.. Да, «снеговая осыпь»! Баосюй!
– Что угодно госпоже?
– Поднимайся выше! Нет, не так! Еще, еще! К самым облакам!
– Что уж мелочиться! Давай сразу к вратам Верховного Небесного Владыки... Сейчас чернила твоего иероглифа просохнут, мы станем видимыми, и нас расстреляют молниями эти серебристые ублюдки...
– Замолчи и поднимайся! Вверх, Баосюй!
– Ну, ладно, сама напросилась...
– Эй, Баосюй, всё, хватит! Замри!
Принцесса Фэйянь глянула вниз. С такой высоты устье реки Цанхэ казалось куском зеленого шелка, сама река – ниткой жемчужных бус, войско владыки Хошиди россыпью маковых зерен, а рать Небесных Детей... Да, они действительно стояли в порядке иероглифа «Вечная Непобедимость». И так высоко поднялся дракон, что Фэйянь могла играючи накрыть этот серебряный иероглиф ладонью. Но вместо этого принцесса взмахнула кистью...
От ее отчаянного вопля дракон вздрогнул.
– Что?! – рыкнул он.
– У меня нет туши! – кричала принцесса. – Кисть высохла, нет времени растирать новую тушь!
– Хм, а еще мастер каллиграфии. Но кровь-то у тебя еще осталась?
– Да.
– Так напиши иероглиф своей кровью!
– Верно!
Принцесса с размаху ударила левой рукой по острому как бритва выступу на голове дракона. Обмакнула кисть в выступившую кровь.
– Крылатая Цэнфэн, помоги мне, во имя матери моей и отца моего! – воскликнула принцесса и взмахнула кистью.
Кровавые борозды и узоры возникли в утреннем небе. Это выглядело столь ужасно, что войска владыки Хошиди охватила паника.
– Новая напасть! – вскричали люди.
Но в следующее мгновение владыка Хошиди увидел, что с Небесными Детьми творится нечто необыкновенное. Только что они стояли, сверкая серебром лат и исторгая смертоносные лучи, а теперь странная белизна покрывала их тела... Небесные Дети зашатались, принялись бессмысленно двигаться, ронять свои смертоубийственные зеркала...
– Что это?! – воскликнула военачальница Тэнкай.
– На них словно выступил иней, – пробормотал владыка Хошиди.
А еще через минуту все было кончено. Небесные Дети превратились в огромные сугробы, медленно тающие под начинающим все сильнее припекать солнцем.
– Владыка Хошиди-и-и-и! – раздался крик с неба. – Мы управились быстрее, чем думали!
– Ничего не понимаю, – сказал полководец. ... Но, вероятно, чернила, нанесенные на голову Баосюя, все-таки высохли. Потому что все увидели, как из-за облаков выныривает чудесный дракон с крепко прильнувшей к его хребту принцессой Фэйянь.
– Как вам это удалось, принцесса? – спросил Хошиди, когда Фэйянь слезла с дракона и подошла к нему.
– Каллиграфия, – усмехнулась Фэйянь. – Дайте отдых войскам, владыка. Возможно, впереди нас ждут еще более ужасные сражения. Впереди Тэнкин.
– Да, принцесса. Что у вас с рукой?
– Не хватило чернил, – бросила Фэйянь. – Простите, владыка... Баосюй! Баосюй!
– Чего тебе? – недовольно оглянулся дракон, уже потопавший было к своим бочкам с редечным соком.
– Я... хотела лишь поблагодарить тебя. – Принцесса подошла к дракону и нежно провела ладонями по его золотой голове. – Ты самый лучший друг, которого можно пожелать, Баосюй!
– Спасибо на добром слове, – буркнул дракон. – Ты не против, я займусь своими сколопендрами? За меня ведь их никто из ушей не вычистит...
– Ворчун! – засмеялась принцесса и, потянувшись на цыпочках, ласково поцеловала дракона в переносье.
И чуть не упала наземь от его отчаянного вопля:
– Что ты наделала, принцесса?!
С этим обиженным возгласом дракон взмыл вверх, а потом с разгона ухнул в бурливые и глубокие воды реки Цанхэ, так, что со дна поднялся желтый песок...
