И однажды вечером мне позвонили. Не по мобильному, на домашний.
— Слушаю? — сказал я.
— Добрый вечер. Можно поговорить с Алексеем Михеевым? — спросил энергичный молодой голос.
— Матвеевым, — поправил я. — Я вас слушаю.
— Можно на “ты”? — спросили в трубке. — Меня зовут Владик.
— Хм… — Я подумал, что на работодателя солидной фирмы Владик не очень похож.
— Алексей, — сказал Владик, — давай прямо к делу?
— Давай.
— Ты знаешь такую программу “Лица нашего города”?
— Не приходилось работать с такой программой, — аккуратно ответил я. — Если я правильно понимаю, это некая база данных?
— В смысле? — удивился Владик. — У тебя нет городского канала?
— Имеется в виду выделенная линия Интернета?
— Да нет же! — весело рассмеялся Владик. — Это телевизионная программа на машем городском канале!
— А-а-а… — сказал я без энтузиазма.
— А что? — оживился Владик, словно я начал с ним спорить. — Конечно, у нас канал маленький, но практически вся Москва охвачена! И Подмосковье! И через спутник транслируется. Нас даже за рубежом смотрят.
— Честно говоря, я не смотрю телевизор.
— Это не важно, — говорит Владик. — Два раза в месяц мы приглашаем к нам в эфир разных интересных людей и беседуем с ними. Последний раз у нас был путешественник, который проехал автостопом от Алупки до Австралии. До этого — сам Коловаев.
— Кто такой Коловаев?
— Ну! Коловаев! Глава администрации Западного округа!
— Хм…
— А мне твой телефон дала Галина!
— Галина?
— Вы разве не знакомы? — удивляется Владик. — Галина Талдычко.
— Первый раз слышу.
— Странно. А я так понял, что вы хорошо знакомы. Ну, Галина, Галка? Галка Талдычко! Галюха! Галюнчик! Галка Кукарекина до свадьбы.
— Кукарекина? У нас так зовут районного врача в поликлинике. Но она вроде бы не Галина?
— Так это ее мать, наверно! — захохотал Владик. — Ну точно! Мать у нее доктор!
— А что про меня сказала Галина?
— Она сказала, что у тебя… э-э-э… Что у тебя пальцы на ногах длиной двадцать три сантиметра. Вот я хотел спросить, во-первых, насколько это не… э-э-э… соответствует действительности, а во-вторых…
— Не соответствует, — сказал я. — Нормальные у меня ноги.
Владик помолчал.
— Я тебя огорчил? — спросил я.
— А? — откликнулся Владик. — Нет. Я же тоже не дебил, верно? Я ж так сразу и подумал, что бред какой-то. Жаль. Ну ладно, Алексей, извини, если что, сам понимаешь, работа такая.
— Какая работа?
— Находить интересных людей. Знаешь, как это сложно?
— Ну не знаю. По-моему, каждый человек интересный.
— Каждый? Ха-ха! Брось! Все одинаковые!
— Ну что ты, — удивился я. — Даже мониторов одинаковых не бывает. Придешь на компьютерную выставку, где они рядами стоят, — у каждого чуть-чуть особенная картинка. У каждого что-то свое.
— Не, — сказал Владик. — Нам не что-то свое. Нам шоу нужно. А то придет такой Коловаев и сидит как пень, моргает. А на каждый вопрос вздрагивает и мычит: “Буду краток. Так сказать, по данному вопросу… Э-э-э… В частности… Э-э-э…”
— Хорошо у тебя получается передразнивать, — улыбнулся я.
— Правда? — оживился Владик. — Это что! Ты еще не слышал, как я истории рассказываю! Я ж в институте кинематографии два семестра отучился! Я такие, брат, истории могу рассказать — со стула упадешь!
— Истории?
— Ага! Прямо любые истории рассказываю!
— Ну а чего ж ты сам не выступишь в этой программе?
— Да чего там… — сник Владик. — Я там уже четыре раза был, сколько можно.
Я помолчал, Владик тоже помолчал.
— Ладно, — сказал он наконец. — Пойду дальше звонить. У меня еще тут два телефончика в запасе. Прикинь! Мужик чуть было в космос не полетел вместо Жана Лука Ретьена! Готовился, готовился — а полетел Лук вместо него. Обидно?
— Бывает, — сказал я.
— А второй мужик есть — частушки поет про Поклонную гору. Я его в переходе метро нашел! У него этих частушек двадцать пять штук! Как на горке на Поклонной вдоль шоссе стоят ГАИ, на плечах у них погоны, а в руках у них…
— Тоже хорошо, — перебил я.
— Да ничего хорошего. Мутный он какой-то, неаккуратный. Не для картинки телевизионной. И частушки тоже не каждая подойдет, порнографии много. Вот ты сам как считаешь, можно ли давать в эфир такое: как на горке на Поклонной стала баба кланяться…
— Ну понятно все с мужиком, — перебил я.
