-
Может быть, религиозные мистики на протяжении столетий испытывали то же
самое, что вы сейчас пытаетесь использовать на сознательном уровне,
научно... ну, например, так же, как магнетизм: ведь его использовали
задолго до того, как поняли. В основном вы говорите то же самое.
- Именно так я вижу эту проблему, - согласился Замбендорф. -
Средневековая церковь преследовала Галилея, но сегодня религия согласуется
с ортодоксальной наукой. Можно многое понять из этого прецедента. -
Замбендорф был совершенно искренен: только имел он в виду совершенно не
то, что большинство из зрителей.
Джексон почувствовал, что аудитория пресытилась серьезной материей и
глубокой философией, и решил, что пора продвигаться дальше.
- Я знаю, что вы вернулись из длительной поездки, Карл, - из
Аргентины. Как она прошла? Больше ли активности и энтузиазма в Латинской
Америке, чем у нас?
- О, поездка была очень успешной. Мы все наслаждались ею и
встретились с массой интересных людей. Да, там начинают серьезные
исследования по нашей теме, особенно в одном университете, где мы
побывали... Но, говоря о длительных поездках, слышали ли вы еще об одной?
Мы только что получили подтверждение.
- Нет, расскажите нам.
Замбендорф взглянул на аудиторию, потом прямо в камеру.
- Мы отправляемся на Марс в составе экспедиции САКО. Мало кто знает,
какие серьезные исследования проводит САКО в области паранормальных
явлений, особенно в связи с передачей информации и воздействии на
расстоянии. - Это правда. Мало кто знает; а те, кто знают, знают также,
что САКО никаких таких исследований не проводит. - Мы в течение некоторого
времени вели переговоры с САКО при посредничестве одной из основных
космических корпораций, теперь достигнуто соглашение о проведении целого
ряда экспериментов. Из цель - проверить, как сказываются внеземные условия
на паранормальных феноменах...
Замбендорф некоторое время рассказывал о марсианской экспедиции,
преувеличивая роль своей группы, но в то же время не говоря ничего
определенного. Джексон внимательно слушал, кивал в нужных местах и давал
соответствующие ответы, но все время следил за аудиторией в ожидании
первых признаков невнимательности.
- Все это замечательно, Карл, - сказал он, решив, что напряжение
достигло максимума. - Мы желаем вам успеха в нашем мире... или, может,
лучше сказать - вне нашего мира... и надеюсь, вы снова будете участвовать
в нашем шоу - после экспедиции.
- Спасибо. Я тоже надеюсь на это, - ответил Замбендорф.
Джексон повернулся лицом непосредственно к Замбендорфу, положил ногу
на ногу и позволил рукам лечь на ручки кресла. Перемена позы означала
изменение настроения и темы. Он озорно улыбнулся, давая знать, что
подходит к части, которой все ждут. Замбендорф сохранял серьезное
выражение лица.
- У меня в кармане предмет, - признался Джексон. - Он потерян кем-то
и передан в администрацию незадолго до начала нашего шоу. Вероятно, он
принадлежит кому-то из зрителей в нашей студии. Мы подумали, может,
Замбендорф что-нибудь скажет по этому поводу. - Он на секунду отвернулся и
сделал искренний жест в сторону аудитории и камеры. - Честно, друзья, тут
никакой подделки. Клянусь, никакого сговора. - Он снова повернулся к
Замбендорфу. - Мы решили, что это неплохая мысль. Как я уже сказал, у меня
в правом кармане предмет. Можете вы сказать о нем что-нибудь... или о его
владельце? Должен сказать, я в таких вещах не разбираюсь... Может, это
слишком сложное испытание, но... - Он замолчал, увидев застывшее выражение
лица Замбендорфа. Аудитория стихла.
- Очень неясно, - сказал Замбендорф после паузы. - Но я думаю, что
могу нащупать связь... - Голос его прозвучал резче. - Если здесь кто-то
потерял что-нибудь, пожалуйста, молчите. Посмотрим, что можно сделать. -
Он снова смолк, потом сказал Джексону: - Помогите мне, Эд. Суньте руку в
карман и коснитесь предмета пальцами. - Джексон послушался. Замбендорф
продолжал: - Проводите по нему пальцами и представляйте себе его
зрительно... Сконцентрируйтесь сильнее... Да, так лучше... Ага, сейчас
кое-что яснее... Этот предмет сделан из кожи, из коричневой кожи... Я
думаю, это мужской бумажник. Да, я в этом уверен. Я прав?
