— Знаю, — говорю, — Ник, давай без предисловий? Выкладывай сразу, что случилось. Я что-то натворил не то?
— В общем, так, — говорит Ник. — Книжки оставь себе. Если какие-то вопросы — звони, пиши, в любое время дня и ночи. Ясно?
— Ясно… — Хотя ничего мне не ясно.
— Если что-то вдруг с тобой случится… Нужна будет помощь… Звони, чем смогу — помогу.
— Так, — говорю. — И?…
— А домой к нам тебе больше приезжать не надо, — говорит Ник и замолкает.
— Типа пропали серебряные ложки из буфета?
— Лекса, ты же обещал понять правильно и не обижаться!
— Так ты мне объясни, что случилось, черт побери, чтобы я понял!
— Не знаю… — мнется Ник.
Никогда не видел, чтобы Ник так вдруг мялся в разговоре. Это железный человечище.
— Хорошо, — говорю, — только давай первым делом без истерик! Трубку мне тут не бросай!
— Я не собирался, — отвечает Ник растерянно.
— Прекрасно, — говорю. — Идем дальше. Будем выяснять наводящими вопросами. Вопрос первый — Ариша?
— Ариша, — соглашается Ник.
— Запретила мне появляться в доме?
— Вроде того, — говорит Ник. — Ты пойми ее правильно, она боится…
— Вот те раз. А я что, маньяк, чтобы меня бояться?
Ник молчит.
— Хорошо, — говорю, — ты можешь мне объяснить, что она тебе сказала?
— Глупости всякие, — отмахивается Ник. — Ты же знаешь Аришины заморочки…
— И все-таки?
— Сказала, что увидела темную силу.
— Чего-чего увидела?
— Увидела темную силу.
— А точнее?
— Темную силу. Увидела.
И чувствую, что по спине под рубашкой начинают бегать ледяные сквознячки.
— Слушай, Ник, — говорю. — Ну и чего?
— Ничего.
— То есть как — ничего? Я, значит, хожу по миру разносчиком темной силы, и — ничего особенного?
— Ты обещал не обижаться, — напоминает Ник.
— Я не обижаюсь. Просто объясни, что это значит?
— Не знаю, — говорит Ник. — Не знаю. Я вообще в эти заморочки не углубляюсь.
— А Ариша что говорит?
— Она тоже не знает. Испугалась она. За меня испугалась и за тебя испугалась. И сама испугалась. Ну ты же знаешь Аришкины заморочки… Ну, боится она тебя теперь…
— И чего мне теперь делать?
— Ничего не делать, — говорит Ник. — Живи как живется.
— И как мне теперь жить, если во мне, оказывается, темная сила завелась?
— Это всего лишь Аришина интерпретация, — напоминает Ник. — Ты же знаешь ее заморочки…
— И чего она мне советует?
— Она не знает. Говорит, в крайнем случае может тебя привести к своему гуру на йогу, пусть он скажет.
— Спасибо, — говорю. — На йогу. Все ясно.
— Обиделся?
— Ты не находишь, что разговор наш идет по кругу?
— Идет.
— Итого?
— Итого, — соглашается Ник, — к нам больше не приезжай. А я тебе буду звонить раз в неделю как минимум.
— Зачем?
— Волнуюсь.
— Спасибо.
— И если вдруг что-то с тобой происходит — ты сам звони. Обещай! У меня связи большие, придумаем, чем помочь.
— Большие связи с темной силой?
— Да ну тебя, Лекса, — хмыкает Ник.
— Ладно, — улыбаюсь я. — Все понял. Не обижаюсь. И Арише передай — не обижаюсь. Всякое бывает. Будет время — буду думать над ее словами. Спасибо.
— Пока.
— Пока.
И я кладу трубку. Нормально, да? Ну все, думаю, настроение на весь вечер испорчено… А уже поздно, часов одиннадцать. И тут мне приходит в голову идея! Лезу в инет и смотрю в афише, какие интересные фильмы вышли за последний месяц. В общем, ничего интересного, кроме триллера “Жажда умереть”. Я просмотрел пару-тройку рецензий. Ну, ты знаешь эти рецензии в инете, им бы только найти повод поругать да себя показать. Ругали, конечно, почем зря. Один зоркий критик даже обнаружил на дальнем плане в одном из кадров рабочий штатив кинокамеры и очень возмущался. Но все сходились на том, что фильм хоть не ахти какой, а посмотреть стоит. Хотя бы на актеров. Я глянул, не идет ли “Жажда умереть” сегодня ночными сеансами? Идет. Позвонил, забронировал два билета — чтобы наверняка. Затем набрал телефон Шуршика.
— Здорово, Шуршик, — говорю. — Ты, случайно, не знаешь номер Аленки?
— Аленки? — удивляется Шуршик. — Нашей Аленки?
— Аленки, Аленки.
— Сейчас посмотрю, где-то была записная книжка… — кряхтит Шуршик. — А зачем тебе вдруг?
— Понадобилось, — говорю.
— Ну записывай… — Шуршик диктует номер.
