Но как я уже говорил, не могу пока точно установить
пространственно-временные координаты, но, надеюсь, мне это удастся в
ближайшее время. Но по некоторым признакам можно сказать, что кое-какие из
них очень древние. Одна уж очень отлична от других. Совершеннее, что ли, я
не знаю, как это выразить, но впечатление производит сильное. Будто
икринка в капсуле...
- Миллионы лет! - воскликнула Афра, подавленная услышанным. - Это,
должно быть, внегалактический источник. Но ведь макронные поля сильно
искажаются?..
Иво пожал плечами.
- Может, для макронных передач есть другие законы. Насколько я
понимаю, самые важные для нас станции находятся на расстоянии в три
миллиона световых лет. Я прослушивал одну из них, самую мощную, да я уже
говорил об этом.
- Я сняла с вас шлем и окуляры, как только вы потеряли сознание, - не
унималась Афра. - Сколько же _в_р_е_м_е_н_и_ вам оставалось на
прослушивание?
- Время не имеет значения. По крайней мере, при приеме. Все
относительно... ну, как со светом, только...
- А! - сказал Гротон. Его это не так удивило, как Афру. - Ну, это
известная аналогия. Скорость света в системе координат наблюдателя не
зависит от скорости движения источника света. Эксперимент
Майкельсона-Морли.
- Что-то в этом роде. Я получил информацию одной порцией и должен в
последствии все переработать и рассортировать. Мне нужно еще раз войти,
чтобы выяснить детали, но я уже знаю, что искать.
- А что вы ищете? - спросила Афра. - Есть ли там что-то, способное
помочь нам?
- Да. Это, по всей видимости, общая проблема - выживание при сильных
перегрузках. Об этом можно узнать из внегалактической передачи, но все
довольно сложно.
- И все же я не могу понять, - недоумевала Афра. Когда она чего-то не
понимала, то обижалась, как ребенок. - Ведь не имеет смысла передавать
программу, если вы знаете, что ответ придет лишь после вашей смерти. Три
миллиона лет! К настоящему моменту умерла и сама цивилизация, и память о
ней.
- Именно поэтому, - ответил Иво. - Ведь память не умирает, потому что
каждый, кто примет программу, узнает о величии ушедшей цивилизации. Это
все равно, что издать книгу, - пусть даже на свои деньги, тщеславия ради,
- но если автору есть что сказать, люди прочтут ее, и она им понравится,
они будут помнить об этом человеке долгие годы после его смерти.
- Или написать хорошую музыку, - подхватил Гротон. - Неважно, когда
она была написана, важно то, насколько она заставляет слушателя
сопереживать.
- Но ведь в нашем случае отсутствует обратная связь! - возразила
Афра.
- Она здесь и не нужна. Не тот случай. Древние цивилизации заботились
о далеком будущем. Они не заботились о величии в своем времени или своей
звездной системе. Они знали себе цену. Но величие в веках, величие во
вселенной - этого можно достичь, лишь передавая знания другим. Это
доказывает, что они существовали не зря. Они оставили Вселенную богаче,
чем приняли ее.
- Может и так, - задумчиво кивнула Афра.
- Нужно быть поэтом в душе, чтобы понять это, - сказал Иво. - Я не
желал бы для себя лучшего памятника. Знание - что может быть лучше?
- Я, конечно, не поэт, - подхватил Гротон. - Но я понимаю это. Иногда
мне бывает очень плохо, и я начинаю думать, что когда умру, никто, кроме
моих близких, не вспомнит меня. Что я уйду без следа.
Иво кивнул.
- И что же, - спросила Беатрикс. Тон ее напоминал сейчас тон Афры. -
Жизнь идет - радуйся, а как умрешь - друзья тебе вряд ли понадобятся.
- Это, должно быть, половые различия, - заметил Гротон. - Довольно
часто моя жена изрекает то, чего я от нее никак не жду. Интересно, вот в
данном случае различие возникает из-за того, что мужчина, как правило,
активен, а женщина пассивна?
Женщины гневно посмотрели на него.
- Как бы там ни было, программы включают в себя культуру, - сказал
Иво, и две пары женских глаз уставились на него. - Космическую культуру, -
поспешил объяснить он. - Во всяком случае, в некоторых из них есть
упоминания об этом. Незабываемое зрелище, мне такое даже во сне никогда не
виделось.