Джексон удивленно покачал головой, достал из кармана легкий
светло-желтый бумажник и высоко поднял его, чтобы все видели.
- Если владелец здесь, пожалуйста, ничего не говорите, - напомнил он
аудитории, повышая голос, чтобы перекрыть аплодисменты и удивленные
возгласы. - Должно быть кое-что еще. - Он с новым уважением взглянул на
Замбендорфа. А когда заговорил, голос его звучал негромко и серьезно;
очевидно, он не хотел нарушить сосредоточенности медиума. - А как насчет
владельца, Карл? Вы видите что-нибудь?
Замбендорф вытер лоб и вернул платок в карман. Потом взял бумажник,
зажал в ладонях и внимательно посмотрел на него.
- Да, владелец здесь, - объявил он. И обратился к неизвестному
владельцы: - Сосредоточьтесь, пожалуйста, посильнее, постарайтесь передать
мне в сознание свой образ. Когда будет установлен контакт, вы ощутите
легкое покалывание в затылке, но это нормально. - Снова наступила тишина.
Люди закрывали глаза, пытаясь уловить присутствие странных сил. Потом
Замбендорф сказал: - Я вижу вас... вы смуглый, стройный человек, на вас
светло-синий костюм. Вы здесь не один. Рядом с вами два человека, они вам
близки... наверно, члены семьи. И вы сейчас далеко от дома... в нашем
городе вы гость, турист, я думаю. Вы приехали с юга. - Он посмотрел на
Джексона. - Пожалуй, все.
Джексон повернулся и заговорил, обращаясь к аудитории:
- Можете теперь показаться, если вы здесь, мистер Смуглый, Стройный и
В Синем, - сказал он. - Присутствует ли здесь владелец бумажника? Если он
здесь, пусть встанет и представится.
Все начали поворачивать головы, осматривая студию. И вот в глубине у
прохода медленно встал мужчина. Стройный человек, с наружностью испанца, с
иссиня-черными волосами и короткими усиками, в светло-синем костюме. Он
был ошеломлен и стоял, потирая лоб пальцами. Выглядел он неуверенно и не
знал, что ему делать. Мальчик рядом с ним тянул его за рукав, а смуглая
женщина в следующем кресле что-то говорила и знаками показывала на сцену.
- Пожалуйста, подойдите сюда, чтобы опознать вашу собственность, сэр,
- сказал Джексон. Человек кивнул и начал пробираться по ряду под
аплодисменты, пока не смог наконец пройти вперед. Шум стих, Джексон прошел
к краю сцены и заглянул в бумажник. - Это ваш? - спросил он, глядя вниз.
Человек кивнул. - Какое имя там написано? - спросил Джексон.
- Там написано Мигель, - сказал со своего места Замбендорф.
- Он прав! - Джексон сделал удивленный жест, приглашая зрителей
разделить свое благоговение. Он посмотрел на Замбендорфа, потом протянул
бумажник Мигелю. - Откуда вы, Мигель? - спросил он.
Мигель наконец обрел способность говорить.
- Из Мексики... я здесь в отпуске с женой и сыном... Да, это мой
бумажник, мистер Джексон. Спасибо. Он бросил нервный взгляд в сторону
Замбендорфа и торопливо пошел назад, на свое место.
- С днем рождения, Мигель! - сказал ему вслед Замбендорф.
Мигель остановился, повернулся и удивленно взглянул на него.
- Разве у вас сегодня не день рождения? - спросил Джексон. Мигель
покачал головой.
- На следующей неделе, - объяснил Замбендорф. Мигель шумно глотнул и
остальное расстояние до своего места преодолел бегом.
- Ну, как вам это понравится! - воскликнул Джексон, широко разводя
руки, а аудитория откликнулась продолжительными аплодисментами и
одобрительными выкриками. Замбендорф за Джексоном отпил воды из стакана и
позволил атмосфере еще больше накалиться. Он мог бы добавить, что
неизвестный благодетель, отдавший администрации бумажник, вынув его из
кармана Мигеля, тоже обладал смуглой кожей - это был армянин, - но такое
сообщение ухудшило бы впечатление.
Теперь аудитория готова. Аппетит ее разгорелся, и она хотела новых
чудес. Замбендорф встал со своего места и прошел вперед, а Джексон
инстинктивно отодвинулся в сторону, превратившись в зрителя: теперь это
полностью шоу Замбендорфа. Замбендорф поднял руки; аудитория снова стихла,
на этот раз тишина была напряженной и выжидательной.
- Я много раз повторял, что то, что я делаю, совсем не волшебство, -
сказал он; его звучный голос гулко отдавался в студии. - Это есть у всех.
