Никогда массовое движение не зарождалось в лаборатории или
лекционной аудитории. Обдумывание занимает у большинства слишком много
времени. Сильвия права: взгляните на тех, кто быстро добивался
результатов, от Христа до Карла Маркса. Как они этого достигали?
- А чего стоили результаты? - спросил Мейси. - Столетиями миллионы
людей покупали костыли, потому что их убедили, что они калеки.
Бул несколько мгновений изучал содержимое своего стакана, потом
поднял голову.
- Благородное утверждение, мистер Мейси, но кого винить в том, что
люди привыкли приспосабливаться к условиям?
- Общество, которое не научило их мыслить самостоятельно, верить
своему разуму и суждениям, опираться на свои способности, - сказал Мейси.
- Но большинство людей совсем не этого хочет, - настаивала Сильвия
Фентон. - Они хотят верить, что есть кто-то умнее и сильнее их, он знает
все ответы и позаботится о них Бог, правительство, глава культа,
волшебник... да кто угодно. Если люди изменятся, то только в свое время. А
до тех пор нужно воспринимать мир таким, каков он есть, и использовать его
возможности.
- Возможности для чего? - спросил Мейси. - Чтобы убедить простых
людей, что желание лучшей жизни - всего лишь отвлечение от более высоких
материй, которые только одни и имеют значение, накачать их суевериями,
убедить, что свое они получат позже, когда-нибудь, в каком-то другом
измерении - если только они поверят и будут работать еще больше и лучше?
Это я должен делать?
- А чем вы им обязаны? - спросил Бул. - Тот, кто может, своего
добивается. А остальные разве стоят усилий?
- Судя по тому, чем кончает большинство из них, нет, - откровенно
согласился Мейси. - Но начинают-то они с хорошими возможностями. Наиболее
плохо используемые ресурсы этой планеты - это ресурсы человеческого мозга,
особенно молодежи. Да, я верю, что усилия, направленные на высвобождение
этого потенциала, не напрасны.
Беседа продолжалась еще некоторое время, но исходные позиции
оставались неизменными. Каждая сторона изложила свои взгляды, и никто не
хотел переходить в противоположную веру. Наконец появилась миссис
Реймелсон с просьбой показать гостям экспромтом что-нибудь новое, и после
заключительных любезностей Мейси вместе с ней пошел в обеденный зал.
После их ухода наступила тишина. Наконец Реймелсон добродушно
заметил:
- Ну, по крайней мере мы знаем, где находимся. Если мы поднимем свой
флаг на корабле Замбендорфа, Мейси постарается его торпедировать. Не могу
сказать, что я удивлен, но мы все согласились, что нужно попробовать... -
Он взглянул на угрюмого Каспара Ланга, заместителя главного управляющего
ГКК, который почти все время после прихода Мейси молчал и теперь о чем-то
думал в кожаном кресле у двери. Ланг поднял свою бугристую коротко
остриженную голову и, уловив взгляд Реймелсона, ответил ему своим,
вопросительным. - Итак, если наш корабль пускается во враждебные воды,
надо обеспечить ему хороший конвой, - продолжал Реймелсон. Он закрыл глаза
и коснулся рукой лба. - Что-то говорит мне, Каспар, что работа вас ждет
нелегкая... Позаботимся, чтобы у вас хватило вооружения.
- Не болтай вздор, шлюха!
- Какого черта? Ты как смеешь меня называть проституткой? Ты... ты
самый низкий...
- Ради Бога, перестань орать хоть на две секунды и послушай себя!
Какая женщина так орет?
- Я? Я? Я не ору!
- Черт возьми!
Спор кончился криком и резким звоном разбитой посуды. Джо Феллбург
отключил звук. Сел и вопросительно взглянул на Замбендорфа.
- Как ты считаешь? - спросил он.
Замбендорф кивнул и с уважением взглянул на набор электронных и
оптических приборов, которые Феллбург установил на небольшом столике на
втором этаже виллы Замбендорфа. Этот набор "выпал" с грузовика ЦРУ и
добрался извилистым путем до Феллбурга; путь этот включал прежних
приятелей Джо по работе в военной разведке, а также одного специалиста по
связи, любителя азартных игр. В комплект входил миниатюрный инфракрасный
лазер, чей луч толщиной в иглу в данный момент был нацелен на оконное
стекло дома на удалении в милю. Звуковые волны в комнате заставляли
оконное стекло этого дома колебаться; лазерный луч улавливал эти
колебания; из принятого сигнала демодуляторная система извлекала звуковые
волны и подавала их в громкоговоритель, который и воспроизводил звук.
