— Подарок? — спросил он, совершенно сбитый с толку происходящим.
— Вашей милости конечно же известно, что такому великому человеку как префект принято делать небольшие подарки.
— Вот как? Значит, небольшие, да?
— Да, да, ваша милость, небольшой подарок просто обязателен.
— Но у меня к сожалению нет ничего достойного великого господина. Я в общем-то и не планировал… Впрочем, ладно.
Гама притворно улыбнулся.
— О да. Конечно. Ни один подарок не может быть достоин человека, являющегося главой клана Хидеки, но как бы ни был незначителен подарок, ваша милость все же должна попытаться что-нибудь придумать.
Это было два дня назад и он понял, что сказанное Ясуко-сан об отношении в Ямато к терпению было справедливо: не обладая безграничным терпением, здесь и начать-то ничего было нельзя.
Теперь он сунул шкатулку подмышку, молясь чтобы его ожиданию пришел конец.
Он наблюдал как процессия собирается в просторном внешнем дворе с неторопливой медлительностью, затем дзёсю привел его в зал приемов, непрерывно кланяясь налево и направо. Формальным поводом для аудиенции, как ему было сказано, была презентация новой кашира — эфеса для меча даймё.
Меч, объяснил Гама, для американца возможно ничего и не значит, но в Ямато меч был не просто оружием. Он появился в Японии еще на Древней Земле когда на протяжении пяти столетий он являлся самым смертоносным из всех существующих видов оружия. Он был одним из Трех Священных Сокровищ.
Слушая Хайден Стрейкер оглядывался по сторонам. Вокруг него было около пятидесяти воинов и примерно с дюжину благородно выглядящих людей в официальных крылатых одеждах. Каждое такое одеяние было из шелка на котором был выткан герб этого человека. На левом бедре каждого из этих людей была пара мечей, а самураи стояли на коленях разноцветными рядами, наслаждаясь порывами свежего ветерка то и дело прорывающимися в зал.
Наверное это, подумал он, фудаи и тодзама — вассалы Хидеки Рюдзи, аристократы, которые составляют правительство квадранта. Затем, один за другим, появились трое сыновей даймё со своими слугами.
Они приблизились к нему и поклонились по очереди по старшинству. Он по подсказке дзёсю и со всей торжественность драмы но завел разговор исключительно о погоде, как будто все другие темы были совершенно чужды как той, так и другой стороне.
— Ветрено было прошлой ночью.
— Но я думаю, что сегодня ветер еще усилится.
— Да, добавится еще и юго-западный.
— Верно. И станет прохладнее.
Надеюсь это безопасная тема, раздраженно подумал он. Замечания по поводу дождя и ультрафиолета вряд ли могут прозвучать двусмысленно. Но не следует забывать, как отреагировал Синго на мое замечание о лошадях. Клянусь пси, они во всем что им ни скажут могут найти поэтический смысл, оскорбление или какой-то подтекст, а как они воспримут его зависит исключительно от их настроения. Как при таком образе мышления они могут создать что-нибудь конструктивное?
Повинуясь рефлексу он попытался отыскать взглядом Ясуко, но затем вспомнил, что это будет чисто мужским собранием. Клянусь пси, нет справедливости в обществе, подавляющем женщин. И мне все равно сколько секторов устроены именно таким образом, это все равно отвратительно… ну и в конце концов просто примитивно. Когда же они наконец перестанут трясти головами, подумал он, наблюдая за тем как все присутствующие беспрестанно кланяются друг другу. Они всегда кланяются, наверное и мне тоже надо это делать. Это одно из миллиона различий между ими и нами, которое они особенно любят подчеркивать.
Над входной аркой помещалась доска с выбитыми на ней золотыми буквами. Он принялся читать китайские иероглифы, водя глазами по столбцам.
«Достоинства предка определяются поведением его потомков»
Он знал — это была знаменитая японская пословица. И очень подходящая. Странно только, что здесь была написана не другая знаменитая пословица насчет обязанностей вассалов, чего можно было бы ожидать при первом взгляде на надпись тории.