— Благодарю, — отвечаю. — Спокойной ночи. И сразу набираю номер Аленки. Сначала никто не подходит, затем трубку поднимает определитель номера и продолжает гудеть. Вот не люблю я этих штук! Как будто в квартиру позвонил, а тебя в глазок пристально разглядывают и думают — впускать или не впускать? Но наконец трубку берет сама Аленка.
— Алена, привет! — говорю. — Узнала? Алекс Матвеев.
— Матвеев? — удивляется Аленка.
— Матвеев. Есть идея. Что ты сегодня делаешь?
— Сегодня? — удивляется Аленка.
— Тут фильм хороший вышел, идет сегодня ночным сеансом. Не составишь ли ты мне компанию?
— Компанию?
— Компанию, компанию.
— Компанию… — Аленка в недоумении. — Как-то я сегодня… Погоди, а времени сейчас сколько?
— Это ночной сеанс, кончится поздно. Но если завтра первую пару прогулять, то нормально.
— Первую пару прогулять… — тянет Аленка. — Нет, не могу. Совсем никак.
— Зачем тебе “охрана труда”? Пустой предмет, у всех по-любому зачет будет.
— Да дело даже не в первой паре. Просто сегодня у меня вечер занят. В другой день — может быть. А сегодня никак… Мне надо в одно место съездить. В гости. Я уже договорилась… Так что никак.
— Ага, понял. Ну, нет так нет. Удачи!
— Удачи, — растерянно говорит Аленка.
И я кладу трубку. А собственно говоря, чего я ожидал? С какой это стати Аленка, первая красавица курса, во так, ни с того ни с сего, пойдет со мной в кино? Кто я такой, чтобы Аленку в кино водить? Когда за ней очередь мужиков выстраивается на три километра? Да еще так неожиданно позвонить? На что я вообще рассчитывал? Но удивительно было другое — я не чувствовал никакой досады. Ну, нет и нет, обломали так обломали. В конце концов, какая разница? Посижу дома, почитаю книжки Никовы..Или кому-нибудь еще позвонить? Была такая Светка по кличке Dansing, в инете познакомились, никогда не виделись. Интересно, ее телефон тоже убился вместе с компьютером или я его успел переписать в записную книжку? И тут раздался звонок.
— Алекс, ты? — говорит Аленка.
— Я, — говорю как ни в чем не бывало.
— Слушай, я тут так подумала… Действительно, ну их к черту, этих алкоголиков…
Вот она, женская непоследовательность.
— Алкоголиков?
— Ага. Ну их к черту. Пошли, действительно, в кино. Пошли? Или ты уже с кем-то другим договорился?
— М-м-м… Нет пока. Ты где живешь территориально?
— Фили.
— Ага, Фили… Давай через час на Арбатской в центре зала?
— Через час?
— Да. Успеешь собраться? У нас будет сорок минут в запасе, прогуляемся, погода классная. Или кофе в буфете попьем. Там решим.
— Здорово! — говорит Аленка.
— Ну тогда жду. Удачи!
Я кладу трубку и выстраиваю план дел. Побриться. Погладить рубашку. Залезть в инет еще раз, почитать рецензии на фильм. Ну там, кто в ролях… Может, букетик мимоз принести Аленке? Да ни к чему это. Это пока лишнее.
Встретились мы, поцеловал я ее в щечку по-дружески — и пошли вниз переулками. Погода классная, теплая. Весна, черт побери. С Аленкой болтать весело, очень милый человек. Рассказал ей, как институтский сервер взломал, посмеялись вместе. Потом она долго и весело рассказывала, как кошку к ветеринару возила. Потом незаметно о жизни заговорили, Аленка пожаловалась, как ее достали бойфренды.
Все бы хорошо, но идем мы по безлюдной улице, а навстречу три пьяных подонка. Рожи — это надо видеть. Я думал, мимо пройдут, так нет, прямо к нам валят. Один из них, ростом самый низкий, но толстый, накачанный, подкатывается вразвалочку и издалека:
— Закурить не найдется?
Ну, думаю, приплыли. Вот и сводил Аленку в кино…
— Извини, брат, — говорю, — не курю.
И идем дальше. А он не отстает, наперерез выходит.
— Э-э-э, стой! А рубля не найдется?
Приплыли. Ну, рубль я тебе дам, допустим. А зачем тебе рубль, даже спичек на рубль не купишь. Да хоть десять дам — мы ж оба понимаем, что на этом дело не кончится? А тут и остальные два дружка к нам поближе подтягиваются. И как назло никого на улице. А хоть бы и был кто — что толку? Поднимет воротник и пройдет мимо. А что я с вами сделаю, один — с тремя ублюдками? Когда и с одним таким я бы не справился… Хотя если дело до рук дойдет, тебе-то я хотя бы нос сломаю. Потом — уже как получится, но одному из вас я нос сломаю. Я киваю ему приветливо, машу рукой:
— Пойдем, брат. Узнаем сперва, сколько билет стоит. На рубль даже спичек не купишь, пойдем, — и неспешно двигаюсь вперед, аккуратно тяну Аленку под руку.