Чрезвычайно полезное устройство.
- Поразительно, - сказал Замбендорф. - Знаешь, Джо, этот мир никогда
не перестает удивлять меня. Повсюду есть глупцы, которые бродят кругами в
поисках чудес, и в то же время они слепы к чудесам прямо у себя под носом.
- Он махнул рукой. - Я и в сто лет ничего подобного не придумал бы.
Феллбург пожал плечами и наклонил стул, чтобы снова положить ноги на
подоконник.
- Я вчера говорил об этом с Дрю. Он считает, что колебания влажности
кожи меняют ее электрическое сопротивление, и это тоже улавливает луч
лазера.
Замбендорф несколько секунд смотрел на него.
- К чему ты ведешь? Этой штукой можно на расстоянии замерять
сопротивление кожи?
- Не знаю... может быть, как детектором лжи. Можно замерить
стрессовую реакцию человека в группе, скажем, через улицу. Можно
использовать и по-другому.
Замбендорф заинтересовался.
- Конечно... А когда сможешь сказать определенно?
- Ну, дай мне пару недель повозиться. Я должен...
Его прервал вызов с терминала связи. Замбендорф отправился к экрану.
Говорила снизу Тельма.
- На линии Каспар Ланг из ГКК. Он хочет поговорить с вами, - сказала
она.
- Соедини, Тельма. - Замбендорф повернулся и довольно улыбнулся
Феллбургу. - Ты думаешь то же, что я? - спросил он.
Феллбург поднял брови.
- Наверно. Ну, скоро узнаем.
Шумиха в САКО несколько недель назад сказала Замбендорфу и его
команде, что они хотели узнать: почему Джералда Мейси посылают на Марс и
почему САКО так на этом настаивает. Странно поэтому, что когда пыль
улеглась, Бертон Реймелсон зачем-то пригласил Мейси на банкет в своем доме
в Делавере. Единственное объяснение, пришедшее Замбендорфу в голову,
заключалось в том, что ГКК решила подкупить Мейси. Хотя всем должно быть
совершенно очевидно, что такая попытка - напрасная трата сил и времени.
Замбендорф также заключил, что независимо от исхода этой попытки
руководители ГКК будут и дальше действовать, как наметили, и поспорил с
Абакяном, что в течение двух дней после встречи с Мейси Ланг позвонит ему
и расскажет о том, чего, как он полагал, Замбендорф не знает.
- Каспар, добрый вечер, - сказал Замбендорф, когда осветился экран. -
Какое у вас время на востоке? Вы что там, никогда не спите? И чем могу
быть полезен?
- Привет, Карл, - ответил Ланг. Как всегда, он оставался серьезен и
сразу перешел к делу. - Послушайте, произошло кое-что связанное с Мейси.
Вы должны это знать.
Замбендорф постарался выглядеть обиженным.
- О, Боже, Каспар, иногда мне кажется, что на самом деле вы мне не
верите. Вы думаете, я этого не знаю?
Лицо Ланга раздраженно дернулось.
- Карл, пожалуйста, это дело. Давайте серьезно.
- Но я абсолютно серьезен. Вы с коллегами попытались подкупить Мейси,
отговорить его от участия в экспедиции, обещали ассигнования на
исследования и всякие прочие соблазны, но он не заинтересовался. Вы это
хотели мне сказать, или у вас есть кое-что еще? - С такими догадками
Замбендорф чувствовал себя уверенно. На мгновение Ланг, по-видимому,
действительно был ошеломлен. - Но мои впечатления могут быть смутными, -
продолжал Замбендорф с улыбкой. - Пожалуйста, Каспар, расскажите, что
произошло.
Ланг кратко передал содержание разговора с Мейси, глаза Замбендорфа
сузились, он внимательно слушал. И после того как Ланг отключился, еще
несколько минут оставался задумчивым и молчаливым. Феллбург молчал и
набрасывал заметки об испытании подслушивающего устройства. Когда он
почувствовал, что Замбендорф хочет что-то сказать, он поднял голову.
- Джо, неужели мы так важны для этой экспедиции... Я хочу сказать,
важны для ГКК? - спросил Замбендорф.
