А солдат срочной службы Иванько — уже Клим.
— В смысле? — удивляюсь я.
— Ты думал, что Клим всегда был Климом? Клим был главарем группировки, Иванько превратился в него первый раз три недели назад.
— Первый раз? А в кого он еще превращался?
— У меня есть список людей, но вряд ли он тебе нужен, — задумчиво произносит генерал. — У тебя со временем накопится свой такой же список.
— У меня — нет.
— Будет. Понимаешь, это стратегия. Чтобы числиться живым и творить дела, человеческой фигуре совсем не обязательно жить. Достаточно появляться иногда в нужных местах и что-то делать. Поэтому каждый мутант способен заменять собой и поддерживать видимость жизни нескольких десятков крупных политических фигур…
— Но чтобы давать нужные указания, надо знать, чем занимается фигура? — возражаю я. — Нужна память, привычки, пароли от сейфа, в конце концов!
— Каким-то образом мутанты получают всю нужную информацию от фигуры.
— Я никакой информации ни от кого не получал.
— А ты съедал кого-нибудь?
— Дело в этом? Надо мозг съесть?
— Тебе виднее. В общем, три недели назад Иванько принял облик Клима, устроил от его имени пару криминальных разборок и улетел в Амстердам.
— Зачем?
— Этого мы не знаем. Возможно, просто отдыхать. Но там он встретил Юргена.
— Я запутался, — говорю. — Иванько, который Клим, встретил Юргена — Юргена?
— Юргена-министра. И убил его.
— А каким образом он его убил?
— Это нам неизвестно.
— Мне Клим сказал, что утопил.
— Вполне возможно. Мутанты боятся воды.
— Но я…
— Но ты плавал в воде. И Клим плавал. Возможно, не все мутанты боятся воды. Или они боятся только морской воды. Или со временем они научаются выживать и при дефиците кислорода. Да, это бровь — вставляй ее, вставляй.
— Вот сюда? Вроде не подходит?
— Вставляй и не спорь! Я уже четвертый раз его собираю, знаю наизусть каждый сегмент.
— Угу… А какова вероятность, что Юрген погиб?
— Матвеев, — говорит генерал раздраженно, — почему ты постоянно требуешь каких-то гарантий?
— Я не требую гарантий!
— Требуешь! При этом сам не можешь ответить даже на элементарный вопрос.
— Какой?
— Какая вероятность, что Клим погиб?
— Сто процентов. — говорю.
— Да? — Генерал опирается ладонями о стол и заговорщицки наклоняется ко мне. — Клим погиб на сто процентов? А ты обернись направо!
Я медленно холодею, замираю, но все-таки не выдерживаю и резко оборачиваюсь. Ничего. Зеркало во всю стену. Но из зеркала на меня смотрит Клим! Смешно сказать, но только через пару секунд до меня доходит, что это просто мое отражение! Подловил меня генерал, шутник…
— Грязные инсинуации! — говорю. — Не будем отвлекаться, ближе к делу. Значит, итог — канадцев было четверо, они все погибли. Затем было четверо австралийцев — они все погибли. Затем настал черед России. Предположительно появилось четверо, из них двое уже погибли, теперь моя очередь? Так чего ты ждешь, генерал? Стреляй.
— Ты уверен, что ты этого хочешь? — спрашивает генерал.
— А есть другие предложения?
— Есть. Я предлагаю сотрудничество. Я предлагал Климу, теперь предлагаю тебе.
— А Дато?
— И Дато предлагал. Понимаешь, Матвеев, здесь же не Канада и не Австралия. Здесь бывшая, хоть и подгнившая, военная держава. С хорошо сохранившимися структурами госбезопасности. Тем более мы учитываем предыдущий опыт Канады и Австралии. Надеюсь, ты не думаешь, будто несколько дней назад ты проник сюда сам по себе, всех обманул, обдурил моего зама, а потом элегантно смылся, как Джеймс Бонд?
— А что, это было подстроено?
— А ты полагаешь, случайность? — усмехается генерал.
— Верится с трудом, — говорю. — Как это в блатных сказках — на понт берешь, гражданин начальник?
