- Мы используем ту
слабость, которую Советы заложили в свою систему. Исключая Замок, меры
безопасности в кольце не очень строгие - да в большинстве мест их нет
вообще. Единственное место, которое охраняется серьезно - это спицы.
Почему? А потому что больше некуда идти. Им никогда не приходило в голову,
что кто-то может выйти и попробовать пройти снаружи!
Рашаззи глядел на Хабера, и судя по его выражению, он уже отказался
от первоначального мнения и думает над предложением. Хабер заморгал в
ответ. КОнечно, нужно было решить множество проблем, но идея была
достаточно сумасшедшей, чтобы сработать. Мак-Кейн ждал.
- Ты думаешь, это получится, Разз? - спросил Хабер.
- Не уверен... Может быть.
- Такая схема потребует защиты и жизнеобеспечения, - начал Хабер. - У
русских должны быть скафандры для открытого космоса на аварийных постах в
кольце... Что ты думаешь?
Рашаззи сомневался.
- Ммм... Туда будет очень трудно попасть. И вряд ли они есть где-то
здесь в Замке.
- А они непременно нужны? - спросил Мак-Кейн. - Может быть, можно
сделать самим? Это такая сумасшедшая идея?
- Самодельные скафандры? - Хабер определенно считал, что да.
На этот раз Рашаззи не выглядел столь уверенно.
- Нет... Возможно, нам не потребуются настоящие скафандры. - медленно
сказал он. - Ты знаешь, в предложении Лью что-то есть. Мы можем проникнуть
в такие места, где хранится пожарное и спасательное оборудование с разными
дыхательными аппаратами. Это решит самую трудную проблему.
Он немного задумался.
- Второй задачей будет сохранить постоянное давление внутри тела. Это
не такая большая проблема, как думает большинство, не для наших целей, во
всяком случае. Строго говоря, человек может находиться в полном вакууме
десять секунд вообще без защиты.
- Ну тогда скажи нам еще и как вскарабкаться на километр вверх за
десять секунд, - спросил Хабер.
- Да, нам нужно больше, - согласился Рашаззи.
- Но только чтобы обойти охраняемую зону у основания спицы, - добавил
Мак-Кейн. - Час или около того, не больше. А потом мы снова будем внутри.
Рашаззи кивнул.
- Если дышать чистым кислородом, то это потребует давления около двух
фунтов на дюйм, - сказал он Хаберу. - Это не такой большой перепад.
Возможно надеть маку на лицо и глаза, чтобы они не вылетели. Может быть
небольшая утечка, но пока хватит кислорода, это не страшно.
- А глаза и уши? - спросил Мак-Кейн. - С ними будет все в порядке?
- Это не такая уж большая проблема. В космических кораблях и
тренажерах люди все время работают под низким давлением. Самое главное -
смотреть, чтобы газы в теле не расширялись и не выделялись из жидкостей в
виде пузырьков. Достаточно не есть вредного перед выходом и около часа
дышать чистым кислородом, чтобы выгнать азот из крови. А в глазах нет
газа, и расширяться там нечему. Что касается ушей, то они устроены так,
что хуже чувствуют себя при повышенном а не пониженном давлении.
По мере того, как Хабер слушал, его отношение к этой затее стало
смягчаться. Он закивал головой:
- Нужно будет предохранить жидкости от испарения через кожу. Если
обернуть тело каким-нибудь эластичным материалом, чтобы сохранить давление
на кожу, то этого может хватить, лишь бы не стесняло движений и можно было
дышать. Идеально подошел бы материал, который растягивается, но только до
определенной точки.
- Какой-нибудь эластик со вшитыми нитями, - кивнул Рашаззи. - Где мы
сможем достать это?
- Если выбраться наружу, это поможет ответить на многие вопросы, -
глубокомысленно заметил Хабер.
Мак-Кейн сунул руки в карманы и сел на стол. Он взглянул на лазер,
потом повернулся к партнерам:
- О'кей, предположим, это сработало и мы попали в ось. Следующее, что
нам нужно знать - это как Сэрджент собирается проникнуть в один из
транспортных кораблей.
Неожиданно до него дошло, что последнее замечание Хабера не имело
ничего общего с побегом, и имело совершенно другую цель, оно что-то
значило для ученых, но он ничего не понял.
- Что-то не так? - спросил он. - Я что-то пропустил?
