Ползун имел слабое хварно оборотня. По всей видимости, Ваныиа был ведьмежаком, то есть умел превращаться в медведя.
Услышав за спиной шаги, Ползун резко обернулся, на его бесстрастно-унылом лице заиграла приветливая улыбка, обращенная к Великому Волхву. Затем взгляд царедарца переместился на заморского гостя, и серые глаза князя при виде незнакомца стали ледяными.
- Познакомься, Иван, это Агарей Хашбази Ганлы из Атарпадана, - поспешил успокоить его Светобор. - Непревзойденный знаток ратного чародейства.
С улыбкой, любезность которой казалась немыслимой для столь угрюмого человека, Ползун доброжелательно воскликнул: дескать, счастлив видеть прославленного мастера оружия магического поражения. Еще он добавил, хитренько подмигивая, что агабеку предстоит нынче немалое развлечение: будут рождаться и тут же разваливаться самые невероятные содружества ненормальных государств, могущественные властители народных судеб примутся рвать куски и займутся мелкой склокой, а кончится все - ничем. Никого, посетовал он, не тревожат подступившие к самому порогу враги, но все озабочены дележкой земель, власти, богатств…
Потом великий князь вернул взгляду суровость и осведомился очень жестким голосом:
- Пропустит ли Атарпадан, в случае надобности, царедарскую армию? Подумай на эту тему.
Вопрос больно уколол гирканца: речь не шла более о едином войске Великой Белой Рыси. Ползун явно собирался воевать с Ордой без Древлеборска и Будинии. Хватит ли силенок?
Они вошли в княжеские чертоги, где Сумукдиар увидел много хорошо знакомых лиц: князей Бориса, Веромира, Саню Пушка, Герослава, воевод Алберта, Охрима, Бравлина, Златогора. Здесь же сидел сарматский хан Сахадур-Мурза - повелитель самого многочисленного, богатого и драчливого племенного союза скифских степей.
Узнал гирканец и громадного дядьку с грубым отечным лицом беспробудного пьянчуги, на лбу которого слиплись давно не мытые пряди цвета прелой соломы, - это был древлеборский князь Ефимбор. Рядом с ним ерзал на жесткой скамье тощий старикашка с болезненными пятнами на лысине. Поразмыслив, Сумук предположил, что этот доходяга и есть прославленный алхимик Андис, якобы наваривший для Джуга-Шаха ту легендарную помесь огня и серы, посредством которой Единый бог покарал некогда Содом и Гоморру. Правда, злые языки поговаривали, будто смертоносное зелье принадлежало отнюдь не Господу, но Люциферу, который в прежние времена состоял в Божьем воинстве, а у Люцифера огненную серу умыкнул жутко известный Лазарь Потапыч - главарь лазутчиков и катов при Джуга-Шахе, сам родом из предгорного саспирского города Мерхеули…
Приглашенные владыки с нарочитой медлительностью, как бы подчеркивая собственную значимость, не позволяющую им спешить, занимали места за длинным столом. Чувствовалось, что чрезмерное самомнение князей имеет известные - причем всем известные - пределы: каждый садился, придерживаясь некой неписаной табели о рангах.
Скамья во главе стола так и осталась пустой. Места ошую и одесную от головного заняли, сидя лицом к лицу, Ползун и Ефимбор. По правую руку от царедарского князя сидели Светобор, Охрим, Пушок, незнакомый Сумуку старик, затем Алберт, сын Громарда, затем Веромир и другие, кого гирканец видел впервые. Слева от древлеборского вождя раскольников разместились его сторонники, среди которых Агарей увидел Бравлина и Герослава с Андисом. Златогор мягко потянул друга за рукав, усадил рядом с собой на стоявшую у стены лавку.
- Пролез все-таки на Вече, - прошипел воевода не очень-то любезно. - Сиди тут и помалкивай.
Фыркнув, Сумукдиар тут же спросил:
- Кто это - между Пушком и Албертом?
- Добровлад, князь Славомира… Тише, не мешай. Понемногу сам всех узнаешь.