— Предоставить доказательства? — Генерал прищуривается.
— Если не затруднит.
— Дело в другом. Алекс, надеюсь, ты не думаешь, что у нас нет средств с тобой справиться?
— Теоретически — со мной можно справиться. Практически — наверно, только прямое попадании атомной бомбы…
Генерал кладет руку на галстук и медленно вытаскивает из него небольшую медную булавку. И так же медленно кладет передо мной на блестящую поверхность орехового стола между сегментами паззла. Булавка поблескивает, совсем обычная булавка, из тех, которыми скрепляют воротник новой рубашки — ухо колечком, все как полагается. Кончик только немного потемнел.
— И что это? — спрашиваю.
— Это? — Генерал улыбается. — Это то, чем мы Дато взяли. Парализатор ддя мутантов.
— Вот эта булавка?
— Это вещество. А ты проверь, уколи палец. Действует пятнадцать минут, клетки организма мутанта полностью парализуются. Попробуй.
— Ага, сейчас — ухмыляюсь я. — Тебе только того и надо, верно?
— Значит, ты поверишь мне на слово? Или проверишь? Не бойся, я тебя не буду трогать пятнадцать минут, посидишь в кресле, отдохнешь. Нам ведь еще о многом надо поговорить — как минимум. И обсудить сотрудничество — как максимум.
Я задумываюсь. Глупо получается. Проверить — значит пойти на поводу у них, в самом деле, мало ли что они задумали? Не проверять — значит поверить на слово, что они сильнее и могут в любой момент сделать со мной, что хотят,
— А как вы его синтезировали, этот ваш парализатор? — спрашиваю я.
— К сожалению, не мы, — отвечает генерал, — Канадцы. Они теперь ввели обязательные прививки населения, якобы от гриппа. На самом деле смотрят на реакцию организма — на обычных людей парализатор не действует, только на клетки мутантов.
— А чем отличаются мои клетки?
— О… — усмехается генерал. — Это, Леша, тема отдельного разговора. У тебя в каждой клетке по военному заводу умещается…
— На это как-то можно поглядеть? — интересуюсь я. — На ваших микроскопах?
— Обязательно поглядишь, — кивает генерал.
— Тогда вот еще вопрос: а как отличается моя психика?
— На это ответить сложнее. Психику под микроскопом не посмотришь. Но в общих чертах рассказать могу. Изменения идут в три этапа. Это началось у тебя примерно полгода назад, с чего все началось, ты не знаешь — неделя выпала у тебя из памяти… — И вопросительно смотрит на меня.
— Два дня, — киваю я.
— Или так. Затем начала меняться психика — ты обнаружил, что твоя жизнь тебя мало устраивает, тебе нужно что-то большее. Это было первое изменение. И ты занялся карьерой. После этого выяснил, что твое тело может менять форму, затем узнал, что можешь принимать облик других людей. А потом тебе непреодолимо захотелось убивать вышестоящих по должности и занимать их место, а труп поедать. Это второе серьезное изменение, ты на его пороге и при первой же возможности займешься этим. Но пока ты еще нормален, и я пытаюсь с тобой говорить, как с человеком.
— Спасибо. А третье изменение?
— Третье? Тебя начнет тяготить наличие других мутантов, ты будешь искать встречи с ними и постараешься их уничтожить.
— Интересно получается… — говорю я. — А это не личное свойство Клима?
— Солдата Иванько? Нет, Леша, солдат Иванько был, нормальным парнем из Смоленска, ему бы в голову не пришло убивать людей, съедать их заживо и бороться за власть.
— То есть программа работает всегда одинаково?
— Пока — да. Может, с твоей помощью удастся что-то изменить.
— Но сам ты, товарищ генерал, в это не веришь?
Генерал промолчал.
— Сам ты подождешь еще немного, вытянешь из меня информации побольше и постараешься пристрелить, как бешеную собаку?
— Ну, пока что я тебе только выдаю информацию. Заметил?
— Заметил. А зачем?