- Мы все равно собирались ему сказать, - заметил Хабер Рашаззи.
- Вы говорите загадками, - не выдержал Мак-Кейн. - Сказать что?
- Мы обнаружили еще одну странную вещь, - начал Рашаззи. - Иди
посмотри.
Они отвели Мак-Кейна в конец комнаты. С потолка свисал длинный шнур с
металлическим шариком на конце. К шарику было приделана стрелка,
указывавшая вниз, почти царапавшая лежащий на полу большой лист картона с
круговой шкалой, размеченной в градусах. Рашаззи протянул руку и раскачал
маятник.
- Зная длину и период маятника, по простой формуле можно рассчитать
местное ускорение силы тяжести. Что в свою очередь, определяет силу, с
которой тело давит на пол - другими словами, сколько ты весишь, - он
взглянул на Мак-Кейна. - Ты помнишь, что в первые дни ты чувствовал себя
придавленным? Но через пару дней это прошло? Большинство из нас
чувствовали то же. И ты думал, что это от усталости, да? Так вот, это не
так. Ротационная сила тяжести на "Валентине Терешковой" приблизительно на
десять процентов больше, чем нормальная земная сила тяжести.
- Странно.
- Очень странно, - согласился Рашаззи. - Казалось бы, космическая
колония должна рассчитываться на меньшую силу тяжести, чем на Земле.
Уменьшаются нагрузки на конструкцию, ее можно сделать легче, надежнее и
так далее. Но почему конструкторы пошли в другую сторону?
- Не знаю. А вы?
- Тоже. Но это еще не все, - Рашаззи указал на маятник, который
раскачивался над шкалой, быстро проходя над центром и чуть замедляясь пред
остановкой в паре дюймов от края шкалы, чтобы качнуться обратно.
- Это называется маятником Фуко. То есть он может раскачиваться в
любом направлении.
- В отличие от маятника в дедушкиных часах, который может качаться
только в одной плоскости, параллельно стене комнаты, - пояснил Хабер.
Мак-Кейн кивнул. Рашаззи продолжил:
- Как и гироскоп, маятник пытается сохранить момент движения,
раскачиваясь в том же направлении в пространстве. Представь себе такой
маятник на Северном полюсе. Заметим какое-нибудь направление - скажем, на
созвездие Овна. Потянем маятник в этом направлении и отпустим. А теперь
представь, что он продолжает раскачиваться в той же плоскости, от Овна - к
Овну и так целый день. Земля под ним сделает полный оборот на триста
шестьдесят градусов. Или, если ты стоишь на земле, рядом с маятником, то
Земля для тебя будет неподвижной, а вот плоскость маятника будет вращаться
по кругу, как и созвездие Овна вращается вокруг небесной оси, - тут
Рашаззи ткнул на пол, - и ты сможешь измерить его скорость вращения по
такой вот шкале.
Мак-Кейн вспомнил, что уже видел такое, когда был маленьким, в
научном музее.
- О'кей. А что дальше?
- Теперь давай повторим эту процедуру на экваторе. Овен больше не
вращается по кругу над головой, а встает и заходит. Мы раскачаем маятник,
как только Овен взойдет на востоке. Шесть часов спустя Овен будет над
головой, а вот будет ли маятник двигаться вперед-назад к Овну? Вряд ли,
потому что ему пришлось бы подпрыгивать вверх-вниз, что было бы чудом.
Нет, вместо этого он будет качаться по направлению восток-запад по
отношению к Земле. Другими словами, наблюдатель не заметит никакого
вращения плоскости маятника. Между полюсом и экватором эти эффекты
сочетаются, так что плоскость вращается не на полный круг, а на
определенный угол, в зависимости от широты.
Мак-Кейн пробыл на Терешковой достаточно долго, чтобы знать, что
кольцо считается экватором.
- Значит, здесь маятник должен качаться в одном направлении, -
заключил он.
Рашаззи кивнул.
- Почти. Но не совсем. Плоскость маятника вращается. Мы измерили ее,
период колебаний плоскости получился восемьдесят восемь секунд.
- Как и вращается колония.
- Вот только учитывая официальные размеры станции, о которых объявили
русские, и силу тяжести на десять процентов больше земной, период вращения
колонии должен быть около минуты, - сказал Хабер.
Рашаззи загадочно смотрел на Мак-Кейна, словно ожидая, что тот
объяснит это.
