Его молчаливый друг как-то незаметно все же сгинул в подворотне и теперь обозначался лишь смутным силуэтом.
Дракон не давал о себе знать, но я все еще отчетливо ощущал его присутствие, поэтому решил не затягивать общение.
– Послушай, я спешу… – начал было я, но Тучакка взмахнул протестующе руками.
– Погоди, погоди! Потом будешь спешить. По-твоему, для чего я затеял этот разговор?
– Ты известный прилипчивый псих, – пробормотал я. – Только не понимаю, почему именно я особенно часто становлюсь твоей жертвой?
– А-а! Не понимаешь? – как мне показалось, слегка обиженно отозвался он. – А потому, Птен… Кир, что ты однажды спас мне жизнь. Добрые дела вознаграждаются!
– Если бы я знал, что мой поступок вознаградится пожизненным общением с тобой, я бы, пожалуй, подумал еще разок, прежде, чем лезть в ледяную воду… – моя реплика прозвучала бесцеремонно, но мне надоело торчать посреди улицы в компании потрепанного, увешанного всевозможными коробочками, блокнотами, брелками сумасшедшего, больше напоминающего агрессивное пугало, чем человека.
– Прискорбно, прискорбно, – вздохнул Тучакка и поджал губы, состроив действительно удрученную гримасу, что было, впрочем, несложно при его вытянутой в вечной тоске физиономии. – Чему вас только учат в Гнезде? Так жестоко оскорбить человека, который всего-то и хотел предупредить своего спасителя о грозящей его молодой жизни опасности. Протянуть, так сказать, руку помощи, как он когда-то…
– Какой еще опасности?
– Я же говорил, что ничегошеньки вы не знаете! – фонтан искрометного энтузиазма моментально разнес вдребезги маску нарочитой грусти. – А то, что вчера до смерти избили одного из Птенцов, слыхал? По глазам вижу, что не слыхал… То-то же!
– Как избили? – поражение и недоверчиво переспросил я. – Что ты несешь? Этого быть не может!
– Что, ваше мудрые наставники не сочли нужным предупредить вас?
– Я не верю тебе, – ошеломленно выдохнул я, чем, похоже, всерьез задел его.
Тучакка надменно вздернул подбородок и холодно заявил:
– Да, согласен, временами, я, случалось, передергивал факты просто потому, что был не совсем в курсе событий, но я никогда не лгу!
– Значит, ты ошибаешься! То, о чем ты сообщил невозможно по трем причинам: первое – дракон Птенца не допустил бы подобного, второе – никто не осмелился бы напасть на Птенца, и третье – кому это вообще понадобилось?
– Веские доводы, – согласился Тучакка. – А ты обратил внимание, какую из причин ты поставил на первое место, а какую на последнее? Еще полгода назад они бы безусловно поменялись местами. Кажется, ныне тебя не удивляет сам факт нападения?
Когда Тучакка хотел, он мог говорить вполне вразумительно, не торопясь, не брызгая слюной и не хватая собеседника поминутно за рукав. Мало кто из знавших этого потрепанного типа, – помеси человека с сорокой, – ведал, что статьи, написанные его рукой без правки берут в любые городские газеты.
– Ну… – я не знал, что возразить и задумался.
– Вот-вот, Птенец, – кивнул серьезно Тучакка. – Поразмышляй на досуге. И не забывай смотреть по сторонам.
– Что произошло? На кого напали? Почему?
– Гнездо, как и следовало ожидать, немедленно забаррикадировало все входы и выходы, так что особенно много разузнать не удалось. Пострадал какой-то парень, постарше тебя. Говорят, что драку он затеял сам, и в общем вел себя не слишком хорошо… Разозлил всех. А людишки сейчас и без того вздрюченные этими слухами о темных драконах, следах на телах убитых…
– Каких следах?
