- уперся Карим-паша. - Я сам участвовал в том сражении, поэтому могу сказать наверняка. Мы тоже опасались, что Тангри-Хан будет метать в нас ужасающие огненосные стрелы, что он станет душить наших воинов петлей Варуны, однако сюэни применяли только старое колдовство: драконов, ифритов, тарандров, ураганы. Даже молний почти не было, поскольку в пустыне трудно собрать грозовые тучи.
«Странная история, - подумал Сумукдиар. - То ли Тангри-Хан с Иштари берегут оружие магического поражения для решающей битвы, которая намечена на осень, то ли… Возможно, к самым страшным видам волшебства сюэней просто не подпускают!»
Ради приличия он поговорил еще немного с гостеприимным словоохотливым амиром, но от ужина отказался. Выходили из министерского здания по одному - сначала Али-Азиз, затем Сумукдиар - и сразу разошлись, не прощаясь, в противоположные стороны. Приближался вечер, поэтому гирканец поспешил к караван-сараю, чтобы без промедления вылететь обратно.
В какой-то момент агабеку показалось, что за ним следят. Он задержался возле небогатой лавки, словно выбирал товар, и украдкой огляделся. Действительно, в толпе затесались не меньше трех подозрительных личностей, внимательно подмечавших каждое движение гирканца. Охота началась.
Сопровождаемый непрошенной свитой Сумук подошел к месту, где оставил Длиннозубого, расплатился с хозяином, вывел дракона из стойла. Неожиданно крылатый змей закапризничал, требуя жратвы. Пришлось высыпать в чан весь запас сухого корма из седельной сумки и вылить туда же пару ведер теплой воды. Дракон недовольно зашипел, энергично мотая башкой.
- Может, тебе еще джейрана сварить?! - рявкнул взбешенный джадугяр.
Обиженно шипя, Длиннозубый погрузил морду в заполнявшую кормушку рыхлую массу. Сумукдиар повернулся спиной к зверю - и вовремя. Из кустов на него кинулись, сверкая клинками, четверо, лица которых были замотаны тряпками.
Бежавшего впереди гирканец опрокинул толчком джамана, и нападавший, отлетев шагов на тридцать, испустил дух. Во второго Агарей метнул магрибский кинжал и, не глядя, куда попал, отразил саблей выпад следующего врага. Фехтовать сразу с двумя врагами было не просто, но тут на помощь подоспел умница Длиннозубый. Тонкий конец драконьего хвоста, негромко свистнув, захлестнул горло врага, и тот, подергавшись, успокоился. У последнего Су-мук после недолгого обмена ударами вышиб из рук саблю, затем повалил бандита на землю и, приставив к горлу острие, потребовал:
- Отвечай, собака, кто тебя подослал.
- Не убивай, эфенди, - взмолился лежавший. - Незнакомец заплатил нам…
Магическое чутье предупредило о новой угрозе. Метнувшись в сторону, он едва успел увернуться от летящей смерти. В тот же миг вторая стрела пронзила сердце поверженного противника. Вдали какая-то фигура юркнула в тень и растворилась в толпе.
Вокруг собирались зеваки, обрадованные бесплатному развлечению. Городские стражники содрали повязки с лиц убитых, после чего десятник копьеносцев сказал агабеку:
- Мы знаем их, эфенди. Наемные убийцы из Гюлаб-Тепе. У каждого на счету не меньше двух десятков смертей. За их головы назначены немалые награды.
- Оставьте себе. - Сумук отмахнулся. - Я тороплюсь.
Весьма довольные таким оборотом стражники не стали задерживать его пустыми формальностями вроде составления протокола и выяснения личности. Гирканец засунул за голенище свой кинжал и обе стрелы, кивнул на прощание десятнику и торопливо поднял дракона в небо.
