Мейси давно догадался об этом. Еще до отлета я организовал для Мейси
доступ к моему закрытому личному каналу, по которому он может связываться
с моим кабинетом в САКО в Вашингтоне без всякой цензуры и подслушивания...
главным образом в качестве предосторожности. Мейси об этом не знал, пока
корабль не ушел достаточно далеко.
- Так зачем же он там на самом деле? - заинтересованно спросил
Уайттейкер.
- Не знаю, - ответил Конлон. Уайттейкер выглядел совершенно сбитым с
толку. Конлон объяснил: - Я не совсем уверен, зачем ГКК послала
Замбендорфа, но явно не для развлечения офицеров в кают-компании. Я
заподозрил, что они хотят использовать его воздействие на общественное
мнение, чтобы подтолкнуть правительство в интересах корпорации.
Уайттейкер с ужасом сказал:
- Вы шутите, Уолт.
- Гм... - Конлон покачал головой. - Его выходки могут стать важным
фактором в формировании большой политики.
- Но конкретно? Чего конкретно они хотят добиться с его помощью?
- У них не было определенных планов, пока ситуация на Титане не
прояснилась, - сказал Конлон. - Но с тех пор они узнали многое, чего не
знали раньше. И я чувствую, что скоро Замбендорфу будут переданы более
точные указания. А когда Замбендорф узнает, для чего он там, вот тогда
начнется настоящая работа и для Мейси.
20
Грэм Спирмен всматривался в окно холодильной камеры одной из
биологических лабораторий "Ориона", в которой автоматические манипуляторы
срезали образцы коричневой резиноподобной поверхности одного из
причудливых ходячих экипажей, уничтоженных в столкновении с падуанскими
талоидами. Холодильная камера была необходима, потому что большинство
псевдоорганических материалов талоидов при комнатной температуре
превращались в дурнопахнущие жидкости. Вокруг Спирмена на дисплеях и
обработчиках данных была представлена информация электронных и протонных
микроскопов, газовых и жидкостных хроматографов, изотопных отражателей,
рентгеновских отражателей, ультразвуковых отражателей и самых
разнообразных спектрометров. Спирмен уже установил состав зажигательного
вещества, которое выбрасывали катапульты, установленные на экипажах
падуанцев: это вещество состояло из комбинации кислорода с углеродом и в
атмосфере Титана было легковоспламеняющимся, воспламенение происходило в
результате химической реакции, когда снаряд соприкасался с металлической
поверхностью цели. А катапульты тоже оказались органическими и напоминали
огромные овощи, которые выбрасывали снаряды либо благодаря накопленной
механической энергии натяжения, либо газом под высоким давлением.
Лет тридцати с небольшим, в очках с толстой оправой, со свисающими
усами, в клетчатой рубашке и джинсах, Спирмен был самым добродушным из
всех знакомых Тельме ученых, и с ним она не рисковала подвергнуться
идеологической обработке. Она поняла, что в общении с учеными возникают
серьезные проблемы: интеллектуальные успехи и достижения в одной области
заставляют их переоценивать свои мнения во всех остальных областях, и
потому в разговорах с ними любая тема превращается в минное поле. Спирмен
представлял собой утешительный контраст, политических убеждений у него
вообще не было, не было и любимой экономической теории, позволяющей в
мгновение ока разрешить все трудности мира, не было убеждения, что все
остальные должны посвятить свою жизнь усовершенствованию мира.
- Никогда ничего подобного не видел, - сказал он, оборачиваясь и
указывая на образец за стеклом. - Разумеется, он способен расти по
указаниям больших сложных направляющих молекул, но его нельзя назвать в
подлинном смысле живым. Это что-то среднее между живым и неживым. У него
примитивная биохимия, но ничего напоминающего жизнь на уровне
молекулярного метаболизма. Вообще никаких клеток.
Тельма выглядела заинтересованной, она раскачивалась в кресле перед
консолью микроскопа, а Дэйв Крукс слушал со своего места у двери.
- Из чего же оно сделано? - спросила Тельма. - И как оно может расти
без клеток?
Спирмен вздохнул.
