использовать Лес Мечей для контроля над Адмиралом Джумбо, Генералом Киу и прочими опиумными баронами, — сказал Мун. — Таким образом он хотел добиться мира в этом регионе, положить конец вечным стычкам и кровопролитию из-за территорий, из-за рабочей силы, из-за доступа к дорогам, ведущим вглубь Шана. Точно также это была его идея вести строгий учет опиума, производимого нами, чтобы пресечь всякую самодеятельность. Мы вбухали в это дело уйму денег, Могок.
— Терри Хэй мертв. И все его начинания — тоже, — сказал Могок. — И я больше не хочу снабжать тебя информацией относительно дел в лагере. В честь чего мне делать это? Ты не выполнил того, что ты обещал сделать по нашему уговору: ты не принес Лес Мечей.
— Но и ты не выполняешь своей части договора. Я должен получить все свои сто килограммов опиума, — потребовал Мун. — Плохие погодные условия — отговорка. Можете урезать кого угодно из тех, кому вы поставляете товар, только не меня.
— Извини, — пожал плечами Могок. — Боюсь, больше не смогу оказывать тебе помощь.
Мун напустил на себя безразличный вид.
— Ну, если ты не сможешь, я найду кого-нибудь другого, кто сможет.
Могок усмехнулся.
— Сомневаюсь. Мы живем в обществе закрытого типа.
Мун улыбнулся.
— Но не свободного от корысти. Недаром говорится, что в Шане верность человека измеряется его месячным жалованием.
Могок отвел глаза.
— Не понимаю, к чему ты клонишь.
— А к тому, — медленно произнес Мун, — что из того, что я не принес с собой Лес Мечей, вовсе не следует, что его у меня нет.
А какое доказательство ты можешь дать мне в том, что он у тебя есть?
— Никакого. Тебе придется просто поверить мне на слово.
— Я никому больше не верю, — сказал Могок. — И я не пойду против Генерала Киу без Леса Мечей. А что если Генерал Киу в самом деле бессмертный Махагири? Он сдерет с меня с живого кожу, и это только в качестве разминки.
— Ты знаешь, что Генерал Киу командовал в Северном Вьетнаме батальоном во время войны? — спросил Мун и увидел, что глаза Могока округлились от удивления. — Это факт. С ноября 1969 по май 1974. А потом ему все это надоело до чертиков, сел он на первый подвернувшийся корабль — да и был таков. Дезертировал и прибыл прямо сюда. — Мун с отвращением сплюнул. — Во Вьетнаме он был на стороне моих врагов. И я знаю, сколько он людей убил. Между прочим, по тому, как человек убивает, можно судить, что за человек он сам. Так вот, судя по этому, я могу с точностью утверждать, что он — не Махагири.
Могок всматривался в лицо Муну, как будто это была чашка с чайной гущей, по которой он собрался гадать. Прошло довольно много времени, прежде чем он, кажется, пришел к какому-то определенному решению.
— Адмирал Джумбо тебя обманывает. Кто-то влез на твое место в нашем бизнесе.
Мун почувствовал, что у него похолодело под ложечкой. Это уже попахивает катастрофой. Терри погиб, и половина его опиума: фьють! — и улетела прямо в карман какому-то неизвестному врагу. А кто может поручиться, что в его следующий визит Адмирал Джумбо не скажет, что у него вообще нет Номера Четвертого. Извини, друг, но эти мои фермеры! Ленивее их нет на белом свете! Приходится ужиматься...
— Кто забрал мой товар?
— Какой-то тип. Я его вовсе не знаю, — ответил Могок. — Меня даже не было здесь, когда он вел переговоры с Адмиралом Джумбо. Я был на плантациях в Шане, чтобы принять и препроводить сюда сто кило опиума.
— Весьма необычное дело. Разве у вас нет специальных людей, чтобы провести вооруженный конвой, сопровождающий товар?
Могок кивнул.
— Ясно, что Адмирал Джумбо хотел меня убрать из лагеря, пока он будет вести переговоры с тем визитером.
— И ты, конечно, не спросил, какой договор был заключен в результате этой встречи с моим соперником по бизнесу? — спросил Мун с изрядной дозой ехидства в голосе.
— Спросил, — ответил Мун серьезно. — Но вопрос мой остался, к сожалению, без ответа.
— И никто из твоих людей не видел человека, когда он пришел в лагерь?
— Прежде всего, он и не был в лагере. Адмирал Джумбо встретился с ним на просеке в джунглях с километр отсюда. Взял с собой шесть человек, ну и что? Все, что они могли сказать, так это то, что новый человек белый, здоровый, как бык, и еще похож на героя в американских фильмах.
— Так этот человек американец?
