Но и тогда - при условии, если повезет, - ты
только-только все подготовишь, чтобы приступить к производству.
- Джон, это невозможно.
- И я то же самое говорю.
- Я имею в виду, что нельзя пересмотреть сроки. Это от меня не
зависит... сейчас. - Я спрятал лицо в ладони.
Я смертельно устал: мне удавалось поспать в среднем не больше пяти
часов в сутки. Я дошел до такого состояния, что готов был поверить: от
судьбы не уйдешь и бороться с ней бесполезно. Я взглянул на Джона:
- А ты не возьмешься управлять делом?
- Какой его частью?
- Целиком. Я уже сделал все, что умею делать.
- Это серьезный вексель, Дэнни. Я ведь могу тебя ограбить до нитки -
ты хоть учитываешь такую вероятность? А ведь дело может стать золотой
жилой.
- И станет. Я-то знаю.
- Тогда зачем вверять его мне? Лучше используй меня как адвоката на
жалованье.
Я попытался обдумать его слова, но голова просто раскалывалась.
Однажды у меня уже был компаньон, - но, черт возьми, независимо от того,
сколько бы ты ни обижался, людям все равно надо верить. Иначе уподобишься
отшельнику в пещере, который и во сне начеку. Опасности все равно никогда
не избежать: жить и то смертельно опасно... Даже фатально. В конце жизни.
- Брось, Джон, ты же знаешь мой ответ наперед. Ты поверил мне. Теперь
мне снова требуется твоя помощь. Ты мне поможешь?
- Конечно, поможет, - ласково вставила Дженни, - хотя я и не слышала,
о чем вы тут говорили. Дэнни, он может мыть посуду? У тебя нет ни одной
чистой тарелки.
- Что, Дженни? Наверно, может, ну да, конечно, он может.
- Тогда вели ему помыть посуду. Хочу посмотреть, как он с этим
справляется.
- Извини, я еще не запрограммировал его на мытье посуды. Но если
хочешь, то я сделаю это. Правда, работа займет несколько часов, но зато
потом он сможет всегда мыть тарелки. Но первое время... видишь ли, мытье
посуды требует множества вариантов выбора... Работа, так сказать,
"мыслительная" - не то что относительно простое дело, вроде кладки кирпича
или вождения грузовика.
- Господи! Я так рада - хоть один мужчина понимает, что такое работа
по дому. Ты слышал дорогой, что он сказал? Но не отрывайся от дела, Дэнни!
Я сама помою посуду. - Она оглянулась вокруг. - Дэн, ты, мягко выражаясь,
живешь в свинарнике.
Говоря по правде, у меня совершенно вылетело из головы, что
"всемогущий Пит" может работать на меня. Я учил его работать на других - в
области торговли и коммерции, например, - а сам просто заметал сор в угол
или вообще не обращал на грязь никакого внимания. Теперь я начну учить его
выполнять все работы по дому, и он станет делать их не хуже "ловкого
Фрэнка", тем более что торсеновских трубок в него вмонтировано в три раза
больше.
И у меня теперь появилось время, чтобы осуществить задуманное, так
как Джон принял на себя руководство делом.
Дженни печатала для нас описание, а для подготовки заявок Джон нанял
патентного адвоката. Не знаю, заплатил ему Джон наличными или
заинтересовал в будущих прибылях, - я не спрашивал. Я все передоверил ему,
включая распределение общего пакета акций. Теперь, освобожденный Джоном от
других забот, я мог спокойно заняться свой основной работой. Я думаю, что
поступил правильно: если он будет решать все щекотливые вопросы, то
никогда не поддастся искушению надуть меня, как это случилось с Майлзом.
Да, честно говоря, мне до всего прочего не было дела: деньги, как таковые,
для меня не имели значения. Или я полностью доверял Джону и Дженни, или
мне оставалось найти пещеру и стать отшельником.
Я настаивал только на двух пунктах.
- Джон, думаю, нам надо назвать фирму "Алладин. Производство
автоматизированного оборудования".
- Звучит забавно. А чем плохо "Дейвис и Саттон"?
- Должно быть именно так, Джон.
- Неужели? Опять предвидение?
- Может быть, может быть. На фабричной марке изобразим Алладина,
который трет лампу, а над ним - вылетающего джинна. Я сделаю черновой
набросок. И еще одно: лучше, если главная контора будет находиться в
Лос-Анджелесе.
- Что? Ну, тут ты явно перебрал... То есть если хочешь, чтобы я вел
дело... Чем тебе не нравится Денвер?