- Для точного ответа понадобятся, вероятно, годы исследований, но в
данный момент можно представить себе нечто вроде органического
кристалла... с вариантами в структуре, которые в кристаллах не
встречаются. - Он указал на образец в холодильной камере. - Это часть
одной из ног. Имеет рудиментарную сосудистую систему, поставляющую
питание, целый ряд сокращающихся тканей-мышц, которые дают возможность
передвигаться, а также что-то напоминающее нервную систему, передающую
приложенный механический импульс. И все. Короче, это такое устройство,
которое приходит в движение, когда его толкнут.
- Органическое колесо, - сказала Тельма.
Спирмен улыбнулся.
- Ну, конечно. Примерно так оно и действует.
- Но не может ли оно делать еще что-нибудь? - спросил Крукс. -
Например, воспроизводить себя?
Спирмен покачал головой.
- Никоим образом. Как я сказал, оно может двигаться и частично
регенерироваться - по крайней мере восстанавливать отдельные свои части.
Но никак нельзя сказать, что оно живое.
Тельма нахмурилась.
- Но как же может такая штука возникнуть в процессе эволюции, если у
нее нет способа воспроизводства?
- Не может, - просто ответил Спирмен.
- Откуда же она взялась?
- Единственное предположение: ее создали талоиды.
Тельма и Крукс обменялись удивленными взглядами.
- Но как они могли? - спросил Крукс. - То есть я хочу сказать, что у
них средневековая технология. Вы говорите, что это устройство грубое по
сравнению с жизнью, но все равно это поразительное достижение
биоинженерии.
- Поразительное, - подтвердил Спирмен. - Вообще не думаю, чтобы
земные генетики и биоинженеры смогли сделать что-нибудь подобное. У них
нет для этого необходимых макромолекул.
- В том-то и дело, - сказала Тельма. - Как же могли это сделать
талоиды?
Спирмен прошелся по лаборатории, потом повернулся и развел руки.
- Мы уже обнаружили в почве много сложных гидрокарбонатов и азотистых
соединений, очень похожих на молекулы, из которых, как полагают, возникла
жизнь на Земле. Но, очевидно, на Титане этот процесс не зашел далеко,
может, из-за низкой температуры и отсутствия сильного ионизирующего
излучения и других мутагенных стимулов. Ну, мы полагаем, что талоиды
каким-то образом научились использовать такие соединения и со временем
создали то, что вы видели. - Он снова махнул рукой в сторону холодильной
камеры. - Я хочу сказать: изготовили. Такое не создается естественно. И
это относится и к их странным домам и ко многому другому.
Джон Вебстер, англичанин, генетик, консультант по биоинженерии
Кембриджского института молекулярной биологии, кивнул со своего места у
рабочего стола, заставленного рядами бутылок и электронным оборудованием.
- Так это выглядит. Это наша культура, перевернутая навыворот. Мы
выращиваем нашу пищу и потомство и делаем искусственные предметы из
металла, который получаем из почвы. Пища и потомство талоидов создаются на
сборочных линиях, а вещи они выращивают - из органических веществ, которые
они добывают в почве. Кстати, это объясняет, что такое "плантации",
которые нас ставили в тупик. Это фабрики талоидов.
- Верно, они делают то же, что и мы, только наоборот, - сказал
Спирмен. - Люди научились создавать механические приспособления,
подражающие живым организмам: поднимать вес, перемещать его и так далее.
Талоиды тоже научились создавать артефакты - органические, чтобы подражать
единственной известной им форме жизни.
- Хорошая точка зрения, - согласился Крукс. - Но она не объясняет,
как талоиды могли действовать на молекулярном уровне, когда их культура на
много столетий отстает от нашей. - Он указал на ряды инструментов и
оборудования. - Нам пришлось изобрести все это, прежде чем мы поняли, что
такое протеин, не говоря уже об операциях на генах и плазмоидах. Талоиды
не могут сделать ничего даже отдаленно похожего на эти приборы.
- А им это и не нужно, - сказал Спирмен. - Они и так окружены ими.
Тельме понадобилось несколько мгновений, чтобы понять смысл его слов.