Борис Туровский громоздко опустился на главную скамью, проговорив при этом:
- Верховного жреца Перуна мы, думаю, не скоро увидим, а других звать несподручно. Позвольте, братья, мне самому вести сегодняшнее Вече… Вопросов обсудить предстоит немало, но главный, понятное дело, один - Орда напирает…
- Давай по порядку, понимаш… - невнятно, словно рот был полон каши, прорычал Ефимбор.
- Твоя правда, - ласково улыбаясь, сказал слащавым тоном Ползун. - Хлебушко-то кушать каждому хотца, а как пшеничку сеять да убирать - так все по кустам ховаются. О торговлишке надобно договориться, о пошлинах порубежных.
- То-то! Иначе получается, как в поговорке, - брякнул несдержанный на язычище Пушок. - Дружба дружбой, а ляжки - врозь!
Дела торговые обсуждали недолго и скоро договорились, раздоров почти не возникало. Постепенно освоившись и выяснив имена приехавших на Вече - почти обо всех он слыхал и прежде, - Сумукдиар теперь оценивал рысских князей не по внешности, прозвищам или древности рода, но по реальной силе их дружин. Например, Иван Ползун - 60 тысяч пехоты, 40 тысяч конницы, 100 драконов, 200 боевых мамонтов… Похоже, остальные считали точно так же, потому-то, скажем, Микола Старицкий, с его двухтысячным войском и дюжиной мамонтов, сидел за столом последним и слова ни разу не получил.
Наконец писарь составил обговоренную грамоту насчет пограничных пошлин, и бумагапошла вкруг стола, чтобы каждый властитель приложил в требуемом месте свою печать. Некоторые - которые были обучены грамоте - еще и ставили подпись. Приняв заверенный всеми документ, Борис Туровский заговорил о самом главном:
- Последний по порядку, но первый по важности вопрос… Как будем драться с Тангри-Ханом - каждый сам по себе или все сообща?
- А какого, понимашь, хрена с ним воевать? - сделав недоуменное лицо, промямлил Ефимбор. - Орда стоит за Гирканом-морем, нас не трогает, кажись…
- К осени сюэни отдохнут, восстановят силы, раздавят Бикестан… - начал Охрим.
Герослав хихикнул:
- Вот и ладно. Нехай эти чернозадые дикари режут друг дружку, сколько влезет. Не будут теперича возить на Рысь свои товары, у наших купчишек хлеб отбирать.
Укоризненно покачивая сединами, Великий Волхв принялся растолковывать: Орда наступает методично, порабощая одну за другой все земли, что лежат на пути, и нет никаких признаков, что Бикестан окажется последней добычей. Когда сюэни захватят все Загирканье, у них будет две дороги для дальнейшего наступления: либо вдоль южного гирканского побережья, то есть через Парфию, Месопотамию, Средиморье и дальше - на Рысь, либо в обход Гиркана с севера, то бишь сразу на Рысь. В таком случае первыми под удар Орды попадут Великая Будиния и Волчьегорск.
- У сюэней свыше трехсот тысяч воинов, - убеждал Светобор, - и поодиночке княжествам не отбиться.
Пушок запальчиво добавил: дескать, надо загодя готовиться к битве, разворачивать и вооружать большое войско, создать общее командование, продумать стратегию и тактику, запастись магическим оружием…
- Не возьму я никак в толк: зачем единая армия, от кого вы обороняться собрались? - Громко рыгнув, Ефимбор хрустко зевнул во всю пасть. - Все это пустые бредни, никто нам не угрожает. Ну покажите мне страну, которая заявляла бы, что собирается на нас нападать. Нет такой страны! Магриб чуть не кажный месяц шлет ко мне послов с мирными вестями, Тангри-Хан тоже не раз свое почтение изъявлял и клялся в вечной дружбе… Не про горы бесполезного оружия надлежит думать, но про то, как Рысь обустроить - разумно обустроить, по примеру культурных… - он снова рыгнул, - …королевств, вроде того же Магриба либо Готтского курфюрства. Хватит нам военных авантюр, от Бактрийского похода еще не оклемались.