— Возможно. Но, с другой стороны, он подарил Адмиралу Джумбо очень редкий кусок жадеита. Американцы в камнях ничего не петрят.
— Если они не из ЦРУ, — сказал Мун, как бы про себя. — Эта публика весьма сведуща и в местных обычаях и в верованиях.
— Подарок пришелся Адмиралу Джумбо по вкусу, — заметил Могок. — Похоже, незнакомец неплохо знает нашего Адмирала.
— Ну что ж, мы обладаем весьма ценной информацией, — подытожил Мун. — Прежде всего, незнакомец — достаточно влиятельная фигура, раз Адмирал Джумбо поступился престижем, согласившись встретиться с ним за пределами лагеря.
— Не вижу, каким образом это поможет узнать, кто этот человек, — возразил Могок.
— Не очень поможет, это верно, — согласился Мун. — Но для начала и это сгодится.
Мун начал складывать разрозненные элементы головоломки: Терри убит, и, одновременно с этим, некто известный и уважаемый Адмиралом Джумбо заключает здесь договор, ущемляющий интересы Терри и Муна. Совпадение? Вряд ли. Мун готов был поставить все, что имел, до последнего франка, что человек, убивший Терри, и тот, кто влез сейчас в путепровод, созданный Терри и Муном, представляют интересы одной организации.
Мун осознавал, что этот человек, по-видимому, очень влиятельный, раз он не только смог заставить Адмирала Джумбо урезать долю Муна — а доля — дело святое — но и заставить его работать на себя. Все, что опиумный барон говорил Муну, он говорил по заранее написанному для него сценарию. Тот, на которого теперь работает Адмирал, хотел не только, чтобы тот убрал с его дороги Муна, но и выкачал из него некоторую информацию. Во-первых, он хотел знать, известно ли Муну, кто убил Терри. Оттого Адмирал так навязывал Муну своих людей в провожатые. Они бы следили за Муном и, если он подобрался бы достаточно близко к разгадке тайны убийства Терри, убили бы и его тоже.
Впервые за все это время Мун почувствовал, как страх заползает ему в душу. С человеком, который так запросто смог купить Адмирала Джумбо, властелина Девятого Сектора, шутки плохи.
— Как бы то ни было, — сказал он, — но тот, кто влез в наш путепровод, есть тот самый человек, по чьему указанию убит Терри.
— Возможно, — согласился Могок. — Но ты задаешь вопросы, на которые невозможно ответить. Уволь меня от этого дела.
— Тебе бы не мешало получить повышение по службе, а, Могок? Например, стать командиром собственного подразделения в отряде Адмирала Толстяка?
Могок уставился на Муна.
— О чем ты говоришь?
Во время всего их разговора Мун продолжал думать о шпионе, которого Генералу Киу удалось внедрить в отряд Адмирала Джумбо. И думал он приблизительно вот что: если за последнее время в отряд не вступало новых людей, то это значит, что шпион уже был в лагере довольно продолжительное время. Правильнее называть его не шпионом, а предателем. И еще он подумал, что раз предатель не разоблачен, то зачем ему удирать? Ценность его в том и состоит, чтобы оставаться на своем месте сколь можно долго.
Вот об этом обо всем подумал Мун, прежде чем озадачить Могока следующим вопросом:
— Как ты думаешь, будет Адмирал Джумбо благодарен нам, если мы подарим ему шпиона Генерала Киу?
— Он будет вне себя от радости, — сказал Могок, хмурясь. — Но ты говоришь о невозможном.
— А у Адмирала, между прочим, — продолжал Мун, — есть информация, которая нужна мне. Во-первых, кто приходил к нему в мое отсутствие? И, во-вторых, кто убил Терри.
Могок немного подумал.
— Полагаю, Адмирал даст тебе эту информацию, если ты укажешь ему на шпиона в его отряде. Его снедает тоска по Ма Линг и ненависть к Генералу Киу. — Он пожал плечами. — Но, с другой стороны, это вопрос сугубо академический: даст тебе Адмирал нужную тебе информацию или не даст. Поскольку я сомневаюсь, что ты приведешь к нему шпиона. Как я уже говорил, его давно уже нет в отряде.
— Сколько стоит тот рубин, что вставлен у тебя вместо зуба? — спросил Мун.
Могок потрогал рубин пальцем.
— Не знаю. Что-то около трех килограммов Номера Четвертого, наверно. А что?
Мун улыбнулся.
— Спорим на него, что приведу?
* * *
Диана принесла информацию, которую Сив запрашивал — дела об убийстве Доминика Гуарды и Аль Декордиа — в больничную палату в клинике Бикмана в центре города.
— И вот что я тебе скажу, — пробурчала она. — Мне надоело навещать тебя в разных больницах.
