- В Замке?
- Нет, днем я работаю в лаборатории в Тургеневе. Ольга это устроила.
Именно так я вырвалась с кухни.
- Что за работа?
- Эко-моделирование.
- Продолжай.
- Затем Ольга забирает схему и передает ее своему помощнику, который
подменяет ей схему в цепях кодирования передачи.
- А как ты получишь ответ?
- Он закодирован в поправках к статистическим данным, которые
передаются в нашу библиотеку. Ольга расшифровывает их и приносит мне
копию.
- Значит, у русских есть доступ к нешифрованным передачам с обоих
сторон?
- А как иначе? Тут действуют две различные системы связи: отсюда
вниз, в Сибирь, и из Сибири в наши сети связи. Из одной в другую должно
быть какое-то преобразование.
Мак-Кейн кивнул без всякого энтузиазма:
- Ладно. Давай-ка присядем. Я тебя долго не задержу.
Он отошел к столу, где работал Скэнлон, и вернулся с блокнотом и
карандашом. Они снова уселись на ящиках, Мак-Кейн протянул ей карандаш.
- Какой был последний инициализатор Воротилы?
- "Жар". - Мое окончание "Кий".
Только Мак-Кейн мог знать его. Для Полы это окончание было "Птица".
- Твой инициализатор? - спросила Пола.
Мак-Кейн на секунду задумался.
- "Транс".
Пола тоже могла выбрать это же слово, оно было и в ее списке. Но в ее
случае правильный ответ от Фоледы нес бы окончание "Локация", а каков был
правильный ответ для Мак-Кейн, она не имела ни малейшего понятия.
Пола записала: ВОРОТИЛА/ТРАНС ОТ ПОНОМАРЬ/КИЙ. Она ждала продолжения.
Мак-Кейн несколько секунд что-то беззвучно насвистывал сквозь зубы, а
потом продиктовал прямое и невинное сообщение о том, что он содержится на
"Терешковой", в хорошем состоянии, с ним хорошо обращаются, но отказали в
праве на связь.
Пола вопросительно посмотрела на него.
- И это все?
- Все.
- И ты не скажешь больше ничего?
- А что ты хочешь еще, чтоб я сказал?
- Ну, ты можешь ответить на некоторые вопросы Воротилы из прошлого
сообщения. Мы можем сообщить имена важных персон, которые здесь находятся,
он похоже, этим заинтересовался. Или сообщить, что на станцию прибывает
много гражданских лиц, с детьми. Или про эти тонны почвы, которую
доставляют с Земли. Разве это не будет ценным разведывательным материалом?
Мак-Кейн покачал головой.
- Нет - пока я не буду знать точно, с кем я разговариваю.
Пола разочарованно вздохнула. Она уже не сомневалась в том, что эта
связь настоящая.
- Ты разговариваешь с Воротилой. Поверь мне, я-то знаю.
- Поживем-увидим, а?
- Боже, ну почему все вы, разведчики, так подозрительны ко всем?
- Не все. Но те, кто не подозрителен, долго не живут. Так что твое
впечатление формируют оставшиеся. Статистики называют это статистическим
искажением, мы - выживанием. По-моему, это как раз тот вопрос, которым
занимается твое эко-моделирование?

На следующий день в Тургеневе Пола ввела в микросхему составленное
Эрншоу сообщение. Она хотела отправить вместе с ним свое сообщение со
своим собственным кодом, чтобы сообщить дополнительную информацию, которую
она хотела, но, подумав, решила этого не делать. Это было равносильно
прямому нарушению приказа, во-первых, старшим на задании был все-таки
Эрншоу, а во-вторых, Воротила ответит уже через несколько дней, и тогда
Эрншоу будет убежден.
И в самом деле, через пару дней Ольга принесла Поле расшифровку
сообщения от Воротилы для "Пономарь/Вааль". На этот раз Поле не пришлось
проходить через шахту, Эрншоу поднялся сам и встретился с ней в машинной
галерее под шахтой из домика Эбана Истамела. Эрншоу подтвердил, что
"Вааль" - правильное окончание для инициализатора "Транс" из его личного
кодового листа. У него больше не могло быть никаких сомнений относительно
того, что канал соединял его именно с Фоледой в Вашингтоне. К дальнейшему
разочарованию и огорчению Полы, он все еще не соглашался отправить ту
информацию, что она хотела. Но он отправил ответ, в котором намекнул на
то, что обладает практически неограниченной свободой передвижения по
внешнему кольцу колонии.