- Единственный ответ, объясняющий более медленный период вращения -
это то, что диаметр кольца "Терешковой" значительно больше, чем мы
предполагали, - Рашаззи развел руками. - Но это невозможно, конечно. С
того момента, как русские начали ее постройку, ее столько раз
рассматривали через наземные и космические телескопы, что нет никакого
сомнения - она именно такого размера, как они и утверждают.
Мак-Кейн только посмотрел на них в изумлении.
- И что отсюда может вытекать? Вообще?
Хабер покачал головой.
- Что-то очень странное в геометрии всей этой станции, - начал
Рашаззи. - Дело даже не в проектах побега Эбана. Даже если бы их не было,
нам все равно нужно выйти наружу. Один взгляд на нее снаружи скажет
многое. Вот чем привлекательна твоя идея. Но именно сейчас я не могу
объяснить тебе, что значат все эти странности.
- Будем говорить об этом комитету побега? - спросил Хабер.
Мак-Кейн покачал головой.
- Нет, пока сами не узнаем, что за этим кроется. Сейчас они не должны
абсолютно ничего об этом знать. Если кто-то из них проболтается, то это не
должно попасть не в те уши. В настоящее время - пусть все остается
по-прежнему.
35
Среди удобств, которые предоставлялись привилегированным заключенным,
была и библиотека, больше и шире, чем библиотека в подземном комплексе
Центр, с большим справочным отделом. Но справочники очень много весят, и
при дорогостоящей доставке с Земли больше внимания уделяется более
полезной нагрузке. Поэтому основная часть статистических и справочных
материалов в библиотеке Замка содержалась в электронной форме и
периодически обновлялась с Земли. Это, собственно, была часть главной
публичной библиотеки, расположенной в Тургеневе.
Так как коммунисты должны обладать постоянным стремлением ставить все
новые и новые трудовые рекорды, то в статистические материалы включались
огромные таблицы промышленного производства, объемов строительства,
урожайности, пятилетние планы производства абсолютно всего, начиная от
молний на форме стюардесс Аэрофлота и заканчивая миллионами тонн нефти с
платформ в Каспийском море. В реальной жизни очень немногие хотя бы
отдаленно интересовались такими данными, и среди них не было ни одного,
кто верил в эти цифры. Не взирая на всю техническую сложность и
организаторские старания, благодаря которым эти таблицы перекачивались с
Земли на "Валентину Терешкову", несмотря на новейшую технику, с помощью
которой их можно было мгновенно вызвать на экран, увы - их никто не читал,
а тем более не проверял. Так что любой желающий, имея доступ к необходимой
аппаратуре на Земле, мог шифровать в этих цифрах любые сообщения без
особого риска быть разоблаченным. Именно таким методом "Иван" вел связь с
"Терешковой" - это была вторая часть линии "Синька", которую никак не
могло обнаружить АНБ.
После поломки специальной микросхемы, которую Иван передал Ольге,
передачи с "Терешковой" прекратились. Кодированные сообщения с Земли,
зашифрованные в пополняемых статистических таблицах, продолжали поступать,
но она не могла отвечать, пока у нее не было микросхемы, запрограммировать
которую она и попросила Полу. Три дня спустя после того, как Пола отдала
ей готовую схему, Ольга уже ждала в ее домике, когда Пола вернется с
работы в отделе окружающей среды. Они немного поболтали с Еленой и
Светланой о местных новостях, а затем Ольга предложила Поле прогуляться по
холму над резервуаром.
- Я была сегодня в библиотеке, - сказала Ольга, когда они оказались
одни. - Пришел ответ от Ивана. Он получил наше сообщение. Связь снова
работает!
Пола обрадовалась.
- Значит никаких помех больше нет. Ты снова можешь заниматься своим
делом. Я рада, что смогла вам помочь.
- Иван, наверное, теперь успокоится. Он должен был жутко волноваться.
Они поболтали немного. Пола задумалась, вспомнив о тех вещах, над
которыми она размышляла несколько последних дней.
- А что он за человек - Иван? - спросила она. - Ты его хорошо знаешь?
Ольга удивилась, однако, пожав плечами, ответила:
- Ну, я говорила тебе, в свое время мы были любовниками. Он... ну, он
очень разносторонний, ты бы сказала - культурный...