– А что я такого сделала? – удивилась Фэйянь. – Баосюй! Куда ты?!
Вода в реке заклокотала, словно ее вскипятили, потом изнутри осветилась ало-золотым сиянием.
– Что с вашим драконом, принцесса? – подбежала к берегу военачальница Тэнкай.
Фэйянь пожала плечами:
– Я всего-то поцеловала его. Не предполагала, что мой поцелуй – это нечто невыразимо ужасное.
– Никогда не могла понять двух вещей на свете, – в ответ усмехнулась военачальница Тэнкай. – Пути мужчины к сердцу женщины и привязанности человека к дракону... Смотрите, он поднимается на поверхность!
Дракон и впрямь вынырнул из вод Цанхэ, низко пролетел над берегом и опустился среди камышовых зарослей.
– Я пойду к нему, – сказала принцесса. – И дайте мне с собой кувшин с редечным соком. На всякий случай.
... Если бы Фэйянь и не знала, что в камыше укрылся дракон, она бы легко обнаружила его – по тем горестным стонам, что он испускал, обдавая камыш раскаленным паром.
– Баосюй! – позвала принцесса. – Я пришла просить у тебя извинения. Кажется, мой поцелуй оскорбил тебя...
Дракон высунул золотую и мрачную морду из камышей. К жемчужинам на его усах прилипли два пресноводных краба.
– Что это у тебя в руках? – невежливо осведомился дракон и тряхнул усами, сбрасывая прилипчивых крабов.
– Кувшин.
– Вижу, не дурак. Что в кувшине?
– Редечный сок. Для промывания твоих ушей.
– Можешь вылить, – сказал дракон безнадежным голосом и часто заморгал. Из его глаз выкатились мутноватые слезы. – Что пользы моим ушам, если я сам умру в начале следующей луны!
– Что?! Баосюй, как это может быть?!
– Все принцессы – это, это...
– Баосюй! Объясни мне, вместо того чтобы сыпать оскорблениями! Ты мой друг, ты мне дорог, и я не пожалею для тебя жизни!
– Хм, – поморщился дракон, но из камышей выполз и пристроился рядом с принцессой. Лег на брюхо, подперев передними лапами свою золотую голову. Алые крылья нависали над ним, как два боевых стяга. – Друг, говоришь... Ну, тогда, может, еще не все потеряно...
– Баосюй, ты говоришь загадками. Что случилось, когда я тебя поцеловала?
– Уи-г-г-г-гм! Принцесса, скажи, что ты знаешь о драконах?
Фэйянь минуту помолчала, вспоминая. Затем сказала:
– В древних сочинениях пишут, что дракон – священный сын бессмертных, покровительствующий людям и иногда сходящий на землю, дабы оделить ее благословением. Дракон повелевает небесной и водной стихиями, в подчинении у него молнии, гром, ливни и штормы. Изображать дракона на родовых знаменах и щитах дозволено только членам императорской семьи, а также Небесным Чиновникам, которые носят на своих халатах гербы с драконом о четырех когтях... Дракон может даровать человеку мудрость, помочь в беде и... И все. Это все, что я знаю о подобных тебе, Баосюй. Еще раз прошу простить меня за невеликий ум и неосведомленность.
– Тогда все ясно, – вздохнул дракон. – Но это дела не меняет... Знай, принцесса, что у драконов на земле есть лишь один враг. Это женщина. Поэтому мы, драконы, избегаем общения с женщинами как только можем.
– О, – поникла головой Фэйянь.
– Если бы не Крылатая Цэнфэн, не ее просьбы, я никогда бы не связался с тобой, принцесса. Я бы к тебе за тысячу тчи не подошел! Ибо опасна для дракона женщина, а женщина царского рода тысячекратно опаснее! И самое страшное, что может сделать для дракона женщина, – это поцеловать его. Мы, драконы, вообще-то бессмертны. Но от поцелуя обычной женщины дракон заболеет, запаршивеет и умрет через двенадцать лун на тринадцатую. А уж если дракона поцеловала принцесса, то...
– Что?! – ахнула Фэйянь.
– Дракон умрет с наступлением следующей луны.