— Чтобы ты был в курсе. Давай, Леша, говорить не обо мне. Давай представим, что генерал — это ты. Можешь даже превратиться, мутанты прекрасно входят в образ, когда превращаются. Превратись в меня — и скажи, как бы ты поступил на моем месте?
— Да чего уж тут превращаться, — говорю хмуро. — Все ясно. Окружил бы наблюдением со всех сторон, потянул бы время до самого последнего момента да грохнул. А лучше всего — предложил бы сотрудничество и поселил на базе, чтобы не подвергать опасности население,
— Видишь, сам все понимаешь. Сотрудничаем?
— Я еще не все услышал, что хотел, — говорю. — Я еще не услышал идеи и прогнозы. Кто это делает? Кому это нужно? В какой стране появится следующая серия мутантов?
— Все, что у нас пока есть, — это теория точки и теория четверки. С Климом мы об этом говорили. Он не рассказывал?
— Нет. Он сказал, что это американская агрессия…
— Он мозги тебе пудрил, — отвечает генерал. — А ты и поверил?
— А почему нет, убедительно…
— Запомни, Леша, раз и навсегда — люди порой очень убедительно несут полный бред. А иногда и сами в него верят. Поэтому никогда не верь словам, верь только фактам и своим наблюдениям.
— Спасибо, — говорю, — учту.
— Так вот, слушай дальше. Есть два наблюдения. Теория четверки — мутантов четверо, трое мужчин и одна женщина. И еще теория точки — все мутанты одной серии в момент инициации находились случайно в одной точке.
— Это как? — настораживаюсь я.
— В России — это окрестности подмосковной станции “Восемьдесят первый километр”. Ты там бывал, верно?
— Допустим…
— В Австралии — некая автозаправка на шоссе вдоль побережья. Юрген был хозяином заправки.
— Стоп, — говорю, — стоп! А Дато? Он же из дальнего горного аула?
— Хотел бы я знать, откуда тебе известно про Дато? — вздыхает генерал. — Клим рассказал? Клим знал только то, что сообщил я.
— Не важно, — говорю. — Знаю, и все. Так что у нас с Дато? Не ладится теория?
— Почему, очень даже. Дато приехал прошлой осенью в Москву на заработки, всю зиму и весну работал на постройке коттеджей. Весной строил коттедж именно на той станции в поселке.
— Как все просто… — удивляюсь я. — Ну а солдат этот? Иванько? Тоже коттеджи строил?
— Проходил срочную службу в семи километрах от станции, там военный городок.
— Ну, семь километров — это все-таки разброс сильный, — говорю с сомнением.
— Ну, ты тоже не на станции жил, верно?
— Ну, я в гости ездил.
— А про него мы теперь никогда не узнаем. Теоретически, по документам, он ни разу не покидал военного городка. Практически — его могли каждый день посылать на станцию за водкой, теперь никто не признается.
— Ну, хорошо… — говорю я аккуратно. — А четвертый человек? Девочка?
— Или женщина, — поправляет генерал.
— Ну? Известно ли, кто это?
— Пока нет. Но, думаю, скоро выясним.
— Проверим всех, кто был на этой станции?
— Проверить сложно, там мог быть кто угодно. Но ты не волнуйся, мутант обязательно проявится, еще неделя-две максимум — и мы услышим про новые исчезновения людей.
— Кровавый прогнозец получается…
— Нормально, — бодро говорит генерал. — В России все обходится пока малой кровью. По крайней мере никто из мутантов не смог добраться до крупных политических вершин.
— Ну, положим. И все-таки — кому это нужно? И где появится следующая серия?
— Нет гипотез.
— Все ясно, — говорю. — Вопросов больше нет.
— Так ты согласен на сотрудничество? Пойми, Матвеев, ты обречен. Даже если ты сейчас выйдешь отсюда на волю — допустим, я тебя выпущу, — ты будешь сожран другим мутантом либо сам начнешь убивать людей и тебя уничтожат рано или поздно.
— А если сотрудничество?