- Всем нравится, очень милый городишко. Но здесь нельзя построить
завод. Стоит выбрать хорошее место для застройки, как однажды утром
выяснится, что его забрало федеральное правительство, - и начинай все
сначала. Кроме того, здесь не хватает рабочей силы, сырье придется
доставлять издалека, со строительными материалами очень сложно. А в
Лос-Анджелесе неограниченный запас квалифицированной рабочей силы,
Лос-Анджелес - морской порт, Лос-Анджелес...
- А как насчет смога? Тоже одно из достоинств?
- Со смогом там скоро будет покончено, поверь мне. А ты не заметил,
что в Денвере стали вырабатывать свой собственный смог?
- Подожди, Дэн. Ты мне дал ясно понять, что доверяешь вести дело; ты
же займешься своей работой. Ладно, я согласен. Но должен же я иметь
возможность выбирать условия работы?
- Непременно, Джон.
- Дэн, ни один нормальный человек не поедет из Колорадо жить в
Калифорнию. Я служил там во время войны, так что я знаю. Возьми, к
примеру, хоть Дженни: она родом из Калифорнии - и втайне стыдится этого.
Ее туда калачом не заманишь. Здесь хоть можно различить времена года;
зимы, свежий горный воздух, чудесная...
- Разве я зарекалась никогда не возвращаться в Калифорнию? - прервала
его Дженни.
- Что такое, дорогая?
Дженни во время нашего разговора спокойно вязала; если уж она
заговорила, значит, ей есть что сказать. Она отложила спицы - добрый знак.
- Если мы переедем туда, милый, мы сможем вступить в "Клуб Дубовой
долины" - они там купаются круглый год. Я как раз подумала об этом на
прошлой неделе, когда увидела, что открытый бассейн в Боулдере покрыт
льдом.

Я оставался в прошлом до второго декабря 1970 года - дольше уже было
нельзя. Мне пришлось занять у Джона три тысячи долларов: цены за
стандартные детали были грабительскими. Я предложил ему под обеспечение
даже выписать закладную. Он дождался, пока я подпишу документ, взял его у
меня из рук и, порвав, выбросил в корзину.
- Расплатишься, когда разбогатеешь.
- Это будет через тридцать лет, Джон.
- Так долго?
Я задумался. Со времени нашей первой встречи - шесть месяцев назад -
Джон ни разу не предложил мне рассказать ему всю мою историю. Тогда он
честно сказал, что не верит в саму возможность путешествия во времени, но
тем не менее был готов поручиться за меня в своем клубе.
Я сказал ему, что, пожалуй, настало время рассказать все о себе.
- Разбудим Дженни? Она ведь тоже имеет право услышать обо всем.
- М-м... Нет. Пусть она подремлет до твоего отъезда. Дженни - очень
цельная натура, Дэн. Если человек ей по душе, то для нее не имеет
значения, кто он, откуда. Если ты не против, я ей перескажу все потом.
- Как знаешь.
Он внимательно слушал, время от времени наполнял стаканы; мой -
имбирным пивом. У меня были причины не притрагиваться к алкоголю. Я дошел
в своем рассказе до того момента, когда приземлился на горном склоне близ
Боулдера, и остановился.
- Ну вот и все. Хотя я запутался в одном вопросе. Я еще раз осмотрел
склон, где я приземлился, и не думаю, что я упал с высоты большей, чем два
этажа. Если при строительстве грунт углубили бы еще, я имею в виду -
углубят, я был бы заживо погребен. Возможно, и убил бы вас обоих или, что
хуже, взорвал бы все графство. Я не знаю, что происходит, когда две массы
одновременно встречаются в одном и том же месте пространства.
Джон продолжал невозмутимо курить.
- Ну, - спросил я, - что скажешь?
- Дэнни, ты мне много рассказывал о том, как будет выглядеть
Лос-Анджелес - я имею в виду Большой Лос-Анджелес. Когда мы встретимся, я
скажу тебе, насколько точен был твой рассказ.
- Он точен. Разве что какие-то мелочи забылись.
- М-да... ты рассказал все довольно связно. Но тем не менее я
все-таки считаю тебя самым приятным психом из всех, что встречал. Это не
мешает тебе быть хорошим инженером... и другом. Ты мне нравишься, парень.
К Рождеству я тебе куплю новую смирительную рубашку.
- Пусть будет по-твоему.
- А как же иначе? Не то сам стану сумасшедшим... и Дженни придется
мучиться со мной. - Он взглянул на часы: - Давай-ка ее разбудим. Если я
позволю тебе уехать, не попрощавшись с ней, она с меня скальп снимет.