– Да ерунда все. Пустили слух, что на телах остались следы гигантских зубов. Смутное время, сам понимаешь. Много ли человечкам надо?.. – Тучакка поскреб когтистым пальцем переносицу, – Так, слово за слово, разгорячились все… Короче, побили они его. Поначалу распалились так, что забыли о драконе. А потом, когда поняли, что дракона-то и нет – рассвирепели еще почище…
Я машинально покусал губы, размышляя. История казалась неправдоподобной. Драконы, которые вообще-то, как правило, недолюбливали своих всадников или, в лучшем случав, относились к ним нейтрально, всегда поднимались на защиту, когда понимали, что партнерам грозит опасность. Особенно если речь шла о смертельной угрозе. Каждый дракон знал, что не может существовать без человека. Гибель всадника влекла за собой обязательную гибель дракона. Слишком тесен этот союз.
– Не понимаю… – честно признался я наконец, и Тучакка удовлетворенно покивал.
– Во всяком случае, неудивительно, что Гнездо поспешило подобрать хвосты. Если слух разойдется…
– Это все равно ничего не изменит. Я не знаю, что случилось с драконом этого парня, но в своем я уверен…
– Теперь люди знают, что это возможно… А они очень напуганы. Ты живешь не в Городе, ты не знаешь, как переменился он. Что-то нехорошее зреет здесь. Говорят, что Тьма близко и драконы уже не справляются со своими обязанностями… Многие полагают также, что драконы сами служат Тьме, ибо слишком странные они…
– А еще говорят, что нет никакой Тьмы! – объявил вдруг скрипучим голосом незаметно подкравшийся спутник Тучакки, наконец осмелившийся оставить свою подворотню.
…Морозное злое оцепенение внезапно сковало мир вокруг. Исчезли люди, растаяли звуки, улегся ветер.
– Слышал? – беззвучно спросил я, остановившись на мосту и глядя, как неспешно движется вода внизу. Вопрос не требовал ответа и дракон, как обычно в подобных случаях, не отозвался.
– Что думаешь? Почему ты мне ничего не сообщил об этом? Вы, драконы, ведь всегда все знаете друг о друге?
«Зачем бы я стал сообщать тебе это?» – последовал равнодушный отклик.
– Ты знаешь, что произошло?
«Знаю»
– И что? – я с трудом удержался от крика.
Какое-то маленькое существо, похожее на выдру, чистившее блестящую мокрую шерсть неподалеку, покосилось подозрительно, поколебалось и прыгнуло в воду.
«Почему ты полагаешь, что получишь ответ?» – в тоне дракона отчетливо прозвучала насмешка. – «Он несет пустую информацию, не имеющую для тебя значения…»
Отчего я не могу задушить его?
«… ты просто хочешь знать, стану ли я защищать тебя в случае повторения недавнего инцидента…»
– Не припоминаю, чтобы я просил тебя о защите, – мрачно огрызнулся я.
Дракон засмеялся безмолвно, и старый мост заскрипел жалобно, поверхность спокойной реки покрылась язвами водоворотов, а окрестные деревья тревожно зашелестели. Запоздалые влюбленные, неприкаянно бродившие в кустах на левом берегу и явно пытавшиеся разыскать место посуше, испуганно встрепенулись, таращась на взволнованную воду, и прытко сбежали, схватившись за руки. Всполошено вскрикнули сонные птицы.
Дракон снова не ответил на вопрос. Даже на свой собственный.
Я запрокинул голову к темным небесам, где тускло сияли далекие звезды, и где над самым горизонтом повисло остро сверкающее лютое Око Дракона, главная звезда созвездия Дракона, молчаливо и вечно наблюдающее за суетным копошением смертных.
…Морок развеялся. Город вновь наполнился жизнью. По мосту засновали гуляющие парочки и компании, норовящие зацепить любого одинокого путника и увлечь за собой. Близился осенний праздник Множеств и кое-кто спешил отметить его наступление заранее.