- Но как это нам поможет не поджариться на ООНовском лазере? - Афра
ни на минуту не забывала о нависшей опасности.
- Несколько станций передают информацию о способах адаптации к
сверхускорению. Но только в интергалактической программе содержится
информация о том, которым мы в состоянии воспользоваться. Для других у нас
нет подходящего оборудования.
- Одного вполне достаточно, - сказала Афра.
- Будет не так просто. Он биологический.
- Гибернация! То есть, если мы заморозим себя или поместим в защитный
раствор...
- Но у нас нет ни криожидкости, ни криостатов для хранения, -
возразил Гротон. - Мы же не можем просто выбросить тела в шлюз для
экстренной гибернации. А кто нас разбудит, когда мы будем на месте? Хотя,
я могу запрограммировать компьютер, чтобы он потрепал по плечу первого,
когда пора будет вставать.
- Никакого замораживания, никаких криостатов, - сказал Иво. -
Никакого сверхсложного оборудования. Все, что нужно - немного времени и
чистый тазик.
Афра посмотрела на него с подозрением, но от замечаний воздержалась.
- Уж не собираетесь ли вы расплавить нас? - спросил Гротон.
- Вот именно.
- Это, наверное, была юмористическая передача, сын мой.
- Тем не менее, это так. Мы должны расплавиться в протоплазму. В этом
состоянии можно перенести любое ускорение, на которое способен Джозеф, и
как угодно долго. Недостаток наших тел в том, что они имеют скелетную
структуру, действующие органы, работоспособность которых может быть
нарушена перегрузками. Я не пытаюсь принизить функциональность нашего
организма - в нормальных условиях трудно найти лучшую замену. Но в форме
протоплазмы мы почти неуязвимы, поскольку отсутствует структура выше
молекулярного, в крайнем случае, клеточного уровня. Жидкость может вынести
все.
- Правда, может и выплеснуться, загрязниться, - с отвращением сказала
Афра.
- Думаю, нам лучше сдаться ООН, - промямлил Гротон. - Я с трудом
представляю себя в виде банки с кремом или мягкого пудинга.
- Я предупредил, что будет непросто. Но успех гарантирован.
- Да? Культурой, погибшей три миллиона лет назад? - раздраженно
спросила Афра.
- Ну, я не уверен, что она погибла. И неизвестно точно, насколько она
далеко - один миллион лет или шесть.
- Мне намного легче от этого.
- Хорошо. Либо да, либо нет, - сказал Иво. - Я вам покажу все в
макроскопе, а вы затем решайте. Это единственный способ освоить метод.
Объяснить это я не смогу.
- Ну вот, теперь нам предстоит броситься грудью на разрушитель,
сказала Афра. - И все в один день!
- Постойте-ка! Вы что, серьезно насчет превращения в желе? -
воскликнул Гротон. - Может я темный, но я просто не могу себе
представить...
- Я серьезно. Преимущество этого метода над другими в том, что он не
требует сложного оборудования. На это способно любое живое существо, если
ему показать, как и процесс будет проходить под контролем программы. Все,
что необходимо - это надежный контейнер для жидкости, чтобы она не
разлилась и не загрязнилась, как правильно заметила Афра. В остальном все
это - чистая биология.
- На словах все гладко, - сказала Афра. - Может, вы нам
продемонстрируете?
- Был бы только рад, но думаю, сначала вам нужно освоить технику
настройки - то есть, как найти станцию и избежать разрушителя.
- Если этот ваш метод не сработает, нам это вряд ли понадобится, -
язвительно заметила Афра.
- Действительно, и как мы сможем обойти разрушитель - по одиночке,
или все вместе? - спросил Гротон.
- Теперь я знаю дорогу. Я могу провести вас к станции по одному, в
обход разрушителя, если буду управлять сам. Я не смогу объяснить, как это
происходит, только знаю, что надо делать.
- Я пойду с вами, - сказала Беатрикс. - Я знаю, мне можно.
- Нет! - внезапно крикнул Гротон.
Беатрикс невозмутимо посмотрела на него:
- Но ведь я вне опасности, не правда ли? Если он меня и захватит, то
он меня не тронет, а если нет - это будет доказательством того, что Иво
знает дорогу.