По тону ответа, пришедшего от Фоледы на этот раз, было ясно, что у
него неприятности и дома ему не доверяют. Нетипично отбросив все
предосторожности, он указывал конкретные места на станции, где, возможно,
располагались системы вооружения, описывал характер и возможные типы
вооружения и требовал от Пономаря проверить эти места и сообщить
результаты как можно скорее. Сообщение заканчивалось следующим образом:
ПОВТОРЯЮ: ЗАДАНИЕ ВАЖНЕЕ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ СООБРАЖЕНИЙ. ПРИЕМЛЕМА ВОЗМОЖНОСТЬ
СОТРУДНИЧЕСТВА. ИССЛЕДОВАТЬ ВСЕМИ ДОСТУПНЫМИ СРЕДСТВАМИ. Это означало:
Если потребуется, суй голову в петлю. Но мне это нужно.

41
Два основных качества, которые во многом определяли огромный
потенциал "Терешковой", были ее удаленность от Земли и большой размер.
Принцип работы ее оружия, приводимого в движение энергией мощных
импульсных реакторов на оси, в кольце или в отделяемых модулях, будет
основан на преобразовании ядерной энергии в концентрированные лучи,
движущиеся со скоростью света и несущие к целям энергию, равную десяткам,
а то и сотням тонн взрывчатки в секунду. Ядерные реакции рождают энергию в
миллионы раз больше, чем энергия из обычных источников, процесс получения
которой затрагивает только внешние атомные оболочки; и такое ядерное
оборудование, конечно, будет необычайно компактным и легко укрываемым в
самых невероятных местах.
Это доставляло массу неприятностей западным аналитикам, работа
которых заключалась в том, чтобы найти верный способ атаки платформы, если
в этом будет необходимость - у военных существуют планы действий для самых
маловероятных ситуаций. Действительно, даже одной ядерной боеголовки могло
хватить, чтобы уничтожить станцию, но ракеты всех видов исключались. Когда
цель находится на таком расстоянии - в десять раз выше, чем
геостационарная орбита, внезапная ракетная атака исключена. Пока ракеты
будут взбираться по траекториям из околоземного пространства, пройдет так
много времени, что вряд ли хоть одна из них уцелеет. Конечно, у Запада
было и лучевое оружие, развернутое на околоземных орбитах. Но здесь
вступал в действие огромный размер "Терешковой". Западные образцы
вооружения рассчитывались на атаку малогабаритных или точечных целей -
спутников или ракет - на относительно небольших расстояниях и сами были
невелики по размерам. Именно поэтому они не могли уничтожить спрятанное на
"Терешковой" оружие в неожиданной атаке. С другой стороны, ответный удар
"Терешковой" был бы смертельным для мишеней, практически неподвижно
висящих в пространстве. Конечно, верным ответом было бы и создание
(вовремя!) сравнимой по размерам и мощи станции, но сейчас поезд уже ушел.
Среди политиков еще продолжались споры по этому поводу.
Значительным фактором была и возможность установки на "Терешковой"
самых разнообразных вооружений. Сущностью направленного лучевого оружия
является действие на цель в широком диапазоне электромагнитных излучений и
энергий элементарных частиц. Эти излучения генерировались комплексом
устройств, по-разному "настроенных" так, чтобы воспользоваться слабыми
местами данной цели. Например, при грубо сфокусированных интенсивных
микроволновых импульсах энергия будет концентрироваться, как в волноводах,
в любых структурных пустотах цели, приводя к возникновению сильных
внутренних токов - как будто в цель ударила молния. Эффективной защитой от
такой микроволновой атаки было бы экранирование цели металлической сеткой.
Но это сделало бы цель более уязвимой от рассеянного импульсного
рентгеновского излучения, которое индуцирует внутри такого экрана
гибельное для электронного оборудования сильное электромагнитное
излучение. При бомбардировке тяжелыми ионами энергия обрушивается на любые
твердые тела быстрее, чем они могут ее рассеять в пространство - и они
взрываются. Мюоны образуют молнии с массой в двести раз больше, чем такой
же пучок электронов. Нейтроны приводят к преждевременному распаду в
боеголовках, приводя их в бесполезное состояние.
Симфония для большого оркестра.