Уже в полете, убедившись, что Длиннозубый крепко держит курс на заходящее солнце, Сумукдиар осмотрел трофейные стрелы. Ничего подобного он прежде не видел ни наяву, ни в книгах. Длинные тяжелые стержни, выкованные из бронзы, имели стальной наконечник, причем вдоль всей стрелы извивались аккуратно выгравированные змеи. Само собой, наконечник был заколдован, так что мог бы наверняка поразить и очень сильного чародея. Даже Сумук, считавшийся лучшим в Средиморье знатоком магического оружия, затруднялся определить, в какую эпоху и в какой стране изготовлены эти смертоносные игрушки.
Глава 7
КНЯЖЬЕ ВЕЧЕ
- Ай, балам, куда торопишься?
Насмешливый голос остановил Сумукдиара, что называется, на всем скаку. Сбавив шаг, джадугяр завертел головой, отыскивая Пушка - кто же еще в этих краях мог использовать чисто гирканский оборот «ай, балам», то есть «дитя мое».
Белоярский князь сам подошел к нему, бурча:
- Целый день тебя искал, никак найти не мог. А теперь мчишься, как очумелый, ни на кого не глядишь.
Не объяснять же ему, что ценнейшие сведения о сюэнях который час вянут без толку, потому что никто не знает, куда подевался Златогор. В крепости он Сумука не встретил, даже записки не оставил, а в городской управе Приказа Тайных Дел надменно заявили, что царедарский воевода им не отчитывается.
- Златогор мне нужен.
Присвистнув, Пушок сказал:
- Ищи беса в темном подвале… Вся кодла еще ночью смылась в Туров. Меня, гады, не прихватили, то есть не нашли… А может, разбудить не сумели. - Он смущенно похмыкал. - Теперь без моей подмоги Ефимбор вообще сожрет Ваньшу.
- Стало быть, Вече собирается в Турове, - подытожил Сумукдиар. - И Златогор там будет, и Ползун, и Охрим, и Светобор. Так?
- Чересчур много знаешь, чернокнижник! - шикнул на него Саня. - Какое такое Вече, нет никакого…
- Не шуми. - Гирканец раздумывал. - Тебе туда очень надо? - Саня молча кивнул. - У меня дракон…
- Так летим же, чего молчишь, зараза! - взвыл Пушок.
И снова бедняга Длиннозубый, даже не передохнув толком, отправился в дальний полет. На этот раз - по северо-западному маршруту. В дороге Саня объяснял гирканцу вероятный расклад сил на Вече.
Далеко не все удельные владыки разделяли благородную идею собрать под общее знамя братские племена рыссов - даже перед угрозой вражеского нашествия. Громче всех ратовали за единение Пушок, Ползун и Добровлад, князь Славомира, коих горячо поддерживали Великий Волхв Светобор, а также два прославленных полководца: сколот Охрим Огарыш и варяг Алберт, сын Громарда. В пику им полной самостоятельности всех крохотных уделов требовали Ефимбор, князь Древлеборска, Чорносвит из Тигрополя, командир норманнских наемников Бравлин, сын Хаскульда, а также скандально знаменитый колдун-алхимик Андис. Явно тяготел к банде Ефимбора волчьегорский старикашка Герослав. Колебались, постепенно склоняясь на сторону Ползуна, Борис Туровский и Веромир Змиевский, представлявшие западную и восточную окраины.
Остальные князья, не владея реальной силой, не имели и права голоса, а потому попросту выжидали, чем завершится схватка титанов, чтобы затем присоединиться к победителю. Главная драка ожидалась сегодня в первой половине дня. В Туров для участия в Княжьем Вече должны были съехаться самые влиятельные владыки Великой Белой Рыси.
- Если победим мы, то есть заединщики, - без особой надежды в голосе размечтался Пушок, - сегодня же выберем царя, поставим над всеми дружинами Верховного Воеводу…
- Хорошо бы Ползуна царем…
- Не допустят Ваньшу. - Огорченный Пушок вздохнул. - Мы же с ним - сколоты, потому венеды супротив нас шибко народец будоражут. А венеда выбрать мы не позволим. Так что либо ант царем станет, либо склавен. Видать, придется Борьку Туровского - он вроде мужик рассудительный, хоть и тяжелодум.