Неприязненно уставясь на Охрима и Светобора, заговорил горбоносый и темнобородый Чорносвит Тигропольский, князь из Великой Будинии, давний недруг и соперник Веромира. Все прекрасно знали, что предки Чор-носвита служили в охранных отрядах магрибских оккупантов, и потому он люто ненавидит рыссов, которые переломили хребет Магрибу в прошлой великой войне.
- Неча стращать меня натиском Орды! - прошипел Чорносвит. - Я Тангри-Хана не боюсь.
При первых же звуках его голоса Сумук машинально отметил: 15 тысяч пехоты, 10 тысяч кавалерии, 40 драконов, 20 мамонтов. Одновременно подозрительный гирканец сделал зарубку на память: «Не иначе как снова снюхался с магрибцами - потому и уверен, что сюэни Тигрополь не тронут!»
А древлеборский князь, благосклонно покивав будинийскому приспешнику, продолжал:
- Так что не требуется нам единого царства с большим войском. И все бредни на этот счет нужны лишь сколотским выскочкам, кои рвутся затоптать нашу вольность, дабы указывать потом: кому сколько зерна сеять и с какой стороны смердов пороть. Сами знаем, чего нам делать, без советчиков обойдемся. Кажный удел должон своим разумением жить. А не то опомниться не успеешь - воссядет на трон новый Джуга-Шах и посыплются под плаху безвинные головушки.
- Откуда же нынче Джуга-Шаху взяться? - усмехнулся Веромир. - Такие громадины раз в тысячу лет миру являются. Ты уж сам, гляжу, нас пугать вздумал… Нет, ты ответь, не отмахивайся - кто тираном стать могет? Аж до самого горизонта не видать никого, кто способен был подобное сотворить!
Ефимбор пренебрежительно отмахнулся. Прочие зашушукались, а Сергей Владиградский - три тысячи сабель и два дракона - тихонько подластился:
- И еще воеводам большая рать желанна. Снова примутся колдовских зверюг разводить, на военные галеры уйму леса изведут…
- Верно, - поддержал его кто-то. - На фига нам флот!
- Молчал бы, дурень малохольный, - загудели другие, чьи княжества возле морских берегов раскинулись. - Без флота и армии державе не жить, соседи уважать не станут… Пока не будет у нас сильного флота, не сможем безбоязненно по морям торговать.
- Нужен, поймите, позарез нам нужен сильный флот, - устало, но терпеливо изрек Охрим Огарыш. - И выход к теплым морям нужен, как при старых царях. Без морских портов дюже страдает торговля, и умный враг без труда может нас удушить… Есть хитрая мыслишка: строить большие ладьи, с которых могли бы взлетать тяжелые боевые драконы.
После таких слов Ефимбор просто взбесился и завопил, раздувая жилы на побагровевшей вые:
- Незачем деньгу нам на ерунду транжирить! Ежели такие ладьи у Магриба имеются, так оно вовсе не значит, что мы должны слепо обезьянничать!
Умильно улыбаясь, Ваныиа Ползун пропел, придав голосу нарочитую до приторности медовенькую приветливость:
- Обожди, друже, чего ты галдишь без умолку, другим слова молвить не даешь. Сам же завсегда толковал: мол, жить нам следует разумно и культурно, как в Магрибе. Вот давай хоть здесь мы поступим подобно разлюбезным твоим магрибцам: единую державу построим, единую армию создадим, сильный флот морской с кораблями-драконовозками.
- Вот то-то! - поддержал его Пушок. - И походы ратные, коли потребуется, учинять станем по примеру того же Магриба - никого не стесняясь. А то они, глянь-ка, чуть чего не по-ихнему - враз Орду на приступ посылают. И никак не могу я уразуметь: отчего это ты все наши походы хаешь худым словом, а всем ихним завоеваниям беспременно хвальбу творишь.
