– Под этой небесной дырой как-то жутковато, не находишь?
– Однако ты храбрец, – пробормотал Лу. И добавил, будто вспомнив что-то: – Я побрезгую к нему прикоснуться.
– А я не побрезгую! – горячо прошептал Ян и протянул руки к серебристому телу. Но руки его замерли, словно наткнувшись на незримую преграду.
Глаза дивного существа открылись. Они оказались величиной с чашечки для рисового вина и сияли холодным бирюзовым светом. Зрачков у этих глаз не было. Завороженные бирюзовым взглядом, братья не смели двинуться...
– Не прикасайтесь ко мне, смертные, – мелодичным и нежным голосом сказало существо, почти не открывая рта. – Ваше прикосновение осквернит мою небесную чистоту. Нахожусь ли я в землях Яшмовой Империи?
– Да, небожитель. – Голос Яна дрожал, но не от страха, а от волнения, ибо юноша, казалось, поглощал взглядом прекрасное существо. – Это Яшмовая Империя, иначе именуемая Пренебесным Селением...
– Довольно, смертный, – с этими словами небожитель встал. Ростом он примерно на три головы превосходил Яна, хотя Ян Синь считался одним из самых высокорослых мужей Империи. Кроме того, обнаружилось, что за спиной у небожителя имеются крылья из лазоревых и алых блестящих перьев. – Я здесь пребываю в одиночестве?
– То есть?.. – переспросил Ян.
– Вы не встречали поблизости подобных мне? – пояснил небожитель, в бирюзовых глазах коего, казалось, промелькнуло недовольство тупоумием смертных.
– Нет, о посланник туч, – витиевато ответил Ян. – Но прикажи нам, и мы станем верными твоими слугами...
– Кхм, – подал голос Лу. – Не знаю, как ты, братец, а я не собираюсь быть слугой у небожителя. Ты знаешь, чем озабочено мое сердце. И я буду продолжать поиски той, кого люблю, а ты можешь служить этому серебряному чудищу!
Глаза серебряного чудища внимательно разглядывали Лу.
– Ты смелый смертный, – сказало чудище. – Биение твоего сердца слышно даже на небесах. Но я не могу отпустить тебя. Здесь нет никого из моих соплеменников, а потому мне нужны двое смертных, чтобы я сумела выполнить свое предназначение.
– Какое предназначение? – насторожился Лу Синь.
– Оно сказало «сумела»! Это женщина! Богиня! Фея! – тихо возликовал Ян Синь.
И получил ощутимый тычок в бок.
– Братец Ян, тебя ведь не интересуют женщины! – прошипел Лу. – Тем более что она бессмертная небожительница!
– Именно потому она станет моей! – прошептал Ян.
– Да ты рехнулся!
– Разумен как никогда! Это на обыкновенную женщину тратить силы и чувства – глупость, а вот на бессмертную небожительницу... Интересно, серебряное на ней – это ее одеяние или кожа? Если кожа, значит, она нагая?
– Ян, опомнись... У нее взгляд как у разъяренного дракона!
– Ха, не было еще женщины с разъяренным взглядом, которую бы я не укротил! – Ян Синь перестал препираться с братом и почтительно обратился к небожительнице: – О госпожа! Располагайте нами как вашими верными слугами! Куда вам угодно направиться?
– В столицу. В императорский дворец, – отчеканила бирюзовоглазая небожительница.
– Заметь, брат, – сказал Лу, – наша девушка-монах тоже собиралась идти в Тэнкин, и именно в императорский дворец. Может, это судьба? Там мы все и встретимся.
– Так радуйся этому, – прошипел Ян и с любезной улыбкой обратился к небожительнице.
– Госпожа, позвольте узнать ваше божественное имя.
– Цюнсан, – ответила та.
Ян ахнул:
– Фея Цюнсан? Та самая фея, что принесла на землю семена тутовых деревьев и вырастила клены? Та самая фея, что научила людей искусству игры на флейте?!
– Приятна такая осведомленность. – Глаза феи ярко блеснули. – Назовите ваши имена, смертные мужи.