— Тогда мы, во-первых, будем тебя защищать от последнего мутанта…
— Сами бы вы защитились…
— Во-вторых, попробуем понять, что происходит с твоим организмом, возможно, найдем… лекарство.
— Что изучите, обвесите датчиками — это я верю. Но вот лекарство — ты сам в это веришь?
— Вероятность всегда есть, — пожимает плечами генерал. — Ты хочешь, чтобы я говорил с тобой как с разумным человеком или врал?
И такая уверенность в его словах, что тут у меня закрадывается подозрение — а действительно ли я так запросто отключил свою программу? Или это одна видимость?
Генерал придвигает ко мне булавку.
— Ну что, ты решил попробовать или веришь на слово, что мы тебя может остановить в любую секунду?
— Я думаю.
— Ну так отложи паззл и думай!
Я встаю и начинаю ходить по кабинету вокруг стола. Генерал ждет, следит за мной глазами. А я не тороплюсь. Подошел к окну, глянул вниз — дворик, аллейки. Прошел вдоль стендов, посмотрел еще раз. Посмотрел на стенгазету — уродство полное. Смотрю, а там новая поэма:
СВЕЧА
Автолюбитель знать не мог, в чем было дело,
А у него горел движок, свеча горела.
Вокруг шоссе цвела морковь, гудели пчелы.
И зэки пели про любовь из магнитолы:
Он вез на дачу клавесин — жена велела.
Он несся по шоссе один, свеча горела.
Свеча пылала в “жигулях”, свеча смердила.
Он думал — сено жгут в полях, ругал дебилов.
Раздался взрыв. Вскипела кровь. Закрылись веки,
Увяла от огня морковь. Умолкли зэки.
У горизонта на шоссе упало тело.
От свеч творятся беды все. Свеча горела.
Менты пожарных позовут, огонь затушат.
Врачи на органы возьмут глаза и уши.
Останки тела по частям очертят мелом.
Найдут причину, скажут: там свеча горела.
Читатель! Ты прочел стишок и ждешь морали.
Пока в порядке твой движок, крепки педали,
Пока ты не похож на фарш, пока ты бодр -
На техосмотр шагом марш!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— В смысле? — удивляюсь я.
— Ты думал, что Клим всегда был Климом? Клим был главарем группировки, Иванько превратился в него первый раз три недели назад.
— Первый раз? А в кого он еще превращался?
— У меня есть список людей, но вряд ли он тебе нужен, — задумчиво произносит генерал. — У тебя со временем накопится свой такой же список.
— У меня — нет.
— Будет. Понимаешь, это стратегия. Чтобы числиться живым и творить дела, человеческой фигуре совсем не обязательно жить. Достаточно появляться иногда в нужных местах и что-то делать. Поэтому каждый мутант способен заменять собой и поддерживать видимость жизни нескольких десятков крупных политических фигур…
— Но чтобы давать нужные указания, надо знать, чем занимается фигура? — возражаю я. — Нужна память, привычки, пароли от сейфа, в конце концов!
— Каким-то образом мутанты получают всю нужную информацию от фигуры.
— Я никакой информации ни от кого не получал.
— А ты съедал кого-нибудь?
— Дело в этом? Надо мозг съесть?
— Тебе виднее. В общем, три недели назад Иванько принял облик Клима, устроил от его имени пару криминальных разборок и улетел в Амстердам.
— Зачем?
— Этого мы не знаем. Возможно, просто отдыхать. Но там он встретил Юргена.
— Я запутался, — говорю. — Иванько, который Клим, встретил Юргена — Юргена?
— Юргена-министра. И убил его.
— А каким образом он его убил?
— Это нам неизвестно.
— Мне Клим сказал, что утопил.
— Вполне возможно. Мутанты боятся воды.
— Но я…
— Но ты плавал в воде. И Клим плавал. Возможно, не все мутанты боятся воды. Или они боятся только морской воды. Или со временем они научаются выживать и при дефиците кислорода. Да, это бровь — вставляй ее, вставляй.
— Вот сюда? Вроде не подходит?
— Вставляй и не спорь! Я уже четвертый раз его собираю, знаю наизусть каждый сегмент.