- Нет, я имею в виду - политически. Ты говорила, что там на Земле он
входит в организацию диссидентов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
слабость, которую Советы заложили в свою систему. Исключая Замок, меры
безопасности в кольце не очень строгие - да в большинстве мест их нет
вообще. Единственное место, которое охраняется серьезно - это спицы.
Почему? А потому что больше некуда идти. Им никогда не приходило в голову,
что кто-то может выйти и попробовать пройти снаружи!
Рашаззи глядел на Хабера, и судя по его выражению, он уже отказался
от первоначального мнения и думает над предложением. Хабер заморгал в
ответ. КОнечно, нужно было решить множество проблем, но идея была
достаточно сумасшедшей, чтобы сработать. Мак-Кейн ждал.
- Ты думаешь, это получится, Разз? - спросил Хабер.
- Не уверен... Может быть.
- Такая схема потребует защиты и жизнеобеспечения, - начал Хабер. - У
русских должны быть скафандры для открытого космоса на аварийных постах в
кольце... Что ты думаешь?
Рашаззи сомневался.
- Ммм... Туда будет очень трудно попасть. И вряд ли они есть где-то
здесь в Замке.
- А они непременно нужны? - спросил Мак-Кейн. - Может быть, можно
сделать самим? Это такая сумасшедшая идея?
- Самодельные скафандры? - Хабер определенно считал, что да.
На этот раз Рашаззи не выглядел столь уверенно.
- Нет... Возможно, нам не потребуются настоящие скафандры. - медленно
сказал он. - Ты знаешь, в предложении Лью что-то есть. Мы можем проникнуть
в такие места, где хранится пожарное и спасательное оборудование с разными
дыхательными аппаратами. Это решит самую трудную проблему.
Он немного задумался.
- Второй задачей будет сохранить постоянное давление внутри тела. Это
не такая большая проблема, как думает большинство, не для наших целей, во
всяком случае. Строго говоря, человек может находиться в полном вакууме
десять секунд вообще без защиты.
- Ну тогда скажи нам еще и как вскарабкаться на километр вверх за
десять секунд, - спросил Хабер.
- Да, нам нужно больше, - согласился Рашаззи.
- Но только чтобы обойти охраняемую зону у основания спицы, - добавил
Мак-Кейн. - Час или около того, не больше. А потом мы снова будем внутри.
Рашаззи кивнул.
- Если дышать чистым кислородом, то это потребует давления около двух
фунтов на дюйм, - сказал он Хаберу. - Это не такой большой перепад.
Возможно надеть маку на лицо и глаза, чтобы они не вылетели. Может быть
небольшая утечка, но пока хватит кислорода, это не страшно.
- А глаза и уши? - спросил Мак-Кейн. - С ними будет все в порядке?
- Это не такая уж большая проблема. В космических кораблях и
тренажерах люди все время работают под низким давлением. Самое главное -
смотреть, чтобы газы в теле не расширялись и не выделялись из жидкостей в
виде пузырьков. Достаточно не есть вредного перед выходом и около часа
дышать чистым кислородом, чтобы выгнать азот из крови. А в глазах нет
газа, и расширяться там нечему. Что касается ушей, то они устроены так,
что хуже чувствуют себя при повышенном а не пониженном давлении.
По мере того, как Хабер слушал, его отношение к этой затее стало
смягчаться. Он закивал головой:
- Нужно будет предохранить жидкости от испарения через кожу. Если
обернуть тело каким-нибудь эластичным материалом, чтобы сохранить давление
на кожу, то этого может хватить, лишь бы не стесняло движений и можно было
дышать. Идеально подошел бы материал, который растягивается, но только до
определенной точки.
- Какой-нибудь эластик со вшитыми нитями, - кивнул Рашаззи. - Где мы
сможем достать это?
- Если выбраться наружу, это поможет ответить на многие вопросы, -
глубокомысленно заметил Хабер.
Мак-Кейн сунул руки в карманы и сел на стол. Он взглянул на лазер,
потом повернулся к партнерам:
- О'кей, предположим, это сработало и мы попали в ось. Следующее, что
нам нужно знать - это как Сэрджент собирается проникнуть в один из
транспортных кораблей.
Неожиданно до него дошло, что последнее замечание Хабера не имело
ничего общего с побегом, и имело совершенно другую цель, оно что-то
значило для ученых, но он ничего не понял.
- Что-то не так? - спросил он. - Я что-то пропустил?