- Вы шутите, - недоверчиво сказала она.
Спирмен покачал головой.
- Люди научились использовать энзимы и бактерии для изготовления вина
и сыра за тысячи лет до того, как что-нибудь узнали о связанном с этим
химическом механизме. А почему бы талоидам не научиться одомашнивать формы
жизни, которые они видят вокруг себя? Мы срезаем шерсть с овец, чтобы
делать костюмы; они снимают проволоку с проволокоделательных машин. - Он
пожал плечами. - То же самое.
- Все в них то же, что у нас, только наоборот и на три-четыре
столетия назад, - сказал Вебстер. - Мы сначала были ремесленниками, а
потом уже развили инженерию и физическую науку. А биохимия пришла гораздо
позже. Талоиды вначале развили ремесленную биологию, без всякого
представления о биологической науке, и только сейчас начинают подходить к
физике.
- Странно, - заметил Крукс. - Можно было бы подумать, что сложное
устройство их самих гораздо раньше дало бы им представление о науке.
- Почему? - спросил Спирмен. - Люди - очень сложные биологические
системы, но это не дает им понимания того, как работает их мозг или тело.
Такое знание приходит поздно, когда появляются необходимые инструменты...
и знания эти еще далеко не совершенны. Человеческое сознание действует на
гораздо более высоком уровне, чем нервная сеть, снабжающая мозг
впечатлениями о мире. Мы не представляем себе мир состоящим из волн
тяготения, давления, фотонов, сил и так далее, но из людей, мест и
предметов. Наше восприятие зависит от абстрактных символов, которые далеки
от первоначальных физических стимулов. И мы не видим, как взаимодействуют
неврологические и психологические процессы. И потому можем думать о важном
и главном, не задумываясь о том, что делают в нашем мозгу триллионы
нервных клеток; мы даже можем вообще не подозревать об их существовании.
Крукс нахмурился.
- То есть вы хотите сказать: хотя сами талоиды представляют собой
сложные электронные системы, это не дает им интуитивного знания, как они
действуют. Их сознание оперирует на более высоком, абстрактном уровне.
- Совершенно верно, - ответил Спирмен.
Тельма кивнула, когда поняла, что это означает.
- Итак, хоть талоиды компьютеры, это совсем не означает, что у них
точность и абсолютная память машин, верно? Они не способны запомнить
дословно вчерашний разговор или всякий раз вести себя одинаково в
аналогичных ситуациях... точно так же, как мы.
- К этому и ведет Грэм, - сказал Уэбстер. - В своей основе
человеческий мозг так же механичен и предсказуем, как электронный
компьютерный чип. Нейрон либо отвечает, либо не отвечает на определенный
стимул. Он не проходит через состояние нерешительности, не обращается к
какому-то крошечному мозгу за решением. На этом уровне мозга вообще нет.
"Мозг" появляется при соответствующей организации на гораздо более высоком
уровне... Точно так же одна молекула не обладает, скажем, свойством
"слоновости"; но большое количество молекул, да еще нужным образом
упорядоченных, этим свойством обладают. Мозг талоидов, несомненно, точно
так же относится к более низким уровням их программы.
Спирмен вернулся к холодильной камере, наклонился, чтобы посмотреть,
что происходит внутри, на клавиатуре контрольной панели сформулировал
новую команду.
- Если показать талоиду голоптроническую деталь компьютерного
процессора, он будет в таком же недоумении, как какой-нибудь житель
Средних Веков, пытающийся объяснить работу мозга кролика, - сказал он
через плечо. - Мы разбираемся в машинах, потому что начинали с простых и
постепенно перешли к сложным, от блоков и рычагов через паровые двигатели
и динамо к компьютерам, атомным электростанциям и космическим кораблям. И
потому можем объяснить каждую деталь их устройства и их цель, вплоть до
последнего болта в "Орионе". Но понимание биологических процессов пришло к
нам не так легко, потому что начинали мы не с простого; напротив, нас
сразу окружали результаты миллиардолетней биологической эволюции. Не зная,
что такое ДНК, как происходит протеиновый обмен, чем различаются клетки,
невозможно объяснить целое - кролика, откуда он взялся и как
функционирует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
доступ к моему закрытому личному каналу, по которому он может связываться
с моим кабинетом в САКО в Вашингтоне без всякой цензуры и подслушивания...