Может быть, это хороший знак, подумал он, пока они разговаривали. Возможно, это означает, что Хидеки Рюдзи вовсе не такой одержимый буси, как его второй сын. Он наверняка окажется человеком, который хочет, чтобы все считали его исключительно ответственным. Надеюсь, что так оно и окажется. Видит пси, характер Синго-сана такой неустойчивый! Будем надеяться, что даймё больше похож на своего старшего сына, скрытный и мрачный. Или, еще лучше, послушный и медлительный, вроде его младшего сына, как же его? Ах, да, Нобору. Нобору-сан. Нужно следить за тем что я делаю и говорю, особенно после того как Гама-сан приложил столько усилий чтобы вколотить в меня необходимость следовать правильному японскому этикету. Они ведь придают церемониям и ритуалу невероятно большое значение. Можно конечно относиться к этому с юмором. Но жизненно важно никого не обидеть.
Они двинулись вперед. Собрание было формальным и обставленным с большой помпой с господами и лакеями и с колоннами полувооруженных солдат и грохотом большого военного барабана диаметров в десять футов.
Впереди колонны выступал белый жеребец на котором восседал маленький лет шести мальчик с очень серьезным выражением лица и очень симпатичный в своих миниатюрных доспехах и двумя деревянными мечами. За ним следовали цукайбан — знаменосцы, которые несли свои сасимоно или длинные штандарты даймё, вставленные в наспинные пластины их черных доспехов на бамбуковых шестах.
С шествующими впереди Садамасой, Синго и их младшим братом, и Шукуро или Главным Служителем и его помощниками следующими по пятам, Хайден Стрейкер наконец попал в Зал для Аудиенций пройдя через сверкающий усыпанный толченым кварцем двор. Там он заметил простершихся ниц подметальщиков-хини. Они стояли по обе стороны процессии на коленях с низко склоненными к земле головами, как бы стараясь сделаться как можно более незаметными.
Бедные жалкие рабы, подумал он поднимаясь по ступеням. Хини, еще известные как эта — отверженные, нечеловеки. Только представить себе такую безжалостную варварскую власть, которая делает человеческую душу и жизнь такими мелочами. С самого рождения их единственной обязанностью является подметание двора, заметание следов ног и копыт и уборка занесенных ветром листьев — не более и не менее.
Идущий впереди жеребец начал поворачивать. Он задрал хвост и уронил перед самыми ступеньками несколько влажных шариков свежего навоза. Они отскочили от земли и покатились, а процессия проигнорировала их, и когда последний самурай прошел во дворец, подметальщики даже не пошевелились. Собирание навоза было занятием представителей еще более низкой подкасты, которая, как предположил Хайден Стрейкер была фундаментом, на котором держалось самоуважение стоящих на более высокой ступени подметальщиков.
Они пересекли по-спартански голое помещение и миновали два богато украшенных фонтана. От звука падающей в них воды ему вдруг захотелось в уборную. Когда они вошли каждый из фудаи Хидеки Рюдзи кинул в воду по золотой монетке — подношение Хатиману, ужасному богу войны.
Так значит это и есть правительство префекта, подумал он, и эти люди стоящие на коленях являются главами правительств планет входящих в Квадрант Кюсю. Пси милостивое, вы только взгляните на этот меч! Теперь нет никаких сомнений в том, кто здесь главный. Не знаю чего уж я ожидал, но он кажется вполне обычным человеком и уж никак не полубогом, которого они пытаются из него сделать. Чего впрочем, никак не скажешь о его жирном помощнике. Куда он, дьявол его побери, уставился? И кто эти люди, низко склонившиеся в соседнем помещении? Не могут же они позволять слугам подслушивать за перегородками. В этот момент в зале раздался внезапный пронзительный крик.
— Дрянь!
Он резко обернулся, но это оказался всего лишь вопль павлина-альбиноса с важным видом прогуливающегося и красующегося на подоконнике снаружи. Он вдруг почувствовал себя неловко. Но больше никто даже виду не подал, что что-то произошло.
Процессия приблизилась к возвышению и ее участники выстроились по ранжиру. Хайден Стрейкер, как и говорил ему Гама, ждал и чувствовал как легкомысленное ощущение постепенно покидает его. Все эти вельможи боятся даймё, понял он, вдруг ужасно пожалев что рядом нет отца, который мог бы направить и поддержать его. Его отец внимательно следил за всем, что касалось Ямато. Он множество раз пытался поделиться тем, что знал о самураях со своим сыном, но сыновья чаще всего оказывались никуда не годными учениками, особенно в тех случаях, когда их собственные интересы лежали совсем в других областях.
Теперь он жестоко корил себя за то что не слушал отца более внимательно. Знание — сила, с горечью подумал он. И мудрость всегда мудрость, кем бы она ни была высказана.
