- А у меня новая козочка завелась. Глаза испуганного джейрана, змеиная талия, грудь…
Прервав его словоизвержения, из пустоты между двумя кипарисами прозвучал насмешливый голос:
- Погубят вас эти красотки.
Заметно перетрусивший Фаранах завертел побледневшим лицом, пытаясь отыскать говорившего. Послышался самодовольный смешок, и прямо перед ними неторопливо обрел видимость Салгонадад.
- Еле улизнул, - сообщил Верховный Джадугяр и пожаловался: - У меня после этого дивана всегда голова болит. И печенка тоже.
- Не пей, раз не умеешь, - назидательно изрек оправившийся от испуга Фаранах. - А если пьешь - закусывай.
- Не получается, - вздохнул Салгонадад, затем, не сдержавшись, съязвил: - Ну и семейка же у вас, слишком любите советы давать. Твой родич тоже полез к эмиру со своими умными советами: найди, говорит, для Аргадана правителя, чтобы дураком не был. Повелитель, бедняга, чуть не родил от возмущения.
Фаранах заметил, что аргаданский марзабан действительно туповат. Никто с этим не спорит, сказал Верховный Джадугяр, но этот идиот был любовником самого Уалкинасала. Двоюродные братья тихонько засмеялись, а Салгонадад шутливо погрозил им пальцем, после чего сказал деловито:
- Ладно, юноша, ты прости нас, но мы спешим.
- Да и мне пора, пожалуй, - заторопился Фаранах. - Скоро стемнеет, а нужно еще собак выгулять.
За дворцовой оградой он еще раз напомнил насчет завтрашней охоты и сел в свой фаэтон, а волшебники неспешным шагом двинулись к стоявшему на соседней улице дому Салгонадада. Прохожие почтительно расступались перед ними: многие знали Верховного Джадугяра в лицо, а которые не знали, без труда могли догадаться, увидев, как плывет над головой старика никем не поддерживаемый зонтик.
Дом главного атарпаданского волшебника был обнесен бронзовой оградой, состоявшей из фигур воинов, вооруженных секирами, копьями и мечами. Когда Салгонадад и Сумукдиар приблизились к воротам, бронзовые солдаты расступились, освобождая проход, и вновь сомкнули строй у них за спиной. В центре разбитого перед домом сада полыхал столб живого подземного пламени - посвященный богу огня Верховный Джадугяр умело пользовался этой силой, предпочитая поменьше тратить собственную говве-а-джаду.
Набежавшая челядь - большей частью оборотни, зомби - и мелкие демоны - помогла хозяину переодеться в домашний халат. Салгонадад велел подать сладости и заварить свежий чай с пряными приправами, затем отослал слуг и приветливо кивнул Сумуку:
- Рассказывай.
Гирканец хотел начать с того, что считал важнейшим, то есть со сведений об Орде, но визирь недовольно прервал его и потребовал обрисовать политическую ситуацию в Белой Рыси. Повествование молодого джадугяра о разладе между князьями он выслушал равнодушно, приняв это как естественное явление. Не проявив интереса к раздорам внутри северной державы, он спросил:
- Ты объяснил, что Атарпадан пропустит их войска?
- Да, но Ползун сказал, что согласия Верховного Джадугяра недостаточно.
- Я не только Верховный Джадугяр, но и Великий Визирь! - оскорбленно вскричал Салгонадад. - Впрочем, продолжай, я вижу, твой рассказ еще не окончен.
- Ползун намекнул, что рыссы хотели бы, чтобы правителем Атарпадана стал их друг и союзник.
Старик насторожился, глаза его забегали, а руки принялись непроизвольно подергивать бороду. Свет в комнате слегка померк, и ощутимо запахло чем-то смутно знакомым - вроде бы серой. Наконец Салгонадад спросил:
- Кого конкретно они имели в виду? Мое имя называли?
- Никого не называли. По-моему, они наших аристократов и жрецов плохо знают. Им все равно кто - лишь бы за них был.