– Ян Синь.
– Лу Синь.
– Есть ли у вас быстроходная колесница, Ян и Лу?
– Э-э нет, госпожа фея. Мы путешествовали верхом и не рассчитывали на то, что...
– Какая досада! – сказала серебряная фея. – А моя колесница разбилась при посадке на землю. – Мы раздобудем повозку! – воодушевился Ян. – Доскачем до ближайшего села и там...
– Нет, это слишком долго, а мне дорога каждая минута. Кликните ваших коней.
Братья позвали своих скакунов, те подбежали, но боялись подходить близко к небесной фее.
– Отличные кони, – похвалила фея Цюнсан. Осталось лишь раздобыть колесницу...
Взгляд ее упал на пустой кувшин из-под вина.
– Подойдет, – пробормотала фея Цюнсан. Она дунула на кувшин (при этом изо рта ее вылетело облачко серебристой пыли), и кувшин превратился в прекрасную колесницу с позолоченными колесами, с лакированными сиденьями и упряжью, украшенной алыми и лазоревыми перьями.
– Поторопимся, – сказала фея. – Садитесь, смертные. Ах нет, совсем из памяти вон!
Фея взмахнула своими крыльями, сверкнула глазами и обратилась в изумительной красоты девушку в алой юбке и лазоревой кофте. На ее черных волосах блестела фата из серебряных нитей. И лишь то, что в ее бирюзовых глазах не было зрачков, выдавало в ней фею.
– А теперь едем, – приказала она.
Кони рванулись с места, словно обрели силу целого табуна, волшебная колесница почти летела над землей, не касаясь колесами взметнувшейся пыли... Фея правила, а Лу и Ян сидели, в растерянности поглядывая друг на друга.
«Что нас ждет? » – размышлял каждый из них, и, словно прочитав мысли братьев, фея заговорила:
– Ян и Лу, знайте, что на Яшмовую Империю грядет великое бедствие.
– Неужели стране нашей недостаточно бедствий? – горестно воскликнул Лу. – Земли Пренебесного Селения терзают наемники Ардиса, убийцы и грабители, недород, болезни, хищные звери и самоуправство уездных начальников, непомерно завышающих налоги! Какое еще горе посылает нам Небо?
– Смертный! – рассердилась фея. – Ты слушай меня и не имей привычки перебивать речь небожительницы! А то я рассержусь и превращу тебя в палочки для еды!
– Простите! – опомнился Лу.
– То-то. Знайте, смертные, что Яшмовая Империя сильно прогневала богов, которые ранее покровительствовали ей. То, что на Яшмовом престоле вот уже сколько лет беззаконно сидит проклятая убийца Шэси, весьма разгневало Верховного Небесного Владыку. Он сделал выговор всем Главным Чиновникам Небесной Канцелярии за то, что они не сумели исправить положение в Яшмовой Империи. Некоторых Небесных Чиновников даже сместили с постов и отправили на казенные должности в преисподнюю. А недавно Верховный Владыка в очередном приступе гнева повелел воинству Небесных Детей напасть на Яшмовую Империю и истребить в ней все живое – и злых и добрых, и больших и малых, чтоб потом заново заселить эти места новыми, неоскверненными людьми. И воинство Небесных Детей уже начало свое наступление. Но богини Наи Ва и Гаиньинь – сестры Верховного Владыки – не согласились с его решением. Надо вам сказать, смертные, что наш Верховный Владыка за последний миллион лет сильно разочаровался в мировом устройстве и утратил любовь ко всему живущему. Потому его решения отличаются такой суровостью... Так вот, богини Наи Ва и Гаиньинь срочно собрали второй Облачный Совет, на котором, помимо них, присутствовали некоторые Небесные Чиновники, святые, блаженные герои и мы – феи, покровительницы Яшмовой Империи. Мы решили заключить союз с добрыми людьми Яшмовой Империи и совместными усилиями остановить воинство Небесных Детей, которые без разбора убивают и злодея, и добродетельного человека. Лично мне поручено отправиться в императорский дворец, встретиться с проклятой Шэси и обрушить на ее голову заслуженную кару. Когда она погибнет, ее приспешники растеряются и потерпят поражение. И после окончательной победы на престол Яшмовой Империи наконец вступят законные наследники династии Тэн.