Торжественность собрания давала себя знать все больше и больше. Напряжения было явственно написано даже на лице сукуро. Атмосфера стала тихой и неуютной, до тех пор пока даймё не приказал трем своим сыновьям выйти вперед и встать в первом ряду. Они в свою очередь дали ему понять чтобы он следовал за ними. Он как и они преклонил колени, а потом уселся поджав ноги. Все окружающие низко поклонились и остались в таком положении, тогда он, как почетный гость, сделал то же самое. Дьявольщина, мои ноги! внезапно подумал он. Медленно, с уважением он завел руку за спину и поставил их поудобнее.
После того как его официально поприветствовали, он снова поклонился, так же низко как и остальные, но с некоторым трудом из-за своей одежды, которая будучи тесной и облегающей не позволяла согнуть ни один сустав больше чем под прямым углом. Медленно пока продолжались формальности, он начал чувствовать как мертвеют его лодыжки. Он немного растерялся, зная что через несколько минут его ноги окончательно затекут, но знал и то, что независимо от того что происходит он ни в коем случае не должен шевелиться. Он почувствовал вдруг, что его достоинство сейчас может пойти прахом, но и вытянуть сейчас ноги было просто немыслимо.
Он постарался отвлечься от неудобства наблюдая за тем как паж даймё готовит прохладительную трубку. Подобные ритуалы вошли в жизнь и обычаи многих миров А-типа вроде Осуми. Традиции этих самураев произошли от их предков обитавших на прежнем столичном мире Квадранта Кюсю — Кагосиме, который обращался вокруг яркого светила Альфы Южной Короны — звезды с температурой поверхности около 9500 градусов Цельсия и силой излучения в три раза превосходящей Древнее Солнце. Поэтому неудивительно, что к прохладительным ритуалам относились с умопомрачительной серьезностью.
Он взял в рот длинный гибкий мундштук прохладительной трубки и втянул в себя охлажденный в воде дым, ощущая на языке едкий химический вкус. Как и все остальные он медленно выпустил дым через ноздри, но только не стал им затягиваться, боясь, что в нем может оказаться кое-что еще. Можешь, конечно, расслабляться, подумал он, но сейчас ты не можешь позволить себе ничего кроме как быстро думать, а они порой используют вещества, которые угнетают мыслительную деятельность и уничтожают способность к аналитическому мышлению. Что самое плохое, человек заблуждается, думая что он очень умный и делает далеко идущие выводы из совершенно обычных вещей, настолько что он может вдруг решить, что сжимает в ладони все тайны Вселенной, хотя на самом деле в руке у него не было ничего кроме пылинки.
Гама-сан велел ему слушать и не делать замечаний, когда к нему обращаются. Что даймё следует слушать не перебивая. Про себя он тогда подумал, что в любом случае лучше всего сидеть и помалкивать, приглядываясь к тому как господин ведет себя с тремя своими сыновьями и как они реагируют на его обращение.
Он с полчаса не принимал участия в разговоре, но то и дело бросал взгляды на Хидеки Рюдзи, ощущая его могущественное присутствие и отдавая должное его очевидному уму. Он попытался вспомнить историю жизни этого человека и возблагодарил пси за то, что он хоть вполуха слушал отца, который водил его кругами по мостику «Шанса» и рассказывал о смертоносной политике в результате которой Хидеки Рюдзи досталось теплое местечко в Мияконодзё.
Хидеки Рюдзи был генералом, которого сёгун послал исполнить свою волю в Квадрант Кюсю и прекратить кровавую распрю, которые последовали за победой американцев десять лет назад. Предыдущий даймё Осуми но Тёсо Ёсинобу и его армия сложили головы на Хидзене в тридцати световых годах отсюда. Он смутно припомнил что в сражении погиб первый сын Тёсо-самы, сожженный кораблями Свободной Кореи, поставившими себе целью вернуть все миры аннексированные кланом Тёсо в Нейтральной Зоне вплоть до того, чтобы проникнуть в систему Дзеты Южной Короны и дойти почти до самой Сацумы и перед тем как убраться восвояси нагло взять с нее выкуп.
Из глубин памяти Хайдена Стрейкера вдруг всплыло что-то связанное с интересом, проявляемым отцом к тем залихватским дням — что-то насчет угроз корейцев сжечь корабли Джоса Хавкена и перехватить посланцев МеТраКора, о взятках и незаконном кредите, хотя конечно же истории имевшие место в Зоне редко оказывались тем, чем казались на первый взгляд и никогда не бывали простыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95