– Это произойдет через седмицу...
– Вот-вот. Так что можешь начинать со мной прощаться, принцесса. Скоро у меня начнет отваливаться чешуя, помертвеют лапы, выпадут зубы... А все из-за твоего поцелуя. Слыхал я, принцесса, что в одной далекой-далекой стране жила девица, чей поцелуй превращал всякого мужчину в уродливое чудовище. Вот сколь велика печаль от женщины!
– Блаженный Баосюй! – воскликнула Фэйянь, становясь перед драконом в самой смиренной позе. – Прости меня великодушно! Я по неведению осквернила тебя своим поцелуем! Если бы можно было тебя спасти, я бы вырезала для этого сердце из собственной груди! Неужели нет никакой возможности отвратить твою смерть?!
– Ну, вообще-то в Изумрудной Книге Драконов записано, что дракон не умрет, если женщина, которая осквернила его поцелуем, выйдет за него замуж по доброй воле. Но доказательств тому нет, потому что еще ни одна женщина не выходила замуж за дракона добровольно... Гм...
– Я стану твоей женой, Баосюй! С радостью и по доброй воле, лишь бы это спасло тебе жизнь! Клянусь памятью предков!
– Гм, правда, что ли?
– А разве может быть иначе? – даже удивилась принцесса. – Я не могу себе представить твою смерть. Видеть, как ты умираешь, и знать, что виновница этому – я сама! Я лучше удавлюсь на собственной косе!
– У тебя она еще не отросла, коса-то... Так и сверкаешь бритой головой...
– Тогда заколюсь мечом! Баосюй, я так люблю тебя, что небо становится серым могильным камнем, когда тебя нет рядом!..
– Любишь? – странно мерцая глазами, переспросил дракон.
– Да, люблю, мой господин, – проговорила принцесса, рыдая. – Я сама тебе уши редечным соком промывать буду и всех сколопендр повытаскиваю...
– Такие жертвы ни к чему, сам справлюсь, – хмыкнул дракон, а потом издал звук, похожий на приглушенный хохот. – Значит, ты впрямь решишься стать женой дракона, принцесса Фэйянь?
– Да.
– Не ожидал. Впрочем, женщины, а в особенности принцессы, всегда были непредсказуемы в своих поступках и сердечных увлечениях... Вот помню еще одну историю о далекой-далекой стране... Но сейчас не об этом. Не будем медлить со свадьбой, принцесса. А то еще как помру...
– Конечно, не будем медлить. Ты сам сообщишь владыке Хошиди о нашем решении либо это сделать мне?
– Я сам, – величаво махнул лапой дракон. – А ты готовься к церемонии. Наряды там, подружки невесты... Я, между прочим, женюсь в первый раз, хочется, чтобы свадьба запомнилась. Да, а с приданым у тебя как?
– Баосюй! – Впервые за весь разговор на щеках принцессы вспыхнул румянец гнева. – Я наследница династии Тэн, вся Яшмовая Империя принадлежит мне по праву, а ты говоришь о приданом, как будто берешь в жены низкорожденную!..
– Уи-г-г-г-гм! – Дракон опять издал этот непередаваемый звук. – Я пошутил, принцесса. Ну, что ты стоишь? Ступай, готовься к свадьбе. Сыграем ее завтра поутру.
– А ты? Так и останешься здесь?
– Некоторое время. Надо обо всем подумать. Женитьба – это тебе не иероглифы вычерчивать! Ступай же!
– Да, мой господин. – Принцесса поклонилась жениху и повернулась, чтобы уйти.
– Стой! – величественно рыкнул дракон.
– Что?
– Кувшин с соком оставь. Всё. Теперь можешь идти.
Когда принцесса ушла, дракон деловито залил себе в уши редечного сока и принялся вытряхивать оттуда очумевших сколопендр. Изредка дракон повторял «уи-г-г-г-гм! », и что это восклицание означало, нам неясно, любезный читатель.