— Угу… А какова вероятность, что Юрген погиб?
— Матвеев, — говорит генерал раздраженно, — почему ты постоянно требуешь каких-то гарантий?
— Я не требую гарантий!
— Требуешь! При этом сам не можешь ответить даже на элементарный вопрос.
— Какой?
— Какая вероятность, что Клим погиб?
— Сто процентов. — говорю.
— Да? — Генерал опирается ладонями о стол и заговорщицки наклоняется ко мне. — Клим погиб на сто процентов? А ты обернись направо!
Я медленно холодею, замираю, но все-таки не выдерживаю и резко оборачиваюсь. Ничего. Зеркало во всю стену. Но из зеркала на меня смотрит Клим! Смешно сказать, но только через пару секунд до меня доходит, что это просто мое отражение! Подловил меня генерал, шутник…
— Грязные инсинуации! — говорю. — Не будем отвлекаться, ближе к делу. Значит, итог — канадцев было четверо, они все погибли. Затем было четверо австралийцев — они все погибли. Затем настал черед России. Предположительно появилось четверо, из них двое уже погибли, теперь моя очередь? Так чего ты ждешь, генерал? Стреляй.
— Ты уверен, что ты этого хочешь? — спрашивает генерал.
— А есть другие предложения?
— Есть. Я предлагаю сотрудничество. Я предлагал Климу, теперь предлагаю тебе.
— А Дато?
— И Дато предлагал. Понимаешь, Матвеев, здесь же не Канада и не Австралия. Здесь бывшая, хоть и подгнившая, военная держава. С хорошо сохранившимися структурами госбезопасности. Тем более мы учитываем предыдущий опыт Канады и Австралии. Надеюсь, ты не думаешь, будто несколько дней назад ты проник сюда сам по себе, всех обманул, обдурил моего зама, а потом элегантно смылся, как Джеймс Бонд?
— А что, это было подстроено?
— А ты полагаешь, случайность? — усмехается генерал.
— Верится с трудом, — говорю. — Как это в блатных сказках — на понт берешь, гражданин начальник?
— Предоставить доказательства? — Генерал прищуривается.
— Если не затруднит.
— Дело в другом. Алекс, надеюсь, ты не думаешь, что у нас нет средств с тобой справиться?
— Теоретически — со мной можно справиться. Практически — наверно, только прямое попадании атомной бомбы…
Генерал кладет руку на галстук и медленно вытаскивает из него небольшую медную булавку. И так же медленно кладет передо мной на блестящую поверхность орехового стола между сегментами паззла. Булавка поблескивает, совсем обычная булавка, из тех, которыми скрепляют воротник новой рубашки — ухо колечком, все как полагается. Кончик только немного потемнел.
— И что это? — спрашиваю.
— Это? — Генерал улыбается. — Это то, чем мы Дато взяли. Парализатор ддя мутантов.
— Вот эта булавка?
— Это вещество. А ты проверь, уколи палец. Действует пятнадцать минут, клетки организма мутанта полностью парализуются. Попробуй.
— Ага, сейчас — ухмыляюсь я. — Тебе только того и надо, верно?
— Значит, ты поверишь мне на слово? Или проверишь? Не бойся, я тебя не буду трогать пятнадцать минут, посидишь в кресле, отдохнешь. Нам ведь еще о многом надо поговорить — как минимум. И обсудить сотрудничество — как максимум.
Я задумываюсь. Глупо получается. Проверить — значит пойти на поводу у них, в самом деле, мало ли что они задумали? Не проверять — значит поверить на слово, что они сильнее и могут в любой момент сделать со мной, что хотят,
— А как вы его синтезировали, этот ваш парализатор? — спрашиваю я.
— К сожалению, не мы, — отвечает генерал, — Канадцы. Они теперь ввели обязательные прививки населения, якобы от гриппа. На самом деле смотрят на реакцию организма — на обычных людей парализатор не действует, только на клетки мутантов.
— А чем отличаются мои клетки?
