- Это понятно, - сказал Веромир, командовавший правым крылом. - Сделаем, что сможем. Войск много, в несколько рядов. И древлеборские полки, и змиевские, и норманны-берсерки.
- Не бойся, я тоже там буду, - «успокоил» агабека султан Горуглу.
- Ну тогда я спокоен. - Сумук позволил себе пошутить, но улыбка на его лице вышла вымученной. - В разгар этого этапа сражения я с отрядом магов прорвусь через боевые порядки Орды на открытом фланге, ударю в тыл и попытаюсь прикончить Иштари, Тангри-Хана и прочих демонов, какие мне там повстречаются. Только после этого и только по моему сигналу Иван Кузьмич и Саня Пушок двинут в решительное наступление ударные силы левого крыла. Понятно?
Пушок заявил: дескать, ни хрена ему не понятно. Главное, что до него не доходило, это - чего делать, ежели не Сумук прикончит Тангри, а наоборот.
- Тогда попытайся убить Тангри своими стрелами, - посоветовал Сумук. - Я имею в виду стрелы Геракла…
- У меня их всего-то три, - буркнул Саня.
Борис Туровский резонно возразил на это, что для Тангри-Хана и одной хватит, ежели Пушок не промахнется. Ползун строго потребовал, чтобы князья прекратили несвоевременные шуточки, и осведомился, не желает ли кто спросить о чем-либо действительно важном. Оказалось, что Герослава интересуют итоги давешнего воздушного боя.
- Почти полста драконов потеряли, - грозно пожаловался старик. - Как сегодня воевать будем - ума не приложу.
«Было б чего прикладывать!» - раздраженно подумал Сумук.
Вслух же молвил почти вежливо:
- Вчерашнее сражение целью имело перебить врагу как можно больше драконов и гадовранов. Лазутчики доносили, что сюэни запасли гадовранов около двух тысяч, из коих мы полторы тысячи сожгли и порубали. А драконов они потеряли вдвое супротив нашего, так что теперь мы имеем в воздухе четыреста зверей, а Орда - только двести шестьдесят. Ясно?
На это царь благосклонно заметил: мол, надобно бы сегодня закрепить успех, начисто лишив супостата воздушных сил.
- Обязательно, - подхватил Сумук. - Эта задача будет решаться на первом и втором этапах сражения. К началу главных событий у Орды не должно остаться ни гадовранов, ни серых хищников.
- Стало быть, это предусмотрено? - настаивал Ползун.
- Так точно, государь. Командиры драконических флотилий получили подробные директивы.
Удовлетворенно кивнув, царь помолчал немного, размышляя о чем-то, затем спросил, не скрывая тревоги:
- Тогда последнее. Что, ежели Тангри-Хан сразу ударит ваджрой, а уж потом бросит свои тумены через полосу сплошного магического поражения?
Сумукдиар объяснил, почему такого не должно случится. Ваджра - штука капризная, и рискованно применять ее против стоящих в крепких порядках войск, прикрытых оберегающими заклинаниями. К тому же в самые первые минуты боя запланирована конная свалка, так что удар супероружия неизбежно зацепит своих. Вдобавок на ранней стадии битвы у Тангри-Хана должны возникнуть серьезные проблемы в собственном тылу…
Последний намек Сумука сильно всех заинтриговал, однако гирканец не стал развивать эту тему. Сказал только:
- Пора, братцы. Позволь, царь-батюшка, откланяться. Мне нужно надеть доспехи.
- Ступай, голубчик. - Ползун перекрестился.
Наконец-то настал тот день, ради которого он полтора Десятилетия предмет за предметом собирал свой волшебный арсенал. Меч Ареса, копье Афины, лук Светоносного, Молнии Зевса, метательные кинжалы Сета, топор кельтского бога-охотника рогатого Корнунноса… С доспехами было сложнее. Он точно знал лишь происхождение панциря, подаренного шесть лет назад Ахурамаздой, - эти латы наверняка принадлежали прежде богу огня Атару сыну Светоносного. Шлем с прозрачным забралом достался гирканцу в наследство вроде бы от Ареса, ножная броня, кажется, от Перуна, а щит, хранивший в себе некую загадку, - тот и вовсе то ли от того же Ареса, то ли от Афины.
Ну да ладно, не в том дело - главное, что оружие надежное, не должно подвести. В шатре было еще множество магических атрибутов, в том числе два жезла, которые он добыл в поединках с Хызром. Но для сегодняшнего сражения Сумукдиар взял свои старые испытанные средства: жезл, диадему, перстни, медальон.
- Зря ты берешь этот щит, - проворчал Рым. - Сам ведь не знаешь, какие силы в нем заперты.