... Сказать, что все военачальники войска владыки Хошиди были поражены вестью о предстоящей свадьбе принцессы Фэйянь и дракона Баосюя, значит ничего не сказать. Кто-то счел это благим знаком: драконы как-никак почти божественные существа, значит, и союз с ними должен нести удачу и процветание всем на земле. Но некоторые благородные мужи роптали: статочное ли это дело – принцессе становиться супругой огнедышащего зверя! Что будет со страной, когда Фэйянь взойдет на престол! Придется скрывать от прочих государств, что супруг императрицы – дракон. Она ведь с таким муженьком и любовников побоится завести: огнедышащий с ними церемониться не будет, вмиг испепелит! Говорят также, что генерал барсучьей армии весьма недоволен был скоропалительной помолвкой принцессы и дракона. Он, похоже, мечтал предложить принцессе себя в качестве супруга – всем известно, что брак с оборотнем не только сулит множество приятных мгновений в спальных покоях, но и помогает в приобретении богатства и славы (в первую очередь самому оборотню). Но ничего не поделаешь, пришлось смириться.
Войско вышло из устья реки Цанхэ (о битве со страшными Небесными Детьми здесь напоминал лишь полурастаявший снег да несколько свеженасыпанных могильных курганов) и вплоть до часа Феникса двигалось в сторону Шелковой долины. Здесь владыка Хошиди велел остановиться для – отдыха и для приготовлений к грядущему славному событию. Шелковая долина покрылась шатрами и палатками, которые в ночном сумраке мерцали, будто распустившиеся цветки дикого табака или листья мисканта. Кашевары готовили все для завтрашней праздничной трапезы, лучшие воины собирались дать представление на свадьбе... Военачальница Тэнкай вместе с приближенными девами-лучницами не покидала шатра принцессы. Фэйянь и не предполагала, что прочие женщины с такой важностью отнесутся к ее замужеству и будут хлопотать вокруг нее, как вокруг какой-нибудь феи... Кстати, феи обязались за оставшиеся ночные часы сшить Фэйянь свадебный наряд такой красоты, что и во сне не приснится.
Девы-лучницы искупали Фэйянь в трех водах с добавлением ароматических масел и притираний (даже странно, откуда ароматические масла взялись в лагере, но, видно, женщина и в военном походе остается женщиной).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Что угодно госпоже?
– Поднимайся выше! Нет, не так! Еще, еще! К самым облакам!
– Что уж мелочиться! Давай сразу к вратам Верховного Небесного Владыки... Сейчас чернила твоего иероглифа просохнут, мы станем видимыми, и нас расстреляют молниями эти серебристые ублюдки...
– Замолчи и поднимайся! Вверх, Баосюй!
– Ну, ладно, сама напросилась...
– Эй, Баосюй, всё, хватит! Замри!
Принцесса Фэйянь глянула вниз. С такой высоты устье реки Цанхэ казалось куском зеленого шелка, сама река – ниткой жемчужных бус, войско владыки Хошиди россыпью маковых зерен, а рать Небесных Детей... Да, они действительно стояли в порядке иероглифа «Вечная Непобедимость». И так высоко поднялся дракон, что Фэйянь могла играючи накрыть этот серебряный иероглиф ладонью. Но вместо этого принцесса взмахнула кистью...
От ее отчаянного вопля дракон вздрогнул.
– Что?! – рыкнул он.
– У меня нет туши! – кричала принцесса. – Кисть высохла, нет времени растирать новую тушь!
– Хм, а еще мастер каллиграфии. Но кровь-то у тебя еще осталась?
– Да.
– Так напиши иероглиф своей кровью!
– Верно!
Принцесса с размаху ударила левой рукой по острому как бритва выступу на голове дракона. Обмакнула кисть в выступившую кровь.
– Крылатая Цэнфэн, помоги мне, во имя матери моей и отца моего! – воскликнула принцесса и взмахнула кистью.
Кровавые борозды и узоры возникли в утреннем небе. Это выглядело столь ужасно, что войска владыки Хошиди охватила паника.
– Новая напасть! – вскричали люди.
Но в следующее мгновение владыка Хошиди увидел, что с Небесными Детьми творится нечто необыкновенное. Только что они стояли, сверкая серебром лат и исторгая смертоносные лучи, а теперь странная белизна покрывала их тела... Небесные Дети зашатались, принялись бессмысленно двигаться, ронять свои смертоубийственные зеркала...