– Простите, божественная фея, – осмелился вставить слово Ян. – Но законных наследников династии Тэн не существует. Императрица Шэси убила единственную дочь императора Жоа-дина, принцессу Фэйянь. Об этом сложено много печальных песен и легенд... Больше у императора Жоа-дина и государыни Нэнхун не было детей...
– Ты заблуждаешься, смертный, – сказала фея. Принцесса Фэйянь жива. До срока ее скрывал мир от глаз злодеев, но давно пришла пора принцессе выступить перед миром. Насколько мне известно из докладов Небесных Чиновников, принцесса сейчас находится в расположении войск владыки Хошиди, и эти войска движутся с земель Жумань на Яшмовую Империю, чтобы расправиться с ордами северных кочевников и наемников Ардиса.
– Моей судьбы коснулось чудо, – прошептал Ян: – Фея говорит со мной, и слова ее исполнены надежды...
– Это еще не все, – продолжила фея Цюнсан. Императрица Нэнхун за свою праведную жизнь, великую любовь к императору и в связи с мученической кончиной была удостоена полного обновления и бессмертия. Феи Благополучия вознесли ее в Небесный Дом, где она пребывает до сих пор, молясь за Яшмовую Империю и своих многострадальных подданных. Однако, когда императрица Нэнхун вознеслась в Небесный Дом, оказалось, что она ожидает ребенка от императора. Это дитя родилось в раю. Сын императора Жоа-дина и императрицы Нэнхун пока пребывает в Небесном Доме и не носит полной человеческой плоти. Пока он лишь по виду человек... Но когда погибнет узурпаторша Шэси, когда казнят того ублюдка, которого она провозгласила своим сыном и сыном покойного императора, тогда Яшмовый престол очистится от скверны. И этот престол поделят пополам принцесса Фэйянь и ее небесный брат, которому пока даже не дано имени...
– О чудеса! – прошептал Лу.
... Кони неслись стремительно и без устали. Леса, поля, реки и горы слились в одну разноцветную полосу – так быстро мчалась волшебная колесница.
– Мы в пути уже немало времени, – заметил Ян, – а ночь все не наступает.
– Ты наблюдателен, смертный, – усмехнулась фея Цюнсан. – Дело в том, что мы мчимся быстрее ночи, она не поспевает за нами. Однако скучно ехать молчком и не вести приятных разговоров. Смертный Лу, отчего ты так молчалив? Или тебя страшит общество феи?
– О нет, прекрасная фея, мой брат – человек бесстрашный, – поспешил с ответом Ян. – Но с ним произошло большое несчастье. Он влюбился.
– Влюбился? – переспросила фея, просияв дивными глазами. – Ах, как это чудесно! Мы, феи, имеем особое расположение к влюбленным. Мы им даже иногда покровительствуем. Нам так нравится наблюдать за сердечными злоключениями смертных! Кроме того, вы, люди, когда влюблены, пишете такие прекрасные стихи и песни! Смертный Лу, расскажи мне о своей возлюбленной!
– Что сказать о ней? Она совершенна, – проговорил Лу.
– И одета монахом и сверкает бритой головой, – хмыкнул Ян. – Впрочем, одним талантом она действительно владеет: ей нет равных в искусстве каллиграфии...
– Только-то? – удивилась фея. – Как вы измельчали, смертные, не можете воспеть свою любовь в возвышенных гимнах! Вот, помнится, когда в меня был влюблен легендарный поэт-полководец Ли фу, он сочинял обо мне целые поэмы!
– Ли Фу жил семьсот лет назад, – пробормотал Лу. – Вот, оказывается, кто вдохновил его на создание бессмертной поэмы «Фея. горного перевала»...