- Не знаю, - согласился гирканец. - Но, кажись, догадываюсь.
С помощью оруженосцев он облачился в броню, подвесил к поясу меч, топор и кинжалы. Остальное оружие, более громоздкое, предстояло навьючить на Пятнистого. Рым осторожно взял громадное копье и лук, а Ликтор вынес тяжеленный контейнер с молниями. Оставшись один, Сумук хлебнул нектара и грузно опустился на скамью, закрыв лицо ладонями. Никогда еще не было ему так плохо, и никогда прежде не чувствовал он себя таким несчастным и бесконечно одиноким.
Он перестал следить за бегом времени, пытаясь побороть и отогнать тягостные мысли. Опомнился лишь от легкого прикосновения к своему плечу. Резко вскинув голову, Сумук обнаружил, что рядом с ним стоит… Динамия.
- Уйди, - попросил Сумук. - Не могу тебя видеть.
Сделав невинные глаза, ведьма спросила обиженным голосом:
- Почему?
Все эти дни он думал только о ней, мысленно представляя, как они разговаривают, пытаясь найти взаимопонимание. Все эти дни Динамия то и дело оказывалась у него на пути, но не подходила и только посылала издали страдальческие взгляды. И давно бы Сумук капитулировал и сам пошел на примирение, но только он точно знал, что каждую ночь его бывшая невеста проводит в кибитке сарматского сотника.
- А ты не понимаешь?
- Ты многого не знаешь и никогда не узнаешь, - сказала она, видимо, считая эти слова исчерпывающим объяснением. - И ты не смеешь так со мной разговаривать!
- Может, я еще извиниться должен за твою измену?!
- Это была не измена.
- Что же?
- Не измена - и все, - снова уперлась она. - У нас с тобой все кончилось. А его я… Не знаю, может, это и не любовь, но мне с ним так хорошо, так хорошо!
Неужели подлая тварь всерьез полагала, что ему приятно выслушивать все эти мерзости, да еще перед смертельной битвой? Впрочем, чего требовать от дворняжки, которая готова вязаться с каждым встречным кобелем…
- Уходи, - повторил Сумук. - Мне больно и неприятно тебя видеть. И слышать тоже. Ты нашла себе кого-то, с кем тебе «хорошо», - вот и морочь ему голову, если он вернется из боя.
Она покачала головой и драматично, как всегда, прошептала:
- Какой же ты гад… Даже не знаю, что я буду делать, если он погибнет.
- Как что? - удивился Сумук. - Быстро найдешь другого. А уж насчет этого… Надира - не сомневайся, он погибнет в числе первых. Это я обещаю.
- Если ты убьешь его, я тебя возненавижу! - вполне Искренне вскричала Динамия.
- Ах как страшно! - Гирканец фыркнул. - Можно подумать, что сейчас ты меня страстно любишь. И запомни: я никогда и никому не прощаю оскорблений!
- Да в чем было оскорбление? - взвыла ведьма. - Что особенного случилось-то?
- Пошла вон, - устало сказал он. - Ты предала меня в тот момент, когда мне особенно нужна была поддержка близкого человека. И еще: ты не первая, кто мне изменяет но никогда еще мне так страшно не гадили в душу.
Динамия снова сделала оскорбленное лицо и вышла не прощаясь. Удивительное дело, отвратительный разговор пошел на пользу, отогнав вялую немощь духа. К джадугяру вернулась злость, так необходимая перед боем. Прорычав ужасающие проклятия на полузабытом языке атлантов, он запахнулся в плащ и направился на холм, где собрались высшие командиры рысской армии.
На поле предстоящей битвы стояли лицом к лицу две колоссальные - почти по три сотни тысяч каждая - армии. Подобных битв Поднебесье не помнило со времен войны между Офиром и Атлантидой. Под холмом, на котором расположился царь со своей свитой, влево и вправо, сколько доставал взгляд, сверкал металл доспехов, вздымались штандарты и хоругви. Дальше, верстах в двух, грязной тучей раскинулась Орда - низкорослые кони и люди, звериные шкуры поверх брони. На южном крыле сюэни медленно двигались вперед, сокращая расстояние для последующего стремительного броска. Над обеими армиями неторопливо летали небольшие стаи драконов.
Приблизившись к рысским укреплениям примерно на версту, сюэни остановились.
Перед густыми боевыми порядками Орды не было рвов, насыпей или деревянных кольев-рогатин, какие защищали позицию рыссов. Подобное построение не годилось для обороны, что подтверждало - враг готовится атаковать. Передние ряды рысской пехоты прикрылись щитами, выставив копья. Все ждали.