Я вам покажу... В данный момент я посылаю вам в мозг представление о цвете
- всем вам - обычный цвет. Раскройте свое сознание... Видите? - Он
посмотрел в камеру, которая его снимала. - Расстояние не имеет значения.
Вы все, кто смотрит наше шоу дома, вы тоже можете присоединиться к нам.
Сосредоточьтесь на представлении о цвете. Исключите все остальное из
мыслей. Что вы видите? - Он повернул голову из стороны в сторону, подождал
и воскликнул: - Желтый! Это желтый цвет! Кто из вас его видел? - Примерно
четвертая часть собравшихся подняла руки.
- Теперь число! - сказал Замбендорф. Лицо его излучало возбуждение. -
Число между десятью и пятьюдесятью, обе цифры нечетные, но разные.
Например пятнадцать... но одиннадцать не подойдет, потому что обе цифры
одинаковые. Да? Теперь... думайте! Чувствуйте! - Он закрыл глаза, поднес
сжатые кулаки к вискам, подержал их так секунд пять и объявил: - Тридцать
семь! - На этот раз примерно треть рук поднялась вверх под хор "ох!" и
"ах!", и впечатление было еще более сильным. - Наверно, кое-кого я смутил,
- сказал Замбендорф. - Я хотел сказать тридцать пять, но в последний
момент изменил намерение и... - Он остановился, так как примерно еще
половина зрителей подняла руки; вообще все собравшиеся восторженно
размахивали руками. - О, очевидно, кое-кто из вас это уловил. В следующий
раз мне нужно быть определенней.
Но никто уже не упрекал его в этой небрежности: у всех складывалось
впечатление, что они участвуют в абсолютно необычном и чрезвычайно
значительном событии. Неожиданно всем показалось, что любые жизненные
неприятности и проблемы могут быть решены очень просто: нужно только
пожелать, чтобы они не существовали. Каждый может постигнуть эту тайну,
она доступна всем. Неизбежное становится более приемлемым, недостижимое
делается тривиальным. Нет больше одиночества и беззащитности. Учитель
поведет их. Они пойдут за ним.
- Кто здесь Алиса? - спросил Замбендорф. Ответило несколько Алис. -
Из города на дальнем западе... на берегу, - уточнил он. Одна из Алис
оказалась из Лос-Анжелеса. Замбендорф увидел неизбежное бракосочетание, в
котором участвует кто-то из членов ее семьи - ее дочь. Алиса подтвердила,
что ее дочь в следующем месяце выходит замуж. - Вы много о ней думаете, -
сказал Замбендорф. - Поэтому я так легко уловил. Ее ведь зовут Нэнси?
- Да... Да, Нэнси. - Взрыв аплодисментов.
- Я вижу океан. Ее жених моряк?
- Он служит во флоте... на подводной лодке.
- Он инженер?
- Нет, штурман... Но, наверно, тут и инженерные знания нужны.
- Совершенно верно. Благодарю вас. - Длительные аплодисменты.
Замбендорф рассказал об успешной сделке, заключенной этим утром
торговцем одеждой из Бруклина, после некоторых колебаний сообщил
телефонный номер и профессию рыжеволосой молодой женщины из Бостона и
правильно назвал счет футбольного матча, в котором участвовали два парня
из второго ряда в прошлый четверг.
- Вы тоже можете это! - настаивал он, его звучный голос без микрофона
разносился по всей студии. - Я вам покажу.
Он прошел к краю сцены и смотрел прямо вниз, а за ним Джексон на
доске записывал цифры.
- Сосредоточьтесь на первой цифре, - сказал всем Замбендорф. - Все
вместе. Теперь посылайте мне мысль... Думайте... Так лучше... Три! Я вижу
три! Теперь следующая цифра... - Он правильно определил семь цифр из
восьми. - Вы хорошо поработали, очень хорошо. Попробуем что-нибудь
потруднее.
Он достал заранее подготовленный черный бархатный мешок и предложил
Джексону и нескольким зрителям проверить, что он непрозрачный и в нем нет
отверстий. Потом повернулся спиной и позволил Джексону одеть себе на
голову мешок как повязку на глаза. Затем, под руководством Замбендорфа,
Джексон молча указал на женщину из числа зрителей, а женщина выбрала среди
своих вещей одну и высоко подняла, чтобы все могли видеть. Это оказалась
зеленая ручка. Потом она указала на другого зрителя, мужчину, сидевшего от
нее в пяти рядах дальше от сцены, и тот повторил эту процедуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54