— Жаль, что у тебя пальцев нет. Слушай, а чем ты вообще занимаешься по жизни?
— Ну, так. Студент, программист.
— Н-да, — сказал Владик. — Совсем не для телевизионной картинки. А вот типа прыгать с крыши дома? Вниз, на резинке?
— Это зачем?
— Ну, в смысле, может, спортом каким-нибудь экстремальным занимаешься?
— Знаешь, жизнь настолько коротка и увлекательна, что сама по себе — сплошной экстремальный спорт. От экстремального старта до экстремального финиша.
— Во! — обрадовался Владик. — Красиво излагаешь! Хоть записывай! Ну а может, ты бомбу атомную в гараже собрал шутки ради? Нет?
— Нет, извини.
— Или презервативы коллекционируешь разных стран и народов? Декоративных тараканов дома разводишь? Африканских, для продажи? Это я как пример. И то, и другое у нас уже было.
— Вынужден разочаровать.
— Ну понятно. А говорил — неинтересных людей не бывает… Ну тогда последняя просьба — запиши на всякий случай мой мобильник. И если вдруг вспомнишь, что среди твоих знакомых…
— Пальцы на ногах?
— Например. — Владик замолчал.
Я тоже помолчал. В конце концов, ну что я теряю?
— Черт с тобой, — говорю, — будут тебе пальцы.
— Так! — оживился Владик. — Я же сразу чувствую! Чего, думаешь, я с тобой так долго болтаю? Я сразу чую! Давай-ка подробнее!
— Подробнее — не по телефону. Это видеть надо.
— Адрес? — перебил Владик. — Через час буду! Хватаю тачку и лечу! Извини, брат, что так наседаю, завтра съемки с утра.
— Завтра я не могу. Работаю.
— Брось, Горохов все уладит.
— Кто такой Горохов?
— Ну, брат, ты совсем дикий! Илья Горохов! “Лица нашего города”, “На старт!”, “Коротко о многом”, а еще раньше новости района читал! Хотя если у вас кабельного телевидения нет в доме… В общем, адрес! Адрес диктуй, не томи! Приеду, все расскажу. Все запишу. Скажу, как себя вести в студии. Мне к утру уже надо Илюхе сценарий факсом вы — слать! Хотя он его все равно не прочтет, зараза…
* * *
Утром следующего дня я стоял перед чумазой проходной старого завода. Знаешь, такая стеклянная будка возле железных ворот, размером с трехкомнатную квартиру. Видимо, завод раньше был секретным — чувствовались развалины былой дисциплины. В кабинке за турникетами сидели два мужичка в куртках маскировочной расцветки… Вид у них был хмурый, непохмеленный. Кабинка была оклеена рекламными табличками фирм с пометками типа “Женский салон красоты “Процедурочка” — ком. 813, восьмой этаж”.
— Куда? — спросил охранник у женщины, стоящей впереди.
— “Центр оздоровительного дыхания доктора Чон”, — сказала женщина смущенно.
— Идите. Второй этаж, там спросите.
Он нажал кнопку, и турникет открылся. За женщиной шел мужичок с небольшой коробкой под мышкой.
— “Иволга-стар”, — сказал мужичок.
— Это где такое? — Охранник выдвинул ящик стола и погрузил туда взгляд, бегая глазами по строчкам. — К кому вы там?
— Компьютерные детали, гарантийный отдел…
— А, компьютерщики… — Охранник кивнул и повернулся к напарнику. — Где у нас компьютерщики?
— Переименовались опять, — хмуро сказал напарник, угрюмо разминая в руках сигарету. — Смотри “ЗАО Изольда”.
— А, есть такое… — Охранник поднял взгляд на мужичка. — Проходите.
— Позвоните сначала, — перебил напарник. — Позвоните три-пятнадцать, вон телефон на стенке висит. Они вам все равно ничего делать не будут. Вы по гарантии? Ничего делать не будут. Они уже две недели как “Изольда”.
— Но я купил звуковую карту, и мне дали гарантию на полгода! — возмутился мужик.
— Звоните им.
— Но…
— Отойдите от окошка! — рявкнул напарник. — Звоните вон, не мешайте. — Он повернулся ко мне. — А вы куда?
— На съемку, — сказал я.
— Рано пришел. Через два часа подойди.
Со стороны завода на проходную влетел Владик.
— А!!! — закричал он радостно. — Пойдем, пойдем!
— Это участник? — удивился охранник. — Так бы и сказали, а я думал, зрители собираются.
Я удивленно посмотрел на Владика:
— А ты мне не говорил, что там будут зрители!
— Кто ж знал, что ты нашу передачу не смотришь, — пожал плечами Владик. — Идем быстрее, по дороге все расскажу!