- А если мы согласимся свергнуть дурака Уалки - придут на помощь?
- Думаю, что да. Но прямо этого не говорили.
- Шакалы! - с чувством произнес Салгонадад. - Убрать эмира мы сможем и без них - Уль-Хусейн и Табардан на моей стороне, да и ты, наверное, поддержишь. Потом соберем молодую аристократию, хотя бы того же Фаранаха и его дружков… Но нам потребуется много солдат и сильных магов, чтобы раздавить Абуфалоса и всю эту нечисть из Черного Храма!
Сумукдиар тоскливо припомнил слова Ползуна: мол, владыки рыссов озабочены не столько отражением вражьего нашествия, сколько дележом власти и богатства, другими личными интересами… В равной мере это относилось и к Атарпадану.
- Нам без конца тычут в морду войну с хастанцами, - пожаловался молодой волшебник. - Говорят: сначала помиритесь с соседями, а потом будем с вами разговаривать.
- Им легко так говорить, - глухо проворчал маг и визирь. - Попробуй помирись, когда столько крови пролилось.
- Вместо того чтобы искать пути к миру, каждая сторона пытается доказать, что другая сторона первой пролила кровь.
- В том-то и дело! - Салгонадад сокрушенно всплеснул руками. - Мы изгнали дыга, потому что годом раньше хастанцы выселили качкынов, а те сделали это в ответ на небольшую резню хастанцев в Аргадане, каковая произошла в отместку за погром дедеркинов на юго-востоке Хастании, а дедеркинов там били, потому что перед тем наши умники отказались подтвердить какие-то замшелые вольности Арзуана, где двести лет назад неточно провели Раздел земель между двух деревень, которые давно обезлюдели и никого не интересуют… И теперь все эти взаимные обиды сплелись в такой дьявольский клубок, что я уже не вижу никакого выхода.
- Надо не вспоминать, кто первым начал убивать, а Подумать, как прекратить войну.
- Согласен. - Верховный Джадугяр тяжело выдохнул, Покачивая головой. - Иначе смута и кровопролитие будут продолжаться, мы не получим жизненно необходимой помощи от Рыси, а простолюдины между тем совсем обнаглели и уже открыто прославляют разбойника Горуглу, который обещает подарить землю пахарям и раздать всем поровну богатства аристократов и крупных землевладельцев. А с другой стороны нас подпирает подлец и предатель Абуфалос, этот лавочник и сын лавочника… Идиот всерьез надеется, будто Хызр уступит ему правление над Средиморьем.
- Кстати, о Хызре, - встрепенулся Сумук. - Эта тварь вернулась в Средний Мир. Это он учинил резню в Бактрии, он насылает на нас чудовищ, всех этих ящеров и гульябанов, чтобы устрашить и ослабить нас перед нашествием Орды. И это он, как мне кажется, подсылает убийц к лучшим волшебникам Востока.
- Ты тоже считаешь, что он проснулся раньше срока и служит Тангри-Хану?.. Так-так… - Отложив пиалу, Салгонадад вновь поглаживал бороду, что было признаком сильного волнения. - Думаю, колдуны Магриба разбудили его в помощь Тангри-Хану… - Он глянул исподлобья на молодого джадугяра. - Надеюсь, ты не слишком ругал Хызра, когда был на том берегу Гиркана? В тех краях его любят и почитают как доброго духа.
- Знаю, не маленький. Но курбаши Кесменака Амади сам поносил его последними словами. Похоже, у жителей Загирканья открываются глаза.
Верховный Джадугяр задумчиво помахал указательным пальцем и неожиданно ударился в древнюю историю, вспоминая прежние злодеяния Хызра, порожденного блудливой страстью Иблиса и мисирской распутницы Изиды. Хызр много раз являлся в Средиморье, прикидываясь другом смертных. Он был известен в Загроэламе под именем Энфа, в Маг-Манне его называли Джеббе, в Колхиде - Джабба, а в Хастании - Аод. И каждое его пробуждение заканчивалось реками крови, гибелью могучих царств, бесчисленными страданиями народов. Бороться с Хызром почти невозможно, особенно теперь, когда Ахурамазда и Атар забыли своих сыновей.