– Именно, – кивнула Цюнсан. – Вы, смертные, живете мало, но ваши чувства живут дольше ваших тел. Не печалься, Лу. Когда мы покончим с проклятой самозванкой на престоле Империи, мы разыщем твою возлюбленную. Кому, как не фее, помочь несчастному влюбленному?.. А ты, смертный Ян, испытываешь ли сердечную муку?
– Я равнодушен к весенним чувствам, – сказал Ян. – Меня заботит лишь мастерство каллиграфии.
– О! – воскликнула фея. – И ты никогда ни в кого не влюбишься?
– Никогда! – сурово, слишком сурово ответил Ян. – Мое сердце холодно, как льды нижней преисподней.
– Ты не смог бы даже в фею влюбиться?! – Казалось, небожительница не верит своим ушам.
– Нет, конечно. В фею – меньше всего, – сказал коварный Ян.
Ах, знал бы он, чем для него обернется это коварство!
– Отлично! – заключила фея, – Вы оба чудесно подходите для моего замысла. Влюбленный и гордец – что может быть лучше!
... Каков был замысел феи Цюнсан, вы узнаете позднее, если продолжите читать книгу.
Глава восемнадцатая
Битва при реке Цанхэ
Глаза мои давно больны,
Измучены давно.
Мне, кроме мачехи-войны,
Знать больше не дано.
Мой дом забыт, и в тех краях
Лишь призракам житье.
Мы с ней бредем: война и я.
Куда мне без нее?
Я пью свою печаль; вода
По-прежнему горька...
Опять коснутся холода
Беспечного вьюнка.
Я пью свою печаль до дна,
Я с нею до конца.
Она не выдюжит – война –
Без моего лица.
Владыка Хошиди надел свой сверкающий шлем, украшенный перьями феникса, и сказал:
– Пришло то время, когда смерть может показаться нам желанней жизни, трусость разумней храбрости, а подлость мудрее справедливости. Боги отвернулись от нас, небеса стали страшней преисподней и неоткуда ждать помощи. Здесь, на реке Цанхэ, мы или победим, или умрем. За моего побратима, императора Жоа-дина!
– За отца и мать! – вскричала принцесса Фэйянь, сидящая верхом на драконе. В обеих руках она держала длинные копья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Однако ты храбрец, – пробормотал Лу. И добавил, будто вспомнив что-то: – Я побрезгую к нему прикоснуться.
– А я не побрезгую! – горячо прошептал Ян и протянул руки к серебристому телу. Но руки его замерли, словно наткнувшись на незримую преграду.
Глаза дивного существа открылись. Они оказались величиной с чашечки для рисового вина и сияли холодным бирюзовым светом. Зрачков у этих глаз не было. Завороженные бирюзовым взглядом, братья не смели двинуться...
– Не прикасайтесь ко мне, смертные, – мелодичным и нежным голосом сказало существо, почти не открывая рта. – Ваше прикосновение осквернит мою небесную чистоту. Нахожусь ли я в землях Яшмовой Империи?
– Да, небожитель. – Голос Яна дрожал, но не от страха, а от волнения, ибо юноша, казалось, поглощал взглядом прекрасное существо. – Это Яшмовая Империя, иначе именуемая Пренебесным Селением...
– Довольно, смертный, – с этими словами небожитель встал. Ростом он примерно на три головы превосходил Яна, хотя Ян Синь считался одним из самых высокорослых мужей Империи. Кроме того, обнаружилось, что за спиной у небожителя имеются крылья из лазоревых и алых блестящих перьев. – Я здесь пребываю в одиночестве?
– То есть?.. – переспросил Ян.
– Вы не встречали поблизости подобных мне? – пояснил небожитель, в бирюзовых глазах коего, казалось, промелькнуло недовольство тупоумием смертных.
– Нет, о посланник туч, – витиевато ответил Ян. – Но прикажи нам, и мы станем верными твоими слугами...
– Кхм, – подал голос Лу. – Не знаю, как ты, братец, а я не собираюсь быть слугой у небожителя. Ты знаешь, чем озабочено мое сердце. И я буду продолжать поиски той, кого люблю, а ты можешь служить этому серебряному чудищу!
Глаза серебряного чудища внимательно разглядывали Лу.
