- Но мы не можем допускать такие утверждения, Уолт, - возразил
Брейди. - По существу тут утверждается, что сенатор США либо простофиля,
либо обманщик... И...
- Так оно и есть, - возразил Конлон. - И то, и другое. В научном
отношении он абсолютно невежествен, и по правде говоря Новое Евангелие
Научного Единства интересует его не больше, чем меня средневековая
турецкая поэзия. Это все чистая политика - ассигнования, массовые
движения, шумиха, чепуха и вздор. Можете цитировать мои слова.
Брейди на мгновение поджал рот, потом успокаивающе поднял руку.
- Ну, хорошо. Может, и так, но мы не можем делать подобные
утверждения в официальном заявлении САКО. Не говоря уже об этике, мы
правительственная организация и не должны делать своими врагами таких
людей, как Корнинг. Такие программы, как наша, постоянно нуждаются в
ассигнованиях... - Он смолк, покачал головой и удивленно взглянул на
Конлона. - Но мне незачем говорить вам все это, Уолт. Вы знаете, как
действует система. Нам нужно просто что-то более мягкое в выражениях и
тактичное. Там можно вообще ничего не утверждать.
Конлон покачал головой.
- Не от меня. Прецедент зашел слишком далеко; этого вообще не должно
быть. Мы не должны иметь отношение к таким вещам. Если так будет
продолжаться, то скоро все тронувшиеся и свихнувшиеся сторонники культов
будут устраивать демонстрации у Белого Дома и решать, чем должна
заниматься САКО. Не хочу связываться с ними. Хватит с меня этого вздора с
Замбендорфом и Марсом. У меня нет на это времени, нет средств, нет людей.
Церковь Нового Евангелия и Единстве в Орегоне выпустила новый перевод
библии вместе с новейшими псевдонаучными открытиями текстов древних
астронавтов и выступила с новой "рациональной" доктриной, в которой все
откровения и загадочные происшествия прошлого объяснялись посещением
доброжелательных чужаков, обладающих сверхъестественными силами и имеющих
доступ к тайнам, к который будет допущено и человечество, когда закончит
курс своего "обучения". Второе Пришествие - это просто символическое
обозначение времени, когда эти Силы снова проявят свое присутствие, а весь
фольклор НЛО был вплетен в учение, как доказательство неизбежности Дня
Возвращения. Новая церковь утверждала, что у нее миллионы новообращенных,
обладала огромными средствами и усиленно боролась за научное признание. И
скептики замечали, что в случае удачи она получит доступ к федеральным
ассигнованиям на исследовательские цели. Ортодоксальные ученые, которые
осмелились опровергать утверждения секты, оказались в обычном положении
проигрывающих при любом исходе: если они отвечали, объявлялось, что они
признают важность заявлений секты, если не отвечали, утверждалось, что у
них нет объяснений и ответов. Церковь пользовалась поддержкой сильного
лобби, которое между прочим требовало, чтобы возможности и средства САКО
использовались для исследования феноменов НЛО; в качестве главного
представителя этого лобби выступал сенатор Корнинг из Орегона. А Корнинг
настолько часто появлялся в газетных заголовках, что САКО должна была
как-то ответить.
Брейди пытался найти возможность что-то получить от этой встречи.
- Ну, я думаю, вопрос с Корнингом как-нибудь уладит наш отдел, но тут
опровергается вообще феномен НЛО, и при этом не выбираются выражения. - Он
снова сел и умоляюще развел руками. - Зачем настраивать против себя
множество людей, которым нет никакого дела до Корнинга, которые равнодушны
к любой религии, но программа космических исследований их интересует?
Среди интересующихся НЛО немало тех, кто поддерживает САКО. Зачем
ссориться с ними?
- Я занимаюсь наукой, а нет тем, чтобы добиваться популярности,
поддерживая распространенные мифы, - ответил Конлон. - Такое признание
обозначало бы поиск объяснения фактов. Но нет никаких фактов, нуждающихся
в объяснениях. Точка.
Брейди удивленно взглянул на него. Сам он не ученый, но пытался
держаться на уровне, читая популярную литературу. А в небесах, несомненно,
случается кое-что такое, чего ученые объяснить не могут. И, даже не беря
во внимание требования Корнинга, Брейди нравилась мысль, что САКО серьезно
займется исследованиями этой проблемы. И для общественного мнения полезно,
и будет потом о чем рассказать друзьям.