Феллбург нахмурился и погладил пальцем рот.
- Ну, я думаю, мы об этом уже говорили: если больше людей тронутся на
космосе, это хорошо для бизнеса.
- Да, но разве главная цель экспедиции - не сбор материала для
будущего создания колоний?
Феллбург кивнул.
- Да... наверно.
- Цель важная... а мы важны для нее?
- Нет... Наверно, нет.
Замбендорф кивнул, нахмурился и отошел к дальней стене. Снова
наступило молчание. Потом Замбендорф вернулся.
- Не получается, Джо. Зачем таким людям, как Бертон Реймелсон и
Грегори Бул лично заниматься этим делом? Все должно быть предоставлено
чиновникам корпорации. И САКО не стала бы сопротивляться, и с этим делом
справились бы обычные менеджеры, и вообще корпорация давно бы отказалась
от этой мысли. Собственно, этого САКО и ожидала. Но не получилось. Как это
понять?
Феллбург смотрел на стол, потом с тяжелым вздохом покачал головой.
- Я пас, - сказал он.
- Дело в экспедиции, - сказал Замбендорф, медленно отходя к окну. -
Что-то в этой ситуации очень необычное. Знаешь, я начинаю подозревать, что
здесь что-то гораздо большее, о чем никто не говорит. Это больше чем
подозрение, Джо. Я абсолютно уверен.
Феллбург поджал губы, размышляя над его словами.
- Есть какие-нибудь идеи? - спросил он наконец.
Замбендорф нахмурился.
- Не на этой стадии. Но если что-то относительно экспедиции
замалчивается, то что-то очень большое. Подумай только, какое золотоносное
поле для нас открылось бы, если бы мы объявили об этом публике до того,
как все узнают. - Глаза Замбендорфа блестели. - Чутье говорит мне, что тут
можно кое-что разузнать и использовать в своих целях. Нужно немедленно
засадить за работу всю команду.
8
Чтобы сравнить эффективность различных сил, приложенных к телу,
физики используют понятие импульса. Импульс определяется результатом
воздействия силы на тело и временем действия этой силы. В случае
космического корабля главный его показатель есть импульс на единицу массы,
или "специфический импульс", который измеряется в единицах времени и
обычно выражается в секундах. Значительный специфический импульс возникает
в результате действия двигателей, которые выбрасывают продукты сгорания с
большой скоростью. В водородно-кислородной ракете молекулы вылетают со
скоростью три километра в секунду, составляя в лучшем случае специфический
импульс в 450 секунд. Именно поэтому межпланетные путешествия в таких
ракетах давно прекратились. Атомный реактор выбрасывает продукты плазмы в
три тысячи раз быстрее и позволяет получить специфический импульс порядка
ста тысяч секунд. Вот почему ракета с атомными двигателями необходима для
основания базы на Марсе и вот почему расчетное время полета "Ориона" до
Марса только пятнадцать дней.
"Орион" состоит из двух главных частей: передней и задней секций, -
связанных структурной стрелой в четверть мили длиной. Хвостовой конец
открывается в пространство и представляет собой нагромождение балок,
распорок, ферм и поперечин, которые образуют четыре незамкнутых
цилиндрических помещения, скрепленных вместе, как клетки белок. В этих
помещениях расположены двигатели. Замороженные комки дейтериево-тритиевой
смеси дважды в секунду вбрасываются в эти камеры и взрываются в полете
направленными лучами ускоренных ионов. Тем самым производится непрерывная
серия атомных микровзрывов - своего рода миниатюрных водородных бомб.
Заряженные высокоэнергетические частицы, высвобождающиеся в этом процессе,
задерживаются системой магнитных полей, в то время как незаряженные
нейтроны и рентгеновские лучи, для которых магнитные зеркала прозрачны,
могут свободно уходить в пространство. Магнитногидродинамические обмотки
на корме превращают часть энергии выхлопа в электрическую и поставляют в
ускорители ионов и полупроводниковые генераторы полей. Остальная часть
задней секции, за защитным радиационным щитом, содержит все другие
элементы двигательной системы, помещения для вспомогательных и
разведывательных судов и посадочных аппаратов, запасные части наземных
машин, строительные материалы и тяжелое оборудование.