главным образом в качестве предосторожности. Мейси об этом не знал, пока
корабль не ушел достаточно далеко.
- Так зачем же он там на самом деле? - заинтересованно спросил
Уайттейкер.
- Не знаю, - ответил Конлон. Уайттейкер выглядел совершенно сбитым с
толку. Конлон объяснил: - Я не совсем уверен, зачем ГКК послала
Замбендорфа, но явно не для развлечения офицеров в кают-компании. Я
заподозрил, что они хотят использовать его воздействие на общественное
мнение, чтобы подтолкнуть правительство в интересах корпорации.
Уайттейкер с ужасом сказал:
- Вы шутите, Уолт.
- Гм... - Конлон покачал головой. - Его выходки могут стать важным
фактором в формировании большой политики.
- Но конкретно? Чего конкретно они хотят добиться с его помощью?
- У них не было определенных планов, пока ситуация на Титане не
прояснилась, - сказал Конлон. - Но с тех пор они узнали многое, чего не
знали раньше. И я чувствую, что скоро Замбендорфу будут переданы более
точные указания. А когда Замбендорф узнает, для чего он там, вот тогда
начнется настоящая работа и для Мейси.
20
Грэм Спирмен всматривался в окно холодильной камеры одной из
биологических лабораторий "Ориона", в которой автоматические манипуляторы
срезали образцы коричневой резиноподобной поверхности одного из
причудливых ходячих экипажей, уничтоженных в столкновении с падуанскими
талоидами. Холодильная камера была необходима, потому что большинство
псевдоорганических материалов талоидов при комнатной температуре
превращались в дурнопахнущие жидкости. Вокруг Спирмена на дисплеях и
обработчиках данных была представлена информация электронных и протонных
микроскопов, газовых и жидкостных хроматографов, изотопных отражателей,
рентгеновских отражателей, ультразвуковых отражателей и самых
разнообразных спектрометров. Спирмен уже установил состав зажигательного
вещества, которое выбрасывали катапульты, установленные на экипажах
падуанцев: это вещество состояло из комбинации кислорода с углеродом и в
атмосфере Титана было легковоспламеняющимся, воспламенение происходило в
результате химической реакции, когда снаряд соприкасался с металлической
поверхностью цели. А катапульты тоже оказались органическими и напоминали
огромные овощи, которые выбрасывали снаряды либо благодаря накопленной
механической энергии натяжения, либо газом под высоким давлением.
Лет тридцати с небольшим, в очках с толстой оправой, со свисающими
усами, в клетчатой рубашке и джинсах, Спирмен был самым добродушным из
всех знакомых Тельме ученых, и с ним она не рисковала подвергнуться
идеологической обработке. Она поняла, что в общении с учеными возникают
серьезные проблемы: интеллектуальные успехи и достижения в одной области
заставляют их переоценивать свои мнения во всех остальных областях, и
потому в разговорах с ними любая тема превращается в минное поле. Спирмен
представлял собой утешительный контраст, политических убеждений у него
вообще не было, не было и любимой экономической теории, позволяющей в
мгновение ока разрешить все трудности мира, не было убеждения, что все
остальные должны посвятить свою жизнь усовершенствованию мира.
- Никогда ничего подобного не видел, - сказал он, оборачиваясь и
указывая на образец за стеклом. - Разумеется, он способен расти по
указаниям больших сложных направляющих молекул, но его нельзя назвать в
подлинном смысле живым. Это что-то среднее между живым и неживым. У него
примитивная биохимия, но ничего напоминающего жизнь на уровне
молекулярного метаболизма. Вообще никаких клеток.
Тельма выглядела заинтересованной, она раскачивалась в кресле перед
консолью микроскопа, а Дэйв Крукс слушал со своего места у двери.
- Из чего же оно сделано? - спросила Тельма. - И как оно может расти
без клеток?
Спирмен вздохнул.