– Что это?! – воскликнула военачальница Тэнкай.
– На них словно выступил иней, – пробормотал владыка Хошиди.
А еще через минуту все было кончено. Небесные Дети превратились в огромные сугробы, медленно тающие под начинающим все сильнее припекать солнцем.
– Владыка Хошиди-и-и-и! – раздался крик с неба. – Мы управились быстрее, чем думали!
– Ничего не понимаю, – сказал полководец. ... Но, вероятно, чернила, нанесенные на голову Баосюя, все-таки высохли. Потому что все увидели, как из-за облаков выныривает чудесный дракон с крепко прильнувшей к его хребту принцессой Фэйянь.
– Как вам это удалось, принцесса? – спросил Хошиди, когда Фэйянь слезла с дракона и подошла к нему.
– Каллиграфия, – усмехнулась Фэйянь. – Дайте отдых войскам, владыка. Возможно, впереди нас ждут еще более ужасные сражения. Впереди Тэнкин.
– Да, принцесса. Что у вас с рукой?
– Не хватило чернил, – бросила Фэйянь. – Простите, владыка... Баосюй! Баосюй!
– Чего тебе? – недовольно оглянулся дракон, уже потопавший было к своим бочкам с редечным соком.
– Я... хотела лишь поблагодарить тебя. – Принцесса подошла к дракону и нежно провела ладонями по его золотой голове. – Ты самый лучший друг, которого можно пожелать, Баосюй!
– Спасибо на добром слове, – буркнул дракон. – Ты не против, я займусь своими сколопендрами? За меня ведь их никто из ушей не вычистит...
– Ворчун! – засмеялась принцесса и, потянувшись на цыпочках, ласково поцеловала дракона в переносье.
И чуть не упала наземь от его отчаянного вопля:
– Что ты наделала, принцесса?!
С этим обиженным возгласом дракон взмыл вверх, а потом с разгона ухнул в бурливые и глубокие воды реки Цанхэ, так, что со дна поднялся желтый песок...
– А что я такого сделала? – удивилась Фэйянь. – Баосюй! Куда ты?!
Вода в реке заклокотала, словно ее вскипятили, потом изнутри осветилась ало-золотым сиянием.
– Что с вашим драконом, принцесса? – подбежала к берегу военачальница Тэнкай.
Фэйянь пожала плечами:
– Я всего-то поцеловала его. Не предполагала, что мой поцелуй – это нечто невыразимо ужасное.
– Никогда не могла понять двух вещей на свете, – в ответ усмехнулась военачальница Тэнкай. – Пути мужчины к сердцу женщины и привязанности человека к дракону... Смотрите, он поднимается на поверхность!
Дракон и впрямь вынырнул из вод Цанхэ, низко пролетел над берегом и опустился среди камышовых зарослей.
– Я пойду к нему, – сказала принцесса. – И дайте мне с собой кувшин с редечным соком. На всякий случай.
... Если бы Фэйянь и не знала, что в камыше укрылся дракон, она бы легко обнаружила его – по тем горестным стонам, что он испускал, обдавая камыш раскаленным паром.
– Баосюй! – позвала принцесса. – Я пришла просить у тебя извинения. Кажется, мой поцелуй оскорбил тебя...
Дракон высунул золотую и мрачную морду из камышей. К жемчужинам на его усах прилипли два пресноводных краба.
– Что это у тебя в руках? – невежливо осведомился дракон и тряхнул усами, сбрасывая прилипчивых крабов.
– Кувшин.
– Вижу, не дурак. Что в кувшине?
– Редечный сок. Для промывания твоих ушей.
– Можешь вылить, – сказал дракон безнадежным голосом и часто заморгал. Из его глаз выкатились мутноватые слезы. – Что пользы моим ушам, если я сам умру в начале следующей луны!
– Что?! Баосюй, как это может быть?!
– Все принцессы – это, это...
– Баосюй! Объясни мне, вместо того чтобы сыпать оскорблениями! Ты мой друг, ты мне дорог, и я не пожалею для тебя жизни!