- Мы все равно собирались ему сказать, - заметил Хабер Рашаззи.
- Вы говорите загадками, - не выдержал Мак-Кейн. - Сказать что?
- Мы обнаружили еще одну странную вещь, - начал Рашаззи. - Иди
посмотри.
Они отвели Мак-Кейна в конец комнаты. С потолка свисал длинный шнур с
металлическим шариком на конце. К шарику было приделана стрелка,
указывавшая вниз, почти царапавшая лежащий на полу большой лист картона с
круговой шкалой, размеченной в градусах. Рашаззи протянул руку и раскачал
маятник.
- Зная длину и период маятника, по простой формуле можно рассчитать
местное ускорение силы тяжести. Что в свою очередь, определяет силу, с
которой тело давит на пол - другими словами, сколько ты весишь, - он
взглянул на Мак-Кейна. - Ты помнишь, что в первые дни ты чувствовал себя
придавленным? Но через пару дней это прошло? Большинство из нас
чувствовали то же. И ты думал, что это от усталости, да? Так вот, это не
так. Ротационная сила тяжести на "Валентине Терешковой" приблизительно на
десять процентов больше, чем нормальная земная сила тяжести.
- Странно.
- Очень странно, - согласился Рашаззи. - Казалось бы, космическая
колония должна рассчитываться на меньшую силу тяжести, чем на Земле.
Уменьшаются нагрузки на конструкцию, ее можно сделать легче, надежнее и
так далее. Но почему конструкторы пошли в другую сторону?
- Не знаю. А вы?
- Тоже. Но это еще не все, - Рашаззи указал на маятник, который
раскачивался над шкалой, быстро проходя над центром и чуть замедляясь пред
остановкой в паре дюймов от края шкалы, чтобы качнуться обратно.
- Это называется маятником Фуко. То есть он может раскачиваться в
любом направлении.
- В отличие от маятника в дедушкиных часах, который может качаться
только в одной плоскости, параллельно стене комнаты, - пояснил Хабер.
Мак-Кейн кивнул. Рашаззи продолжил:
- Как и гироскоп, маятник пытается сохранить момент движения,
раскачиваясь в том же направлении в пространстве. Представь себе такой
маятник на Северном полюсе. Заметим какое-нибудь направление - скажем, на
созвездие Овна. Потянем маятник в этом направлении и отпустим. А теперь
представь, что он продолжает раскачиваться в той же плоскости, от Овна - к
Овну и так целый день. Земля под ним сделает полный оборот на триста
шестьдесят градусов. Или, если ты стоишь на земле, рядом с маятником, то
Земля для тебя будет неподвижной, а вот плоскость маятника будет вращаться
по кругу, как и созвездие Овна вращается вокруг небесной оси, - тут
Рашаззи ткнул на пол, - и ты сможешь измерить его скорость вращения по
такой вот шкале.
Мак-Кейн вспомнил, что уже видел такое, когда был маленьким, в
научном музее.
- О'кей. А что дальше?
- Теперь давай повторим эту процедуру на экваторе. Овен больше не
вращается по кругу над головой, а встает и заходит. Мы раскачаем маятник,
как только Овен взойдет на востоке. Шесть часов спустя Овен будет над
головой, а вот будет ли маятник двигаться вперед-назад к Овну? Вряд ли,
потому что ему пришлось бы подпрыгивать вверх-вниз, что было бы чудом.
Нет, вместо этого он будет качаться по направлению восток-запад по
отношению к Земле. Другими словами, наблюдатель не заметит никакого
вращения плоскости маятника. Между полюсом и экватором эти эффекты
сочетаются, так что плоскость вращается не на полный круг, а на
определенный угол, в зависимости от широты.
Мак-Кейн пробыл на Терешковой достаточно долго, чтобы знать, что
кольцо считается экватором.
- Значит, здесь маятник должен качаться в одном направлении, -
заключил он.
Рашаззи кивнул.
- Почти. Но не совсем. Плоскость маятника вращается. Мы измерили ее,
период колебаний плоскости получился восемьдесят восемь секунд.
- Как и вращается колония.
- Вот только учитывая официальные размеры станции, о которых объявили
русские, и силу тяжести на десять процентов больше земной, период вращения
колонии должен быть около минуты, - сказал Хабер.
Рашаззи загадочно смотрел на Мак-Кейна, словно ожидая, что тот
объяснит это.