Передний конец соединительной стрелы переходит в большое примерно
круглой формы помещение, которое на характерном для САКО бесцветном языке
называется служебным модулем;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
лекционной аудитории. Обдумывание занимает у большинства слишком много
времени. Сильвия права: взгляните на тех, кто быстро добивался
результатов, от Христа до Карла Маркса. Как они этого достигали?
- А чего стоили результаты? - спросил Мейси. - Столетиями миллионы
людей покупали костыли, потому что их убедили, что они калеки.
Бул несколько мгновений изучал содержимое своего стакана, потом
поднял голову.
- Благородное утверждение, мистер Мейси, но кого винить в том, что
люди привыкли приспосабливаться к условиям?
- Общество, которое не научило их мыслить самостоятельно, верить
своему разуму и суждениям, опираться на свои способности, - сказал Мейси.
- Но большинство людей совсем не этого хочет, - настаивала Сильвия
Фентон. - Они хотят верить, что есть кто-то умнее и сильнее их, он знает
все ответы и позаботится о них Бог, правительство, глава культа,
волшебник... да кто угодно. Если люди изменятся, то только в свое время. А
до тех пор нужно воспринимать мир таким, каков он есть, и использовать его
возможности.
- Возможности для чего? - спросил Мейси. - Чтобы убедить простых
людей, что желание лучшей жизни - всего лишь отвлечение от более высоких
материй, которые только одни и имеют значение, накачать их суевериями,
убедить, что свое они получат позже, когда-нибудь, в каком-то другом
измерении - если только они поверят и будут работать еще больше и лучше?
Это я должен делать?
- А чем вы им обязаны? - спросил Бул. - Тот, кто может, своего
добивается. А остальные разве стоят усилий?
- Судя по тому, чем кончает большинство из них, нет, - откровенно
согласился Мейси. - Но начинают-то они с хорошими возможностями. Наиболее
плохо используемые ресурсы этой планеты - это ресурсы человеческого мозга,
особенно молодежи. Да, я верю, что усилия, направленные на высвобождение
этого потенциала, не напрасны.
Беседа продолжалась еще некоторое время, но исходные позиции
оставались неизменными. Каждая сторона изложила свои взгляды, и никто не
хотел переходить в противоположную веру. Наконец появилась миссис
Реймелсон с просьбой показать гостям экспромтом что-нибудь новое, и после
заключительных любезностей Мейси вместе с ней пошел в обеденный зал.
После их ухода наступила тишина. Наконец Реймелсон добродушно
заметил:
- Ну, по крайней мере мы знаем, где находимся. Если мы поднимем свой
флаг на корабле Замбендорфа, Мейси постарается его торпедировать. Не могу
сказать, что я удивлен, но мы все согласились, что нужно попробовать... -
Он взглянул на угрюмого Каспара Ланга, заместителя главного управляющего
ГКК, который почти все время после прихода Мейси молчал и теперь о чем-то
думал в кожаном кресле у двери. Ланг поднял свою бугристую коротко
остриженную голову и, уловив взгляд Реймелсона, ответил ему своим,
вопросительным. - Итак, если наш корабль пускается во враждебные воды,
надо обеспечить ему хороший конвой, - продолжал Реймелсон. Он закрыл глаза
и коснулся рукой лба. - Что-то говорит мне, Каспар, что работа вас ждет
нелегкая... Позаботимся, чтобы у вас хватило вооружения.
- Не болтай вздор, шлюха!
- Какого черта? Ты как смеешь меня называть проституткой? Ты... ты
самый низкий...
- Ради Бога, перестань орать хоть на две секунды и послушай себя!
Какая женщина так орет?
- Я? Я? Я не ору!
- Черт возьми!
Спор кончился криком и резким звоном разбитой посуды. Джо Феллбург
отключил звук. Сел и вопросительно взглянул на Замбендорфа.
- Как ты считаешь? - спросил он.
Замбендорф кивнул и с уважением взглянул на набор электронных и
оптических приборов, которые Феллбург установил на небольшом столике на
втором этаже виллы Замбендорфа. Этот набор "выпал" с грузовика ЦРУ и
добрался извилистым путем до Феллбурга; путь этот включал прежних
приятелей Джо по работе в военной разведке, а также одного специалиста по
связи, любителя азартных игр. В комплект входил миниатюрный инфракрасный
лазер, чей луч толщиной в иглу в данный момент был нацелен на оконное
стекло дома на удалении в милю. Звуковые волны в комнате заставляли
оконное стекло этого дома колебаться; лазерный луч улавливал эти
колебания; из принятого сигнала демодуляторная система извлекала звуковые
волны и подавала их в громкоговоритель, который и воспроизводил звук.