– Хм, – поморщился дракон, но из камышей выполз и пристроился рядом с принцессой. Лег на брюхо, подперев передними лапами свою золотую голову. Алые крылья нависали над ним, как два боевых стяга. – Друг, говоришь... Ну, тогда, может, еще не все потеряно...
– Баосюй, ты говоришь загадками. Что случилось, когда я тебя поцеловала?
– Уи-г-г-г-гм! Принцесса, скажи, что ты знаешь о драконах?
Фэйянь минуту помолчала, вспоминая. Затем сказала:
– В древних сочинениях пишут, что дракон – священный сын бессмертных, покровительствующий людям и иногда сходящий на землю, дабы оделить ее благословением. Дракон повелевает небесной и водной стихиями, в подчинении у него молнии, гром, ливни и штормы. Изображать дракона на родовых знаменах и щитах дозволено только членам императорской семьи, а также Небесным Чиновникам, которые носят на своих халатах гербы с драконом о четырех когтях... Дракон может даровать человеку мудрость, помочь в беде и... И все. Это все, что я знаю о подобных тебе, Баосюй. Еще раз прошу простить меня за невеликий ум и неосведомленность.
– Тогда все ясно, – вздохнул дракон. – Но это дела не меняет... Знай, принцесса, что у драконов на земле есть лишь один враг. Это женщина. Поэтому мы, драконы, избегаем общения с женщинами как только можем.
– О, – поникла головой Фэйянь.
– Если бы не Крылатая Цэнфэн, не ее просьбы, я никогда бы не связался с тобой, принцесса. Я бы к тебе за тысячу тчи не подошел! Ибо опасна для дракона женщина, а женщина царского рода тысячекратно опаснее! И самое страшное, что может сделать для дракона женщина, – это поцеловать его. Мы, драконы, вообще-то бессмертны. Но от поцелуя обычной женщины дракон заболеет, запаршивеет и умрет через двенадцать лун на тринадцатую. А уж если дракона поцеловала принцесса, то...
– Что?! – ахнула Фэйянь.
– Дракон умрет с наступлением следующей луны.
– Это произойдет через седмицу...
– Вот-вот. Так что можешь начинать со мной прощаться, принцесса. Скоро у меня начнет отваливаться чешуя, помертвеют лапы, выпадут зубы... А все из-за твоего поцелуя. Слыхал я, принцесса, что в одной далекой-далекой стране жила девица, чей поцелуй превращал всякого мужчину в уродливое чудовище. Вот сколь велика печаль от женщины!
– Блаженный Баосюй! – воскликнула Фэйянь, становясь перед драконом в самой смиренной позе. – Прости меня великодушно! Я по неведению осквернила тебя своим поцелуем! Если бы можно было тебя спасти, я бы вырезала для этого сердце из собственной груди! Неужели нет никакой возможности отвратить твою смерть?!
– Ну, вообще-то в Изумрудной Книге Драконов записано, что дракон не умрет, если женщина, которая осквернила его поцелуем, выйдет за него замуж по доброй воле. Но доказательств тому нет, потому что еще ни одна женщина не выходила замуж за дракона добровольно... Гм...
– Я стану твоей женой, Баосюй! С радостью и по доброй воле, лишь бы это спасло тебе жизнь! Клянусь памятью предков!
– Гм, правда, что ли?
– А разве может быть иначе? – даже удивилась принцесса. – Я не могу себе представить твою смерть. Видеть, как ты умираешь, и знать, что виновница этому – я сама! Я лучше удавлюсь на собственной косе!
– У тебя она еще не отросла, коса-то... Так и сверкаешь бритой головой...
– Тогда заколюсь мечом! Баосюй, я так люблю тебя, что небо становится серым могильным камнем, когда тебя нет рядом!..
– Любишь? – странно мерцая глазами, переспросил дракон.
– Да, люблю, мой господин, – проговорила принцесса, рыдая. – Я сама тебе уши редечным соком промывать буду и всех сколопендр повытаскиваю...
– Такие жертвы ни к чему, сам справлюсь, – хмыкнул дракон, а потом издал звук, похожий на приглушенный хохот. – Значит, ты впрямь решишься стать женой дракона, принцесса Фэйянь?
