Повернув за угол, Ивон наткнулся на прохожего. Человек был гораздо выше и крупнее, поэтому мальчик кубарем покатился по тротуару.
– Я пропал! Бедный месье Феликс! – вскричал беглец.
– Черт побери! – выругался мужчина по-французски.
Ивон прислушался. Неизвестный тоже обратил внимание на французского сорванца.
Тот не успел подняться, как человек подхватил его и разразился гомерическим хохотом.
– Стоять, юнга!
– Капитан!..
– Ивон…
– Капитан Анрийон!.. Капитан, спасите меня!
– Успокойся, мой мальчик!
– За мной гонятся, меня хотят арестовать.
– Арестовать? Тебя? – Поль переспросил, так как не расслышал слов Ивона. – У меня есть два пистолета…
В это время самые проворные из преследователей уже выбежали из-за угла. Капитан загородил ребенка собой:
– Не двигайся!
Впрочем, он мог этого и не говорить. Ивон совершенно обессилел, еле дышал и не в состоянии был пошевелиться.
Уловка оказалась удачной. Ищейки не обратили никакого внимания на стоявшего неподалеку мужчину, покрутились на перекрестке и бросились дальше с криками: «Держи вора!»
– Ну, вот видишь, дружок, все очень просто! Дадим этим дурням убежать подальше и пойдем в обратную сторону.
– Капитан, но есть еще месье Дюфур!
– Кто это?
– Булочник. Вот он!..
– Вон тот толстяк? Этот двуногий боров? Ну, ему еще долго придется догонять тебя. Вставай, надо идти. Какого черта ты наделал? Почему они гонятся за тобой?
– Я торговал булками и пирожными… вернее…
– Ничего не понимаю! А где Беник?
– В тюрьме!
– Черт возьми!
– Вместе с Жаном-Мари!
– А кто это, Жан-Мари?
– Его матрос, бывший сержант с «Диаманты».
– Я не знаю его.
– Это прекрасный человек, капитан, лучший из матросов.
– О! Если это матрос Беника, я в этом не сомневаюсь.
– А месье Феликс…
– Ты сказал, месье Феликс?
– Да, капитан! Месье Феликс Обертен, ваш друг, бывший пассажир «Дорады»…
– Боже мой! – вскричал капитан. – Так он жив?
– Конечно!
– Разве англичане не повесили его?
– Простите, капитан, но они его повесили!
– Как это?
– Месье выжил, но теперь серьезно болен.
– Где он? Черт тебя побери! Да слышишь ли ты меня? Я немедленно хочу его видеть! Боже мой! Феликс жив…
– Он в больнице.
– А чем он болен?
– Он посинел, капитан…
– Посинел!.. У тебя, наверное, солнечный удар, или испуг так на тебя подействовал…
– Капитан, я в своем уме и понимаю, что говорю. Повторяю вам, месье Феликс стал синим. А время от времени он чернеет. Становится похожим на настоящего негра.
Анрийон был из тех, кого трудно чем-либо удивить. Но в этот раз он оказался явно обескуражен.
– Ни слова не понимаю из того, что ты говоришь.
– Поверьте, все это так.
– Ладно. Допустим. Отведу тебя в какой-нибудь отель, не можем же мы торчать здесь.
– Но у меня есть угол, капитан.
– В таком случае идем к тебе. Если там найдется свободная комната, я ее сниму.
– Простите, капитан! Могу я задать вам вопрос?
– Валяй!
– С каких пор вы здесь?
– Не более часа. Мое судно пришвартованоnote 297 там, на главном рейде.
– «Дорада»?
– Нет! Бедняжка «Дорада» погибла.
– Ах!
– Теперь я командую большим пароходом.
– Как здорово…
– Да! Но еще лучше то, что я встретил тебя, мой дорогой!
– О! Капитан, это точно! Счастливый случай.
– Очутившись в Марахао, я по всему побережью ищу вас. Я был уверен, что Феликс давно мертв. Ты вернул меня к жизни своим сообщением. Мы заберем его из больницы.
– Видите ли, тут еще англичане… Они опять прицепились к нему.
– Ну, мы еще посмотрим, кто кого!
– А как быть с моим дядей и матросом?
– Разнесем тюрьму по кирпичику. Но сейчас надо добраться до твоего жилища. Там нам будет что рассказать друг другу. И еще: мне пришлось сменить фамилию. Я теперь больше не капитан Анрийон.
– Из-за проклятых англичан?
– Да! Для тебя и для всех остальных отныне я капитан Керневель. Это имя моей матушки.
– Ясно, капитан. А вот и мой отель, мы пришли.
Владелица отеля, добрейшая мадам Спиц, радушно приняла нового постояльца. Капитаны не часто останавливались у нее. Такой клиент льстил ей.
Новый постоялец, в свою очередь, вел себя так, будто у него туго набит кошелек, и заказал роскошный ужин. Ивон почтил его своим присутствием.
