– Муравьи! – испуганно повторил Жан-Мари.
– Ну и что? Вы испугались муравьев?
– Именно…
– Мы несемся как угорелые только для того, чтобы спастись от жалких насекомых? Они что, величиной с крокодила, твои муравьи?
– Беник, ради Бога, ни слова больше… Месье Феликс, Ивон! Быстрее, друзья! Наша жизнь в опасности!
Еще один бросок – и они очутились на опушке леса. Лес кончился как-то внезапно. Дальше, почти на пятьсот метров вперед, простиралось болото.
– Бежать!.. Бежать!.. – без конца повторял индеец. Вокруг него шелестела желтая трава, высушенная безжалостным солнцем.
Бежать было некуда.
– Смотрите. – Генипа махнул рукой куда-то вдаль.
Сейчас же в ответ ему раздались четыре испуганных возгласа.
Цветущий, благоуханный, дышащий свежестью лес остался позади. Впереди же, насколько видел глаз, торчали лишь скрюченные скелеты деревьев. Но и это не все. Листва, которая минуту назад в лесу была такой живой и зеленой, здесь – мертвая, грязно-желтая – устилала непроходимые болота.
Представившаяся взору беглецов картина вызывала одновременно и удивление, и суеверный ужас.
– Муравьи… Да это же муравьи! – завопил Беник. – Их столько, сколько песчинок на пляже. И у каждого на спине листок… Что же будет?!
– Когда они догонят нас, то сожрут заживо, кусочек за кусочком. Искусав, они обчистят наши косточки так же, как обчистили деревья от листвы.
– Матерь Божья! Спасайся, кто может!
– Проклятье! Вот об этом-то Генипа и кричал нам.
– Что же делать! Господи! Что же делать?
Пока шел этот диалог, Генипа не сидел сложа руки. Он поджег траву вокруг. Затем, сделав некое подобие факелов, зажег и их, раздал каждому и велел бросать направо и налево как можно дальше.
В мгновение ока болото загорелось, словно пакля. Со всех сторон бушевало пламя, в небо поднимались клубы дыма, и шум пожара заглушил шорох мириадов муравьиных лапок.
– Быть может, огонь остановит это полчище.
– Вперед!
Близость мучительной смерти придала изможденным людям силы. Ничего не видя, ни о чем не думая, они бросились бежать.
Проклятье! Дорогу им неожиданно преградила река. Она стремительно несла свои желтые воды меж высоких, обрывистых берегов. Нырять здесь не решился бы, пожалуй, и самый искусный пловец.
Но за спиной полыхал огонь! За спиной наступали муравьи!
Языки пламени понемногу опадали. Дым становился черным. Запахло гарью. Огонь оказался бессилен перед насекомыми. Это было настоящее муравьиное наводнение. Миллиарды их погибли в огне, а новые миллиарды шли и шли по углям, по трупам себе подобных. И шествию не было конца. Черное, курящееся еще пять минут назад болото вновь зашелестело желтыми сухими листьями, неумолимо надвигавшимися на людей. Нельзя было без содрогания слышать этот звук.
Надо что-то делать. От ужасной смерти их отделяло несколько мгновений.
Первым тишину прервал Феликс.
– Я думаю, друзья, что мы пропали. Жан-Мари, ваш револьвер с вами?
– Да, месье.
– Прекрасно! Я хотел бы попросить вас об одной услуге. Ведь вы не откажете мне?
– Слово бретонца! Что нужно делать?
– Когда муравьи начнут терзать нас, я на прощание обниму всех, а потом, пожалуйста, пристрелите меня.
ГЛАВА 10

Кое-что об алжирской саранче. – Опасные малютки. – Кровожадность санбасов. – Туннель под водой. – Передышка. – Чудо-строители. – Муравьиный ход. – На пути миграции. – «Дорога Дьявола». – На верхушку дерева. – Пещера. – Над пропастью. – Головокружение. – Крикужаса. – Исчезновение Синего человека.
Одно из самых страшных бедствий Алжира – саранчаnote 147. Ежегодные набеги этих прожорливых насекомых приносят неисчислимые убытки. Казалось бы, какую опасность может представлять для человека малюсенькая летающая кобылка? Чтобы ее прокормить, достаточно одного колоска. Но стаи саранчи – это поистине катастрофа.
Нашествия миллионных, миллиардных полчищ случаются в этих местах довольно часто. Там, где они прошли, не остается ни травинки, ни листочка.