Что творится в этом мире - чем дальше, тем веселее! Уже и рыссы ополоумели до того, что принялись делить друг дружку по племенам! Для южан, включая Сумукдиара, все рыссы - венеды, сколоты, древляне и прочие - были одним народом. А вот сами они, гляди-ка, удосужились вдруг вспомнить, что венеды произносят согласные мягче, анты «окают», сколоты «гукают», а древляне и склавены не такие уж курносые, как положено северянину. Хорошо хоть не учинили покудова замеры - у кого черепушка круглее или половая трубка длиннее. Если так пойдет дальше - снова жди Большую Междоусобицу на радость Орде и Магрибу! Нет, срочно требуется вразумить людей, чтоб покаялись, взялись за ум да призвали Единого…
- Может, хоть ты понимаешь, тогда объясни мне, откуда ползет эта зараза, - продолжал между тем Пушок. - С чего это некоторые князья вздумали рвать вековую дружбу? Должны ведь соображать: коли посеют раздоры промеж рыссов, так плоды взойдут столь кровавые, что им самим голов не сносить.
- По-моему, ответ очевиден, - сказал Сумук. - Какие-то из них творят это по одной лишь глупости, желая заполучить побольше богатства или власти. А вот другие, самые опасные, попросту продались Магрибу и выполняют хорошо оплаченный заказ - вконец погубить великую державу.
Коротко хохотнув, Саня заметил:
- Узнаю птицу по полету. В тебе ж за версту видать приверженца Джуга-Шаха. Вечно вы в любом несогласном магрибского лазутчика подозреваете.
- И, как правило, не ошибаемся, - обидчиво огрызнулся гирканец. - Чем зубоскалить, попытайся по-другому объяснить. Давай-давай, не стесняйся. Попытка - не пытка, как говаривал батюшка Джуга-Шах.
Пушок вынужден был признать, что иного толкования не находит. Разрушать Отечество способен, разумеется, только лютый тать-изменник.
Внизу тянулась однообразная равнина, щедро разукрашенная лесами, рощами, реками, озерами, прудами, цветущими полями. Дракон проносился сквозь воздушное пространство крохотных до полной беззубости княжеств, с которыми - ввиду их бессилия - никто никогда не считался, но которые неимоверно кичились мнимыми своими «незалежностью» и «самостийностью».
Власти местных горе-правителей не хватало ни на изничтожение воров и прочих лиходеев, ни на то, чтобы заставить мужиков пахать по-человечески. Но власти этой, к прискорбию, было достаточно, чтобы творить злые дела - несколько раз Сумук видел из поднебесья жуткие костры, на которых жгли колдунов и ведьм, ведунов и облакопрогонителей. Торжествующие князьки остервенело истребляли хранителей мудрости, повелителей магических сил, ибо ничтожества всегда боятся тех, кто обладает какими-нибудь талантами…
Окруженный лесами и полями, впереди показался город, рассеченный пополам речным лезвием. Туров - западный форпост Белой Рыси. Трижды в этом столетии крепость захватывали враги, и трижды ее освобождали дружины рыссов. Из города этого давно не поступало тревожных вестей - по крайней мере, здесь никого не сжигали заживо. Страшное же настало время, коли радуемся даже такой малости!
- И все-таки нельзя подозревать изменника в каждом, кто с тобой не согласен, - высказался напоследок белоярский князь. - Сам же говоришь, мол, иные не по злому умыслу, но по неразумию творят…
- Услужливый дурак опаснее, в народе сказывают, - парировал Сумукдиар.
- То-то… - Пушок вздохнул.
