Однако вскоре отряд вновь пустился в путь.
Артур, с виду хрупкий и тщедушный, оказался выносливым, как сталь. Он остановился и вдруг закричал:
– Мариус, ты все знаешь, скажи, чего, по-твоему, я сейчас хочу?
– Стаканчик абсентаnote 375 перно!
– А вот и не угадал! Ну-ка, ты, Джим!
– Коктейль с кучей льда… Много льда.
– Опять мимо! Попробуй ты, Лефор!
– Бутылку шампанского, – ответил луизианец.
– Тоже не угадал! Ты, нормандец?
– Водки, что ли?
– У тебя уж, наверное, кишки горят, хочется промочить! Ну, а вы, бретонцы?
– Хорошую кружку сидра, – ответил от имени своих земляков Ивон, у которого во рту все пересохло.
– Ага! Вот я и узнал все о ваших желаниях! У каждого в брюхе, должно быть, как в паровозной топке… А? То-то языки высунули! Ну, Робер!
– Я один выпил бы сейчас и абсент, и коктейль, и водку, и сидр, и шампанское. Пусть бы даже и лопнул, все равно!
– Ну, хватит, черт бы вас побрал совсем! – вмешался Феликс. Он тяжело дышал и, видимо, страдал от жажды больше других.
– Простите, патрон, но окажите честь, обращайтесь ко мне не на «вы», а на «ты». Когда вы говорите мне «вы», я смущаюсь…
– Как хочешь, неисправимый болтун! Все-то тебе неймется. Ну, чего еще?
– Мне кажется, что неплохо бы отдохнуть. По-моему, и вы сами того же мнения.
– А ты прав, дружок. Думаю, что, если вы и не сошлись во вкусах на выпивку, сейчас разногласий не будет.
– Как угодно, хозяин. Надо, впрочем, признать, что этот вертопрах и балаболка попал в самую точку.
– Стоп! – скомандовал бакалейщик.
Все мгновенно скинули на землю поклажу. Зазвякали, загремели железки. Команда разложила на солнышке оружие, а потом и одежду, насквозь промокшую от пота.
Между двумя деревьями натянули брезент. На случай внезапной смены погоды было готово укрытие. Прежде чем устроиться на отдых, порубили вокруг траву. Только так можно бороться с назойливыми насекомыми. Затем спокойно растянулись на земле.
Решено: на ночь они остановятся здесь. На сегодня достаточно. Человеческие силы не безграничны. Только самоубийца решится продолжать путь в таком состоянии. А они вовсе не собирались рисковать собственными жизнями впустую.
Если индейцы Южной Америки пускаются в дальний поход, то обычно к вечеру делают остановку и сооружают шалаш. Это их ночное прибежище. Искусство строить такие шалаши знакомо им с самого раннего детства и передается из поколения в поколение. Краснокожие достигают величайшего мастерства в этой области – жилище, которому не страшны экваториальные ливни, возводится всего за сорок пять минут.
Ничего нет проще и в то же время прочнее временного убежища, которое завтра будет покинуто навсегда. В землю на расстоянии двух метров вбиваются четыре сваи, верхушки которых соединяются канатом, свитым из лианыnote 376.
Получается каркасnote 377, несущая конструкция будущего сооружения. К этой раме сверху к каждой свае прикрепляют по палке длиной в один метр. Их скрещивают и также связывают лианой. Все это густо покрывают пальмовыми листьями и всем, что оказывается под рукой. Получается роскошная непромокаемая крыша. Под ней можно укрыться и от дождя, и от жары. Под крышей прикрепляют поперечину, на нее вешают три или четыре гамака и спят как убитые, несмотря на целую симфонию звуков, которыми лес наполняется ночью.
Европейцы, даже золотоискатели, известные своей ловкостью и умением выйти из любого положения, никогда не сравнятся с индейцами. Тем не менее, когда им случается делать остановку в лесу, первое, о чем они думают, это о каком-нибудь шалаше. Ведь на ночь нужно укрыть провизию от диких зверей, а также и от людей, встречи с которыми приносят подчас несчастье.
Жан-Мари это хорошо усвоил, потому и настоял на том, чтобы захватить брезент. Пусть весь он покрыт пятнами гудрона, пусть добавится лишняя тяжесть. Не беда!
Если есть кусок брезента, всегда можно в несколько минут соорудить палатку, которая не уступит индейской. Для этого достаточно двух деревьев. В брезентовом полотнище по периметруnote 378 проделывают двенадцать отверстий и продевают сквозь них бечевку. Меж двух стволов натягивают веревку или лиану немного более длинную, чем само полотнище, и вешают брезент на эту веревку будто для сушки. Концы, свисающие к земле, закрепляют с помощью колышков. Получается нечто, очень напоминающее крышу деревенского дома.