- Для точного ответа понадобятся, вероятно, годы исследований, но в
данный момент можно представить себе нечто вроде органического
кристалла... с вариантами в структуре, которые в кристаллах не
встречаются. - Он указал на образец в холодильной камере. - Это часть
одной из ног. Имеет рудиментарную сосудистую систему, поставляющую
питание, целый ряд сокращающихся тканей-мышц, которые дают возможность
передвигаться, а также что-то напоминающее нервную систему, передающую
приложенный механический импульс. И все. Короче, это такое устройство,
которое приходит в движение, когда его толкнут.
- Органическое колесо, - сказала Тельма.
Спирмен улыбнулся.
- Ну, конечно. Примерно так оно и действует.
- Но не может ли оно делать еще что-нибудь? - спросил Крукс. -
Например, воспроизводить себя?
Спирмен покачал головой.
- Никоим образом. Как я сказал, оно может двигаться и частично
регенерироваться - по крайней мере восстанавливать отдельные свои части.
Но никак нельзя сказать, что оно живое.
Тельма нахмурилась.
- Но как же может такая штука возникнуть в процессе эволюции, если у
нее нет способа воспроизводства?
- Не может, - просто ответил Спирмен.
- Откуда же она взялась?
- Единственное предположение: ее создали талоиды.
Тельма и Крукс обменялись удивленными взглядами.
- Но как они могли? - спросил Крукс. - То есть я хочу сказать, что у
них средневековая технология. Вы говорите, что это устройство грубое по
сравнению с жизнью, но все равно это поразительное достижение
биоинженерии.
- Поразительное, - подтвердил Спирмен. - Вообще не думаю, чтобы
земные генетики и биоинженеры смогли сделать что-нибудь подобное. У них
нет для этого необходимых макромолекул.
- В том-то и дело, - сказала Тельма. - Как же могли это сделать
талоиды?
Спирмен прошелся по лаборатории, потом повернулся и развел руки.
- Мы уже обнаружили в почве много сложных гидрокарбонатов и азотистых
соединений, очень похожих на молекулы, из которых, как полагают, возникла
жизнь на Земле. Но, очевидно, на Титане этот процесс не зашел далеко,
может, из-за низкой температуры и отсутствия сильного ионизирующего
излучения и других мутагенных стимулов. Ну, мы полагаем, что талоиды
каким-то образом научились использовать такие соединения и со временем
создали то, что вы видели. - Он снова махнул рукой в сторону холодильной
камеры. - Я хочу сказать: изготовили. Такое не создается естественно. И
это относится и к их странным домам и ко многому другому.
Джон Вебстер, англичанин, генетик, консультант по биоинженерии
Кембриджского института молекулярной биологии, кивнул со своего места у
рабочего стола, заставленного рядами бутылок и электронным оборудованием.
- Так это выглядит. Это наша культура, перевернутая навыворот. Мы
выращиваем нашу пищу и потомство и делаем искусственные предметы из
металла, который получаем из почвы. Пища и потомство талоидов создаются на
сборочных линиях, а вещи они выращивают - из органических веществ, которые
они добывают в почве. Кстати, это объясняет, что такое "плантации",
которые нас ставили в тупик. Это фабрики талоидов.
- Верно, они делают то же, что и мы, только наоборот, - сказал
Спирмен. - Люди научились создавать механические приспособления,
подражающие живым организмам: поднимать вес, перемещать его и так далее.
Талоиды тоже научились создавать артефакты - органические, чтобы подражать
единственной известной им форме жизни.
- Хорошая точка зрения, - согласился Крукс. - Но она не объясняет,
как талоиды могли действовать на молекулярном уровне, когда их культура на
много столетий отстает от нашей. - Он указал на ряды инструментов и
оборудования. - Нам пришлось изобрести все это, прежде чем мы поняли, что
такое протеин, не говоря уже об операциях на генах и плазмоидах. Талоиды
не могут сделать ничего даже отдаленно похожего на эти приборы.
- А им это и не нужно, - сказал Спирмен. - Они и так окружены ими.
Тельме понадобилось несколько мгновений, чтобы понять смысл его слов.
- Вы шутите, - недоверчиво сказала она.