Утомленный беспрерывными перелетами последних дней - драконы этой породы не слишком выносливы. - Длиннозубый грузно плюхнулся на размоченное дождями поле и зашлепал по грязи к станционным баракам. Перемежая брань с посулами и угрозами, Саня выколотил из смотрителя пару неважных коней, и вскоре друзья уже скакали по тракту в Туров, подставляя лица прохладным брызгам лившейся с неба влаги.
Город гирканцу понравился - чистый, ухоженный, Дома добротные. И народ здесь был приятный - хоть и малость грубоватый с виду, но душевный.
На городской заставе, где они оставили коней, Пушок первым делом спросил, который час, и, выслушав ответ, облегченно поднял глаза к потолку. До начала Княжьего Веча времени оставалось с избытком. Князь и Агарей, поминутно оглядываясь на местных красоток, зашагали к дворцу Бориса.
Повсюду на улицах шла бойкая торговля - по преимуществу заморским барахлом. Франкская и остготская одежда, парфянская хна, ромейская обувь, кельтское белье, анатолийский табак, магрибская жевательная резинка. Как и в десятках других городов Белой Рыси, Средиморья, Будинии, других краев - отечественных товаров было немного, исключая разве что продажных девок. Да и цены кусались почище бешеных собак. Народ роптал, проклиная мироедов-грабителей, однако - деваться-то некуда - платил втридорога. Только немало имелось и таких несчастных, кому не хватало монет для покупки чего-то очень нужного. Дряхлые старушки, увечные ветераны, а порой даже здоровые молодые хлопцы голодными глазами разглядывали недоступные им чудеса.
Тягостное чувство рождалось от этих сцен, и трудно было осудить отчаявшихся горожан, озлобленно призывавших учинить заслуженную расправу над торгашами-кровососами. Глядишь, появятся скоро в окрестных лесах шайки разбойников. В Средиморье был уже такой вождь народных заступников - Горуглу, грабивший тех, кого он считал несправедливо разбогатевшими. О его подвигах ходили фантастические легенды, а самого атамана простолюдины чуть ли не обожествляли…
Внезапным диссонансом в шум толпы ворвался новый звук. Неподалеку - не иначе, на соседней улице - запели вдруг бархатным звоном сладкозвучные колокола.
- Зайдем в святилище, - предложил Саня. - Хоть и не Единому здесь молятся, все одно - бог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
«Странная история, - подумал Сумукдиар. - То ли Тангри-Хан с Иштари берегут оружие магического поражения для решающей битвы, которая намечена на осень, то ли… Возможно, к самым страшным видам волшебства сюэней просто не подпускают!»
Ради приличия он поговорил еще немного с гостеприимным словоохотливым амиром, но от ужина отказался. Выходили из министерского здания по одному - сначала Али-Азиз, затем Сумукдиар - и сразу разошлись, не прощаясь, в противоположные стороны. Приближался вечер, поэтому гирканец поспешил к караван-сараю, чтобы без промедления вылететь обратно.
В какой-то момент агабеку показалось, что за ним следят. Он задержался возле небогатой лавки, словно выбирал товар, и украдкой огляделся. Действительно, в толпе затесались не меньше трех подозрительных личностей, внимательно подмечавших каждое движение гирканца. Охота началась.
Сопровождаемый непрошенной свитой Сумук подошел к месту, где оставил Длиннозубого, расплатился с хозяином, вывел дракона из стойла. Неожиданно крылатый змей закапризничал, требуя жратвы. Пришлось высыпать в чан весь запас сухого корма из седельной сумки и вылить туда же пару ведер теплой воды. Дракон недовольно зашипел, энергично мотая башкой.
- Может, тебе еще джейрана сварить?! - рявкнул взбешенный джадугяр.
Обиженно шипя, Длиннозубый погрузил морду в заполнявшую кормушку рыхлую массу. Сумукдиар повернулся спиной к зверю - и вовремя. Из кустов на него кинулись, сверкая клинками, четверо, лица которых были замотаны тряпками.
