даже этого дрянного кола, если бы
не знала. Придется сообщить ей о Стрэйкере. Оружия-то она наверняка не
взяла.
Он размышлял, как бы дать знать о своем присутствии так, чтобы она не
наделала визгу на весь лес, когда взревел мотор машины Стрэйкера. Девушка
подпрыгнула. Марк испугался, что она кинется бежать напролом, объявив о
себе на целую милю вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47