Вот и все.
Наши герои знали, что не следует пить сразу, и поэтому, устроив палатку, улеглись отдохнуть. После получасового отдыха решили позаботиться об ужине. Для этого следовало сходить за водой и нарубить дров. Дело немудреное. Кругом лес и много ручейков.
Отправили небольшой отряд, как всегда на всякий случай вооруженный. Возглавил его Жан-Мари, которого усталость, кажется, никогда не брала.
Не всякие дрова годятся для приготовления пищи. В этом нужно понимать толк. Дерево различается и по горючим свойствам, и по вредности для человеческого организма. Одно быстро чернеет, превращается в угли, но пламени не дает. Другое может оказаться ядовитым. Если из его прутика сделать вертелnote 379, то он передаст яд насаженному на него куску мяса. А то еще бывает дерево, которое при горении распространяет вокруг такой отвратительный запах, что так его и называют – Дерево-Кака. Нечего сказать, название красноречивое!
Жан-Мари решил сверить направление с карманным компасом. Вдруг лицо его исказилось, он поднял глаза к небу. Над поляной плыли несколько легких, барашковых облачков. Отставной сержант быстро сделал несколько шагов, молча качая головой. Внезапно он упал навзничь, приложил ухо к земле и внимательно прислушался. Затем вскочил и закричал:
– На нас идет страшный ураган! Быстрее! Надо спасаться!
– Но мы же в укрытии, – спокойно заметил Синий человек.
– Нельзя терять ни минуты! Нас раздавят деревья, здесь низина. А может и затопить.
– Да, ветер уже подымается, – отметил Ивон.
– И лес зашумел, – добавил Артур.
– Через пять минут будет поздно. Хватаем снаряжение и бежим! – скомандовал бретонец.
Не медля больше ни секунды, он ножом обрубил веревки, которыми был привязан брезент, – времени отвязывать уже не было. Каждый в спешке ухватил столько, сколько мог. Все, что под руки попало. А затем испуганные люди со всех ног кинулись бежать из низины наверх.
Прошло не больше семи-восьми минут, и небо покрылось тяжелыми, зеленоватыми тучами, летящими над головой, словно метеоры. Послышался глухой вой, похожий на тот, что бывает во время весеннего паводка.
– Сюда! – кричал Ивон. Он и рулевой оказались проворнее остальных и опередили товарищей.
Вокруг было голо и неуютно. В небо уткнулось несколько остроконечных утесов. Крупные деревья отсутствовали, лишь редкие, чахлые кустарнички цеплялись за гранит. Чуть дальше, метрах в двухстах, виднелась скалистая гряда. Природа так причудливо соединила вершины, что они образовывали своеобразный купол, – именно то, чего не хватало беглецам, которые совсем обессилели и едва переводили дыхание. Еле волоча ноги, люди добежали до спасительного укрытия, затащили под навес багаж и, съежившись от страха и озноба, стали ждать.
Вдруг оглушительно загрохотал гром. В небе засверкали молнии. Налетел такой ветер, какого моряки и представить-то себе не могли. Он с корнем вырывал вековые деревья-исполины, поднимал в воздух, словно невесомые соломинки, разбивал в щепу или уносил куда-то далеко. Только шлейфы из лиан болтались по земле.
– Этот чудовищный смерчnote 380 есть порождение четырех ветров, дующих навстречу друг другу и сталкивающихся будто в поединке…
Вскоре с неба обрушился град – явление довольно редкое в этих краях. Настоящие льдышки величиной с куриное яйцо, но угловатой формы, обламывали ветви и листву. В одно мгновение вся земля покрылась плотным ковром из опавших листьев.
На людей, прижавшихся друг к другу, нашел ужас. Никто не решался заговорить. Видя страшные разрушения, принесенные ураганом, слыша, как беснуется циклонnote 381, каждый с замиранием сердца понимал, что только сверхъестественное чутье Жана-Мари спасло их от верной гибели.
Стихия свирепствовала около получаса, а потом град прекратился. Градины оказались настолько крупными, что не таяли сразу и лежали на земле тридцатисантиметровым слоем.
Однако буря не стихла. Вслед за градом пошел дождь, ледяной ливень.
С каждой минутой раскаты грома становились все мощнее. Новые и новые удары заставляли несчастных всякий раз молиться и думать: «Ну вот, конец!»
В тот самый момент, когда вдали вновь засверкала молния и огненное копье ударило в землю, послышался негромкий, но резкий и протяжный звук, шедший словно бы из земных глубин. Он напоминал шуршание саранчиnote 382, но через неравные промежутки времени раздавались другие звуки, похожие на взрывы артиллерийских снарядов.
