палатки, магазины, особняки, административные здания. Пожар распространялся с неимоверной быстротой. Тропическое солнце иссушило стены построек, и огонь пожирал их, словно соломенные. Консервные банки взрывались, как петарды, забрызгивая голые торсы кипящей жидкостью. Горела нефть, сотни тонн нефти. Небо заволакивал черный дым. Отовсюду выкатывались бочонки с водкой. Торговцы, солдаты, служащие, охранники – все разбегались, в ужасе и растерянности, пытаясь спасти хоть что-нибудь. Но тщетно.
И вдруг послышался крик, заглушивший все остальные:
– Чернокожие!.. Чернокожие!.. Спасайся, кто может!
В город негры прибежали в крайнем возбуждении. При их появлении стало абсолютно пусто и тихо. Они подожгли чудом уцелевшие хижины и разорили несколько лавок.
До сих пор все шло удачно. Бунт мог даже перерасти в настоящее восстание. Но не ради этого шахтеры покинули рудник. К их услугам были все магазины города. Что из того, что торговцы и палачи издевались над ними? Они ведь разбежались, попрятались! Бог с ними! Не отложить ли на время вендеттуnote 108 и не устроить ли праздник?
Водка потекла рекой. Очень скоро все перепились.
Горе тому торговцу, кто решил вернуться в город и остановить грабежи и бесчинства!
Горе и пьянице-негру, ибо, потеряв способность двигаться, он потерял и возможность обороняться или, по крайней мере, убежать от мести горожан.
Но об этом не думали. Мало ли что будет завтра! Мало ли что будет через час! Минута радости! Секунда блаженства! Дальше – хоть потоп!
В этом хаосе Синий человек по-прежнему восседал на носилках. Несколько преданных людей остались с ним. Чернокожим неведом эгоизм. Добродушные соплеменники не забыли об оставшихся на посту, принеся им вдоволь тростниковой водки. Однако это лишь распалило охрану, между тем как новых подношений, похоже, не ожидалось: то ли о «доблестных гвардейцах» забыли, то ли спиртное уже сделало свое дело и не осталось никого, кто бы мог позаботиться о них. Мало-помалу ряды добровольцев-постовых редели. Ноги сами несли их туда, откуда распространялся по всему городу опьяняющий запах. Тверже прочих оказались великаны, несшие носилки предводителя. Но и в них борьбу двух чувств: долга и жажды – увенчала убедительная победа последней. Они бережно опустили носилки на землю, Синий человек потерял войско. Рядом с ним по-прежнему были только Беник и Ивон. Они уже начинали волноваться – Жан-Мари до сих пор не появился. Но вот наконец Кервен прибежал: без шляпы, борода и шевелюра опалены.
Бретонец заметил друзей и крикнул:
– Скорее, ребята! Скорее! У нас всего минут десять. Управляющему удалось собрать солдат. Торговцы тоже уже успели опомниться, вооружаются!.. Сейчас тут такое начнется! Несчастные пьяницы! Они горько заплатят… Кстати, вы получили мое письмо?
– То, что принес надсмотрщик?..
– Именно…
– Представьте, да. Наверное, этот негодяй единственный раз в жизни поступил честно.
Так переговариваясь, они добежали до банановой плантации, метрах в трехстах от руин. В зарослях их ожидали четыре запряженных мула. Жан-Мари обернулся к Ивону:
– Малыш, ты умеешь держаться в седле?
– Не беспокойтесь, – гордо ответил юнга, – разве вам неизвестно, что все моряки – отличные наездники?
– Скажи-ка, – вмешался Беник, обращаясь к тюремщику, – что это за капюшоны у них на головах?
Глаза мулов действительно закрывали кусочки ткани, похожие на капюшоны.
– Животных напугал огонь, ни за что не хотели идти вперед. Слава Богу, буря кончилась. Теперь их можно повернуть спиной к пожару и снять эти колпаки.
Жан-Мари, возглавив процессию, пришпорил мула. Тот упирался. Тогда пришлось ткнуть его в бок кончиком ножа. Мул пустился в галоп, трое остальных – за ним. Но метров через пятьсот животные, не привыкшие к подобным гонкам, замедлили шаг, а затем и вовсе остановились. Отдышавшись, они потрусили дальше.
Так ехали почти всю ночь.
– Вперед! Вперед! – только и повторял Жан-Мари. – Вперед! Во что бы то ни стало! Как только там наведут порядок, нас тут же хватятся. И уж будьте покойны, погоню снарядят что надо. Я не желаю, чтобы меня вздернули.
– А я уж и подавно! – оживился Феликс. – Этого я уже отведал и со всей ответственностью заявляю: нет ничего отвратительнее.
– Мул еле шевелится, – прервал Беник. – У него ноги заплетаются.
– Ничего, наляг на весла! Если он упадет, сядешь на другого, а мальчишку посадишь сзади, на крупnote 109.