— О… — усмехается генерал. — Это, Леша, тема отдельного разговора. У тебя в каждой клетке по военному заводу умещается…
— На это как-то можно поглядеть? — интересуюсь я. — На ваших микроскопах?
— Обязательно поглядишь, — кивает генерал.
— Тогда вот еще вопрос: а как отличается моя психика?
— На это ответить сложнее. Психику под микроскопом не посмотришь. Но в общих чертах рассказать могу. Изменения идут в три этапа. Это началось у тебя примерно полгода назад, с чего все началось, ты не знаешь — неделя выпала у тебя из памяти… — И вопросительно смотрит на меня.
— Два дня, — киваю я.
— Или так. Затем начала меняться психика — ты обнаружил, что твоя жизнь тебя мало устраивает, тебе нужно что-то большее. Это было первое изменение. И ты занялся карьерой. После этого выяснил, что твое тело может менять форму, затем узнал, что можешь принимать облик других людей. А потом тебе непреодолимо захотелось убивать вышестоящих по должности и занимать их место, а труп поедать. Это второе серьезное изменение, ты на его пороге и при первой же возможности займешься этим. Но пока ты еще нормален, и я пытаюсь с тобой говорить, как с человеком.
— Спасибо. А третье изменение?
— Третье? Тебя начнет тяготить наличие других мутантов, ты будешь искать встречи с ними и постараешься их уничтожить.
— Интересно получается… — говорю я. — А это не личное свойство Клима?
— Солдата Иванько? Нет, Леша, солдат Иванько был, нормальным парнем из Смоленска, ему бы в голову не пришло убивать людей, съедать их заживо и бороться за власть.
— То есть программа работает всегда одинаково?
— Пока — да. Может, с твоей помощью удастся что-то изменить.
— Но сам ты, товарищ генерал, в это не веришь?
Генерал промолчал.
— Сам ты подождешь еще немного, вытянешь из меня информации побольше и постараешься пристрелить, как бешеную собаку?
— Ну, пока что я тебе только выдаю информацию. Заметил?
— Заметил. А зачем?
— Чтобы ты был в курсе. Давай, Леша, говорить не обо мне. Давай представим, что генерал — это ты. Можешь даже превратиться, мутанты прекрасно входят в образ, когда превращаются. Превратись в меня — и скажи, как бы ты поступил на моем месте?
— Да чего уж тут превращаться, — говорю хмуро. — Все ясно. Окружил бы наблюдением со всех сторон, потянул бы время до самого последнего момента да грохнул. А лучше всего — предложил бы сотрудничество и поселил на базе, чтобы не подвергать опасности население,
— Видишь, сам все понимаешь. Сотрудничаем?
— Я еще не все услышал, что хотел, — говорю. — Я еще не услышал идеи и прогнозы. Кто это делает? Кому это нужно? В какой стране появится следующая серия мутантов?
— Все, что у нас пока есть, — это теория точки и теория четверки. С Климом мы об этом говорили. Он не рассказывал?
— Нет. Он сказал, что это американская агрессия…
— Он мозги тебе пудрил, — отвечает генерал. — А ты и поверил?
— А почему нет, убедительно…
— Запомни, Леша, раз и навсегда — люди порой очень убедительно несут полный бред. А иногда и сами в него верят. Поэтому никогда не верь словам, верь только фактам и своим наблюдениям.
— Спасибо, — говорю, — учту.
— Так вот, слушай дальше. Есть два наблюдения. Теория четверки — мутантов четверо, трое мужчин и одна женщина. И еще теория точки — все мутанты одной серии в момент инициации находились случайно в одной точке.
— Это как? — настораживаюсь я.
— В России — это окрестности подмосковной станции “Восемьдесят первый километр”. Ты там бывал, верно?
— Допустим…
— В Австралии — некая автозаправка на шоссе вдоль побережья. Юрген был хозяином заправки.
— Стоп, — говорю, — стоп! А Дато? Он же из дальнего горного аула?
— Хотел бы я знать, откуда тебе известно про Дато? — вздыхает генерал. — Клим рассказал? Клим знал только то, что сообщил я.
— Не важно, — говорю. — Знаю, и все. Так что у нас с Дато? Не ладится теория?