У путешественников от грохота заложило уши. Они никогда не слышали ничего подобного. Шум обеспокоил их еще больше. Кто объяснит, что это за чертовщина! Кто знает, не страшнее ли он бушевания ветра?
Во всяком случае, ни на один из известных звуков, встречающихся в природе, этот протяжный звук не походил. Источник был никому не известен.
Ивон, тихо притулившийся к шершавой каменистой стене, вдруг заметил, что сверху то здесь, то там падает гравий. Вопреки обычной выдержке он не смог сдержать крика. Юнга почувствовал под рукой что-то холодное и влажное. Товарищи невольно отпрянули, решив, что мальчик дотронулся до змеи или жабы.
Дождь все еще лил стеной, но небо, казалось, светлеет и буря утихает.
– Ивон, дорогой мой, с тобой все в порядке? – встревожился Беник.
Слова боцмана нарушили тревожное молчание, наступившее с той поры, как разразилась буря. Мужчины почему-то схватились за оружие и приготовились встретить любую опасность достойно.
– Я не знаю, дядя… – отвечал мальчик, – там в темноте что-то шевелится, смотрите!
Боцман поднял саблю и приготовился нанести сильный удар по невидимому противнику. В эту секунду он походил на сказочного богатыря.
Что-то маленькое, коричневое, неопределенной формы подскочило у ног мальчугана и громко зарычало. Вслед за тем послышалось неистовое, радостное, ласковое повизгивание.
– Остановитесь, дядя!.. Стойте! – что есть мочи завопил юнга, обнимая обеими руками какое-то существо, которое виляло хвостом и облизывало ему лицо.
– Что случилось, малыш? Кто это?
– Уаруку! Дядя, это Уаруку!
– Пес Генипы?
– Он самый!
Услыхав свое имя, собака еще сильнее взвизгнула, подпрыгнула, снова завертелась вокруг Ивона, ластясь и прикусывая его руку. Затем Уаруку подбежал к Бенику и, подняв на него умные, добрые глаза, лизнул в лицо. Получив порцию ласк от боцмана, пес кинулся к Жану-Мари, а потом и к Феликсу. Виляя хвостом и заливисто лая, Уаруку вернулся к Ивону.
– Собака узнала нас, – сказал Беник нежно.
– Но если собака здесь, – заключил Обертен, – то где-то неподалеку должен быть и хозяин.
– Такое впечатление, что пес явился из-под земли.
– Тем более что я наткнулся на его мокрый нос, приняв за змею, – подтвердил Ивон. – Надо найти Генипу во что бы то ни стало. Хорошо, что у нас есть инструменты.
Тем временем остальные члены команды, поначалу опешившие от неожиданности, пришли в себя и, обрадованные удивительной встречей, с энтузиазмом принялись за раскопки.
Не обращая внимания на холод и проливной дождь, не оставивший на них сухой нитки, моряки кирками и лопатами просто вгрызались в землю.
Уаруку будто бы понял, чего они хотят. Он подбежал к отверстию, из которого появился, поскреб лапами землю, засунул нос в дыру, напоминавшую вход в лисью нору, и вдруг с громким лаем исчез в ней.
Понемногу лай удалялся, ослабевал. Вскоре его и совсем уже не было слышно.
– Черт побери! – сказал Жан-Мари. – Не кажется ли вам, что пес ведет себя более чем странно.
– Он подает нам знак, что нужно следовать за ним. Не так ли, матрос? – обратился к Жану-Мари Ивон.
– Не сомневаюсь в этом, малыш.
– Уверен, что наш бедный друг Генипа где-то там, внизу.
– Это плохо. Чертов утес тверже и прочнее, чем сталь.
– Нам понадобится много часов, чтобы разрыть нору хоть немножечко.
– Да уж! Ничего не скажешь! Сюда разве что ласкаnote 383 пролезет.
– Не унывать, друзья, не унывать! – вмешался Артур Ларош. – Пусть хоть голова пролезет, а там, я вам обещаю, дело пойдет.
– Послушай-ка, мой дорогой, – сказал Феликс, – тысяча франковnote 384, если ты ухитришься пробраться в гротnote 385.
– Ради вашего удовольствия все что угодно, месье. Если вы так хотите…
– Я тоже пойду с рулевым, – вызвался американец Джим.
– Хорошо, у тебя достаточно тонкая кость. Должно получиться.
– А я, – забеспокоился Ивон, – неужели я шире в плечах, чем вы двое? Решено! Идем втроем: Артур, Джим и я. Я иду первым.
– Только после меня! Я старше тебя, и, если нарвемся на что-либо, первый удар по праву должен принять на себя я. Знаю, ты молодец. Но в этом случае, понимаешь, нужна хватка. Смотри-ка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64