– Ты смелый смертный, – сказало чудище. – Биение твоего сердца слышно даже на небесах. Но я не могу отпустить тебя. Здесь нет никого из моих соплеменников, а потому мне нужны двое смертных, чтобы я сумела выполнить свое предназначение.
– Какое предназначение? – насторожился Лу Синь.
– Оно сказало «сумела»! Это женщина! Богиня! Фея! – тихо возликовал Ян Синь.
И получил ощутимый тычок в бок.
– Братец Ян, тебя ведь не интересуют женщины! – прошипел Лу. – Тем более что она бессмертная небожительница!
– Именно потому она станет моей! – прошептал Ян.
– Да ты рехнулся!
– Разумен как никогда! Это на обыкновенную женщину тратить силы и чувства – глупость, а вот на бессмертную небожительницу... Интересно, серебряное на ней – это ее одеяние или кожа? Если кожа, значит, она нагая?
– Ян, опомнись... У нее взгляд как у разъяренного дракона!
– Ха, не было еще женщины с разъяренным взглядом, которую бы я не укротил! – Ян Синь перестал препираться с братом и почтительно обратился к небожительнице: – О госпожа! Располагайте нами как вашими верными слугами! Куда вам угодно направиться?
– В столицу. В императорский дворец, – отчеканила бирюзовоглазая небожительница.
– Заметь, брат, – сказал Лу, – наша девушка-монах тоже собиралась идти в Тэнкин, и именно в императорский дворец. Может, это судьба? Там мы все и встретимся.
– Так радуйся этому, – прошипел Ян и с любезной улыбкой обратился к небожительнице.
– Госпожа, позвольте узнать ваше божественное имя.
– Цюнсан, – ответила та.
Ян ахнул:
– Фея Цюнсан? Та самая фея, что принесла на землю семена тутовых деревьев и вырастила клены? Та самая фея, что научила людей искусству игры на флейте?!
– Приятна такая осведомленность. – Глаза феи ярко блеснули. – Назовите ваши имена, смертные мужи.
– Ян Синь.
– Лу Синь.
– Есть ли у вас быстроходная колесница, Ян и Лу?
– Э-э нет, госпожа фея. Мы путешествовали верхом и не рассчитывали на то, что...
– Какая досада! – сказала серебряная фея. – А моя колесница разбилась при посадке на землю. – Мы раздобудем повозку! – воодушевился Ян. – Доскачем до ближайшего села и там...
– Нет, это слишком долго, а мне дорога каждая минута. Кликните ваших коней.
Братья позвали своих скакунов, те подбежали, но боялись подходить близко к небесной фее.
– Отличные кони, – похвалила фея Цюнсан. Осталось лишь раздобыть колесницу...
Взгляд ее упал на пустой кувшин из-под вина.
– Подойдет, – пробормотала фея Цюнсан. Она дунула на кувшин (при этом изо рта ее вылетело облачко серебристой пыли), и кувшин превратился в прекрасную колесницу с позолоченными колесами, с лакированными сиденьями и упряжью, украшенной алыми и лазоревыми перьями.
– Поторопимся, – сказала фея. – Садитесь, смертные. Ах нет, совсем из памяти вон!
Фея взмахнула своими крыльями, сверкнула глазами и обратилась в изумительной красоты девушку в алой юбке и лазоревой кофте. На ее черных волосах блестела фата из серебряных нитей. И лишь то, что в ее бирюзовых глазах не было зрачков, выдавало в ней фею.
– А теперь едем, – приказала она.
Кони рванулись с места, словно обрели силу целого табуна, волшебная колесница почти летела над землей, не касаясь колесами взметнувшейся пыли... Фея правила, а Лу и Ян сидели, в растерянности поглядывая друг на друга.
«Что нас ждет? » – размышлял каждый из них, и, словно прочитав мысли братьев, фея заговорила:
– Ян и Лу, знайте, что на Яшмовую Империю грядет великое бедствие.
– Неужели стране нашей недостаточно бедствий? – горестно воскликнул Лу. – Земли Пренебесного Селения терзают наемники Ардиса, убийцы и грабители, недород, болезни, хищные звери и самоуправство уездных начальников, непомерно завышающих налоги! Какое еще горе посылает нам Небо?