- Светоносный обещал мне победу, - твердо сказал Сумук. - И Хызра можно убить, если подобрать магическое оружие.
- Сначала нужно лишить Хызра чудовищной силы, заключенной в его магическом жезле… - меланхолично начал старик, но вдруг понял, о чем говорил Сумукдиар, и нервно переспросил: - Ты получил послание от Ахурамазды? Когда? Что он сказал?
- Повелитель явился мне дня три назад, накануне полета. Ободрил - по обыкновению туманно. И велел вступить во владение Розовым замком. Как ты знаешь, сегодня придурок, то есть эмир, подарил мне этот дом.
Салгонадад глубокомысленно заметил: дескать, это несколько меняет дело - Ахурамазда не из тех богов, которые не держат данного слова. Впрочем, на лице старого волшебника было написано очевидное недоумение: для чего, мол, нужно, чтобы Сумукдиар хозяйничал в логовище прежнего марзабана. После недолгих раздумий Верховный Джадугяр неуверенно проговорил:
- Возможно, во дворце Мир-Джаффара остались какие-то магические реликвии, которые понадобятся нам в битвах против Сил Зла… - Он тряхнул головой и продолжил гораздо решительнее: - Что ты начал говорить насчет волшебного оружия? На свой меч Ареса слишком не надейся - слабоват он против Хызра, а тем более - против Тангри-Хана. Особенно когда тот облачится в золотые доспехи Индры.
Кивнув в знак согласия, Сумукдиар стал перечислять свои задумки: Молнии Зевса, стрелы Аполлона, голова Медузы горгоны, копье Артемиды-Белисамы, щит Афины Паллады… Еще он упомянул огненосный меч Яхве, которым фаластынский громовержец то ли поразил, то ли Должен поразить - в последней битве Добра и Зла - морского змея Ливийатана. На этом Салгонадад, насмешливо ухмыляясь, прервал его:
- С тем же успехом ты можешь мечтать о той смеси огня и серы, которую Единый проливает с небес, - об этих игрушках нам лучше забыть.
- Но Джуга-Шах овладел небесным огнем, - запальчиво напомнил Сумук.
- Так то ж был Джуга… Прежде чем добыть это страшное оружие, рысский царь заполучил Корону Перуна, дарующую полную власть над ратным искусством… - Салгонадад снова качнул головой. - Займись серьезным делом - ищи Молнии Зевса. А я тем временем буду готовить ифритов и драконов.
Гирканец вознамерился поспорить, но тут сумерки за окном озарились странными зеленовато-голубыми вспышками. Оба джадугяра без труда узнали этот призрачный свет и поняли: где-то за городскими стенами на приморском пустыре сошлись в жестокой потасовке два очень сильных волшебника.
- По-моему, это говве-а-джаду Аламазана, - заметил Салгонадад. - Старик не любит спокойной жизни.
А там, возле моря, драка разыгралась не на шутку - к сверканию схлестнувшихся джаманов прибавились алые сполохи Живого Огня. Видимо, один из поединщиков воспользовался бьющей из-под земли силой. Сумукдиар даже забеспокоился, но быстро вспомнил, что Ала мазан рассказывал ему о предстоящем поединке с неким чародеем. Старик говорил, что они договорились помериться искусством в третий день недели около Драконьих Ворот - то есть как раз сегодня. И вспышки были видны именно в том направлении.
- Учитель быстро вправит ему мозги, - меланхолично согласился Верховный Джадугяр. - В схватках такого рода Аламазану нет равных.
Внезапно призрачное мерцание колдовских сил потускнело, будто погашенное волнами Тьмы. Потухло даже пламя аташкяха. Даже здесь, за пять тысяч шагов от места схватки, оба волшебника ощутили острую пронзительную боль и поняли, что их друг и наставник потерпел поражение, причем жизнь старика повисла на ненадежном волоске превратной судьбы. В последний раз блеснул зеленоватый джаман Аламазана, и возле Драконьих Ворот восторжествовала темная сила.