Не зная, что отвечать и как извернуться, Ефимбор натужно раскашлялся. На подмогу хозяину поспешил доходяга-алхимик Андис. Бессильно подергивая пятнистой лысиной, старикашка затянул своим дрожащим от дряхлости алевшим голоском какую-то невразумительную околесицу в том духе, что, мол, магрибцы - люди культурные, стало быть, зазря воевать не станут. Ежели магрибцы либо их подручные вроде того же Тангри-Хана истребили пару-другую сотенку тысчонок алпамышских дикарей, то, несомненно, имели на то веские основания и полное моральное право. А рыссам, народу-люмпену, воевать не дозволено, а надлежит беспрекословно повиноваться повелениям высшей расы. Магриб, блеял впавший в маразм Андис, воюет и убивает исключительно из миролюбия, а также во имя свободы и прогресса.
Выслушав его с брезгливой усмешкой, прямодушный, словно атакующий мамонт, Охрим сказал:
- Тоже мне миролюбец отыскался… Вспомни, как сам для Джуга-Шаха, пупок надрывая, огненную серу колдовал. Небось не алпамышей, а твоих друзей-магрибцев государь-батюшка той серой поливать собирался. Не мучит тебя совесть, что страшное оружие создавал людям на погибель, тирану на забаву?
- Ничего меня не мучит, никакая совесть, - даже оскорбился великий гуманист. - С чего бы?
- За отсутствием оной, - меланхолично вставил Све-тобор.
- Во-во, - осклабился Саня. - Вот то-то.
Мягкосердечный Борис Туровский заметил примирительным тоном:
- Так то ж для Джуги… Этому средиморцу все служили истово - верой и правдой. Кто за страх, но больше за совесть.
Пушок уже начал раздвигать щель в бороде, чтобы произнести сакраментальное «то-то», но молодого князя опередил предводитель раскольников.
- Слыхали?! - возликовал Ефимбор. - Они ж прям-таки мечтают посадить нас под хомут нового деспота. Самим-то слабо: ведь среди нас, рыссов, настоящего кровавого тирана не найти, - так они небось опять какого-нибудь варвара подыщут. Саспир Рысью уже правил - вспомнить жутко, а теперь вот сармата привезли, в углу тут припрятали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Услышав за спиной шаги, Ползун резко обернулся, на его бесстрастно-унылом лице заиграла приветливая улыбка, обращенная к Великому Волхву. Затем взгляд царедарца переместился на заморского гостя, и серые глаза князя при виде незнакомца стали ледяными.
- Познакомься, Иван, это Агарей Хашбази Ганлы из Атарпадана, - поспешил успокоить его Светобор. - Непревзойденный знаток ратного чародейства.
С улыбкой, любезность которой казалась немыслимой для столь угрюмого человека, Ползун доброжелательно воскликнул: дескать, счастлив видеть прославленного мастера оружия магического поражения. Еще он добавил, хитренько подмигивая, что агабеку предстоит нынче немалое развлечение: будут рождаться и тут же разваливаться самые невероятные содружества ненормальных государств, могущественные властители народных судеб примутся рвать куски и займутся мелкой склокой, а кончится все - ничем. Никого, посетовал он, не тревожат подступившие к самому порогу враги, но все озабочены дележкой земель, власти, богатств…
Потом великий князь вернул взгляду суровость и осведомился очень жестким голосом:
- Пропустит ли Атарпадан, в случае надобности, царедарскую армию? Подумай на эту тему.
Вопрос больно уколол гирканца: речь не шла более о едином войске Великой Белой Рыси. Ползун явно собирался воевать с Ордой без Древлеборска и Будинии. Хватит ли силенок?
Они вошли в княжеские чертоги, где Сумукдиар увидел много хорошо знакомых лиц: князей Бориса, Веромира, Саню Пушка, Герослава, воевод Алберта, Охрима, Бравлина, Златогора. Здесь же сидел сарматский хан Сахадур-Мурза - повелитель самого многочисленного, богатого и драчливого племенного союза скифских степей.