Гротон и Афра беспомощно переглянулись. Она была права, пристыдив их
своими здравыми рассуждениями, и ей нельзя было отказать в мужестве. Брад
когда-то говорил, что совсем не зазорно иметь средний коэффициент. Брад
знал, о чем говорил.
Гротон выглядел напряженным и заметно нервничал, когда Беатрикс
надела второй шлем и окуляры, но вмешиваться не стал. Иво подумал, что
Беатрикс, конечно, добрая и мягкая женщина, но если уж что-то твердо
решила, то с пути не свернет.
Они двинулись. Иво провел ее осторожно вокруг разрушителя так, что
она даже не испугалась, и вывел на поверхность галактического потока
информации.
- Ох, Иво, - воскликнула она. Ее голос уходил в физический мир и,
отражаясь от него, под тем же углом возвращался к Иво. - Я вижу это!
Словно огромная радуга раскинулась между звездами! Как здорово!
Он повел ее дальше вниз, в поисках того особого аромата, той
божественной музыки, которые образуют потоки знаний, говорящих о самой
сущности бытия.
Возникли образы передач, внешне похожие на картины разрушителя, но
гораздо более сложные. В них была не всесокрушающая мощь разрушителя, но
изысканность и утонченность истинного знания - это выглядело, как часть
огромного дисплея с каталогом содержания одной из передач. Иво, знавший
уже путь, взял Беатрикс под руку и повел ее по коридору под сводами
гигантского университета, к области знания, в которой они могли найти свое
спасение.
- Но, а другие двери, донесся ее голос из физического мира. - Здесь
столько замечательных...
Он тоже сожалел о том, что они не могли провести вечность в макронной
цитадели знания. Ведь это лишь одна стотысячная всех передач - это
становилось все яснее, по мере того, как он узнавал все больше об объеме
передач и их диапазонах, а это, в то же время, лишь стотысячная часть
среди других областей знания. Университет? Это был межгалактический
образовательный комплекс невообразимых размеров. Но в создавшемся
положении они вынуждены были ограничится лишь малой каплей океана
информации, не обращая внимания на его бескрайние просторы. Они явно были
не достойны всего этого.
Микрокосм биофизической химии: казалось, будто они стояли в чане с
протоплазмой, они могли ощущать ее, видеть ее свойства, и в то же время
оставаться в своей реальности. Сферическое образование, заключенное в
слоистую плазменную мембрану, жило своей жизнью, поверхность его ритмично
пульсировала. Внешне это выглядело как мешок с протеином, карбонатами,
липидами, ионами металлов - все вместе раствор с нейтральным рН. Но это
было больше, чем физика.
- Что это? - недоуменно спросила Беатрикс.
- Модель клетки, - ответил Иво. - Нам нужно ознакомиться с базовыми
элементами жизни, потому, что...
Но Беатрикс смутилась - она не могла понять технические детали. Да и
Иво вряд ли был способен все объяснить, он чувствовал себя полным невеждой
в этом храме знания.
Он решил опустить подробности и сказал:
- Смотрите, вот это ядро.
Такое объяснение удовлетворило Беатрикс. Она разглядывала мягкую
массу ядра и основные его органеллы, плавающие и пульсирующие в
колыхающемся объеме. Это было что-то вроде мозга организма - ведь в ядре
находится жизненно необходимый набор хромосом, бережно спрятанный в мягкой
матрице. К стенкам ядра крепился эндоплазменный скелет - система мембран,
пронизывающих клетку. Это подобие скелета и нервной системы животного
выполняет функции остова клетки и передачи нервных импульсов. Поверхность
ядра была усеяна рибосомами, производящие необходимые для
жизнедеятельности клетки протеины.
- Она живая, - просто выразила свою мысль Беатрикс.
Да, она была живой. В ней находился аппарат, называющийся комплексом
Гольджи, который отвечает за синтез некоторых ферментов и сложных
гидрокарбонатов. Дышала клетка при помощи митохондрий. Постоянно
мигрирующие лизосомы охраняли клетку от болезней - комки активных энзимов,
разрушали инородные тела. Все необходимое для выживания имелось в этом
создании.
- Это то, что нам придется сохранить, - объяснил Иво. - Тело, как мы
его себе представляем, должно исчезнуть; но функционирующие клетки - такие
как эти, - должны остаться. Они не должны погибнуть, хромосомный набор не
должен быть поврежден.
- Да, - согласилась Беатрикс, поняв суть, но не детали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81