- Быстрее туда! - сдавленно крикнул Салгонадад. - Эй, слуги, мою колесницу!
Призрачные прислужники заметались, да и сам хозяин дома пребывал в растерянности - схватил и тут же бросил свой магический жезл, стал натягивать дрожащими руками заговоренный панцирь, который неведомо когда выклянчил у какого-то обитателя потустороннего мира. Дом едва не шатался от бестолковой беготни и тревожных воплей. Наконец взмыленный оборотень доложил, что экипаж готов. Схватив вожжи, Сумукдиар хлестнул кнутом над конскими спинами. Безумная скачка по безлюдным улицам ночного города продолжалась недолго, и волшебники за это время не проронили ни слова. - все их мысли были заняты раздумьями о судьбе Аламазана.
Вот и аташкях.
Огонь в каменной чаше едва тлел, словно исчерпал последние крохи прежней силы, но с появлением волшебников языки пламени стали постепенно удлиняться. Скрюченное тело старого мага лежало во дворе храма, из груди Аламазана торчала рукоять кинжала, украшенная знакомой гирканцу резьбой - чудовищные гады, сплетенные в непотребных позах. Применять такое страшное оружие способны были только очень сильные колдуны.
- Кто мог убить его? - прошептал потрясенный Салгонадад. - Учитель был сильнейшим из джадугяров Востока, даже самые изощренные колдуны Магриба не решались соперничать с ним.
- В магическом искусстве и мощи говве-а-джаду он не знал равных, - согласился Сумук. - Но враг мог одолеть его коварством. Они договорились помериться лишь собственным волшебством, без магических предметов, а этот негодяй ударил заколдованным клинком. У меня собралась целая коллекция таких кинжалов. Похожим оружием дважды пытались убить меня.
Он положил рядом все три кинжала - извлеченный из раны Аламазана, отобранный у Абуфалоса и тот, которым оборотни вооружили дедеркинского убийцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Прервав его словоизвержения, из пустоты между двумя кипарисами прозвучал насмешливый голос:
- Погубят вас эти красотки.
Заметно перетрусивший Фаранах завертел побледневшим лицом, пытаясь отыскать говорившего. Послышался самодовольный смешок, и прямо перед ними неторопливо обрел видимость Салгонадад.
- Еле улизнул, - сообщил Верховный Джадугяр и пожаловался: - У меня после этого дивана всегда голова болит. И печенка тоже.
- Не пей, раз не умеешь, - назидательно изрек оправившийся от испуга Фаранах. - А если пьешь - закусывай.
- Не получается, - вздохнул Салгонадад, затем, не сдержавшись, съязвил: - Ну и семейка же у вас, слишком любите советы давать. Твой родич тоже полез к эмиру со своими умными советами: найди, говорит, для Аргадана правителя, чтобы дураком не был. Повелитель, бедняга, чуть не родил от возмущения.
Фаранах заметил, что аргаданский марзабан действительно туповат. Никто с этим не спорит, сказал Верховный Джадугяр, но этот идиот был любовником самого Уалкинасала. Двоюродные братья тихонько засмеялись, а Салгонадад шутливо погрозил им пальцем, после чего сказал деловито:
- Ладно, юноша, ты прости нас, но мы спешим.
- Да и мне пора, пожалуй, - заторопился Фаранах. - Скоро стемнеет, а нужно еще собак выгулять.
За дворцовой оградой он еще раз напомнил насчет завтрашней охоты и сел в свой фаэтон, а волшебники неспешным шагом двинулись к стоявшему на соседней улице дому Салгонадада. Прохожие почтительно расступались перед ними: многие знали Верховного Джадугяра в лицо, а которые не знали, без труда могли догадаться, увидев, как плывет над головой старика никем не поддерживаемый зонтик.