Тем временем Сумукдиар и остальные маги укрепляли слой за слоем магическую завесу, которая, как они надеялись, должна была отразить или хотя бы заметно ослабить напор магрибского колдовства. Произнося заклинания, делавшие прочнее барьер из чар, Сумук чувствовал, как с другой, вражеской стороны какой-то очень сильный колдун (гирканец предполагал, что этим колдуном было Иштари) прощупывает их защиту грубыми тычками говве-а-джаду, пытаясь найти слабые места. Затем над Ордой заклубилось грозовое облако, из которого на рысское войско обрушились огромной силы молнии. Да, Иштари было неимоверно могуче, но не слишком умно и вдобавок не обладало тем изяществом замыслов, которое превращает деревенского облакопрогонителя в подлинного мага высоких разрядов мастерства. Столь примитивный прямолинейный удар был абсолютно не страшен многоярусной защите рыссов. Грозовые разряды безвредно зазмеились по невидимым поверхностям чародейского купола, собрались в толстенный жгут и ударили в обратную сторону - по тесным шеренгам сюэней.
На глазок Сумукдиар определил, что отраженные молнии опрокинули тысячу-другую конников. Над полками рыссов загремели торжествующие крики. К сожалению, лексика, использованная при этом, была не слишком изысканной, так что летописцам придется изрядно потрудиться, смягчая эти могучие выражения…
После короткой панической суеты брешь в рядах сюэней затянулась, подобно тому как мед заполняет выемку, откуда черпнули ложкой. Потом из плотной массы Орды выскочили и бросились на рыссов полсотни невиданных зверей. Видимо, это и были тарандры - огромные крысы, покрытые чешуйчатой шкурой. В сотне шагов от переднего края кошмарные твари, натолкнувшись на чародейский барьер, завизжали, резко замедлили бег, некоторые даже кувыркнулись с разгона через голову. В тарандров полетели стрелы - заколдованные, отравленные, горящие и даже самые обыкновенные. Несколько раз спустил тетиву и Сумук. На линии барьера чар осталось валяться десятка два тарандровых трупов, столько же издохло на рогатинах, и лишь не больше дюжины достигли пехотных коробок.
Началась тяжкая охота. Наконечники копий не сразу и не легко протыкали толстую, покрытую слизью чешую, и некоторые тарандры сумели вломиться в боевой порядок полков первой линии. Немало сил пришлось приложить и немало жизней было отдано, прежде чем перебили зверей всех до единого.
- Кажись, отбились от этих проклятых крысят, - облегченно вздохнул, криво улыбаясь, Ползун. - Теперь-то наконец бросятся они в атаку?
- Скорее бы, - напряженным голосом произнес Алберт. - Не люблю я этой магии - куда лучше честным мечом драться…
- Пора бы… - задумчиво согласился Сумук. - Или ваджрой попробует ударить, или пошлет тумены в наступление. Другого выбора у Тангри с Иштари как будто не остается. А бить волшебным оружием по нашему магическому щиту боязно - можно по себе рикошет схлопотать.
Вскоре выяснилось, что он ошибается. Ряды вражеских войск раздвинулись, пропуская вперед огромного, одетого в боевые доспехи слона, на спине которого восседало уже знакомое гирканцу чудище. Иштари сверкало клыками и поигрывало огромной секирой. Выехав на середину полосы, разделявшей два войска, Иштари зычно потребовало поединка с сильнейшими колдунами рыссов.
- И не думай, - решительно сказал Пушок, ухватив за локоть рванувшегося было Сумука. - Тебе - Тангри-Хан, а мне - этот урод.
Ползун возразил, строго повысив голос:
- Ты мне это брось. Куда тебе с таким оглоедом сладить. Даже я, ведмедем обернувшись, и то бы не решился.
- Не боись, батюшка, уложу. Одним щелчком, - хохотнул Саня.
Поняв суть его замысла, Сумукдиар тоже засмеялся и, хлопнув друга по наплечной броне, пожелал успеха. Глядя на них, царь недоуменно покривился, но говорить ничего не стал и вновь обратил взор на вражескую сторону.
Медленным шагом конь вынес Пушка за переднюю линию, проскакал через специально для белоярского властителя открытый проход в магическом заграждении, остановившись в трех сотнях шагов от Иштари. То, увидав перед собой фигуру в броне, грозно взревело и погнало слона в атаку. Казалось, от топота громадных ножищ дрожит земля, но негромко щелкнула тетива, мелькнул в воздухе стремительный оперенный стержень, смазанный ядом Лернейской гидры… Пронзенные одной стрелой скакун и наездник рухнули наземь и начали тлеть, превращаясь в груду пепла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65