Огромные стаи насекомых, словно грозовыми тучами, застилают солнце и небо. И на землю спускается тьма. В период миграцииnote 148 прожорливые твари пролетают двадцать пять – тридцать километров в день, издавая глухой, шелестящий звук, похожий на шум водопада. Саранча поднимается в воздух при свете дня, а с заходом солнца садится на землю, чтобы на рассвете вновь улететь.
Горе тому полю, где приземлилась стая. За несколько минут миллиарды челюстей уничтожат посев, как будто тут ничего никогда и не росло. Только что на этом месте зеленел луг или колосился хлеб, и вот уже насколько видит глаз, вокруг лишь серая сухая земля – настоящая пустыня. Где росли роскошные тропические деревья, останутся торчать, словно метлы, только черные обглоданные ветки.
За минуту саранча разоряет миллионы алжирцев.
Однако саранча, по крайней мере, не приносит физических страданий людям и животным. Человек рядом с ней ничем не рискует. Саранча – из убежденных вегетарианцев. Животные ее абсолютно не интересуют. Поэтому можно сказать, что при всех несчастьях, приносимых ею, алжирцам все же повезло. А вот в Новом Свете существуют другие, еще более многочисленные и опасные насекомые.
Вообще, в этой загадочной Южной Америке все необыкновенно: размеры больше, краски ярче, глушь таинственней. И даже у самых ничтожных тварей зверский темперамент. Они опасны для человека, будь он туземец или пришлый.
Кто не слышал о мучениях, которые приносят путешественникам москиты?note 149 Укусы невидимых жал настолько болезненны, что местные жители прозвали москитов «огненными мухами». А клещ? Это микроскопическое существо впивается в ноги, свободно проникает сквозь одежду, откладывает под кожей свои яйца, принося человеку невыразимые страдания. Если этого паразита вовремя не заметить, недолго и ноги лишиться.
Есть еще голубая мушка, что откладывает яйца в носоглотках спящих людей. Личинки выводятся почти сразу. Они проникают в дыхательные пути, разрушают бронхи, и бедняга погибает в ужасных муках.
А те муравьи, от чьих укусов на теле появляются волдыри, словно тебя ошпарили кипятком?..
Но от москитов еще можно спастись, прибегая к разного рода предосторожностям. Если будешь достаточно внимателен, то избежишь и встречи с клещом. И голубая мушка попадается не слишком часто, а муравей-кипяток – насекомое и вовсе редкое.
Одним словом, со всеми этими тварями человек может бороться, от всех от них можно так или иначе защититься.
Другое дело большие муравьи, те самые, которых гвинейцы называют маниоковыми, а бразильцы нарекли санбасами. Это, пожалуй, самые грозные и опасные из существующих на земле насекомых. Не менее прожорливые, чем алжирская саранча, санбасы рады любой растительности, губя все на своем пути, будь то живой лес, валежник, саваннаnote 150 или плантация.
Но самое страшное, что они – всеядны. Их челюсти пережевывают буквально все: кожу, одежду, бумагу, навоз, табак, а главное – мясо.
Встреча с этими ордами, опустошающими все вокруг, смертельна для любого живого существа – кровожадные агрессоры в мгновение ока оставят от него один голый скелет. Для того чтобы кусочек за кусочком съесть крупного тапира, им понадобится времени меньше, чем нам для описания этой картины. Пятнадцатиметровая змея для них все равно, что земляной червяк. А ведь она способна целиком проглотить обезьяну.
Каждый муравей – частица организованной массы. Крошечные челюсти-кусачки беспрерывно что-то пережевывают, производя при этом еле заметный звук. Но когда челюстей миллиард, то впечатление такое, будто на землю разом обрушился град.
Бегство, только немедленное бегство – единственное спасение от санбасов. Даже огонь, как мы видели, не способен остановить движение многокилометровой орды.
Между тем у этих насекомых нет крыльев. Каким же образом удается им преодолевать реки, во множестве встречающиеся на пути?
Способ этот поистине замечателен и демонстрирует, чего можно достигнуть сообща.
Пятерка наших друзей и их верный пес оказались меж двух огней. Впереди – непреодолимая река. Позади – шуршащий, смертоносный рой, сплошь покрывающий землю. Еще несколько мгновений, и муравьи растерзают путешественников.
– Ну что ж! Готов ли ты, Жан-Мари, выполнить свое обещание? Думаю, время пришло.
– Но, месье, – промямлил бывший сержант, – это выше моих сил.
– Ивон!.. Мой бедный малыш. – Беник, рыдая, прижимал к груди белого как полотно мальчика, который, однако, держал себя в руках. – Гром и молния! Надо же, чтоб в такой переплет попали пловцы вроде нас!