Хотя юнга был голоден и ел с завидным аппетитом, он все же находил время, чтобы в подробностях рассказать своему капитану обо всех невероятных приключениях их маленькой компании, состоявшей из Феликса, Беника, Жана-Мари и его самого. История так поразила Поля, что тот не успевал всплескивать руками и ахать.
Беседа затянулась. На город опустилась ночь, и, дойдя до того самого места, где произошла их встреча, Ивон не выдержал – заснул.
Было около одиннадцати часов вечера и капитан собирался уже лечь спать, как вдруг ему показалось, что под окном слышен знакомый свист – мелодия, известная всем морякам.
Анрийон никак не мог растолкать мальчугана. Юнга не просыпался. Пришлось прибегнуть к маленькой хитрости. Подойдя вплотную к кровати Ивона, капитан что есть силы закричал:
– Полундра! Подъем!!!
Услышав команду, мальчуган тут же открыл глаза и вскочил с готовностью, с какой каждый матрос привык вскакивать по тревоге.
На улице свистели сильнее.
– Это мой дядя, больше некому! – закричал юнга, прислушавшись.
– Ты уверен?
– Я так думаю, я надеюсь, капитан.
Капитан Анрийон, или капитан Корневель, как отныне он называл себя, осторожно приоткрыл окно и в тусклом сиянии звезд увидел двух мужчин. У одного в руках – ружье.
– Это ты, Беник? – спросил он на всякий случай.
Снизу послышался голос:
– Это не Ивон говорит. Кто ты?
– Беник!.. Это Беник! Дружище!
Человек с ружьем ответил:
– Провалиться мне на этом месте, если это не голос моего капитана!
– Тихо! Мы сейчас спустимся.
В гостинице для моряков жизнь не затихает ни днем, ни ночью. Постояльцы приходят и уходят когда им вздумается. После суровых и опасных морских походов матросы, оказавшись на берегу, предаются безудержному веселью. Никто не пеняет им за это.
Капитан рассудил, что Бенику и его приятелю не следует подниматься наверх. Несколько мгновений спустя он в сопровождении Ивона вышел на улицу. Двое мужчин поджидали их в нескольких шагах, на набережной.
– Прекрасно! Старый лис, – воскликнул Поль Анрийон, простирая руки к Бенику, – тебе удалось-таки бежать!
Боцман, сияющий, радостный, бросил ружье, со звоном брякнувшее о землю, и кинулся в объятия к другу.
– Капитан!.. Черт вас возьми, капитан!.. Месье Феликс спасся, вот и вы теперь с нами.
– Я, я, мой дорогой, собственной персоной.
– С неба вы, что ли, свалились? А каков у нас юнга! Дай-ка расцелую тебя! Представляете, капитан, если бы не он, мы крепко засели бы на мели.
– Да, да! Мне все известно.
Пока Беник не переставая говорил, его напарник скромно стоял в стороне, ожидая, когда его представят.
– Это Жан-Мари, капитан, мой матрос.
– И мой, – отвечал Анрийон, энергично пожимая руку Кервену. – Можешь во всем рассчитывать на меня.
– К вашим услугам, капитан, – отозвался бретонец.
– Итак, дети мои, – продолжал Анрийон, – если уж вам удалось выбраться оттуда, надо сделать все, чтобы вы не попали обратно.
– Это точно! – в один голос отозвались оба моряка.
– Могу предложить местечко, где никто не будет вас искать.
– Вы, капитан, человек слова. Если сказали, значит, сделаете непременно. Доказательством служит хотя бы то, что вы с нами. Право, с луны вы, что ли, свалились? Я так волнуюсь, как никогда. Слово моряка!
– Будет, дружище. Пожалуй, пора кончать разговоры и сниматься с якоря!
Капитан направился к набережной, трое друзей последовали за ним. Подойдя к воде, он сказал:
– Надо избавиться от твоего ружья.
– Ума не приложу, что с ним делать.
– Выкинь в воду! И кивер, и ранец, и патронташ…
– Все выкидывать?
– Абсолютно! И ты тоже, Жан-Мари, снимай куртку.
– Есть!
Матросы остались в одних рубашках, и теперь ничто не выдавало в них беглецов.
Капитан поискал что-то в темноте и вскоре нашел веревку от привязанной у мола лодки. На дне ее спали три перевозчика, курсирующие от берега к стоявшим на рейде судам.
Анрийон разбудил их, шепнул что-то по-испански и подозвал спутников. Те, ни слова не говоря, сели в лодку, подняли парус, и суденышко заскользило по водной глади в сторону лиманаnote 298 Плата.
Спустя час показались пришвартованные суда. Парус спустили и пошли на веслах. По тому, как капитан лавировалnote 299 и выбирал путь, было видно, что здешние места ему знакомы. Лодка приближалась к огромному кораблю, легко покачивавшемуся на волнах.