Бежавшего впереди гирканец опрокинул толчком джамана, и нападавший, отлетев шагов на тридцать, испустил дух. Во второго Агарей метнул магрибский кинжал и, не глядя, куда попал, отразил саблей выпад следующего врага. Фехтовать сразу с двумя врагами было не просто, но тут на помощь подоспел умница Длиннозубый. Тонкий конец драконьего хвоста, негромко свистнув, захлестнул горло врага, и тот, подергавшись, успокоился. У последнего Су-мук после недолгого обмена ударами вышиб из рук саблю, затем повалил бандита на землю и, приставив к горлу острие, потребовал:
- Отвечай, собака, кто тебя подослал.
- Не убивай, эфенди, - взмолился лежавший. - Незнакомец заплатил нам…
Магическое чутье предупредило о новой угрозе. Метнувшись в сторону, он едва успел увернуться от летящей смерти. В тот же миг вторая стрела пронзила сердце поверженного противника. Вдали какая-то фигура юркнула в тень и растворилась в толпе.
Вокруг собирались зеваки, обрадованные бесплатному развлечению. Городские стражники содрали повязки с лиц убитых, после чего десятник копьеносцев сказал агабеку:
- Мы знаем их, эфенди. Наемные убийцы из Гюлаб-Тепе. У каждого на счету не меньше двух десятков смертей. За их головы назначены немалые награды.
- Оставьте себе. - Сумук отмахнулся. - Я тороплюсь.
Весьма довольные таким оборотом стражники не стали задерживать его пустыми формальностями вроде составления протокола и выяснения личности. Гирканец засунул за голенище свой кинжал и обе стрелы, кивнул на прощание десятнику и торопливо поднял дракона в небо.
Уже в полете, убедившись, что Длиннозубый крепко держит курс на заходящее солнце, Сумукдиар осмотрел трофейные стрелы. Ничего подобного он прежде не видел ни наяву, ни в книгах. Длинные тяжелые стержни, выкованные из бронзы, имели стальной наконечник, причем вдоль всей стрелы извивались аккуратно выгравированные змеи. Само собой, наконечник был заколдован, так что мог бы наверняка поразить и очень сильного чародея. Даже Сумук, считавшийся лучшим в Средиморье знатоком магического оружия, затруднялся определить, в какую эпоху и в какой стране изготовлены эти смертоносные игрушки.
Глава 7
КНЯЖЬЕ ВЕЧЕ
- Ай, балам, куда торопишься?
Насмешливый голос остановил Сумукдиара, что называется, на всем скаку. Сбавив шаг, джадугяр завертел головой, отыскивая Пушка - кто же еще в этих краях мог использовать чисто гирканский оборот «ай, балам», то есть «дитя мое».
Белоярский князь сам подошел к нему, бурча:
- Целый день тебя искал, никак найти не мог. А теперь мчишься, как очумелый, ни на кого не глядишь.
Не объяснять же ему, что ценнейшие сведения о сюэнях который час вянут без толку, потому что никто не знает, куда подевался Златогор. В крепости он Сумука не встретил, даже записки не оставил, а в городской управе Приказа Тайных Дел надменно заявили, что царедарский воевода им не отчитывается.
- Златогор мне нужен.
Присвистнув, Пушок сказал:
- Ищи беса в темном подвале… Вся кодла еще ночью смылась в Туров. Меня, гады, не прихватили, то есть не нашли… А может, разбудить не сумели. - Он смущенно похмыкал. - Теперь без моей подмоги Ефимбор вообще сожрет Ваньшу.
- Стало быть, Вече собирается в Турове, - подытожил Сумукдиар. - И Златогор там будет, и Ползун, и Охрим, и Светобор. Так?
- Чересчур много знаешь, чернокнижник! - шикнул на него Саня. - Какое такое Вече, нет никакого…
- Не шуми. - Гирканец раздумывал. - Тебе туда очень надо? - Саня молча кивнул. - У меня дракон…
- Так летим же, чего молчишь, зараза! - взвыл Пушок.