Очередная шумная процессия, сопровождавшая ночную троллиную свадьбу, окончательно согнала меня с моста в нижний Город. Нижняя часть Города тоже располагалась на правом берегу Реки, но от центра ее отделяло русло притока. Здесь селились в основном небогатые горожане, приезжие, обладатели смешанной крови. Не то, чтобы эти районы считались трущобами, но ни один мало-мальски приличный обыватель не сунется сюда лишний раз, да еще с кошельком, набитым деньгами. Кроме человеческих жилищ здесь как нигде много настроили домиков, хижин, шалашей ближайшие соседи людей – троллины, карлы, лесовики и тому подобный народец, по разным причинам, покинувшие родные селища и перебравшиеся в Город.
Час был не особенно поздний, и местное оживление еще не достигло даже точки кипения. В отличии от чопорного, ведущего достаточно размеренный образ жизни Верхнего Города, здесь самое веселье начиналось именно с наступлением темноты. Возможно потому, что значительная часть здешних обитателей являлись ночными созданиями.
С умеренным любопытством я понаблюдал за танцами кумарников, провожающих ушедшее лето и кличущих и без того уже неодолимо накатившую осень, потом двинулся к ближайшей переправе, собираясь вернуться домой, когда мелодия, показавшаяся смутно знакомой задержала меня возле одного из человеческих домов. Из распахнутого в ночь окна доносился тихий перелив свирели, напевающий песенку, сочиненную мною самим много лет назад. Вот не думал, что кто-то еще помнит ее…
Я невольно остановился, прислушиваясь, восстанавливая в памяти полустертый рисунок, завороженный негромким напевом инструмента. Невидимый музыкант играл не для зрителей, и оттого его свирель звучала мягко, спокойно, тепло… Так, как звучал мой сенсорин в одиночестве комнаты еще до того, как песенка вырвалась и унеслась к другим.
– Вам помочь? – осведомился женский голос, любезный, но слегка настороженный.
– Что?.. – Я очнулся не без усилий. – А, нет, спасибо…
Женщина, появившаяся на крыльце того самого дома, откуда доносилась музыка, смерила меня внимательным взглядом, покосилась на распахнутое окно, поджала губы и снова скрылась за дверью. Через полминуты свирель смолкла.
Я повернулся, все еще поглощенный воспоминаниями и не сразу понял, от чего никак не хочет оторваться мой рассеянный взгляд. Точнее, от кого именно… Возле одного из редких на этих улочках фонарей стояла знакомая незнакомка в светлом плаще и разговаривала с обнявшейся парой – юношей и девушкой. Не прошло и мгновения, как они распрощались, засмеявшись напоследок, и парочка двинулась вдоль по улице, а девушка свернула вправо. В очень темный переулок… В самом деле – куда ж еще стремиться одинокой девице?
Я сорвался с места и понесся, как лист, подхваченный ветром. Налетел на какого-то бродягу, прикорнувшего у стены дома, перепрыгнул через свернувшегося клубочком пса, едва не разнес вдребезги крохотный шалаш топтунов, которые вечно устраивают свои хлипкие жилища в самых неподходящих местах, и наконец вихрем вылетел в совершенно пустой переулок.
Нет, определенно, это не девушка, а привидение. Или галлюцинация. Куда она все время исчезает?
Я на всякий случай добрался до конца узкого и довольно грязного переулка, выглянул на соседнюю улицу, завернул в пустые ближайшие дворы. Никого, за исключением прыскающих, при моем появлении в разные стороны кошек. Впрочем, может быть, это были вовсе и не кошки…
Нет, постойте… Кажется, в дальнем конце двора светлый силуэт скрыла одна из дверей двухэтажного темного особняка. Ни одно из окон в доме не светилось.
Куда ты?! – взвыл с отчаянием внутренний голос, когда я не раздумывая бросился в ту сторону. Но я привык не слушать внутренние голоса, ибо один из них всегда принадлежал дракону, а его временами мне слышать очень не хотелось.