И мы пошли по разбитой аллее к корпусу завода. Корпус выглядел старомодно — пыльная бетонная коробка с узкими окнами-бойницами. Из серого бетонного куба далеко вперед выдавался монументальный подъезд, обложенный несерьезно-розовым кирпичом. Внутри подъезда была громоздкая алюминиевая рама, местами застекленная, местами забитая фанерой. Рельефные алюминиевые балки успели почернеть от времени, поверхность металла была причудливо выгнута в разные стороны, словно подъезд задумчиво девала гигантская коза. Но я знал, что это сделали сотруд-"ики завода, годами курящие на крыльце. Глазами сверлили, ключами ковыряли в задумчивости. Над козырьком подъезда среди розового кирпича строители навечно выложили цифру “1972” кирпичами красного цвета.
— Нравится? — спросил Владик.
— Думаю, — сказал я. — Как все меняется. Строители решили похвастаться новизной, выложили новый год. А прошло время, и теперь как клеймо старости.
— Чо? — Владик недоуменно посмотрел на меня, затем на подъезд и рассмеялся. — А ты погоди еще лет сто, такой антиквариат будет! Туристов будут сюда водить.
— Сомневаюсь.
— Настрой мне твой не нравится, — сказал Владик. — Ты только эту тоску перед камерой не разводи…
— Буду краток, — сказал я.
— Зачем? Болтай что хочешь, я после порежу.
— А много будет зрителей?
— В студии? Человек двадцать. Ты их не бойся.
Мы шли длинными коридорами, пару раз проходили заброшенные лестничные пролеты, где у стен валялись мешки с известкой. Завод казался вымершим. Владик на ходу достал распечатанные листки и черкал там ногтем.
— Это сценарий? Дай прочесть? — сказал я.
— Не, — помотал головой Владик. — Не положено, извини. Неожиданность пропадет. Значит, так, сколько тебе надо времени, чтобы выпустить когти?
— Ну, если сосредоточиться… Секунд пятнадцать.
— А медленнее можешь?
— Могу…
— Тогда вытаскивай их не торопясь. Ноги продавать не будем.
— Продавать?
— В смысле — показывать. Ноги — это не эстетично. Руки — да. Уши — обязательно. Махать ушами не можешь?
— Не получается.
— Ладно. Теперь морда. Не знаю, как с мордой. Жуткая у тебя морда. Посимпатичнее можешь?
— Могу попробовать без клыков. Владик резко затормозил и уставился в пространство остановившимся взглядом.
— Не, — сказал он наконец и двинулся дальше. — Клыки — самая клубничка. Это мы в конце дадим.
— А беседовать вообще не будем?
— Будем! Еще как будем!
— А о чем?
— О тебе, конечно. Как ты научился этому? Помогает ли это тебе в жизни? Как к клыкам относится твоя девушка? У тебя же есть девушка?
— Девушки нет. Предпочитаю общаться со взрослыми женщинами, — пошутил я, но шутка печально застыла в пыльном воздухе коридора.
— Угу, — кивнул Владик. — Обязательно скажи эту фразу! Все, пришли.
Мы стояли у полуоткрытых железных ворот. Из створки выбивался искусственный свет. Наверно, так должны выглядеть двери ада или рая, подумалось мне. Перед дверьми у стен стояли гигантские щиты разрисованного картона. На них были изображены непомерно увеличенные россыпи компьютерных микросхем.
— Это декорации другой программы, — кивнул Владик, проследив за моим взглядом, и распахнул ворота. — С другого канала вообще. Здесь их десятка два снимают, место благодатное.
Место действительно впечатляло. Раньше здесь было что-то вроде громадного цеха. Гроздья решетчатых переходов, балконов и лестниц, пучки гигантских клешней, свисающих с потолка повсюду. Со всех сторон лупили гигантские прожектора.
— Что здесь раньше было? — спросил я. — Подводные лодки лудили?
— А черт знает. Нравится? Очень дорогое помещение. Один съемочный день — убиться можно. Так, ты вот чего — пойдем в гримерку, сиди перед зеркалом и тренируйся. Пальцы, уши, морду посимпатичнее. И в обратном порядке — морду, уши, пальцы. О! Слушай, а ты копыта можешь?
— Копыта? Не пробовал.
— Попробуй! В сценарии этого нет. — Владик потряс листками. — Но было бы очень неплохо. И кстати, вот еще тебе могу подкинуть идею… Стоп, это уже порнография. И так неплохо. Ох, клевую программу сделаем!!!
Час я провел в комнате, оборудованной под гримерку. Во всю стену растянулось огромное зеркало, как в парикмахерской. Я сидел перед зеркалом и тренировался. Мне даже удалось сделать волчью морду симпатичнее. Оказалось, для того надо лишь подтянуть уголки губ вверх. Один раз в гримерку вошла нескладная уборщица с пустым ведром и шваброй. Я сидел спиной, но видел в зеркале, как она остановилась у двери и начала стягивать с рук желтые резиновые перчатки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51