Спирмен покачал головой.
- Люди научились использовать энзимы и бактерии для изготовления вина
и сыра за тысячи лет до того, как что-нибудь узнали о связанном с этим
химическом механизме. А почему бы талоидам не научиться одомашнивать формы
жизни, которые они видят вокруг себя? Мы срезаем шерсть с овец, чтобы
делать костюмы; они снимают проволоку с проволокоделательных машин. - Он
пожал плечами. - То же самое.
- Все в них то же, что у нас, только наоборот и на три-четыре
столетия назад, - сказал Вебстер. - Мы сначала были ремесленниками, а
потом уже развили инженерию и физическую науку. А биохимия пришла гораздо
позже. Талоиды вначале развили ремесленную биологию, без всякого
представления о биологической науке, и только сейчас начинают подходить к
физике.
- Странно, - заметил Крукс. - Можно было бы подумать, что сложное
устройство их самих гораздо раньше дало бы им представление о науке.
- Почему? - спросил Спирмен. - Люди - очень сложные биологические
системы, но это не дает им понимания того, как работает их мозг или тело.
Такое знание приходит поздно, когда появляются необходимые инструменты...
и знания эти еще далеко не совершенны. Человеческое сознание действует на
гораздо более высоком уровне, чем нервная сеть, снабжающая мозг
впечатлениями о мире. Мы не представляем себе мир состоящим из волн
тяготения, давления, фотонов, сил и так далее, но из людей, мест и
предметов. Наше восприятие зависит от абстрактных символов, которые далеки
от первоначальных физических стимулов. И мы не видим, как взаимодействуют
неврологические и психологические процессы. И потому можем думать о важном
и главном, не задумываясь о том, что делают в нашем мозгу триллионы
нервных клеток; мы даже можем вообще не подозревать об их существовании.
Крукс нахмурился.
- То есть вы хотите сказать: хотя сами талоиды представляют собой
сложные электронные системы, это не дает им интуитивного знания, как они
действуют. Их сознание оперирует на более высоком, абстрактном уровне.
- Совершенно верно, - ответил Спирмен.
Тельма кивнула, когда поняла, что это означает.
- Итак, хоть талоиды компьютеры, это совсем не означает, что у них
точность и абсолютная память машин, верно? Они не способны запомнить
дословно вчерашний разговор или всякий раз вести себя одинаково в
аналогичных ситуациях... точно так же, как мы.
- К этому и ведет Грэм, - сказал Уэбстер. - В своей основе
человеческий мозг так же механичен и предсказуем, как электронный
компьютерный чип. Нейрон либо отвечает, либо не отвечает на определенный
стимул. Он не проходит через состояние нерешительности, не обращается к
какому-то крошечному мозгу за решением. На этом уровне мозга вообще нет.
"Мозг" появляется при соответствующей организации на гораздо более высоком
уровне... Точно так же одна молекула не обладает, скажем, свойством
"слоновости"; но большое количество молекул, да еще нужным образом
упорядоченных, этим свойством обладают. Мозг талоидов, несомненно, точно
так же относится к более низким уровням их программы.
Спирмен вернулся к холодильной камере, наклонился, чтобы посмотреть,
что происходит внутри, на клавиатуре контрольной панели сформулировал
новую команду.
- Если показать талоиду голоптроническую деталь компьютерного
процессора, он будет в таком же недоумении, как какой-нибудь житель
Средних Веков, пытающийся объяснить работу мозга кролика, - сказал он
через плечо. - Мы разбираемся в машинах, потому что начинали с простых и
постепенно перешли к сложным, от блоков и рычагов через паровые двигатели
и динамо к компьютерам, атомным электростанциям и космическим кораблям. И
потому можем объяснить каждую деталь их устройства и их цель, вплоть до
последнего болта в "Орионе". Но понимание биологических процессов пришло к
нам не так легко, потому что начинали мы не с простого; напротив, нас
сразу окружали результаты миллиардолетней биологической эволюции. Не зная,
что такое ДНК, как происходит протеиновый обмен, чем различаются клетки,
невозможно объяснить целое - кролика, откуда он взялся и как
функционирует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54