Дверь тихонько скрипнула, открываясь.
Ничего особенного – грязный, захламленный, неосвещенный закуток. Лестницу на второй этаж я обнаружил только хорошенько стукнувшись коленом о перила. От боли из глаз посыпались искры, и надо полагать именно они позволили мне заметить другую дверь, из-под которой выбивалась едва различимая полоска света.
Пригнувшись и машинально поглаживал пострадавшее колено, я подошел поближе, вслушиваясь. Прошла целая терпеливая минута, прежде, чем я позволил себе поверить, что и в самом деле ничего не слышу. Однако эта минута стоила мне целого часа жизни, когда внезапно я ощутил, как нечто мягкое и пушистое погладило мою шею, а нечто маленькое и быстрое пробежало по рукаву, цепляясь коготками. Я сдержал судорожный вздох и шагнул поближе к двери, надеясь не сбить ничего из громоздившегося вокруг хлама.
Зачем тебе это нужно? – безнадежно стенал внутренний голос. – Куда тебя несет? Думаешь разумно вламываться в чужой дом и красться здесь, как ночной вор? А если тебя поймают?.. Птенец! – добавил он презрительно и я с трудом избавился от впечатления, что говорю не с собой, а с драконом. Только ему удавались такие исполненные отвращения реплики. Но к счастью дракон помалкивал.
Следующая дверь открылась от легкого толчка. За ней обнаружилась пустая, опять-таки заваленная старыми вещами комната с закрашенными стеклами в окнах, единственным признаком жизни, в которой, была жалко тлеющая свеча. Свечу предусмотрительно поместили в чашку с водой. Ни людей, ни новых дверей здесь не было. Тот, кто зажег огонь вышел по своим делам, вероятно, тем же путем, что и вошел, значит искать здесь больше нечего.
По моим ногам стремительно шмыгнула крыса, забилась в щель между вещами на полу и неодобрительно уставилась на меня оттуда блестящими глазками. Взгляд ее показался мне нехорошо разумным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Дракон не давал о себе знать, но я все еще отчетливо ощущал его присутствие, поэтому решил не затягивать общение.
– Послушай, я спешу… – начал было я, но Тучакка взмахнул протестующе руками.
– Погоди, погоди! Потом будешь спешить. По-твоему, для чего я затеял этот разговор?
– Ты известный прилипчивый псих, – пробормотал я. – Только не понимаю, почему именно я особенно часто становлюсь твоей жертвой?
– А-а! Не понимаешь? – как мне показалось, слегка обиженно отозвался он. – А потому, Птен… Кир, что ты однажды спас мне жизнь. Добрые дела вознаграждаются!
– Если бы я знал, что мой поступок вознаградится пожизненным общением с тобой, я бы, пожалуй, подумал еще разок, прежде, чем лезть в ледяную воду… – моя реплика прозвучала бесцеремонно, но мне надоело торчать посреди улицы в компании потрепанного, увешанного всевозможными коробочками, блокнотами, брелками сумасшедшего, больше напоминающего агрессивное пугало, чем человека.
– Прискорбно, прискорбно, – вздохнул Тучакка и поджал губы, состроив действительно удрученную гримасу, что было, впрочем, несложно при его вытянутой в вечной тоске физиономии. – Чему вас только учат в Гнезде? Так жестоко оскорбить человека, который всего-то и хотел предупредить своего спасителя о грозящей его молодой жизни опасности. Протянуть, так сказать, руку помощи, как он когда-то…
– Какой еще опасности?
– Я же говорил, что ничегошеньки вы не знаете! – фонтан искрометного энтузиазма моментально разнес вдребезги маску нарочитой грусти. – А то, что вчера до смерти избили одного из Птенцов, слыхал? По глазам вижу, что не слыхал… То-то же!
– Как избили? – поражение и недоверчиво переспросил я. – Что ты несешь? Этого быть не может!
