Джунгли прошлись по этому городу храмов с жестокостью бомбежки или орудийного обстрела. Ангкор пережил завоевание монголов в V веке и сиамцев в XII, но запущенность — это нечто пострашнее захватчиков.
Голова Вишну стоит на страже Храма рядом с архитектурным сооружением в виде бассейна с водой и сетью каналов, приподнятым над землей. Древние кхмеры называли это сооружение баран и пользовались водой для полива полей, так что даже в засушливые годы снимали с полей по два урожая. Предпринимая строительство Ангкора, они инкорпорировали баран в архитектуру города, чтобы земли, окружающие жилище древних богов, были всегда плодородными и продуктивными.
Город был построен в Х веке царем Суриаварманом II и представляет из себя модель кхмерской вселенной. Этот народ всегда славился красотой женщин, и поэтому многие индийские торговцы начали оседать здесь, уже в I веке н. э., принося с собой свои культурные традиции. Поэтому нет ничего странного в том, что здесь видишь храмы и монументы, посвященные индуистским богам Вишну, Брахме и Шиве, а не только одному Будде. Соответственно, встречаются надписи на языках санскрита и пали.
Но даже могущественные боги не смогли защитить свои храмы от разрушения и упадка. Теперь Ангкор казался сердцем бездушной машины, удары которого ощущаются все реже и реже. В местах, где хозяйничали Красные Кхмеры, всякая религия запрещена, и только постепенно разрушающиеся изваяния богов продолжают стоять как молчаливые свидетели радикальных изменений, происходящих на планете за последнее время.
Когда они подходили к городу, небо над, ним казалось черным и таким низким, что становилось страшно. Но это не были тучи надвигающейся грозы, а огромные скопища летучих мышей, поселившихся в заброшенных храмах.
Сквозь главные ворота они попадают на территорию храма. Все храмы, кроме этого, повернуты входом на восток, потому что, по существующему здесь поверью, на запад идут мертвые. Древние кхмеры строили Ангкор Уат так, что входящий сюда как бы входит в жизнь, то есть рождается.
Широкие площадки, огороженные барельефами и стенками с инкрустированными в них изречениями, имели неприятно заброшенный вид. Дождь падал на Ангкор с равнодушной монотонностью. Отряд, находящийся в самом его центре, осторожно продвигался вперед.
— Они где-то здесь, Мясник, — сказал Вергилий. — Притаились и ждут.
— Красные Кхмеры могли спокойно перестрелять нас и минуту назад, и час назад, — заметил Терри. — Почему они не торопятся сделать это?
— А потому что у меня есть то, что нужно Французу.
— А что именно?
Волшебник ухмыльнулся. — Сделка уже заключена. Тебе надо только постараться, чтобы они меня не обошли.
— Ты хочешь сказать «нас», не так ли?
Вергилий посмотрел на него уничтожающим взглядом.
— Я бы на твоем месте поперед батьки в пекло не лез.
Терри пожал плечами.
— А я уже там, — заметил он. — Чего мне терять?
Они встречают Француза в Галерее Сотворения. Сейчас она без крыши. Главная стена ста шестидесяти футов длиной покрыта барельефом, изображающим индуистский миф о сотворении человека. В центре стоит четырехрукий Вишну, направо от него Хануман с лицом обезьяны, главный бог света, а налево — двадцатиодноглавый Равана, главный демон. Фигуры соединяет тело огромного змея, из которого они выдаивают магический эликсир — материал для сотворения человека.
Все это им объясняет Мун. Истолковывая миф, он невольно все ближе и ближе подходит к изображению демона Равана, обхватившего руками пятиглавого змея. Вокруг него танцующие фигурки. Наверно, демоны тысячи адов, описанные в «Муи Пуан», думает он.
Стоя рядом с изображением Вишну, Брахмы, Будды, Ханумана и, особенно, Раваны, он чувствует себя опутанным тенетами могучего мифа. Ангкор, существовавший столетиями в камбоджийских джунглях, все еще жив. Каждый теравадан-буддист знает, что его боги проходят циклы могущества, гибели и возрождения. В этом они ближе к человеку, чем к божествам какой-либо другой религии.
Здесь в Ангкоре, в центре мироздания, появляется ощущение, что эти могучие силы только спят, и им снится сон, в котором они видят себя снова исполненными могущества.
— Весьма вдохновляющая картина, не так ли? Они поворачиваются и видят высокого человека, очень похожего на Шарля де Голля. Его окружают вооруженные люди в черных гимнастерках. Красные Кхмеры.