Парень пытается переварить услышанное. Двигается за нами, дружки его, переглянувшись, тоже двигаются за нами.
— А чо? А куда? — бурчит под нос парень.
— Пойдем. Ты фильм смотрел “Жажда умереть”? — говорю парню.
— Не. А чо? Чо за фильм? Чо?
— Пойдем посмотрим. Мы-то в кино идем. Хороший фильм.
— А чо хороший? Чо? — бурчит парень, но идет за нами. А я смотрю краем глаза, его дружки уже как-то отстают постепенно.
— Там актеры хорошие играют. Ты “Матрицу” смотрел?
— Чо? “Матрицу”? Чо? Ну смотрел, и чо теперь? И чо?
— Ну и как тебе, не понравилось?
— Ну чо, ну так… — Парень пожимает плечами.
— Ну чо, Леха?!! — раздается сзади хриплый голос одного из дружков.
— Леха? — говорю. — И я тоже Алекс! Так вот, в этом фильме пара актеров из “Матрицы” играют. Но это не “Матрица”, это похуже немного. Так что думай сам. А то смотри, пойдем?
— Да на фиг надо! — говорит парень и останавливается. Я улыбаюсь и поднимаю руку:
— Ну ладно тогда, удачи! — Поворачиваюсь и машу рукой его дружкам. — Удачи!
— Удачи! — Нестройными голосами отвечают растерянные дружки.
И мы с Аленкой идем дальше. Спиной чувствую, эти ублюдки еще некоторое время стоят и смотрят нам вслед. Переговариваются вполголоса. Затем разворачиваются и идут дальше своей дорогой. Аленка молчит.
— Там одно место есть в фильме. — говорю я. — Забыли штатив кинокамеры убрать, я читал в рецензии.
— Штатив убрать… — повторяет Аленка.
— Я тебе скажу, в каком месте это будет, мы внимательно посмотрим.
— Какие ублюдки! — вдруг говорит Аленка. — Я так испугалась!
— Ублюдки, — соглашаюсь я. — Ищут приключений на свою задницу. Только не надо им говорить, что они ублюдки. И не надо показывать, что ты их боишься.
— Зачем ты их с нами звал?
— Ты что, думаешь, они бы пошли? Они разве похожи на людей, которые с нами сегодня в кино пойдут?
— А зачем тогда звал?
— А что, было лучше посреди мостовой с ними разговаривать?
— А зачем с ними разговаривать? — нервно говорит Аленка.
— А что мне с ними еще делать, если не разговаривать? Драться, что ли? Им просто поговорить не с кем. Ему же не рубль нужен и не сигарета. И даже не морду кому-нибудь набить. Ему главное, чтобы его прохожие за ублюдка не держали, понимаешь? Я просто представил сейчас себя на его месте.
— Себя?
— Для примера, просто чтобы понять, что ему сейчас надо. Представил — типа это я иду пьяный, рожа у меня кривая, бабы на меня не смотрят, на другую сторону улицы переходят. Дружки мои — тоже гоблины те еще. И никто на нас не обращает внимания, все глаза отводят. Ну, кроме милиционеров. Вот и обидно, и скучно. Хочется подойти, доказать, что не пустое место, не говно, а Леха. И что он и в морду может, и дружки помогут, если что. Понимаешь? А так поговорили с ним как с нормальным человеком, без напрягов, без страхов — просто ни о чем поговорили, с собой в кино позвали. И он понимает, что он Леха, а не говно. И вроде уже и в морду неудобно после этого. Вот так вот аккуратно и разошлись.
Аленка молчит.
— Я тебя раньше совсем другим представляла, — говорит она.
— Ну… Я тоже не знал, что у тебя кошка дома живет, — улыбаюсь я.
Часть 2
ЛЕТО
ПРИКЛЮЧЕНИЯ МАТВЕЕВА НА ЮГЕ
(из рассказа Лексы)
Казалось, босые ноги в сандалиях просто шагают по роскошному зеленому ковру, на котором нарисовано горное ущелье. На самом деле ноги, конечно, болтались в воздухе, а ущелье проплывало далеко внизу. Если приглядеться, можно было рассмотреть кусты, деревья и тропинки. Линия канатной дороги то поднималась высоко над ущельями, то опускалась вниз, и тогда сандалиями можно было пинать ветки кустарника. Уже порядком измочаленного непоседливыми туристами.
Когда мы садились на канатку, казалось страшным — как это я поплыву над ущельями, открытый всем ветрам, сидя на этой пластиковой табуретке со спинкой? Зрелище и впрямь было жуткое — сдвоенные сиденья с железной лапой посередине, уходящей наверх и цепляющейся за канат. Поначалу я действительно сидел смирно и даже ногами не болтал. Цепочка была исправно пристегнута, одной рукой я на всякий случай крепко держался за сиденье, а другой обнимал за плечи Аленку, сидевшую рядом. Ей-то было по-настоящему страшно. Тихо вели себя и остальные. Следом за нами ехали Баранов с Ольгой, а за ними — Шуршик. Сиденье рядом с Шуршиком пустовало, отчего вся конструкция кренилась немного вбок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51