– Что, ваше мудрые наставники не сочли нужным предупредить вас?
– Я не верю тебе, – ошеломленно выдохнул я, чем, похоже, всерьез задел его.
Тучакка надменно вздернул подбородок и холодно заявил:
– Да, согласен, временами, я, случалось, передергивал факты просто потому, что был не совсем в курсе событий, но я никогда не лгу!
– Значит, ты ошибаешься! То, о чем ты сообщил невозможно по трем причинам: первое – дракон Птенца не допустил бы подобного, второе – никто не осмелился бы напасть на Птенца, и третье – кому это вообще понадобилось?
– Веские доводы, – согласился Тучакка. – А ты обратил внимание, какую из причин ты поставил на первое место, а какую на последнее? Еще полгода назад они бы безусловно поменялись местами. Кажется, ныне тебя не удивляет сам факт нападения?
Когда Тучакка хотел, он мог говорить вполне вразумительно, не торопясь, не брызгая слюной и не хватая собеседника поминутно за рукав. Мало кто из знавших этого потрепанного типа, – помеси человека с сорокой, – ведал, что статьи, написанные его рукой без правки берут в любые городские газеты.
– Ну… – я не знал, что возразить и задумался.
– Вот-вот, Птенец, – кивнул серьезно Тучакка. – Поразмышляй на досуге. И не забывай смотреть по сторонам.
– Что произошло? На кого напали? Почему?
– Гнездо, как и следовало ожидать, немедленно забаррикадировало все входы и выходы, так что особенно много разузнать не удалось. Пострадал какой-то парень, постарше тебя. Говорят, что драку он затеял сам, и в общем вел себя не слишком хорошо… Разозлил всех. А людишки сейчас и без того вздрюченные этими слухами о темных драконах, следах на телах убитых…
– Каких следах?
– Да ерунда все. Пустили слух, что на телах остались следы гигантских зубов. Смутное время, сам понимаешь. Много ли человечкам надо?.. – Тучакка поскреб когтистым пальцем переносицу, – Так, слово за слово, разгорячились все… Короче, побили они его. Поначалу распалились так, что забыли о драконе. А потом, когда поняли, что дракона-то и нет – рассвирепели еще почище…
Я машинально покусал губы, размышляя. История казалась неправдоподобной. Драконы, которые вообще-то, как правило, недолюбливали своих всадников или, в лучшем случав, относились к ним нейтрально, всегда поднимались на защиту, когда понимали, что партнерам грозит опасность. Особенно если речь шла о смертельной угрозе. Каждый дракон знал, что не может существовать без человека. Гибель всадника влекла за собой обязательную гибель дракона. Слишком тесен этот союз.
– Не понимаю… – честно признался я наконец, и Тучакка удовлетворенно покивал.
– Во всяком случае, неудивительно, что Гнездо поспешило подобрать хвосты. Если слух разойдется…
– Это все равно ничего не изменит. Я не знаю, что случилось с драконом этого парня, но в своем я уверен…
– Теперь люди знают, что это возможно… А они очень напуганы. Ты живешь не в Городе, ты не знаешь, как переменился он. Что-то нехорошее зреет здесь. Говорят, что Тьма близко и драконы уже не справляются со своими обязанностями… Многие полагают также, что драконы сами служат Тьме, ибо слишком странные они…
– А еще говорят, что нет никакой Тьмы! – объявил вдруг скрипучим голосом незаметно подкравшийся спутник Тучакки, наконец осмелившийся оставить свою подворотню.
…Морозное злое оцепенение внезапно сковало мир вокруг. Исчезли люди, растаяли звуки, улегся ветер.
– Слышал? – беззвучно спросил я, остановившись на мосту и глядя, как неспешно движется вода внизу. Вопрос не требовал ответа и дракон, как обычно в подобных случаях, не отозвался.
– Что думаешь? Почему ты мне ничего не сообщил об этом? Вы, драконы, ведь всегда все знаете друг о друге?