И снова бедняга Длиннозубый, даже не передохнув толком, отправился в дальний полет. На этот раз - по северо-западному маршруту. В дороге Саня объяснял гирканцу вероятный расклад сил на Вече.
Далеко не все удельные владыки разделяли благородную идею собрать под общее знамя братские племена рыссов - даже перед угрозой вражеского нашествия. Громче всех ратовали за единение Пушок, Ползун и Добровлад, князь Славомира, коих горячо поддерживали Великий Волхв Светобор, а также два прославленных полководца: сколот Охрим Огарыш и варяг Алберт, сын Громарда. В пику им полной самостоятельности всех крохотных уделов требовали Ефимбор, князь Древлеборска, Чорносвит из Тигрополя, командир норманнских наемников Бравлин, сын Хаскульда, а также скандально знаменитый колдун-алхимик Андис. Явно тяготел к банде Ефимбора волчьегорский старикашка Герослав. Колебались, постепенно склоняясь на сторону Ползуна, Борис Туровский и Веромир Змиевский, представлявшие западную и восточную окраины.
Остальные князья, не владея реальной силой, не имели и права голоса, а потому попросту выжидали, чем завершится схватка титанов, чтобы затем присоединиться к победителю. Главная драка ожидалась сегодня в первой половине дня. В Туров для участия в Княжьем Вече должны были съехаться самые влиятельные владыки Великой Белой Рыси.
- Если победим мы, то есть заединщики, - без особой надежды в голосе размечтался Пушок, - сегодня же выберем царя, поставим над всеми дружинами Верховного Воеводу…
- Хорошо бы Ползуна царем…
- Не допустят Ваньшу. - Огорченный Пушок вздохнул. - Мы же с ним - сколоты, потому венеды супротив нас шибко народец будоражут. А венеда выбрать мы не позволим. Так что либо ант царем станет, либо склавен. Видать, придется Борьку Туровского - он вроде мужик рассудительный, хоть и тяжелодум.
Что творится в этом мире - чем дальше, тем веселее! Уже и рыссы ополоумели до того, что принялись делить друг дружку по племенам! Для южан, включая Сумукдиара, все рыссы - венеды, сколоты, древляне и прочие - были одним народом. А вот сами они, гляди-ка, удосужились вдруг вспомнить, что венеды произносят согласные мягче, анты «окают», сколоты «гукают», а древляне и склавены не такие уж курносые, как положено северянину. Хорошо хоть не учинили покудова замеры - у кого черепушка круглее или половая трубка длиннее. Если так пойдет дальше - снова жди Большую Междоусобицу на радость Орде и Магрибу! Нет, срочно требуется вразумить людей, чтоб покаялись, взялись за ум да призвали Единого…
- Может, хоть ты понимаешь, тогда объясни мне, откуда ползет эта зараза, - продолжал между тем Пушок. - С чего это некоторые князья вздумали рвать вековую дружбу? Должны ведь соображать: коли посеют раздоры промеж рыссов, так плоды взойдут столь кровавые, что им самим голов не сносить.
- По-моему, ответ очевиден, - сказал Сумук. - Какие-то из них творят это по одной лишь глупости, желая заполучить побольше богатства или власти. А вот другие, самые опасные, попросту продались Магрибу и выполняют хорошо оплаченный заказ - вконец погубить великую державу.
Коротко хохотнув, Саня заметил:
- Узнаю птицу по полету. В тебе ж за версту видать приверженца Джуга-Шаха. Вечно вы в любом несогласном магрибского лазутчика подозреваете.
- И, как правило, не ошибаемся, - обидчиво огрызнулся гирканец. - Чем зубоскалить, попытайся по-другому объяснить. Давай-давай, не стесняйся. Попытка - не пытка, как говаривал батюшка Джуга-Шах.
Пушок вынужден был признать, что иного толкования не находит. Разрушать Отечество способен, разумеется, только лютый тать-изменник.