Чрезвычайно полезное устройство.
- Поразительно, - сказал Замбендорф. - Знаешь, Джо, этот мир никогда
не перестает удивлять меня. Повсюду есть глупцы, которые бродят кругами в
поисках чудес, и в то же время они слепы к чудесам прямо у себя под носом.
- Он махнул рукой. - Я и в сто лет ничего подобного не придумал бы.
Феллбург пожал плечами и наклонил стул, чтобы снова положить ноги на
подоконник.
- Я вчера говорил об этом с Дрю. Он считает, что колебания влажности
кожи меняют ее электрическое сопротивление, и это тоже улавливает луч
лазера.
Замбендорф несколько секунд смотрел на него.
- К чему ты ведешь? Этой штукой можно на расстоянии замерять
сопротивление кожи?
- Не знаю... может быть, как детектором лжи. Можно замерить
стрессовую реакцию человека в группе, скажем, через улицу. Можно
использовать и по-другому.
Замбендорф заинтересовался.
- Конечно... А когда сможешь сказать определенно?
- Ну, дай мне пару недель повозиться. Я должен...
Его прервал вызов с терминала связи. Замбендорф отправился к экрану.
Говорила снизу Тельма.
- На линии Каспар Ланг из ГКК. Он хочет поговорить с вами, - сказала
она.
- Соедини, Тельма. - Замбендорф повернулся и довольно улыбнулся
Феллбургу. - Ты думаешь то же, что я? - спросил он.
Феллбург поднял брови.
- Наверно. Ну, скоро узнаем.
Шумиха в САКО несколько недель назад сказала Замбендорфу и его
команде, что они хотели узнать: почему Джералда Мейси посылают на Марс и
почему САКО так на этом настаивает. Странно поэтому, что когда пыль
улеглась, Бертон Реймелсон зачем-то пригласил Мейси на банкет в своем доме
в Делавере. Единственное объяснение, пришедшее Замбендорфу в голову,
заключалось в том, что ГКК решила подкупить Мейси. Хотя всем должно быть
совершенно очевидно, что такая попытка - напрасная трата сил и времени.
Замбендорф также заключил, что независимо от исхода этой попытки
руководители ГКК будут и дальше действовать, как наметили, и поспорил с
Абакяном, что в течение двух дней после встречи с Мейси Ланг позвонит ему
и расскажет о том, чего, как он полагал, Замбендорф не знает.
- Каспар, добрый вечер, - сказал Замбендорф, когда осветился экран. -
Какое у вас время на востоке? Вы что там, никогда не спите? И чем могу
быть полезен?
- Привет, Карл, - ответил Ланг. Как всегда, он оставался серьезен и
сразу перешел к делу. - Послушайте, произошло кое-что связанное с Мейси.
Вы должны это знать.
Замбендорф постарался выглядеть обиженным.
- О, Боже, Каспар, иногда мне кажется, что на самом деле вы мне не
верите. Вы думаете, я этого не знаю?
Лицо Ланга раздраженно дернулось.
- Карл, пожалуйста, это дело. Давайте серьезно.
- Но я абсолютно серьезен. Вы с коллегами попытались подкупить Мейси,
отговорить его от участия в экспедиции, обещали ассигнования на
исследования и всякие прочие соблазны, но он не заинтересовался. Вы это
хотели мне сказать, или у вас есть кое-что еще? - С такими догадками
Замбендорф чувствовал себя уверенно. На мгновение Ланг, по-видимому,
действительно был ошеломлен. - Но мои впечатления могут быть смутными, -
продолжал Замбендорф с улыбкой. - Пожалуйста, Каспар, расскажите, что
произошло.
Ланг кратко передал содержание разговора с Мейси, глаза Замбендорфа
сузились, он внимательно слушал. И после того как Ланг отключился, еще
несколько минут оставался задумчивым и молчаливым. Феллбург молчал и
набрасывал заметки об испытании подслушивающего устройства. Когда он
почувствовал, что Замбендорф хочет что-то сказать, он поднял голову.
- Джо, неужели мы так важны для этой экспедиции... Я хочу сказать,
важны для ГКК? - спросил Замбендорф.