«Зачем бы я стал сообщать тебе это?» – последовал равнодушный отклик.
– Ты знаешь, что произошло?
«Знаю»
– И что? – я с трудом удержался от крика.
Какое-то маленькое существо, похожее на выдру, чистившее блестящую мокрую шерсть неподалеку, покосилось подозрительно, поколебалось и прыгнуло в воду.
«Почему ты полагаешь, что получишь ответ?» – в тоне дракона отчетливо прозвучала насмешка. – «Он несет пустую информацию, не имеющую для тебя значения…»
Отчего я не могу задушить его?
«… ты просто хочешь знать, стану ли я защищать тебя в случае повторения недавнего инцидента…»
– Не припоминаю, чтобы я просил тебя о защите, – мрачно огрызнулся я.
Дракон засмеялся безмолвно, и старый мост заскрипел жалобно, поверхность спокойной реки покрылась язвами водоворотов, а окрестные деревья тревожно зашелестели. Запоздалые влюбленные, неприкаянно бродившие в кустах на левом берегу и явно пытавшиеся разыскать место посуше, испуганно встрепенулись, таращась на взволнованную воду, и прытко сбежали, схватившись за руки. Всполошено вскрикнули сонные птицы.
Дракон снова не ответил на вопрос. Даже на свой собственный.
Я запрокинул голову к темным небесам, где тускло сияли далекие звезды, и где над самым горизонтом повисло остро сверкающее лютое Око Дракона, главная звезда созвездия Дракона, молчаливо и вечно наблюдающее за суетным копошением смертных.
…Морок развеялся. Город вновь наполнился жизнью. По мосту засновали гуляющие парочки и компании, норовящие зацепить любого одинокого путника и увлечь за собой. Близился осенний праздник Множеств и кое-кто спешил отметить его наступление заранее.
Очередная шумная процессия, сопровождавшая ночную троллиную свадьбу, окончательно согнала меня с моста в нижний Город. Нижняя часть Города тоже располагалась на правом берегу Реки, но от центра ее отделяло русло притока. Здесь селились в основном небогатые горожане, приезжие, обладатели смешанной крови. Не то, чтобы эти районы считались трущобами, но ни один мало-мальски приличный обыватель не сунется сюда лишний раз, да еще с кошельком, набитым деньгами. Кроме человеческих жилищ здесь как нигде много настроили домиков, хижин, шалашей ближайшие соседи людей – троллины, карлы, лесовики и тому подобный народец, по разным причинам, покинувшие родные селища и перебравшиеся в Город.
Час был не особенно поздний, и местное оживление еще не достигло даже точки кипения. В отличии от чопорного, ведущего достаточно размеренный образ жизни Верхнего Города, здесь самое веселье начиналось именно с наступлением темноты. Возможно потому, что значительная часть здешних обитателей являлись ночными созданиями.
С умеренным любопытством я понаблюдал за танцами кумарников, провожающих ушедшее лето и кличущих и без того уже неодолимо накатившую осень, потом двинулся к ближайшей переправе, собираясь вернуться домой, когда мелодия, показавшаяся смутно знакомой задержала меня возле одного из человеческих домов. Из распахнутого в ночь окна доносился тихий перелив свирели, напевающий песенку, сочиненную мною самим много лет назад. Вот не думал, что кто-то еще помнит ее…
Я невольно остановился, прислушиваясь, восстанавливая в памяти полустертый рисунок, завороженный негромким напевом инструмента. Невидимый музыкант играл не для зрителей, и оттого его свирель звучала мягко, спокойно, тепло… Так, как звучал мой сенсорин в одиночестве комнаты еще до того, как песенка вырвалась и унеслась к другим.
– Вам помочь? – осведомился женский голос, любезный, но слегка настороженный.