— Все это теперь затеряно во времени, — говорит француз, разводя руками. — Все забыто. — Он говорит по-английски, зная, что перед ним американцы и желая сделать им приятное. — Даже этими людьми. — Он указывает на своих телохранителей. — Особенно ими, хотя я постоянно повторяю им, что нельзя забывать, нельзя убивать тех, кто хочет помнить это и для кого эти боги живы. Я учил их ненавидеть только рабство, в котором их держали проклятые империалисты. Я сделал их свободными.
Нет, сказал себе Терри, ты только одурачил их, заставив сменить одних хозяев на других. Жестокий урок, который никак не может усвоить человек. Он мечтает поработить других и очень легко попадается на удочку тем, кто обещает свободу лично ему.
Терри поежился. Будто в этих диких местах встретился с самим сатаною, который говорит вкрадчиво, прикидываюсь другом человека, являясь на самом деле его злейшим врагом.
Высокий человек приблизился к ним, протягивая руку.
— Здесь меня называют просто Французом, — сказал он, пожав руку сначала Вергилию, потом Терри, — но мое имя Вогез.
Волшебник тоже представился, а потом ткнул в сторону Терри:
— А это Мясник.
Остальные члены отряда сохранили анонимность. Они стояли по одну сторону, а Красные Кхмеры — напротив них. А между ними, обнимающие мощными руками Вишну, стояли трое руководителей.
— Может, лучше удалиться отсюда, — предложил Волшебник, — в какое-нибудь более укромное место? М. Вогез рассмеялся.
— Мой дорогой сэр, что может быть укромнее храма Ангкор Уат? Кому придет в голову помешать нам здесь?
— Я имею в виду свидетелей, — уточнил Вергилий. — Ваших и моих.
— А, это? Конечно, конечно. — Француз говорит что-то своей охране. Он ведет себя очень непринужденно, даже раскованно. Но, когда они приближаются к небольшому зданию через площадь, Терри начинает нервничать. Он извиняется, собираясь улизнуть.
Мосье Вогез начинает протестовать, но Терри простодушно объясняет:
— Живот прихватило, извините. Небольшой понос. Вергилий берет Француза под локоть и они вместе скрываются в тенях входа в святилище.
Терри ходит вокруг и около, держась за стенку, пока его не замечает Мун и отделяется от товарищей.
— Что ты думаешь относительно этих выродков? — спрашивает он, указывая на Красных Кхмеров.
— Я им не доверяю, — немедленно откликается Мун. — И никто не доверяет. Их лидер, Салот Сар, далеко не глуп и очень опасен. Образование получил во Франции и всегда был в числе лучших студентов.
— Как ты думаешь: они не нападут на нас?
Мун смотрит на Терри вопрошающе. — А в чем дело?
— Не знаю, — отвечает Терри. — Пока не знаю. — Это хоть и ложь, но наполовину. — Но было бы неплохо узнать, как им Француз приказал себя вести по отношению к нам.
— Почему бы тебе не спросить об этом его самого? — ехидно осведомляется Мун.
Терри ворчливо объясняет:
— Я бы и сам попытался выяснить это, но, боюсь, недостаточно хорошо понимаю кхмерский язык. Не увижу, если они начнут лгать.
— Рад буду служить.
— При случае отплачу тем же.
— Это не обязательно.
— Тем не менее... Мун улыбается.
— Хорошо. Я попробую разобраться в том, что здесь происходит.
— А после этого ты отведешь меня туда, где спрятан Лес Мечей. — Сказав это, Терри подумал, что Вергилия, наверно, удар хватил бы, если бы он узнал про их разговор.
— Конечно. Ты же знаешь, он твой.
— Тогда вперед.
Когда они приближались к Красным Кхмерам, Мун шепнул:
— Знаешь, главное дело, когда общаешься с этими выродками, это знать, кто в каком звании. Даже в маленьком отряде, как этот, субординация имеет большое значение.
Терри кивнул, благодарный за информацию.
— Давай поговорим с их главным.
Завязать разговор с Красными Кхмерами оказалось нетрудно. Они чувствовали себя уверенно, упиваясь тем, что территория, которую они контролируют, включает Ангкор, униженную столицу их неразумных предков.
Перекинувшись несколькими фразами с кхмерами, Мун говорит Терри, указывая на одного из них, субъекта с ничего не выражающим лицом.
— Это Кео. — Терри он представил, назвав его кличку, Мясник. Кео широко улыбнулся, лязгнув зубами при этом. В руках у него была ниточка с высушенными человеческими ушами — свидетельство его боевых заслуг.