– Да.
– Не ожидал. Впрочем, женщины, а в особенности принцессы, всегда были непредсказуемы в своих поступках и сердечных увлечениях... Вот помню еще одну историю о далекой-далекой стране... Но сейчас не об этом. Не будем медлить со свадьбой, принцесса. А то еще как помру...
– Конечно, не будем медлить. Ты сам сообщишь владыке Хошиди о нашем решении либо это сделать мне?
– Я сам, – величаво махнул лапой дракон. – А ты готовься к церемонии. Наряды там, подружки невесты... Я, между прочим, женюсь в первый раз, хочется, чтобы свадьба запомнилась. Да, а с приданым у тебя как?
– Баосюй! – Впервые за весь разговор на щеках принцессы вспыхнул румянец гнева. – Я наследница династии Тэн, вся Яшмовая Империя принадлежит мне по праву, а ты говоришь о приданом, как будто берешь в жены низкорожденную!..
– Уи-г-г-г-гм! – Дракон опять издал этот непередаваемый звук. – Я пошутил, принцесса. Ну, что ты стоишь? Ступай, готовься к свадьбе. Сыграем ее завтра поутру.
– А ты? Так и останешься здесь?
– Некоторое время. Надо обо всем подумать. Женитьба – это тебе не иероглифы вычерчивать! Ступай же!
– Да, мой господин. – Принцесса поклонилась жениху и повернулась, чтобы уйти.
– Стой! – величественно рыкнул дракон.
– Что?
– Кувшин с соком оставь. Всё. Теперь можешь идти.
Когда принцесса ушла, дракон деловито залил себе в уши редечного сока и принялся вытряхивать оттуда очумевших сколопендр. Изредка дракон повторял «уи-г-г-г-гм! », и что это восклицание означало, нам неясно, любезный читатель.
... Сказать, что все военачальники войска владыки Хошиди были поражены вестью о предстоящей свадьбе принцессы Фэйянь и дракона Баосюя, значит ничего не сказать. Кто-то счел это благим знаком: драконы как-никак почти божественные существа, значит, и союз с ними должен нести удачу и процветание всем на земле. Но некоторые благородные мужи роптали: статочное ли это дело – принцессе становиться супругой огнедышащего зверя! Что будет со страной, когда Фэйянь взойдет на престол! Придется скрывать от прочих государств, что супруг императрицы – дракон. Она ведь с таким муженьком и любовников побоится завести: огнедышащий с ними церемониться не будет, вмиг испепелит! Говорят также, что генерал барсучьей армии весьма недоволен был скоропалительной помолвкой принцессы и дракона. Он, похоже, мечтал предложить принцессе себя в качестве супруга – всем известно, что брак с оборотнем не только сулит множество приятных мгновений в спальных покоях, но и помогает в приобретении богатства и славы (в первую очередь самому оборотню). Но ничего не поделаешь, пришлось смириться.
Войско вышло из устья реки Цанхэ (о битве со страшными Небесными Детьми здесь напоминал лишь полурастаявший снег да несколько свеженасыпанных могильных курганов) и вплоть до часа Феникса двигалось в сторону Шелковой долины. Здесь владыка Хошиди велел остановиться для – отдыха и для приготовлений к грядущему славному событию. Шелковая долина покрылась шатрами и палатками, которые в ночном сумраке мерцали, будто распустившиеся цветки дикого табака или листья мисканта. Кашевары готовили все для завтрашней праздничной трапезы, лучшие воины собирались дать представление на свадьбе... Военачальница Тэнкай вместе с приближенными девами-лучницами не покидала шатра принцессы. Фэйянь и не предполагала, что прочие женщины с такой важностью отнесутся к ее замужеству и будут хлопотать вокруг нее, как вокруг какой-нибудь феи... Кстати, феи обязались за оставшиеся ночные часы сшить Фэйянь свадебный наряд такой красоты, что и во сне не приснится.
Девы-лучницы искупали Фэйянь в трех водах с добавлением ароматических масел и притираний (даже странно, откуда ароматические масла взялись в лагере, но, видно, женщина и в военном походе остается женщиной).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47