Еще через полчаса не выдержал мул Феликса, а вскоре и Жан-Мари остался без скакуна.
С восходом солнца беглецы очутились на берегу широкой реки. Ее воды были спокойны, но глубоки.
– Привал, – объявил Беник.
– Нет ли у нас чего-нибудь пожевать? – мучительно протянул Синий человек. Треволнения неизменно вызывали в нем звериный голод.
– Простите, месье, – отозвался Жан-Мари. – К седлам привязаны мешки, а в них полным-полно съестного – маниока и сушеная рыба, с голоду не умрете.
– Чудесно! Вы ничего не имеете против обеда? А кстати, где это мы находимся?
– В двадцати льеnote 110 к западу.
– Значит ли это, что мы удаляемся от берега и уходим в глубь страны?
– Иначе нельзя, берег для нас закрыт.
– Вы правы, – продолжал Синий человек, набивая рот. – В конце концов, там ли, здесь ли, какая разница, во всяком случае для меня? Я так ослаб, что абсолютно не хочу возвращаться к делам, к цивилизации. Позвольте же мне, друг мой Жан-Мари, от всего сердца поблагодарить вас за преданность…
– Какие глупости! – смутился недавний тюремщик. – Разве мы с Беником не матросы? А разве матросы не должны всегда и везде помогать друг другу?
– Но вы все же сильно рисковали из-за нас!
– Ерунда.
Наступил день.
До сих пор Жан-Мари знал дорогу как свои пять пальцев. Но теперь он достал план, чтобы наметить дальнейший путь. Подняв глаза на реку, бретонец вдруг радостно вскрикнул. По воде неслышно скользила лодка. Два чернокожих гребца так увлеклись, что не заметили беглецов. Жан-Мари окликнул их по-португальски и попросил переправить на другой берег. Однако негры погрозили ему кулаками, налегли на весла и собрались уже было дать деру.
– Черт возьми! Это же беглые, они узнали меня! Бедняги подумали, что мы гонимся за ними. Подождите! Стойте! – заорал он не своим голосом. – Мы ваши друзья!
Потом, поняв, что слова не действуют, Жан-Мари вытащил из кармана крупнокалиберный револьвер, направил на чернокожих и приказал остановиться.
При виде оружия обладатели лодки немедленно подчинились.
– До чего же глуп человек! – проворчал Жан-Мари. Дальние странствия и тюремная служба сделали его философом. – Ну почему, скажите на милость, приходится прибегать к силе, когда хочешь сделать все по-хорошему? Почему всегда выходит, как говорит пословица: ловишь мух на уксус? Ведь лучше-то мед!
Пока он предавался рассуждениям, лодка быстро подплыла к берегу. Жан-Мари поспешил погрузить на борт своих спутников, а затем и провизию.
– Эй вы, тихоходы! Мы не желаем вам зла, наоборот! Не верите? Ну-ка возьмите, глотните понемногу! А? Здорово? Ну, а теперь вперед!
– А как же мулы? – поинтересовался Ивон. Мальчишка любил животных. К тому же ему было жаль прерывать едва начавшуюся прогулку верхом.
– Мулы, сынок, пойдут обратно, в свою конюшню, если, конечно, не загнутся по дороге. Но это уж их дело, я не ветеринар.
Но тут он заметил, что чернокожие гребцы, позабыв обо всем, с удивлением разглядывают Синего человека.
– Чего не видали? Неужели не слышали про Синего человека? Вам-то всегда все известно. Да и что здесь такого? Вы вот черные, а он синий.
Доводы, вероятно, подействовали. Во всяком случае негры успокоились, снова склонились к веслам, и лодка поплыла быстрее. Несколько мгновений спустя она причалила к противоположному берегу. Здесь погоня была уже не так страшна.
– Месье Феликс, прошедшая ночь, наверное, утомила вас. Отдохните. Можете даже поспать.
– Это как раз то, что мне нужно, – ответил Синий человек. Таинственная болезнь давала себя знать. Силы почти покинули его. Растянувшись на соломе, Феликс тут же провалился в сон. Рядом с ним пристроился Ивон. Тоже утомился, бедняжка.
– Пополам, – предложил Беник, разламывая на две части сигару и предлагая одну Кервену.
– Ну и что ж, поговорим. У нас есть о чем поболтать, правда?
– Скажи, почему ты повел нас на запад?
– Потому, что двое в лодке плыли туда, только и всего. У нас появилась возможность немного передохнуть. А то все на ногах да на ногах.
– Верно!
– А кроме того, погоня собьется со следа. Все идет хорошо! Да поможет нам Бог!
– Может, и правда Бог помог нам бежать? А не ты ли приложил к этому руку?
– Ты имеешь в виду пожар?
– Да!
– Это все буря наделала. Я, конечно, замышлял что-то подобное, но повторяю, это все буря.
– А мулы?.. Провизия?..