Тем временем индеец совершенно пришел в себя. Он хладнокровно смотрел на бурлящий поток. В голове его зрел отчаянный план. Изобретательный ум вождя напряженно искал средства избежать роковой встречи. Генипа не смирился, не признал себя побежденным и даже смерть готов был встретить достойно.
Внезапно раздался дикий вопль Уаруку. Собака визжала от боли и ужаса. Муравьи впивались в ее лапы. Несчастное животное топталось на месте, вставало на задние лапы, рычало. В конце концов пес, словно бешеный, кинулся бежать вдоль берега.
Босые ноги Генипы были уже в крови. Феликс, Беник, Жан-Мари и Ивон стояли по колено в муравьином месиве. Их брюки превратились в лохмотья. Они прыгали, переступали с ноги на ногу, пот покрывал их лица. Человеческий разум не мог сделать выбор между желанием спастись от прожорливых насекомых и страхом перед стремительным водным потоком.
Вдруг все увидели собаку. Она было исчезла, да вскоре появилась снова и теперь не только верещала от боли, но и лаяла. И лай этот казался радостным.
Генипа вздрогнул, очнувшись, и крикнул:
– Бежим за Уаруку!
В этот момент совсем отчаявшийся Феликс уговаривал Жана-Мари покончить с ним.
– Попробуйте нырнуть, если хотите… Но даже я, а я неплохо плаваю, думаю, этим лишь продлю агонию.
– Месье Феликс, спасите Ивона, – вопил Беник сдавленным голосом. – Быть может, все же вплавь…
– Дядя, – прервал его мальчик, по-прежнему державшийся молодцом, – я останусь с вами… Я так хочу!
– Бежим за собакой! – еще громче повторил Генипа.
Не успев толком понять, в чем дело, ухватившись за зыбкую, призрачную надежду, все бросились бежать. Ноги несчастных были облеплены муравьями, которые впивались в кожу и пили кровь, но надо было бежать, и они бежали.
Через десять секунд, преодолев двадцать пять метров, вся компания неожиданно оказалась перед зияющей темной дырой шириной приблизительно в полтора метра. Рядом заливчато лаял Уаруку.
– Мы не умрем! – возвестил индеец, и непостижимая невозмутимость оставила его. – Мы не умрем!.. Уаруку нашел выход!
– Вовремя, что и говорить! Благодарю тебя, Господи! – вскричал Беник. – Наш приятель, кажется, оттаял, это хороший знак.
Собака скрылась в темном проходе, который шел не вертикально, подобно колодцу, а как туннель, горизонтально и походил на пасть громадного терьера. Генипа исчез в темноте. Секунду спустя раздался его крик:
– Бегите, бегите сюда!
Все колебания моментально рассеялись. Четверо французов смело вступили в темную галерею. Шагов двадцать они прошли, круто спускаясь вниз. Здесь было, пожалуй, еще темнее, чем в алмазных шахтах. Земля под ногами, к счастью, оказалась довольно ровной. Это немаловажное обстоятельство было на руку беглецам, ибо любая, самая ничтожная, преграда замедляла дело и могла привести к гибели.
Размеры туннеля, похоже, оставались неизменными. Во всяком случае, Жан-Мари, самый рослый из всех, все время ощущал макушкой земляной потолок. Ход имел полуцилиндрическую форму и был абсолютно прямой. Избавившись от ужаса неминуемой гибели и вновь обретя способность думать, европейцы удивлялись, как это здесь, в этих местах, где, быть может, и белого человека до сих пор не бывало, появилась столь точная конструкция с абсолютно правильными формами.
Самый лучший инженер, самые квалифицированные рабочие не сделали бы лучше, таким неподражаемым во всех деталях являлось это сооружение.
Генипу подобные размышления не мучили. Ему подземный ход казался обыкновенным. Индеец бежал вслед за своим псом, едва не наступая ему на лапы, чтобы не потерять из виду. За ними что есть мочи неслись Беник, Ивон, Феликс и Жан-Мари. Вскоре они почувствовали, что дышать стало легче. Струя свежего воздуха недвусмысленно доказывала, что у этого туннеля есть и другой выход.
Но далеко ли он и куда ведет?
Не окажутся ли беглецы снова во власти ненасытных насекомых, от которых только что чудом унесли ноги?
Вдруг над головами раздался зловещий шум. Можно было подумать, что наверху сразу несколько поездов несутся по рельсам с сумасшедшей скоростью.
С потолка стали падать водяные капли.
– Что за адовы приключения! – вскричал Беник, и его голос прозвучал гулко, словно собственное эхо.
– Это что, дождь? – поинтересовался Жан-Мари.
– Думаю, что там, наверху, гроза.
– Ерунда! На небе не было ни облачка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64