– Что?.. – Я очнулся не без усилий. – А, нет, спасибо…
Женщина, появившаяся на крыльце того самого дома, откуда доносилась музыка, смерила меня внимательным взглядом, покосилась на распахнутое окно, поджала губы и снова скрылась за дверью. Через полминуты свирель смолкла.
Я повернулся, все еще поглощенный воспоминаниями и не сразу понял, от чего никак не хочет оторваться мой рассеянный взгляд. Точнее, от кого именно… Возле одного из редких на этих улочках фонарей стояла знакомая незнакомка в светлом плаще и разговаривала с обнявшейся парой – юношей и девушкой. Не прошло и мгновения, как они распрощались, засмеявшись напоследок, и парочка двинулась вдоль по улице, а девушка свернула вправо. В очень темный переулок… В самом деле – куда ж еще стремиться одинокой девице?
Я сорвался с места и понесся, как лист, подхваченный ветром. Налетел на какого-то бродягу, прикорнувшего у стены дома, перепрыгнул через свернувшегося клубочком пса, едва не разнес вдребезги крохотный шалаш топтунов, которые вечно устраивают свои хлипкие жилища в самых неподходящих местах, и наконец вихрем вылетел в совершенно пустой переулок.
Нет, определенно, это не девушка, а привидение. Или галлюцинация. Куда она все время исчезает?
Я на всякий случай добрался до конца узкого и довольно грязного переулка, выглянул на соседнюю улицу, завернул в пустые ближайшие дворы. Никого, за исключением прыскающих, при моем появлении в разные стороны кошек. Впрочем, может быть, это были вовсе и не кошки…
Нет, постойте… Кажется, в дальнем конце двора светлый силуэт скрыла одна из дверей двухэтажного темного особняка. Ни одно из окон в доме не светилось.
Куда ты?! – взвыл с отчаянием внутренний голос, когда я не раздумывая бросился в ту сторону. Но я привык не слушать внутренние голоса, ибо один из них всегда принадлежал дракону, а его временами мне слышать очень не хотелось.
Дверь тихонько скрипнула, открываясь.
Ничего особенного – грязный, захламленный, неосвещенный закуток. Лестницу на второй этаж я обнаружил только хорошенько стукнувшись коленом о перила. От боли из глаз посыпались искры, и надо полагать именно они позволили мне заметить другую дверь, из-под которой выбивалась едва различимая полоска света.
Пригнувшись и машинально поглаживал пострадавшее колено, я подошел поближе, вслушиваясь. Прошла целая терпеливая минута, прежде, чем я позволил себе поверить, что и в самом деле ничего не слышу. Однако эта минута стоила мне целого часа жизни, когда внезапно я ощутил, как нечто мягкое и пушистое погладило мою шею, а нечто маленькое и быстрое пробежало по рукаву, цепляясь коготками. Я сдержал судорожный вздох и шагнул поближе к двери, надеясь не сбить ничего из громоздившегося вокруг хлама.
Зачем тебе это нужно? – безнадежно стенал внутренний голос. – Куда тебя несет? Думаешь разумно вламываться в чужой дом и красться здесь, как ночной вор? А если тебя поймают?.. Птенец! – добавил он презрительно и я с трудом избавился от впечатления, что говорю не с собой, а с драконом. Только ему удавались такие исполненные отвращения реплики. Но к счастью дракон помалкивал.
Следующая дверь открылась от легкого толчка. За ней обнаружилась пустая, опять-таки заваленная старыми вещами комната с закрашенными стеклами в окнах, единственным признаком жизни, в которой, была жалко тлеющая свеча. Свечу предусмотрительно поместили в чашку с водой. Ни людей, ни новых дверей здесь не было. Тот, кто зажег огонь вышел по своим делам, вероятно, тем же путем, что и вошел, значит искать здесь больше нечего.
По моим ногам стремительно шмыгнула крыса, забилась в щель между вещами на полу и неодобрительно уставилась на меня оттуда блестящими глазками. Взгляд ее показался мне нехорошо разумным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68