– Смертный! – рассердилась фея. – Ты слушай меня и не имей привычки перебивать речь небожительницы! А то я рассержусь и превращу тебя в палочки для еды!
– Простите! – опомнился Лу.
– То-то. Знайте, смертные, что Яшмовая Империя сильно прогневала богов, которые ранее покровительствовали ей. То, что на Яшмовом престоле вот уже сколько лет беззаконно сидит проклятая убийца Шэси, весьма разгневало Верховного Небесного Владыку. Он сделал выговор всем Главным Чиновникам Небесной Канцелярии за то, что они не сумели исправить положение в Яшмовой Империи. Некоторых Небесных Чиновников даже сместили с постов и отправили на казенные должности в преисподнюю. А недавно Верховный Владыка в очередном приступе гнева повелел воинству Небесных Детей напасть на Яшмовую Империю и истребить в ней все живое – и злых и добрых, и больших и малых, чтоб потом заново заселить эти места новыми, неоскверненными людьми. И воинство Небесных Детей уже начало свое наступление. Но богини Наи Ва и Гаиньинь – сестры Верховного Владыки – не согласились с его решением. Надо вам сказать, смертные, что наш Верховный Владыка за последний миллион лет сильно разочаровался в мировом устройстве и утратил любовь ко всему живущему. Потому его решения отличаются такой суровостью... Так вот, богини Наи Ва и Гаиньинь срочно собрали второй Облачный Совет, на котором, помимо них, присутствовали некоторые Небесные Чиновники, святые, блаженные герои и мы – феи, покровительницы Яшмовой Империи. Мы решили заключить союз с добрыми людьми Яшмовой Империи и совместными усилиями остановить воинство Небесных Детей, которые без разбора убивают и злодея, и добродетельного человека. Лично мне поручено отправиться в императорский дворец, встретиться с проклятой Шэси и обрушить на ее голову заслуженную кару. Когда она погибнет, ее приспешники растеряются и потерпят поражение. И после окончательной победы на престол Яшмовой Империи наконец вступят законные наследники династии Тэн.
– Простите, божественная фея, – осмелился вставить слово Ян. – Но законных наследников династии Тэн не существует. Императрица Шэси убила единственную дочь императора Жоа-дина, принцессу Фэйянь. Об этом сложено много печальных песен и легенд... Больше у императора Жоа-дина и государыни Нэнхун не было детей...
– Ты заблуждаешься, смертный, – сказала фея. Принцесса Фэйянь жива. До срока ее скрывал мир от глаз злодеев, но давно пришла пора принцессе выступить перед миром. Насколько мне известно из докладов Небесных Чиновников, принцесса сейчас находится в расположении войск владыки Хошиди, и эти войска движутся с земель Жумань на Яшмовую Империю, чтобы расправиться с ордами северных кочевников и наемников Ардиса.
– Моей судьбы коснулось чудо, – прошептал Ян: – Фея говорит со мной, и слова ее исполнены надежды...
– Это еще не все, – продолжила фея Цюнсан. Императрица Нэнхун за свою праведную жизнь, великую любовь к императору и в связи с мученической кончиной была удостоена полного обновления и бессмертия. Феи Благополучия вознесли ее в Небесный Дом, где она пребывает до сих пор, молясь за Яшмовую Империю и своих многострадальных подданных. Однако, когда императрица Нэнхун вознеслась в Небесный Дом, оказалось, что она ожидает ребенка от императора. Это дитя родилось в раю. Сын императора Жоа-дина и императрицы Нэнхун пока пребывает в Небесном Доме и не носит полной человеческой плоти. Пока он лишь по виду человек... Но когда погибнет узурпаторша Шэси, когда казнят того ублюдка, которого она провозгласила своим сыном и сыном покойного императора, тогда Яшмовый престол очистится от скверны. И этот престол поделят пополам принцесса Фэйянь и ее небесный брат, которому пока даже не дано имени...