Узнал гирканец и громадного дядьку с грубым отечным лицом беспробудного пьянчуги, на лбу которого слиплись давно не мытые пряди цвета прелой соломы, - это был древлеборский князь Ефимбор. Рядом с ним ерзал на жесткой скамье тощий старикашка с болезненными пятнами на лысине. Поразмыслив, Сумук предположил, что этот доходяга и есть прославленный алхимик Андис, якобы наваривший для Джуга-Шаха ту легендарную помесь огня и серы, посредством которой Единый бог покарал некогда Содом и Гоморру. Правда, злые языки поговаривали, будто смертоносное зелье принадлежало отнюдь не Господу, но Люциферу, который в прежние времена состоял в Божьем воинстве, а у Люцифера огненную серу умыкнул жутко известный Лазарь Потапыч - главарь лазутчиков и катов при Джуга-Шахе, сам родом из предгорного саспирского города Мерхеули…
Приглашенные владыки с нарочитой медлительностью, как бы подчеркивая собственную значимость, не позволяющую им спешить, занимали места за длинным столом. Чувствовалось, что чрезмерное самомнение князей имеет известные - причем всем известные - пределы: каждый садился, придерживаясь некой неписаной табели о рангах.
Скамья во главе стола так и осталась пустой. Места ошую и одесную от головного заняли, сидя лицом к лицу, Ползун и Ефимбор. По правую руку от царедарского князя сидели Светобор, Охрим, Пушок, незнакомый Сумуку старик, затем Алберт, сын Громарда, затем Веромир и другие, кого гирканец видел впервые. Слева от древлеборского вождя раскольников разместились его сторонники, среди которых Агарей увидел Бравлина и Герослава с Андисом. Златогор мягко потянул друга за рукав, усадил рядом с собой на стоявшую у стены лавку.
- Пролез все-таки на Вече, - прошипел воевода не очень-то любезно. - Сиди тут и помалкивай.
Фыркнув, Сумукдиар тут же спросил:
- Кто это - между Пушком и Албертом?
- Добровлад, князь Славомира… Тише, не мешай. Понемногу сам всех узнаешь.
Борис Туровский громоздко опустился на главную скамью, проговорив при этом:
- Верховного жреца Перуна мы, думаю, не скоро увидим, а других звать несподручно. Позвольте, братья, мне самому вести сегодняшнее Вече… Вопросов обсудить предстоит немало, но главный, понятное дело, один - Орда напирает…
- Давай по порядку, понимаш… - невнятно, словно рот был полон каши, прорычал Ефимбор.
- Твоя правда, - ласково улыбаясь, сказал слащавым тоном Ползун. - Хлебушко-то кушать каждому хотца, а как пшеничку сеять да убирать - так все по кустам ховаются. О торговлишке надобно договориться, о пошлинах порубежных.
- То-то! Иначе получается, как в поговорке, - брякнул несдержанный на язычище Пушок. - Дружба дружбой, а ляжки - врозь!
Дела торговые обсуждали недолго и скоро договорились, раздоров почти не возникало. Постепенно освоившись и выяснив имена приехавших на Вече - почти обо всех он слыхал и прежде, - Сумукдиар теперь оценивал рысских князей не по внешности, прозвищам или древности рода, но по реальной силе их дружин. Например, Иван Ползун - 60 тысяч пехоты, 40 тысяч конницы, 100 драконов, 200 боевых мамонтов… Похоже, остальные считали точно так же, потому-то, скажем, Микола Старицкий, с его двухтысячным войском и дюжиной мамонтов, сидел за столом последним и слова ни разу не получил.
Наконец писарь составил обговоренную грамоту насчет пограничных пошлин, и бумагапошла вкруг стола, чтобы каждый властитель приложил в требуемом месте свою печать. Некоторые - которые были обучены грамоте - еще и ставили подпись. Приняв заверенный всеми документ, Борис Туровский заговорил о самом главном:
- Последний по порядку, но первый по важности вопрос… Как будем драться с Тангри-Ханом - каждый сам по себе или все сообща?
- А какого, понимашь, хрена с ним воевать? - сделав недоуменное лицо, промямлил Ефимбор. - Орда стоит за Гирканом-морем, нас не трогает, кажись…
- К осени сюэни отдохнут, восстановят силы, раздавят Бикестан… - начал Охрим.