– Эй! На борту! – закричал капитан, сложив ладони рупором.
– Кто здесь? – отозвался охрипший голос.
– Это ты, Геноле?
– Я, капитан!
– Что новенького?
– Ничего, капитан!
– Прекрасно, мой мальчик! Я привез людей. А ну-ка, Ивон, забирайся на палубу по канату.
Юнга моментально оказался наверху.
– Теперь ты, Жан-Мари.
По тому, с какой легкостью и ловкостью бывший сержант преодолел препятствие, было видно, что он не потерял матросских навыков.
Следующей была очередь Беника. Вслед за ним, щедро отблагодарив владельца лодки, поднялся и сам капитан.
– Дети мои! Вы у меня на судне, следовательно, считайте, у себя дома. Ты, Беник, по-прежнему будешь боцманом. Ты, Ивон, теперь матрос. Ну, а для тебя, Жан-Мари, думаю, не слишком обременительна будет роль обыкновенного пассажира.
– Я? Пассажир?! Это я-то, бывалый канонир?..note 300
– Канонир? Браво! В таком случае тебе найдется работенка. Обещаю. Зайди ко мне в каюту, нам есть о чем поговорить. Вы, должно быть, умираете с голоду. Надо как следует поужинать, а на десертnote 301 – табак и ликер.
За столом прислуживал незнакомый юнга. Он очень гордился своим положением.
Беглецы так наворачивали, что непонятно было, куда все вмещается. Можно было подумать, у них резиновые желудки.
Как только утолили голод, капитан отослал юнгу, закрыл дверь, откупорил бутылку вина, закурил трубку и сказал:
– Ну что ж! Поговорим! Ивон поведал мне обо всех ваших приключениях до того момента, как вы совершили побег. Теперь моя очередь. Начну с того проклятого дня, когда «Дорада», на свое несчастье, прибыла в Марахао. Помнишь, Ивон, и ты тоже, Беник, как нас захватили англичане и оставили на борту патруль? Что стало с теми бравыми ребятами, тоже, наверное, не забыли.
– Вы имеете в виду, капитан, как я напоил этих патрульных, чтобы взять для вас одежду их командира?
– Пьяницы всегда попадают в дурацкое положение, – серьезно вставил Жан-Мари. У него на этот счет, кажется, имелось категоричное мнение.
– Короче, – продолжал Анрийон, улыбаясь, – эти негодяи, едва только оказались на берегу, не придумали ничего лучше, как подвести нас под виселицу. Но в Бразилии суд не так скор, как в Англии. Тебе-то это известно, Беник!
– Так точно, капитан! Я знаю, что вам удалось выкрутиться и не оказаться под судом в качестве работорговца. Но чем кончилась история с бумагами «Дорады»?
– Меня обязали заплатить огромный штраф, и как можно скорее. В это время вы с Ивоном уже сбежали. Кстати, куда?
– На шахты Диаманты. Там мы и нашли месье Феликса. Он был абсолютно синий, его за деньги показывали в балагане. Сами посудите: разве могли мы оставить его в таком состоянии?
– Так вот, – продолжал капитан, – я уплатил штраф, команду отпустили. «Дорада» вновь была моей. Все это время чернокожие оставались на борту. Им давали еду из наших запасов.
– Бедняги! – посочувствовал Беник.
– Конечно, бедняги! Я много размышлял над их незавидной судьбой и, как только возвратился на судно, тут же приказал помощнику вывести пленников на палубу. Разделил между ними всю имеющуюся в наличии провизию, дал каждому немного денег, с которыми они поначалу даже не знали, что и делать. Потом оформил бумаги на их освобождение, высадил на берег и объяснил, что они свободны.
– Свободны! – в один голос закричали Жан-Мари, Беник и Ивон. – Ах, капитан, как это прекрасно!
– Я сказал, что местные власти помогут им найти работу, что работа эта будет оплачена, и никто отныне не покусится на их свободу.
– Но для вас это означало разорение!
– Что-то в этом роде. Но зато я поступил благородно. Во всяком случае, постарался, насколько возможно, исправить положение.
– Вам ничего не оставалось, как выйти в море.
– Я и собирался так поступить. Но в одно прекрасное утро в Марахао появился весь экипаж треклятого английского крейсера.
– Черт побери! Разве торпеда не уничтожила его?
– Конечно, уничтожила. Однако этим бестиям удалось спастись. Одним словом, если мы избежали суда как работорговцы, то теперь стали пиратами. Все это мне поведал один добрый малый, служивший в суде. Он неплохо на мне подзаработал. Первое, что сделал английский капитан, прибыв в Марахао, написал обо мне рапорт. Результат не замедлил сказаться. Через несколько часов меня вновь должны были схватить и передать британским властям, и повод был не пустячный: обвинение в умышленном потоплении военного судна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64