- Но что-то ведь в этом есть, - возразил он. - Я хочу сказать, что 95
процентов - вздор, но как быть с остающимися пятью? Как их объяснить?
Конлон фыркнул и потер лоб. Сколько раз уже он слышал подобное?
- Я не могу объяснить и никто не может, - ответил он. - Поэтому их и
называют неопознанными. Все дело в значении этого слова. Тут не больше
загадки, чем в автомобильных происшествиях. Если проанализировать
статистику, то обнаруживается, что определенный процент катастроф связан с
пьянством, часть - с неосторожностью, часть - с недостатками в технике и
так далее, пока не останется пять процентов, для которых никто не может
указать причину и никогда не укажет. По неизвестным причинам - но нет
никаких оснований видеть здесь связь с чужаками. То же самое с НЛО.
- Но ведь нет и доказательств того, что они не связаны с чужаками, -
заметил Брейди.
- Я никогда этого не утверждал, - ответил Конлон. - Я не могу
доказать, что Санта Клаус не существует. Вы не можете доказать обратное. С
точки зрения философии это невозможно.
- Так что же вы утверждаете? - спросил Брейди.
Конлон развел руками и пожал плечами.
- Я сказал вам, что я ученый. Науке об этом нечего сказать. Это не
научная проблема.
- Как вы можете такое говорить, Уолт? - недоумевающе спросил Брейди.
- Проблема связана с космосом, с космическими полетами, с чуждой жизнью...
Как можно утверждать, что она не научная?
- Теорию делает научной ее логическое построение, а не содержание.
Одно из условий научности теории - ее доступность для проверки. Должен
существовать какой-то способ проверки того, не ложная ли она. Доказать с
абсолютной надежностью истинность теории невозможно. Если вы утверждаете,
что некоторые НЛО могут быть космическими кораблями чужаков, я с вами
согласен. Я не могу доказать ложности этого утверждения. Я могу только
сказать то, что говорит наука. Эта теория не поддается проверке.
Понимаете, что я имею в виду?
Брейди неохотно покачал головой.
- Не могу принять этого. Наука должна иметь возможность оценить эти
наблюдения, проверить их хотя бы частично.
- Вы правы. Давайте перевернем логику и сформулируем такое
утверждение: ни один НЛО не есть космический корабль чужаков. Вот эта
теория может быть легко проверена, но не теми доказательствами, что были
приведены до сих пор.
- Но разве нет астрономов, которые заявляли это публично? - настаивал
Брейди.
- Каких астрономов?
- Ну, я не могу с ходу припомнить их имена, но вы ведь сами читали.
- Фе! - Конлон скорчил гримасу. - Вы имеете в виду таких, как
Яницкий?
- Да, он один из них.
- Он был ученым, сидел запершись в своей лаборатории, и никто никогда
о нем не слышал. А теперь он знаменитость. Некоторые ради известности
способны на все. А много ли таких вы найдете? Легко пересчитать по пальцам
одной руки, а в такой большой стране можно всего ожидать. Это ничего не
значит, Эл. Меньше двух процентов профессиональных астрономов считают
возможным всего лишь упоминать эту тему. Это ведь что-нибудь значит. -
После нескольких секунд молчания Конлон кивнул. - Вообще спрашивать
астрономов о чем-либо подобном нелепо. Они не компетентны.
- Что?! - воскликнул Брейди.
- А что вообще астрономы знают о НЛО? - спросил Конлон.
Брейди беспомощно поднял руки.
- Как мне на это ответить? Ведь это происходит в небе, верно? А
астрономы должны все знать о небе.
- А что происходит в небе?
- Что происходит в небе? Ну, что, как говорят люди, они видят.
- Совершенно верно. - Конлон откинулся и довольно развел руки. - Люди
говорят, что видят. Все свидетельства сводятся к показаниям очевидцев. А
что понимают астрономы в оценке показаний? Сколько раз в своей научной
карьере астроному приходилось решать, верит ли свидетель в свой рассказ,
видел ли на самом деле свидетель, что, как ему кажется, он видел, или ему
просто показалось? Понимаете? Астроном - это не тот, кто нужен. Нужен
хороший юрист или полицейский детектив. Только у них есть чем заняться,
помимо исследования НЛО.