Среди подозреваемых на "Терешковой" видов оружия, о которых Фоледа
сообщил Мак-Кейну, был и перестраиваемый мощный лазер на свободных
электронах. Это значило, что электроны, несущие энергию внутри такого
луча, могут колебаться с любой частотой - с такой, с которой их будет
раскачивать переменное магнитное поле. Этим такие лазеры отличаются от
лазеров, использующих возбуждение в твердой среде, жидкости или газе, где
частота зафиксирована и зависит от используемой среды. А этот лазер, как
утверждалось, может работать в диапазоне от инфракрасного излучения до
ультрафиолетового, перекрывая по пути весь видимый спектр. Он была
направлена как раз на систему зеркал, расположенных вокруг оси. В
соответствии с полученной информацией, он был установлен под тесной
группой зданий, хранилищ и механизмов, известной, как Агрокультурная
станция 3, у основания малой спицы между Тургеневым и Новой Казанью.

Мак-Кейн не мог уверенно сказать, на что будет походить этот
перестраиваемый мощный лазер на свободных электронах. Он даже понятия не
имел, как он мог выглядеть. Но если он сможет точно описать то, что там
находится, то дальнейшая интерпретация увиденного будет за экспертами.
Кроме того, если такой лазер существует, то он будет надежно охраняться;
даже если проникнуть внутрь не удастся, само существование препятствий,
достаточно серьезных, чтобы их преодолеть, скажет об этом месте достаточно
много. А если препятствия окажутся еще более серьезными, и им не удастся
вовремя унести ноги? Что ж, как многозначительно напомнил ему в сообщении
Фоледа, такая у него работа.
Он почувствовал, как вагонетка останавливается в темноте. Затем она
прогрохотала по нескольким разветвлениям, остановилась на несколько
секунд, потом проехала еще чуть дальше и остановилась. Впереди блеснул луч
фонарика Скэнлона, осветив еще одну вагонетку, стоящую в туннеле перед
ними и узкий проход для обслуживания за поручнем. Это значило, что они
стояли в очереди на разгрузку, часто собиравшейся у разгрузочной станции
под Агрокультурной станцией 3. Они уже выехали из основного туннеля и
потолок здесь был выше.
- Дальше ехать - смысла нет, - сказал из темноты голос Скэнлона.
- Точно. Пошли.
Мак-Кейн поднялся из углубления в фасоли, которой была загружена
вагонетка, и светил фонариком Скэнлону, пока тот слезал в проход, затем
соскочил сам. По опыту они уже знали, что разгрузочные станции лучше
переходить пешком, даже когда им нужно было ехать по кольцу дальше. В
одной из подобных экспедиций, когда Мак-Кейн вместе с Мунгабо ехали на
вагонетке с сахарной свеклой, вагонетка свернула на разгрузку и
опрокинулась вверх ногами, вывернув их в приемник вместе с грузом свеклы
так, что они чуть-чуть не задохнулись. Здесь Мак-Кейн чувствовал себя,
словно чужак в странном подземном мире труб, балок, кожухов и стали,
обитателями которого должны быть не существа из плоти и крови, а
вездесущие неутомимые машины.
Они свернули в сторону, в коридор, плавно поднимающийся кверху, зашли
за угол и попали в большое помещение с двигателями и лебедками. Кабеля
тянулись вверх и исчезали над головой. Луч фонарика выхватил из темноты
еще несколько коридоров, идущих в разных направлениях; стены сходились под
странными углами. Здесь, как и во всех конструкциях, окружающих основание
спиц, ни одна поверхность не соединялась с другой под прямым углом. Даже
Рашаззи, со всеми своими измерениями, признавался, что проходя через зоны
спиц, часто сбивался и выходил оттуда совсем не в том направлении, что
думал. Остальные, выбираясь на дальние экспедиции по "Терешковой",
жаловались на те же трудности.
Здесь они остановились, чтобы переодеться из комбинезонов, в которых
они ехали на вагонетке, в обычные светло-голубые рабочие халаты и белые
кепки, которые носили техники в агрозонах. Халаты на своей работе для них
украл Ко. В этот раз в комбинезонах не было особой надобности, но раньше
им приходилось ездить и на вагонетках, полных земли, которую все еще
спускали по спицам, из транспортеров, разгружавшихся на оси. Когда они
выбрались наружу, они походили на профессиональных борцов в грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67