Внизу тянулась однообразная равнина, щедро разукрашенная лесами, рощами, реками, озерами, прудами, цветущими полями. Дракон проносился сквозь воздушное пространство крохотных до полной беззубости княжеств, с которыми - ввиду их бессилия - никто никогда не считался, но которые неимоверно кичились мнимыми своими «незалежностью» и «самостийностью».
Власти местных горе-правителей не хватало ни на изничтожение воров и прочих лиходеев, ни на то, чтобы заставить мужиков пахать по-человечески. Но власти этой, к прискорбию, было достаточно, чтобы творить злые дела - несколько раз Сумук видел из поднебесья жуткие костры, на которых жгли колдунов и ведьм, ведунов и облакопрогонителей. Торжествующие князьки остервенело истребляли хранителей мудрости, повелителей магических сил, ибо ничтожества всегда боятся тех, кто обладает какими-нибудь талантами…
Окруженный лесами и полями, впереди показался город, рассеченный пополам речным лезвием. Туров - западный форпост Белой Рыси. Трижды в этом столетии крепость захватывали враги, и трижды ее освобождали дружины рыссов. Из города этого давно не поступало тревожных вестей - по крайней мере, здесь никого не сжигали заживо. Страшное же настало время, коли радуемся даже такой малости!
- И все-таки нельзя подозревать изменника в каждом, кто с тобой не согласен, - высказался напоследок белоярский князь. - Сам же говоришь, мол, иные не по злому умыслу, но по неразумию творят…
- Услужливый дурак опаснее, в народе сказывают, - парировал Сумукдиар.
- То-то… - Пушок вздохнул.
Утомленный беспрерывными перелетами последних дней - драконы этой породы не слишком выносливы. - Длиннозубый грузно плюхнулся на размоченное дождями поле и зашлепал по грязи к станционным баракам. Перемежая брань с посулами и угрозами, Саня выколотил из смотрителя пару неважных коней, и вскоре друзья уже скакали по тракту в Туров, подставляя лица прохладным брызгам лившейся с неба влаги.
Город гирканцу понравился - чистый, ухоженный, Дома добротные. И народ здесь был приятный - хоть и малость грубоватый с виду, но душевный.
На городской заставе, где они оставили коней, Пушок первым делом спросил, который час, и, выслушав ответ, облегченно поднял глаза к потолку. До начала Княжьего Веча времени оставалось с избытком. Князь и Агарей, поминутно оглядываясь на местных красоток, зашагали к дворцу Бориса.
Повсюду на улицах шла бойкая торговля - по преимуществу заморским барахлом. Франкская и остготская одежда, парфянская хна, ромейская обувь, кельтское белье, анатолийский табак, магрибская жевательная резинка. Как и в десятках других городов Белой Рыси, Средиморья, Будинии, других краев - отечественных товаров было немного, исключая разве что продажных девок. Да и цены кусались почище бешеных собак. Народ роптал, проклиная мироедов-грабителей, однако - деваться-то некуда - платил втридорога. Только немало имелось и таких несчастных, кому не хватало монет для покупки чего-то очень нужного. Дряхлые старушки, увечные ветераны, а порой даже здоровые молодые хлопцы голодными глазами разглядывали недоступные им чудеса.
Тягостное чувство рождалось от этих сцен, и трудно было осудить отчаявшихся горожан, озлобленно призывавших учинить заслуженную расправу над торгашами-кровососами. Глядишь, появятся скоро в окрестных лесах шайки разбойников. В Средиморье был уже такой вождь народных заступников - Горуглу, грабивший тех, кого он считал несправедливо разбогатевшими. О его подвигах ходили фантастические легенды, а самого атамана простолюдины чуть ли не обожествляли…
Внезапным диссонансом в шум толпы ворвался новый звук. Неподалеку - не иначе, на соседней улице - запели вдруг бархатным звоном сладкозвучные колокола.
- Зайдем в святилище, - предложил Саня. - Хоть и не Единому здесь молятся, все одно - бог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65