Сив убрал от лица кислородную маску, сел в кровати.
— Я вообще не понимаю, чего меня здесь держат. — Голос был хриплый и немного шепелявый из-за распухшего языка.
Диана посмотрела на багровую полосу поперек его горла.
— Очень болит?
— Что?
— Господи Иисусе, ты просто несносен! Ты меня до смерти перепугал, ты знаешь об этом?
Сив почувствовал себя неловко от такого признания.
— Послушай, — сказал он. — Здесь уже был капитан и чистил мне холку, потому что мэрия начистила холку ему — руками комиссара. Я потерял подследственного преступника, который сидел у нас по обвинению в тяжких преступлениях. Все это не способствует моему хорошему настроению.
— Хорошему настроению? — откликнулась Диана. — Господи, да тебя чуть-чуть не убили!
Сив попытался улыбнуться, но получилась только гримаса боли.
— Чуть-чуть не считается. Кстати, какого дьявола тебя потащило за мной?
— Но кто-то ведь должен присматривать за тобой? — огрызнулась она. — Поскольку сам ты не способен это делать.
— То есть?
— То есть ты только и делаешь, что ищешь на свою задницу приключений.
Я знал, на что иду, — проворчал он.
У нее на языке вертелось сказать ему еще пару ласковых, но она промолчала. По правде говоря, то, что с ним случилось, перепугало ее, и она возблагодарила всех богов своих предков, что она догадалась привести за ним в Чайна-Таун группу поддержки.
Вошел лечащий врач, скрепя по линолеуму туфлями на резиновой подошве. Взглянул на температурную карту, спросил:
— Как самочувствие? — потрогал багровую полосу поперек горла Сива. — Что там ни говори, а вы легко отделались. — Достал ручку и стал что-то писать в истории болезни. — Какое-то время дыхание будет довольно шумным, но изменения в голосе не обязательно останутся навсегда. У вас небольшая гематома — кровоподтек — на голосовых связках, и я прописал вам антибиотик и дезинфицирующее средство, чтобы уменьшить опухоль. Именно из-за нее за гематомой следует последить. Если она будет увеличиваться, то может значительно блокировать дыхательные пути. И вам, возможно, потребуется трахеотомия.
Говоря все это, он продолжал что-то быстро строчить. — Возможно, довольно долгое время будете кашлять кровью. Также в вашем состоянии не исключены головные боли, поэтому не пугайтесь, если начнутся. Мы уже сделали рентгеноскопию и ничего особо тревожного не обнаружили. Принимайте прописанные вам лекарства. Завтра я опять зайду.
— А когда я смогу выйти отсюда? — спросил Сив.
Врач одарил его заученной, профессиональной улыбкой.
— Трудно сказать. А пока почему бы вам не расслабиться и постараться отдохнуть?
Сив посмотрел на него взглядом, зарезервированным для совершивших наиболее тяжкие преступления. Когда тот ушел, Сив повернулся к Диане:
— И, пожалуйста, не читай мне морали.
Она почувствовала в глазах слезы и на какой-то момент пожалела, что вообще пришла сюда. Но потом подумала о своих чувствах к нему, которые не сможет изменить ничто из того, что он может сказать или сделать.
— Почему бы тебе не признать, что тебе не дает покоя твоя испанская гордость? Тебя, наверно, больше всего беспокоит то, что скажут ребята из твоего отделения по поводу того, что тебя спасла женщина.
— Ты угадала, — признался он. — Держу пари, уже сейчас шуточек не оберешься.
— А я думаю, что каждый, кто тебя знает, просто рад, что ты вышел из передряги, неважно благодаря чьей помощи.
— Да брось ты! — отмахнулся он, но втайне был польщен. — При тебе информация, присланная из Нью-Ханаана?
— Да. — Она показала ему папку. — Но вообще-то я не должна бы тебе давать ее. Капитан сказал, что ты числишься в официальном двухнедельном отпуске по болезни.
— Я знаю, — сказал он, протягивая руку. — Давай ее сюда.
— Ну-ну! Ты разве не знаешь, что такое отпуск по болезни? Это значит: никакой работы.
— Я не шучу, Диана. Дай ее мне.
— Нет, я не...
— Это приказ, сержант.
— Ты не на службе, — отпарировала Диана. — И я твоим приказам сейчас не подчиняюсь.
Сив посмотрел на нее укоризненно.
— Ну тогда, не в службу, а в дружбу.
— Как твой искренний друг, я хочу, чтобы ты встал снова на ноги как можно скорее.
Он скинул простыню, свесил ноги с кровати.
— Я хоть сейчас встану. Хочешь?
— Сив, не надо, пожалуйста, — взмолилась она. — Ты же себя угробишь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92