Дом главного атарпаданского волшебника был обнесен бронзовой оградой, состоявшей из фигур воинов, вооруженных секирами, копьями и мечами. Когда Салгонадад и Сумукдиар приблизились к воротам, бронзовые солдаты расступились, освобождая проход, и вновь сомкнули строй у них за спиной. В центре разбитого перед домом сада полыхал столб живого подземного пламени - посвященный богу огня Верховный Джадугяр умело пользовался этой силой, предпочитая поменьше тратить собственную говве-а-джаду.
Набежавшая челядь - большей частью оборотни, зомби - и мелкие демоны - помогла хозяину переодеться в домашний халат. Салгонадад велел подать сладости и заварить свежий чай с пряными приправами, затем отослал слуг и приветливо кивнул Сумуку:
- Рассказывай.
Гирканец хотел начать с того, что считал важнейшим, то есть со сведений об Орде, но визирь недовольно прервал его и потребовал обрисовать политическую ситуацию в Белой Рыси. Повествование молодого джадугяра о разладе между князьями он выслушал равнодушно, приняв это как естественное явление. Не проявив интереса к раздорам внутри северной державы, он спросил:
- Ты объяснил, что Атарпадан пропустит их войска?
- Да, но Ползун сказал, что согласия Верховного Джадугяра недостаточно.
- Я не только Верховный Джадугяр, но и Великий Визирь! - оскорбленно вскричал Салгонадад. - Впрочем, продолжай, я вижу, твой рассказ еще не окончен.
- Ползун намекнул, что рыссы хотели бы, чтобы правителем Атарпадана стал их друг и союзник.
Старик насторожился, глаза его забегали, а руки принялись непроизвольно подергивать бороду. Свет в комнате слегка померк, и ощутимо запахло чем-то смутно знакомым - вроде бы серой. Наконец Салгонадад спросил:
- Кого конкретно они имели в виду? Мое имя называли?
- Никого не называли. По-моему, они наших аристократов и жрецов плохо знают. Им все равно кто - лишь бы за них был.
- А если мы согласимся свергнуть дурака Уалки - придут на помощь?
- Думаю, что да. Но прямо этого не говорили.
- Шакалы! - с чувством произнес Салгонадад. - Убрать эмира мы сможем и без них - Уль-Хусейн и Табардан на моей стороне, да и ты, наверное, поддержишь. Потом соберем молодую аристократию, хотя бы того же Фаранаха и его дружков… Но нам потребуется много солдат и сильных магов, чтобы раздавить Абуфалоса и всю эту нечисть из Черного Храма!
Сумукдиар тоскливо припомнил слова Ползуна: мол, владыки рыссов озабочены не столько отражением вражьего нашествия, сколько дележом власти и богатства, другими личными интересами… В равной мере это относилось и к Атарпадану.
- Нам без конца тычут в морду войну с хастанцами, - пожаловался молодой волшебник. - Говорят: сначала помиритесь с соседями, а потом будем с вами разговаривать.
- Им легко так говорить, - глухо проворчал маг и визирь. - Попробуй помирись, когда столько крови пролилось.
- Вместо того чтобы искать пути к миру, каждая сторона пытается доказать, что другая сторона первой пролила кровь.
- В том-то и дело! - Салгонадад сокрушенно всплеснул руками. - Мы изгнали дыга, потому что годом раньше хастанцы выселили качкынов, а те сделали это в ответ на небольшую резню хастанцев в Аргадане, каковая произошла в отместку за погром дедеркинов на юго-востоке Хастании, а дедеркинов там били, потому что перед тем наши умники отказались подтвердить какие-то замшелые вольности Арзуана, где двести лет назад неточно провели Раздел земель между двух деревень, которые давно обезлюдели и никого не интересуют… И теперь все эти взаимные обиды сплелись в такой дьявольский клубок, что я уже не вижу никакого выхода.
- Надо не вспоминать, кто первым начал убивать, а Подумать, как прекратить войну.