- Единственный ответ, объясняющий более медленный период вращения -
это то, что диаметр кольца "Терешковой" значительно больше, чем мы
предполагали, - Рашаззи развел руками. - Но это невозможно, конечно. С
того момента, как русские начали ее постройку, ее столько раз
рассматривали через наземные и космические телескопы, что нет никакого
сомнения - она именно такого размера, как они и утверждают.
Мак-Кейн только посмотрел на них в изумлении.
- И что отсюда может вытекать? Вообще?
Хабер покачал головой.
- Что-то очень странное в геометрии всей этой станции, - начал
Рашаззи. - Дело даже не в проектах побега Эбана. Даже если бы их не было,
нам все равно нужно выйти наружу. Один взгляд на нее снаружи скажет
многое. Вот чем привлекательна твоя идея. Но именно сейчас я не могу
объяснить тебе, что значат все эти странности.
- Будем говорить об этом комитету побега? - спросил Хабер.
Мак-Кейн покачал головой.
- Нет, пока сами не узнаем, что за этим кроется. Сейчас они не должны
абсолютно ничего об этом знать. Если кто-то из них проболтается, то это не
должно попасть не в те уши. В настоящее время - пусть все остается
по-прежнему.
35
Среди удобств, которые предоставлялись привилегированным заключенным,
была и библиотека, больше и шире, чем библиотека в подземном комплексе
Центр, с большим справочным отделом. Но справочники очень много весят, и
при дорогостоящей доставке с Земли больше внимания уделяется более
полезной нагрузке. Поэтому основная часть статистических и справочных
материалов в библиотеке Замка содержалась в электронной форме и
периодически обновлялась с Земли. Это, собственно, была часть главной
публичной библиотеки, расположенной в Тургеневе.
Так как коммунисты должны обладать постоянным стремлением ставить все
новые и новые трудовые рекорды, то в статистические материалы включались
огромные таблицы промышленного производства, объемов строительства,
урожайности, пятилетние планы производства абсолютно всего, начиная от
молний на форме стюардесс Аэрофлота и заканчивая миллионами тонн нефти с
платформ в Каспийском море. В реальной жизни очень немногие хотя бы
отдаленно интересовались такими данными, и среди них не было ни одного,
кто верил в эти цифры. Не взирая на всю техническую сложность и
организаторские старания, благодаря которым эти таблицы перекачивались с
Земли на "Валентину Терешкову", несмотря на новейшую технику, с помощью
которой их можно было мгновенно вызвать на экран, увы - их никто не читал,
а тем более не проверял. Так что любой желающий, имея доступ к необходимой
аппаратуре на Земле, мог шифровать в этих цифрах любые сообщения без
особого риска быть разоблаченным. Именно таким методом "Иван" вел связь с
"Терешковой" - это была вторая часть линии "Синька", которую никак не
могло обнаружить АНБ.
После поломки специальной микросхемы, которую Иван передал Ольге,
передачи с "Терешковой" прекратились. Кодированные сообщения с Земли,
зашифрованные в пополняемых статистических таблицах, продолжали поступать,
но она не могла отвечать, пока у нее не было микросхемы, запрограммировать
которую она и попросила Полу. Три дня спустя после того, как Пола отдала
ей готовую схему, Ольга уже ждала в ее домике, когда Пола вернется с
работы в отделе окружающей среды. Они немного поболтали с Еленой и
Светланой о местных новостях, а затем Ольга предложила Поле прогуляться по
холму над резервуаром.
- Я была сегодня в библиотеке, - сказала Ольга, когда они оказались
одни. - Пришел ответ от Ивана. Он получил наше сообщение. Связь снова
работает!
Пола обрадовалась.
- Значит никаких помех больше нет. Ты снова можешь заниматься своим
делом. Я рада, что смогла вам помочь.
- Иван, наверное, теперь успокоится. Он должен был жутко волноваться.
Они поболтали немного. Пола задумалась, вспомнив о тех вещах, над
которыми она размышляла несколько последних дней.
- А что он за человек - Иван? - спросила она. - Ты его хорошо знаешь?
Ольга удивилась, однако, пожав плечами, ответила:
- Ну, я говорила тебе, в свое время мы были любовниками. Он... ну, он
очень разносторонний, ты бы сказала - культурный...
- Нет, я имею в виду - политически. Ты говорила, что там на Земле он
входит в организацию диссидентов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67