Феллбург нахмурился и погладил пальцем рот.
- Ну, я думаю, мы об этом уже говорили: если больше людей тронутся на
космосе, это хорошо для бизнеса.
- Да, но разве главная цель экспедиции - не сбор материала для
будущего создания колоний?
Феллбург кивнул.
- Да... наверно.
- Цель важная... а мы важны для нее?
- Нет... Наверно, нет.
Замбендорф кивнул, нахмурился и отошел к дальней стене. Снова
наступило молчание. Потом Замбендорф вернулся.
- Не получается, Джо. Зачем таким людям, как Бертон Реймелсон и
Грегори Бул лично заниматься этим делом? Все должно быть предоставлено
чиновникам корпорации. И САКО не стала бы сопротивляться, и с этим делом
справились бы обычные менеджеры, и вообще корпорация давно бы отказалась
от этой мысли. Собственно, этого САКО и ожидала. Но не получилось. Как это
понять?
Феллбург смотрел на стол, потом с тяжелым вздохом покачал головой.
- Я пас, - сказал он.
- Дело в экспедиции, - сказал Замбендорф, медленно отходя к окну. -
Что-то в этой ситуации очень необычное. Знаешь, я начинаю подозревать, что
здесь что-то гораздо большее, о чем никто не говорит. Это больше чем
подозрение, Джо. Я абсолютно уверен.
Феллбург поджал губы, размышляя над его словами.
- Есть какие-нибудь идеи? - спросил он наконец.
Замбендорф нахмурился.
- Не на этой стадии. Но если что-то относительно экспедиции
замалчивается, то что-то очень большое. Подумай только, какое золотоносное
поле для нас открылось бы, если бы мы объявили об этом публике до того,
как все узнают. - Глаза Замбендорфа блестели. - Чутье говорит мне, что тут
можно кое-что разузнать и использовать в своих целях. Нужно немедленно
засадить за работу всю команду.
8
Чтобы сравнить эффективность различных сил, приложенных к телу,
физики используют понятие импульса. Импульс определяется результатом
воздействия силы на тело и временем действия этой силы. В случае
космического корабля главный его показатель есть импульс на единицу массы,
или "специфический импульс", который измеряется в единицах времени и
обычно выражается в секундах. Значительный специфический импульс возникает
в результате действия двигателей, которые выбрасывают продукты сгорания с
большой скоростью. В водородно-кислородной ракете молекулы вылетают со
скоростью три километра в секунду, составляя в лучшем случае специфический
импульс в 450 секунд. Именно поэтому межпланетные путешествия в таких
ракетах давно прекратились. Атомный реактор выбрасывает продукты плазмы в
три тысячи раз быстрее и позволяет получить специфический импульс порядка
ста тысяч секунд. Вот почему ракета с атомными двигателями необходима для
основания базы на Марсе и вот почему расчетное время полета "Ориона" до
Марса только пятнадцать дней.
"Орион" состоит из двух главных частей: передней и задней секций, -
связанных структурной стрелой в четверть мили длиной. Хвостовой конец
открывается в пространство и представляет собой нагромождение балок,
распорок, ферм и поперечин, которые образуют четыре незамкнутых
цилиндрических помещения, скрепленных вместе, как клетки белок. В этих
помещениях расположены двигатели. Замороженные комки дейтериево-тритиевой
смеси дважды в секунду вбрасываются в эти камеры и взрываются в полете
направленными лучами ускоренных ионов. Тем самым производится непрерывная
серия атомных микровзрывов - своего рода миниатюрных водородных бомб.
Заряженные высокоэнергетические частицы, высвобождающиеся в этом процессе,
задерживаются системой магнитных полей, в то время как незаряженные
нейтроны и рентгеновские лучи, для которых магнитные зеркала прозрачны,
могут свободно уходить в пространство. Магнитногидродинамические обмотки
на корме превращают часть энергии выхлопа в электрическую и поставляют в
ускорители ионов и полупроводниковые генераторы полей. Остальная часть
задней секции, за защитным радиационным щитом, содержит все другие
элементы двигательной системы, помещения для вспомогательных и
разведывательных судов и посадочных аппаратов, запасные части наземных
машин, строительные материалы и тяжелое оборудование.
Передний конец соединительной стрелы переходит в большое примерно
круглой формы помещение, которое на характерном для САКО бесцветном языке
называется служебным модулем;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54