– О чудеса! – прошептал Лу.
... Кони неслись стремительно и без устали. Леса, поля, реки и горы слились в одну разноцветную полосу – так быстро мчалась волшебная колесница.
– Мы в пути уже немало времени, – заметил Ян, – а ночь все не наступает.
– Ты наблюдателен, смертный, – усмехнулась фея Цюнсан. – Дело в том, что мы мчимся быстрее ночи, она не поспевает за нами. Однако скучно ехать молчком и не вести приятных разговоров. Смертный Лу, отчего ты так молчалив? Или тебя страшит общество феи?
– О нет, прекрасная фея, мой брат – человек бесстрашный, – поспешил с ответом Ян. – Но с ним произошло большое несчастье. Он влюбился.
– Влюбился? – переспросила фея, просияв дивными глазами. – Ах, как это чудесно! Мы, феи, имеем особое расположение к влюбленным. Мы им даже иногда покровительствуем. Нам так нравится наблюдать за сердечными злоключениями смертных! Кроме того, вы, люди, когда влюблены, пишете такие прекрасные стихи и песни! Смертный Лу, расскажи мне о своей возлюбленной!
– Что сказать о ней? Она совершенна, – проговорил Лу.
– И одета монахом и сверкает бритой головой, – хмыкнул Ян. – Впрочем, одним талантом она действительно владеет: ей нет равных в искусстве каллиграфии...
– Только-то? – удивилась фея. – Как вы измельчали, смертные, не можете воспеть свою любовь в возвышенных гимнах! Вот, помнится, когда в меня был влюблен легендарный поэт-полководец Ли фу, он сочинял обо мне целые поэмы!
– Ли Фу жил семьсот лет назад, – пробормотал Лу. – Вот, оказывается, кто вдохновил его на создание бессмертной поэмы «Фея. горного перевала»...
– Именно, – кивнула Цюнсан. – Вы, смертные, живете мало, но ваши чувства живут дольше ваших тел. Не печалься, Лу. Когда мы покончим с проклятой самозванкой на престоле Империи, мы разыщем твою возлюбленную. Кому, как не фее, помочь несчастному влюбленному?.. А ты, смертный Ян, испытываешь ли сердечную муку?
– Я равнодушен к весенним чувствам, – сказал Ян. – Меня заботит лишь мастерство каллиграфии.
– О! – воскликнула фея. – И ты никогда ни в кого не влюбишься?
– Никогда! – сурово, слишком сурово ответил Ян. – Мое сердце холодно, как льды нижней преисподней.
– Ты не смог бы даже в фею влюбиться?! – Казалось, небожительница не верит своим ушам.
– Нет, конечно. В фею – меньше всего, – сказал коварный Ян.
Ах, знал бы он, чем для него обернется это коварство!
– Отлично! – заключила фея, – Вы оба чудесно подходите для моего замысла. Влюбленный и гордец – что может быть лучше!
... Каков был замысел феи Цюнсан, вы узнаете позднее, если продолжите читать книгу.
Глава восемнадцатая
Битва при реке Цанхэ
Глаза мои давно больны,
Измучены давно.
Мне, кроме мачехи-войны,
Знать больше не дано.
Мой дом забыт, и в тех краях
Лишь призракам житье.
Мы с ней бредем: война и я.
Куда мне без нее?
Я пью свою печаль; вода
По-прежнему горька...
Опять коснутся холода
Беспечного вьюнка.
Я пью свою печаль до дна,
Я с нею до конца.
Она не выдюжит – война –
Без моего лица.
Владыка Хошиди надел свой сверкающий шлем, украшенный перьями феникса, и сказал:
– Пришло то время, когда смерть может показаться нам желанней жизни, трусость разумней храбрости, а подлость мудрее справедливости. Боги отвернулись от нас, небеса стали страшней преисподней и неоткуда ждать помощи. Здесь, на реке Цанхэ, мы или победим, или умрем. За моего побратима, императора Жоа-дина!
– За отца и мать! – вскричала принцесса Фэйянь, сидящая верхом на драконе. В обеих руках она держала длинные копья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47