- Только не это!
Они отвезли меня в Денверский международный аэропорт, и Дженни
поцеловала меня на прощание.
Одиннадцатичасовым рейсом я вылетел в Лос-Анджелес.

11
На следующий вечер, третьего декабря 1970 года, я взял такси и поехал
к дому Майлза. Я не знал, в каком часу точно оказался там прошлый раз, и
поэтому подъехал намного раньше. Отпустив такси за квартал до дома Майлза,
я пошел пешком. Уже темнело, но у тротуара стояла только его машина. Я
вернулся на сотню ярдов назад, выбрал место, откуда хорошо просматривался
кусок тротуара перед домом, и стал ждать.
Две сигареты спустя подъехала другая машина и остановилась. Фары
погасли. Я подождал еще несколько минут и поторопился к ней. Это была моя
собственная машина.
Ключей от нее у меня не было, да они и не потребовались бы. Поскольку
голова моя всегда была занята решением какой-нибудь инженерной проблемы, я
давно выработал привычку хранить запасной комплект ключей в багажнике. Вот
и теперь я достал их оттуда и залез в кабину. Машина стояла на полого
спускавшемся участке дороги; я снял ее с ручного тормоза и, не зажигая фар
и не включая зажигание, позволил ей катиться до угла и, только повернув,
запустил двигатель и подъехал к переулку позади дома Майлза, как раз
напротив дверей его гаража.
Гараж был закрыт. Я заглянул в грязное окно и различил что-то,
покрытое куском брезента. По знакомым очертаниям я сразу определил, что
это мой старый друг "ловкий Фрэнк".
Гаражные двери в Южной Калифорнии в 1970 году не были рассчитаны на
взлом с помощью монтировки. Так что через считанные секунды я уже проник в
гараж. Сперва я убедился, что записи и чертежи находятся там, где я и
предполагал, - в ящике для инструментов. Я перенес их оттуда в машину и
бросил прямо на пол. Затем принялся за "Фрэнка". Никто лучше меня не знал
его устройства, да к тому же, как говорится, ломать - не строить, так что
дело пошло споро. Но тем не менее провозиться мне пришлось около часа.
Я едва успел затолкать в багажник остатки "Фрэнка" - шасси от кресла
на колесах и панцирь "электрической черепахи", как услышал вой Пита. Ругая
себя за то, что так долго возился с "Фрэнком", я обошел гараж и поспешил
на задний двор. Представление началось.
Я дал себе слово, что уж на этот раз обязательно наслажусь зрелищем
великого боя Пита и разделю с ним торжество победы. Но я не мог ничего
увидеть. Хотя задняя дверь была открыта и свет струился через решетку,
которая закрывала проем, я не мог видеть, что происходит внутри. Я только
слышал топот, грохот падавшей мебели, леденивший кровь боевой клич Пита и
визг Белл. Тогда я подкрался к решетке, надеясь хоть одним глазком
взглянуть на кровавую бойню. Проклятая решетка была заперта на крючок! Это
было единственное, что я не учел в своем плане. Я лихорадочно стал шарить
в карманах, нашел перочинный нож, сломал ноготь, пока открывал его, потом
просунул лезвие в щель и откинул крючок. Едва я успел убрать нож, как Пит,
словно каскадер-мотоциклист, таранящий забор, вдарил изнутри по решетке.
Я перелетел через розовый куст. Сомневаюсь, что Майлз и Белл пытались
преследовать Пита, - я бы на их месте не рискнул. Сам же я притаился за
кустом, чтобы меня не заметили. Спустя некоторое время я поднялся на ноги,
постоял немного и двинулся вокруг дома, подальше от открытой двери, из
которой свет падал во двор. Теперь надо было подождать, пока Пит
успокоится; только тогда его можно будет взять на руки - я-то знаю кошачьи
повадки.
Каждый раз, когда он, крадучись, проходил мимо, то и дело издавая
боевой клич, я ласково подзывал его:
- Пит! Иди сюда, Пит. Успокойся, мой мальчик, все в порядке.
Он знал, что я здесь, но не обращал на меня внимания, лишь дважды
взглянул в мою сторону - и все. Кошки никогда не делают несколько дел
сразу; он был теперь очень занят, и у него не было времени любезничать со
мной. Но я был уверен, что он подойдет ко мне, как только поостынет.
Пока я ждал Пита сидя на корточках, из дома послышался шум воды - они
ушли в ванну смывать кровь, оставив меня в гостиной. Тут мне в голову
пришла жуткая мысль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32