- Согласен. - Верховный Джадугяр тяжело выдохнул, Покачивая головой. - Иначе смута и кровопролитие будут продолжаться, мы не получим жизненно необходимой помощи от Рыси, а простолюдины между тем совсем обнаглели и уже открыто прославляют разбойника Горуглу, который обещает подарить землю пахарям и раздать всем поровну богатства аристократов и крупных землевладельцев. А с другой стороны нас подпирает подлец и предатель Абуфалос, этот лавочник и сын лавочника… Идиот всерьез надеется, будто Хызр уступит ему правление над Средиморьем.
- Кстати, о Хызре, - встрепенулся Сумук. - Эта тварь вернулась в Средний Мир. Это он учинил резню в Бактрии, он насылает на нас чудовищ, всех этих ящеров и гульябанов, чтобы устрашить и ослабить нас перед нашествием Орды. И это он, как мне кажется, подсылает убийц к лучшим волшебникам Востока.
- Ты тоже считаешь, что он проснулся раньше срока и служит Тангри-Хану?.. Так-так… - Отложив пиалу, Салгонадад вновь поглаживал бороду, что было признаком сильного волнения. - Думаю, колдуны Магриба разбудили его в помощь Тангри-Хану… - Он глянул исподлобья на молодого джадугяра. - Надеюсь, ты не слишком ругал Хызра, когда был на том берегу Гиркана? В тех краях его любят и почитают как доброго духа.
- Знаю, не маленький. Но курбаши Кесменака Амади сам поносил его последними словами. Похоже, у жителей Загирканья открываются глаза.
Верховный Джадугяр задумчиво помахал указательным пальцем и неожиданно ударился в древнюю историю, вспоминая прежние злодеяния Хызра, порожденного блудливой страстью Иблиса и мисирской распутницы Изиды. Хызр много раз являлся в Средиморье, прикидываясь другом смертных. Он был известен в Загроэламе под именем Энфа, в Маг-Манне его называли Джеббе, в Колхиде - Джабба, а в Хастании - Аод. И каждое его пробуждение заканчивалось реками крови, гибелью могучих царств, бесчисленными страданиями народов. Бороться с Хызром почти невозможно, особенно теперь, когда Ахурамазда и Атар забыли своих сыновей.
- Светоносный обещал мне победу, - твердо сказал Сумук. - И Хызра можно убить, если подобрать магическое оружие.
- Сначала нужно лишить Хызра чудовищной силы, заключенной в его магическом жезле… - меланхолично начал старик, но вдруг понял, о чем говорил Сумукдиар, и нервно переспросил: - Ты получил послание от Ахурамазды? Когда? Что он сказал?
- Повелитель явился мне дня три назад, накануне полета. Ободрил - по обыкновению туманно. И велел вступить во владение Розовым замком. Как ты знаешь, сегодня придурок, то есть эмир, подарил мне этот дом.
Салгонадад глубокомысленно заметил: дескать, это несколько меняет дело - Ахурамазда не из тех богов, которые не держат данного слова. Впрочем, на лице старого волшебника было написано очевидное недоумение: для чего, мол, нужно, чтобы Сумукдиар хозяйничал в логовище прежнего марзабана. После недолгих раздумий Верховный Джадугяр неуверенно проговорил:
- Возможно, во дворце Мир-Джаффара остались какие-то магические реликвии, которые понадобятся нам в битвах против Сил Зла… - Он тряхнул головой и продолжил гораздо решительнее: - Что ты начал говорить насчет волшебного оружия? На свой меч Ареса слишком не надейся - слабоват он против Хызра, а тем более - против Тангри-Хана. Особенно когда тот облачится в золотые доспехи Индры.
Кивнув в знак согласия, Сумукдиар стал перечислять свои задумки: Молнии Зевса, стрелы Аполлона, голова Медузы горгоны, копье Артемиды-Белисамы, щит Афины Паллады… Еще он упомянул огненосный меч Яхве, которым фаластынский громовержец то ли поразил, то ли Должен поразить - в последней битве Добра и Зла - морского змея Ливийатана. На этом Салгонадад, насмешливо ухмыляясь, прервал его:
- С тем же успехом ты можешь мечтать о той смеси огня и серы, которую Единый проливает с небес, - об этих игрушках нам лучше забыть.