– На базаре прихватил. Вот жаль, оружия не достал.
– Чем мы располагаем?
– У меня только револьвер да сотня патронов.
– Маловато!
– Знаю! Если все будет хорошо, через неделю доберемся до моих друзей-индейцев. Там нас примут как дорогих гостей.
– Неделя – это долго!
– Ничего не поделаешь. Скажи-ка лучше, как зовут твоего товарища?
– Месье Феликс.
– Парижанин, не так ли?
– Да, он из Парижа.
– А чем занимается?
– Говорят, бакалейщик.
– А здесь что делает?
– За кофе ехал. Он друг моего капитана. Сбежал из своего Парижа, жена жизни не давала.
– Хотел бы я посмотреть на ту парижанку, которая бы мне не давала жизни!
– О чем ты говоришь? Ты ведь матрос, бретонец.
– Ну хорошо. А почему твой месье синий?
– Потому что он подстрелил сатанита. В тот же день Ивон упал за борт и все пошло кувырком. Нас подцепил английский крейсер. Но капитан угостил их торпедой. Месье Феликса на крейсере повесили… А я его нашел в балагане, он уже был синий.
– Чушь какая-то! Сатанит… Ты все еще веришь в эти сказки?
– Послушай, Жан-Мари! Не говори так, а то с нами опять случится несчастье!
– Не выдумывай! Пока все идет неплохо. И потом, ведь твой юнга не утонул!
– Ага, не утонул, потому что месье Феликс бросился за ним и спас. Поверь мне…
– Так это он его спас? Молодец парижанин и бакалейщик!
– Да уж можешь мне поверить!
– Тогда все ясно. Вот почему вы так дружны! Я поначалу очень удивился. Ты с этим сухопутным, да еще синим…
– Я за него жизнь отдам, понял?
– Так бы и сказал! Я теперь знаю ему цену. И уверяю тебя, тоже не пожалею за него своей шкуры.
– Ах, если бы за наши две ему можно было бы справить одну, не синюю!
ГЛАВА 5

Гребцы бастуют. – Бегство. – Кайман. – Признательность. – Подарок. – Речная лошадь. – Ловушка. – Буксир. – Ивон становится «приманкой». – Тантал. – Беника выбирают капитаном. – Тантал умирает. – Неустрашимый Ивон.
– Нет, массаnote 111! Дальше мы не ходи…
– Идемте же! Ну, вперед!
– Нельзя, масса.
– Почему?
– Слишком далеко.
– Можно подумать, вы сотню лье прошли. Лентяи! Пошевеливайтесь!
– Нет, масса! Мы не знаем…
– Вы не можете… Вы не знаете… Черт меня дернул с вами связаться! Что особенного, если вы вернетесь еще через неделю? Я вон покинул Роскоф десять лет назад, и ничего! А ну давайте, еще два дня! Зато потом покутите на славу – обещаю!
– Нет, масса, мы не ходи…
– Гром и молния! Хороши же мы будем, если эти болваны нас бросят! Из нас четверых один больной, другой ребенок, а третий не может навести порядок… Так куда же мы направляемся?.. Пойдете вы или нет?! Вперед, а то я вас поколочу!
Испугавшись, чернокожие тем не менее не подчинились, а стремглав бросились в воду и поплыли к противоположному берегу.
Внезапно вода вспенилась и на ее поверхности появилась громадная зубастая пасть кайманаnote 112. Чудовище готово уже было проглотить оказавшегося совсем рядом незадачливого пловца. Беззащитный негр испустил дикий вопль, нырнул и исчез из виду. Кайман ринулся вслед за ним.
Полминуты спустя голова обезумевшего от страха негра появилась над водой недалеко от лодки. Жан-Мари, взяв револьвер и приготовившись дать бой крокодилу, крикнул Бенику:
– Подай ему руку! Я попробую всадить пулю в эту пасть!
– Сюда, дружище, – позвал боцман.
Чернокожий был уже еле жив, лицо его стало пепельно-серым. Но, увидев нагнувшегося к нему человека, ни слова не понимая из того, что кричал Беник, утопающий собрал последние силы и рванулся к лодке.
Беник успел втащить его как раз в тот самый момент, когда зубастая пасть второй раз лязгнула за спиной несчастного. Разъяренный неудачей, кайман с силой у дарил хвостом по воде и исчез прежде, чем Жан-Мари выстрелил.
– Бедняга! – сочувственно протянул Феликс. Не произнося ни слова, спасенный лишь стучал зубами и тяжело вздрагивал всем телом.
– Ну, теперь ты убедился, – поучал его Жан-Мари, – чем кончаются попытки увильнуть, дезертировать. Считай, что твоему приятелю повезло: он сумел доплыть до берега цел и невредим.
– Жан-Мари, – прервал нотацию Феликс, – мы обязаны проводить этого человека. Я не желаю причинять чернокожим зла. Они и так далеко от дома, на подневольных работах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64