Герослав хихикнул:
- Вот и ладно. Нехай эти чернозадые дикари режут друг дружку, сколько влезет. Не будут теперича возить на Рысь свои товары, у наших купчишек хлеб отбирать.
Укоризненно покачивая сединами, Великий Волхв принялся растолковывать: Орда наступает методично, порабощая одну за другой все земли, что лежат на пути, и нет никаких признаков, что Бикестан окажется последней добычей. Когда сюэни захватят все Загирканье, у них будет две дороги для дальнейшего наступления: либо вдоль южного гирканского побережья, то есть через Парфию, Месопотамию, Средиморье и дальше - на Рысь, либо в обход Гиркана с севера, то бишь сразу на Рысь. В таком случае первыми под удар Орды попадут Великая Будиния и Волчьегорск.
- У сюэней свыше трехсот тысяч воинов, - убеждал Светобор, - и поодиночке княжествам не отбиться.
Пушок запальчиво добавил: дескать, надо загодя готовиться к битве, разворачивать и вооружать большое войско, создать общее командование, продумать стратегию и тактику, запастись магическим оружием…
- Не возьму я никак в толк: зачем единая армия, от кого вы обороняться собрались? - Громко рыгнув, Ефимбор хрустко зевнул во всю пасть. - Все это пустые бредни, никто нам не угрожает. Ну покажите мне страну, которая заявляла бы, что собирается на нас нападать. Нет такой страны! Магриб чуть не кажный месяц шлет ко мне послов с мирными вестями, Тангри-Хан тоже не раз свое почтение изъявлял и клялся в вечной дружбе… Не про горы бесполезного оружия надлежит думать, но про то, как Рысь обустроить - разумно обустроить, по примеру культурных… - он снова рыгнул, - …королевств, вроде того же Магриба либо Готтского курфюрства. Хватит нам военных авантюр, от Бактрийского похода еще не оклемались.
Неприязненно уставясь на Охрима и Светобора, заговорил горбоносый и темнобородый Чорносвит Тигропольский, князь из Великой Будинии, давний недруг и соперник Веромира. Все прекрасно знали, что предки Чор-носвита служили в охранных отрядах магрибских оккупантов, и потому он люто ненавидит рыссов, которые переломили хребет Магрибу в прошлой великой войне.
- Неча стращать меня натиском Орды! - прошипел Чорносвит. - Я Тангри-Хана не боюсь.
При первых же звуках его голоса Сумук машинально отметил: 15 тысяч пехоты, 10 тысяч кавалерии, 40 драконов, 20 мамонтов. Одновременно подозрительный гирканец сделал зарубку на память: «Не иначе как снова снюхался с магрибцами - потому и уверен, что сюэни Тигрополь не тронут!»
А древлеборский князь, благосклонно покивав будинийскому приспешнику, продолжал:
- Так что не требуется нам единого царства с большим войском. И все бредни на этот счет нужны лишь сколотским выскочкам, кои рвутся затоптать нашу вольность, дабы указывать потом: кому сколько зерна сеять и с какой стороны смердов пороть. Сами знаем, чего нам делать, без советчиков обойдемся. Кажный удел должон своим разумением жить. А не то опомниться не успеешь - воссядет на трон новый Джуга-Шах и посыплются под плаху безвинные головушки.
- Откуда же нынче Джуга-Шаху взяться? - усмехнулся Веромир. - Такие громадины раз в тысячу лет миру являются. Ты уж сам, гляжу, нас пугать вздумал… Нет, ты ответь, не отмахивайся - кто тираном стать могет? Аж до самого горизонта не видать никого, кто способен был подобное сотворить!
Ефимбор пренебрежительно отмахнулся. Прочие зашушукались, а Сергей Владиградский - три тысячи сабель и два дракона - тихонько подластился:
- И еще воеводам большая рать желанна. Снова примутся колдовских зверюг разводить, на военные галеры уйму леса изведут…
- Верно, - поддержал его кто-то. - На фига нам флот!