- Но Джуга-Шах овладел небесным огнем, - запальчиво напомнил Сумук.
- Так то ж был Джуга… Прежде чем добыть это страшное оружие, рысский царь заполучил Корону Перуна, дарующую полную власть над ратным искусством… - Салгонадад снова качнул головой. - Займись серьезным делом - ищи Молнии Зевса. А я тем временем буду готовить ифритов и драконов.
Гирканец вознамерился поспорить, но тут сумерки за окном озарились странными зеленовато-голубыми вспышками. Оба джадугяра без труда узнали этот призрачный свет и поняли: где-то за городскими стенами на приморском пустыре сошлись в жестокой потасовке два очень сильных волшебника.
- По-моему, это говве-а-джаду Аламазана, - заметил Салгонадад. - Старик не любит спокойной жизни.
А там, возле моря, драка разыгралась не на шутку - к сверканию схлестнувшихся джаманов прибавились алые сполохи Живого Огня. Видимо, один из поединщиков воспользовался бьющей из-под земли силой. Сумукдиар даже забеспокоился, но быстро вспомнил, что Ала мазан рассказывал ему о предстоящем поединке с неким чародеем. Старик говорил, что они договорились помериться искусством в третий день недели около Драконьих Ворот - то есть как раз сегодня. И вспышки были видны именно в том направлении.
- Учитель быстро вправит ему мозги, - меланхолично согласился Верховный Джадугяр. - В схватках такого рода Аламазану нет равных.
Внезапно призрачное мерцание колдовских сил потускнело, будто погашенное волнами Тьмы. Потухло даже пламя аташкяха. Даже здесь, за пять тысяч шагов от места схватки, оба волшебника ощутили острую пронзительную боль и поняли, что их друг и наставник потерпел поражение, причем жизнь старика повисла на ненадежном волоске превратной судьбы. В последний раз блеснул зеленоватый джаман Аламазана, и возле Драконьих Ворот восторжествовала темная сила.
- Быстрее туда! - сдавленно крикнул Салгонадад. - Эй, слуги, мою колесницу!
Призрачные прислужники заметались, да и сам хозяин дома пребывал в растерянности - схватил и тут же бросил свой магический жезл, стал натягивать дрожащими руками заговоренный панцирь, который неведомо когда выклянчил у какого-то обитателя потустороннего мира. Дом едва не шатался от бестолковой беготни и тревожных воплей. Наконец взмыленный оборотень доложил, что экипаж готов. Схватив вожжи, Сумукдиар хлестнул кнутом над конскими спинами. Безумная скачка по безлюдным улицам ночного города продолжалась недолго, и волшебники за это время не проронили ни слова. - все их мысли были заняты раздумьями о судьбе Аламазана.
Вот и аташкях.
Огонь в каменной чаше едва тлел, словно исчерпал последние крохи прежней силы, но с появлением волшебников языки пламени стали постепенно удлиняться. Скрюченное тело старого мага лежало во дворе храма, из груди Аламазана торчала рукоять кинжала, украшенная знакомой гирканцу резьбой - чудовищные гады, сплетенные в непотребных позах. Применять такое страшное оружие способны были только очень сильные колдуны.
- Кто мог убить его? - прошептал потрясенный Салгонадад. - Учитель был сильнейшим из джадугяров Востока, даже самые изощренные колдуны Магриба не решались соперничать с ним.
- В магическом искусстве и мощи говве-а-джаду он не знал равных, - согласился Сумук. - Но враг мог одолеть его коварством. Они договорились помериться лишь собственным волшебством, без магических предметов, а этот негодяй ударил заколдованным клинком. У меня собралась целая коллекция таких кинжалов. Похожим оружием дважды пытались убить меня.
Он положил рядом все три кинжала - извлеченный из раны Аламазана, отобранный у Абуфалоса и тот, которым оборотни вооружили дедеркинского убийцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65