— Очаровательный тип, — вполголоса сказал Терри.
— Он очень влиятелен, — сообщил Мун. — Его звание можно приравнять к нашему полковнику. — Здесь Кео что-то сказал на своем языке, и Мун перевел, что Кео нужно доказательство, что Терри командует отрядом. Иначе он и разговаривать с ним не будет.
— Ему нужно доказательство? Пожалуйста! — Он хватает Муна за воротник гимнастерки и дергает его вниз. — Становись на колени!
— Что?
Терри подбивает его сзади под ноги, и Мун, потеряв равновесие, начинает выполнять требование.
— Делай, что говорят! — кричит он по-английски нарочито громко. Кео любуется на эту сцену, улыбаясь.
Вытащив из кобуры пистолет, Терри приставляет его к виску Муна, да еще нажимает с такой силой, что шея кхмера сгибается набок.
— А теперь скажи ему, что, если он хочет, я вышибу тебе мозги.
— Ты с ума сошел!
С удовлетворением Терри отмечает про себя, что Мун дрожит. Очевидно, и Кео это заметил.
— Говори!
Мун переводит, и Кео смотрит на Терри долгим, тяжелым взглядом. Он присаживается на корточки, заглядывает Терри прямо в глаза. Он упивается зрелищем с жадностью пьяницы. Долгое время можно слышать только стрекот невидимых насекомых, переполняющих джунгли. Затем он протягивает руку, берет на палец пробу пота со лба Муна.
Удовлетворенно кивнув головой, он выпрямляется и что-то говорит. Мун переводит немного окрепшим голосом:
— Он говорит, что, будучи справедливым командиром, он не может допустить расстрел послушного солдата.
Терри опускает пистолет в кобуру, следит за выражением лица Кео, когда тот наблюдает за Муном, подымающимся с колен. Сам он избегает взгляда Муна. — Скажи ему, — говорит он, — что я оценил принятое полковником решение. Мы с ним двое солдат, понимающих, что такое война.
После того, как Мун перевел это, Терри добавляет:
— Я удивляюсь, что такой опытный воин и полковник командует таким маленьким отрядом.
— Это свидетельство уважения к статусу Француза, — переводит Мун ответ полковника.
Может, это и так, думает Терри. Наблюдая за лишенным всякого выражения лицом этого человека, он понимает, что доверять его словам нельзя. Власти над другими людьми домогаются лишь люди, никогда не знавшие, что это такое. Такие, как Кео. Скорее всего, это бандит, поднятый до своего относительно высокого положения революцией. Кео сам удивлен фактом, что власть над другими людьми может быть такой безграничной. И это делает его особенно опасным. То, что будущее Камбоджи находится в руках таких людей, является очень тревожным знаком.
Глядя на этого бандюгу, Терри удивляется, как находятся простачки, все еще верящие в революцию. Ее возвышенные идеалы хороши только для глупцов и оторвавшихся от жизни мечтателей. А вот ее реальность, неприятная и пугающая.
— Ты сильный человек, — говорит Терри, обращаясь к полковнику, — но не является ли твоя сила иллюзорной? Достаточно ли у вас людей, чтобы противостоять Сиануку?
При упоминании этого имени Кео отхаркивается и с отвращением плюет на землю.
— Сианука можно считать покойником, — говорит он. — Революционная справедливость требует, чтобы он и все старорежимные так называемые интеллигенты, которые веками пили кровь трудового народа, ответили за свои грехи.
Терри пожимает плечами, когда Мун переводит эти напыщенные угрожающие слова.
— Сианук по-прежнему правит страной и командует армией, которая в состоянии задуть ваш революционный пожар, как свечку.
Лицо Кео передергивается. Как и все революционеры, он слеп к фактам и на все случаи жизни у него есть в запасе ханжеские и бессмысленные лозунги.
— Глупости! — заявляет он. — Красные Кхмеры сильнее, чем это кажется Сиануку. Наши силы неисчислимы, и еще много есть желающих встать под знамена революции.
— Пустые слова. Сианук прихлопнет вас в наиболее благоприятный для него момент.
— Не суди о том, чего не знаешь. Ты что, думаешь, что с Французом пришли только те люди, которых ты видишь сейчас? — Он повел вокруг рукой. — Вы окружены! — Он хрипло рассмеялся. — Мосье Вогез предусмотрительнее, чем вы...
Рукояткой пистолета Терри вышиб передние зубы Кео и затем сунул в его окровавленный рот дуло. Он смотрит в выпученные глаза кхмера, заставив себя не думать об автоматах, наставленных на него со всех сторон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92