- Молчал бы, дурень малохольный, - загудели другие, чьи княжества возле морских берегов раскинулись. - Без флота и армии державе не жить, соседи уважать не станут… Пока не будет у нас сильного флота, не сможем безбоязненно по морям торговать.
- Нужен, поймите, позарез нам нужен сильный флот, - устало, но терпеливо изрек Охрим Огарыш. - И выход к теплым морям нужен, как при старых царях. Без морских портов дюже страдает торговля, и умный враг без труда может нас удушить… Есть хитрая мыслишка: строить большие ладьи, с которых могли бы взлетать тяжелые боевые драконы.
После таких слов Ефимбор просто взбесился и завопил, раздувая жилы на побагровевшей вые:
- Незачем деньгу нам на ерунду транжирить! Ежели такие ладьи у Магриба имеются, так оно вовсе не значит, что мы должны слепо обезьянничать!
Умильно улыбаясь, Ваныиа Ползун пропел, придав голосу нарочитую до приторности медовенькую приветливость:
- Обожди, друже, чего ты галдишь без умолку, другим слова молвить не даешь. Сам же завсегда толковал: мол, жить нам следует разумно и культурно, как в Магрибе. Вот давай хоть здесь мы поступим подобно разлюбезным твоим магрибцам: единую державу построим, единую армию создадим, сильный флот морской с кораблями-драконовозками.
- Вот то-то! - поддержал его Пушок. - И походы ратные, коли потребуется, учинять станем по примеру того же Магриба - никого не стесняясь. А то они, глянь-ка, чуть чего не по-ихнему - враз Орду на приступ посылают. И никак не могу я уразуметь: отчего это ты все наши походы хаешь худым словом, а всем ихним завоеваниям беспременно хвальбу творишь.
Не зная, что отвечать и как извернуться, Ефимбор натужно раскашлялся. На подмогу хозяину поспешил доходяга-алхимик Андис. Бессильно подергивая пятнистой лысиной, старикашка затянул своим дрожащим от дряхлости алевшим голоском какую-то невразумительную околесицу в том духе, что, мол, магрибцы - люди культурные, стало быть, зазря воевать не станут. Ежели магрибцы либо их подручные вроде того же Тангри-Хана истребили пару-другую сотенку тысчонок алпамышских дикарей, то, несомненно, имели на то веские основания и полное моральное право. А рыссам, народу-люмпену, воевать не дозволено, а надлежит беспрекословно повиноваться повелениям высшей расы. Магриб, блеял впавший в маразм Андис, воюет и убивает исключительно из миролюбия, а также во имя свободы и прогресса.
Выслушав его с брезгливой усмешкой, прямодушный, словно атакующий мамонт, Охрим сказал:
- Тоже мне миролюбец отыскался… Вспомни, как сам для Джуга-Шаха, пупок надрывая, огненную серу колдовал. Небось не алпамышей, а твоих друзей-магрибцев государь-батюшка той серой поливать собирался. Не мучит тебя совесть, что страшное оружие создавал людям на погибель, тирану на забаву?
- Ничего меня не мучит, никакая совесть, - даже оскорбился великий гуманист. - С чего бы?
- За отсутствием оной, - меланхолично вставил Све-тобор.
- Во-во, - осклабился Саня. - Вот то-то.
Мягкосердечный Борис Туровский заметил примирительным тоном:
- Так то ж для Джуги… Этому средиморцу все служили истово - верой и правдой. Кто за страх, но больше за совесть.
Пушок уже начал раздвигать щель в бороде, чтобы произнести сакраментальное «то-то», но молодого князя опередил предводитель раскольников.
- Слыхали?! - возликовал Ефимбор. - Они ж прям-таки мечтают посадить нас под хомут нового деспота. Самим-то слабо: ведь среди нас, рыссов, настоящего кровавого тирана не найти, - так они небось опять какого-нибудь варвара подыщут. Саспир Рысью уже правил - вспомнить жутко, а теперь вот сармата привезли, в углу тут припрятали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65