- Но по крайней мере мы знаем, что астроном не бутафорская фигура, -
сказал Брейди.
- Ну, если это вам нужно, почему бы не обратиться к хирургу или
игроку в покер? - Конлон покачал головой. - Если ты специалист в одной
области, твое мнение от этого не становится более ценным в другой. Но, к
сожалению, такие специалисты часто считают себя непогрешимыми во всем
остальном, и люди им верят. Это можно увидеть повсюду: экономисты и
политики, которые считают, что разбираются в атомной энергетике лучше
инженеров АЭС; юристы, пытающиеся определить, кто чужак, а кто нет; физики
лауреаты Нобелевской премии, которых с помощью простейших трюков дурачат
так называемые медиумы. Что знает физик об обманах и мошенничестве? Кварки
и фотоны не лгут. Есть, конечно, фокусники и маги, они специалисты по
обманам, они умеют дурачить людей, но кто подумал спросить их?
Лицо Конлона во время разговора несколько смягчилось, и Брейди начал
понимать, что он на самом деле хочет сказать: согласен Уолтер Брейди с ним
насчет НЛО или не согласен, у Конлона и его людей из отдела планетарных
исследований есть дела поважнее, чем оценка действий сенатора Корнинга.
Это дело самого Брейди. И то, как Конлон ерзает в кресле, говорит, что его
терпение подходит к концу и больше он выражать свое мнение не хочет.
Брейди развел руки, кивнул и начал собирать бумаги со стола Конлона.
Потом встал.
- Простите, что отнял у вас время, - сказал он. - Мы займемся этим. Я
просто подумал... может, вы захотите внести какой-то вклад. - Он
повернулся и направился к выходу.
- Эл, - окликнул его Конлон, когда тот уже выходил. Брейди
остановился и оглянулся. - Я понимаю, что вы хотели как лучше. Не думайте,
что вас одурачили. Вы справитесь сами, я это знаю. Надеюсь, мы с вами
поняли друг друга.
Брейди ответил слабой улыбкой.
- Наверно, - сказал он. - Как-нибудь еще поговорим об НЛО.
- Давайте.
- Будьте уверены. - С этими словами Брейди вышел.
Конлон вздохнул. Некоторое время он сидел, глядя на свой стол,
опершись подбородком о руку. Он думал, к чему это все приведет:
лозоискатели, которых нефтяные компании нанимают для поисков залежей;
степени докторов "паранормальных" наук, которые раздаются университетами;
статьи свихнувшихся, которые печатают научные журналы с серьезной
репутацией; политики, требующие сокращения исследований на ядерную физику,
потому что существует "неограниченная космическая энергия", приходящая
через пирамиды, а в это время Соединенные Штаты вынуждены заказывать
современные токамаки в Японии.
Все труднее найти хорошего инженера или техника. Наука, инженерное
дело, подлинные умения, профессионализм, все то, что требует напряженной
работы, терпения и усидчивости, - все это становится не модным у молодежи.
А те, кто выучивается, кто становится настоящим специалистом, стремятся
уехать за море, где больше возможностей. Народы Японии, Китая, Индии и
Африки слишком долго жили близко к реальной действительности, чтобы их
увлекли "поиски самих себя", что бы это ни означало, или стремление к
загадочному благословению. Вступив в двадцать первый век, они быстро
теряли веру в волшебство и суеверия, которые ничего не дают, и на их месте
создавали современную индустриализованную высокотехнологичную цивилизацию.
Конлон сам отчетливо не сознавал, когда начался этот распад - во
второй половине двадцатого столетия, думал он, вспоминая прочитанное.
Раньше, как кажется, американская система работала надежно, она
стимулировала созидательность и производительность, она впервые в истории
подняла стандарты жизни всего народа. Но образ мыслей меняется медленней
технологии. Когда распространение автоматизации сделало возможным
ничтожными усилиями удовлетворять все основные потребности жизни, возникли
новые, искусственные потребности, которые давали занятия машинам и
рабочим.
Теперь, когда Третий Мир сам заботился о себе, основная часть
изобретательности и усилий Запада тратилась на пустяки, на производство
хлама для внутреннего рынка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54