— Почему, очень даже. Дато приехал прошлой осенью в Москву на заработки, всю зиму и весну работал на постройке коттеджей. Весной строил коттедж именно на той станции в поселке.
— Как все просто… — удивляюсь я. — Ну а солдат этот? Иванько? Тоже коттеджи строил?
— Проходил срочную службу в семи километрах от станции, там военный городок.
— Ну, семь километров — это все-таки разброс сильный, — говорю с сомнением.
— Ну, ты тоже не на станции жил, верно?
— Ну, я в гости ездил.
— А про него мы теперь никогда не узнаем. Теоретически, по документам, он ни разу не покидал военного городка. Практически — его могли каждый день посылать на станцию за водкой, теперь никто не признается.
— Ну, хорошо… — говорю я аккуратно. — А четвертый человек? Девочка?
— Или женщина, — поправляет генерал.
— Ну? Известно ли, кто это?
— Пока нет. Но, думаю, скоро выясним.
— Проверим всех, кто был на этой станции?
— Проверить сложно, там мог быть кто угодно. Но ты не волнуйся, мутант обязательно проявится, еще неделя-две максимум — и мы услышим про новые исчезновения людей.
— Кровавый прогнозец получается…
— Нормально, — бодро говорит генерал. — В России все обходится пока малой кровью. По крайней мере никто из мутантов не смог добраться до крупных политических вершин.
— Ну, положим. И все-таки — кому это нужно? И где появится следующая серия?
— Нет гипотез.
— Все ясно, — говорю. — Вопросов больше нет.
— Так ты согласен на сотрудничество? Пойми, Матвеев, ты обречен. Даже если ты сейчас выйдешь отсюда на волю — допустим, я тебя выпущу, — ты будешь сожран другим мутантом либо сам начнешь убивать людей и тебя уничтожат рано или поздно.
— А если сотрудничество?
— Тогда мы, во-первых, будем тебя защищать от последнего мутанта…
— Сами бы вы защитились…
— Во-вторых, попробуем понять, что происходит с твоим организмом, возможно, найдем… лекарство.
— Что изучите, обвесите датчиками — это я верю. Но вот лекарство — ты сам в это веришь?
— Вероятность всегда есть, — пожимает плечами генерал. — Ты хочешь, чтобы я говорил с тобой как с разумным человеком или врал?
И такая уверенность в его словах, что тут у меня закрадывается подозрение — а действительно ли я так запросто отключил свою программу? Или это одна видимость?
Генерал придвигает ко мне булавку.
— Ну что, ты решил попробовать или веришь на слово, что мы тебя может остановить в любую секунду?
— Я думаю.
— Ну так отложи паззл и думай!
Я встаю и начинаю ходить по кабинету вокруг стола. Генерал ждет, следит за мной глазами. А я не тороплюсь. Подошел к окну, глянул вниз — дворик, аллейки. Прошел вдоль стендов, посмотрел еще раз. Посмотрел на стенгазету — уродство полное. Смотрю, а там новая поэма:
СВЕЧА
Автолюбитель знать не мог, в чем было дело,
А у него горел движок, свеча горела.
Вокруг шоссе цвела морковь, гудели пчелы.
И зэки пели про любовь из магнитолы:
Он вез на дачу клавесин — жена велела.
Он несся по шоссе один, свеча горела.
Свеча пылала в “жигулях”, свеча смердила.
Он думал — сено жгут в полях, ругал дебилов.
Раздался взрыв. Вскипела кровь. Закрылись веки,
Увяла от огня морковь. Умолкли зэки.
У горизонта на шоссе упало тело.
От свеч творятся беды все. Свеча горела.
Менты пожарных позовут, огонь затушат.
Врачи на органы возьмут глаза и уши.
Останки тела по частям очертят мелом.
Найдут причину, скажут: там свеча горела.
Читатель! Ты прочел стишок и ждешь морали.
Пока в порядке твой движок, крепки педали,
Пока ты не похож на фарш, пока ты бодр -
На техосмотр шагом марш!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51