- Все, что угодно, если это поможет делу папы?
- Поможет. И вот еще что... - Брисби пересек кабинет и взял лист
бумаги, на котором был изображен силуэт космического корабля. - Что это за
корабль?
Глаза Торби расширились:
- Саргонский крейсер.
Брисби схватил другой листок.
- А это?
- Этот походит на того работорговца, который садился в Джабул-порте
дважды в год.
- Ничего общего ни с тем, ни с другим, - яростно сказал Брисби. - Это
образцы для опознания из моего досье - корабли, которые строятся на наших
крупнейших верфях. И если ты их видел в Джабул-порте, то это или копии,
или же суда куплены у нас.
Торби обдумал сказанное.
- Они строят суда сами.
- Так мне и говорили. Но полковник Баслим сообщал серийные номера
судов - не могу себе даже представить, как он раздобывал их; может, ты
догадаешься. И он клялся, что работорговля получает поддержку из наших
миров. - Брисби не мог скрыть своего отвращения.
Торби регулярно посещал Рубку - порой, чтобы увидеть Брисби, а порой,
чтобы подвергнуться расспросам под гипнозом, который вел доктор
Кришнамурти. Брисби постоянно напоминал, что родителей Торби продолжается,
и внушал ему, чтобы тот не падал духом - такой поиск может занять много
времени. Повторяющиеся намеки заставили Торби думать о результате уже не
как о чем-то невозможном, а как о реальности, которая скоро явится воочию:
он уже думал о своей семье, пытаясь представить, кем он был, - как было бы
здорово узнать это, стать таким, как все остальные люди.
Брисби успокаивал его, хотя в тот самый день, когда "Гидра"
стартовала с Гекаты, он вместо данных о Торби получил предупреждение не
допускать его к вахтам на жизненно важных узлах корабля. Известие это он
держал при себе, так как был уверен, что полковник Баслим никогда не
ошибался и скоро все проясниться.
Когда Торби был допущен к Боевому Контролю и известие об этом
распространилось по судну, Брисби испытал определенное беспокойство - то
был "Секретный" отдел, закрытый для посетителей, - но затем он успокоил
себя мыслью, что человек, не получивший специальной подготовки, не может
увидеть здесь ничего, что повредило бы секретности, да и, кроме того,
Торби имел отношение к куда более щекотливым делам. Брисби понимал, что
ему довелось узнать очень важные вещи - например, как Старик использовал
свое увечье, чтобы прикрывать активность, достойную здорового человека с
двумя ногами; и что он с мальчиком были в самом деле нищими, жившими
только на подаяния. Брисби преклонялся перед столь искусным
перевоплощением, которое могло стать примером для других агентов.
Но Старик всегда был неподражаем.
Поэтому Брисби допустил Торби к Боевому Контролю. Он решил сделать
это, не дожидаясь, пока придет официальное представление из Бюро Личного
Состава. Но он обеспокоился, получив сообщение, в котором говорилось о
Торби.
Когда оно пришло, рядом с ним был помощник. Оно было закодировано, но
Брисби увидел номер, присвоенный Торби; он сам много раз писал его,
отсылая сообщения в Корпус "Икс".
- Взгляни, Станк! Здесь говорится, кто такой наш найденыш.
Через десять минут они расшифровали послание; в нем были следующие
строчки:
"Полный идентпоиск Баслим Торби - результат ноль тчк передать в
распоряжение станции расследования Гекаты тчк".
- Что за ерунда, Станки?
Станк пожал плечами:
- Так уж выпали кости, босс.
- Я чувствую себя, словно обманул Старика. Он был уверен, что у
мальчишки есть гражданство.
- Я не сомневаюсь, что есть миллионы граждан, которые лезут из кожи
вон, пытаясь доказать, кто они. Полковник Баслим мог быть прав, и все же
доказать это не удается.
- Я и думать не могу, чтобы передать его куда-то. Я несу за него
ответственность.
- Это не твои заботы.
- Ты никогда не служил с полковником Баслимом. Помогать ему было
сущим удовольствием... единственное, чего он требовал, - стопроцентной
надежности. А тут... ничего общего.
- Кончай ругать себя. Ты должен подчиниться предписанию.
- С этим надо разобраться, Эдди! Я хочу видеть артиллериста Баслима.
Торби заметил, что Шкипер был мрачен - но он нередко бывал таковым.
- Артиллерист Третьего Класса Баслим явился, сэр.
- Торби...
- Да, сэр? - с удивлением сказал Торби, потому что Шкипер обратился к
нему по имени, на которое он откликался, лишь когда был под гипнозом.
- Пришло сообщение относительно твоей идентификации.
- Да? - Торби был так поражен, что потерял выправку. Он испытал
прилив радости - наконец станет ясно, кто он такой!
- Они не смогли найти тебя. - Брисби помолчал и резко сказал: -
Понимаешь?
Торби сглотнул комок в горле:
- Да, сэр. Они не знают, кто я такой. Я... никто.
- Чепуха. Ты по-прежнему тот, кто ты есть.
- Да, сэр! Это все, сэр? Могу ли я идти?
- Минутку. Я должен доставить тебя обратно на Гекату, - торопливо
добавил он, видя выражение лица Торби. - Но не беспокойся. Если ты
изъявишь желание, Они скорее всего позволят тебе остаться с нами. Во
всяком случае, они ничего не смогут сделать тебе; ты ничем не провинился.
- Да, сэр, - устало повторил Торби.
Никто и ничто. Торби ярко припомнил старый-старый кошмар: он стоит на
платформе, слыша, как аукционер выкрикивает его описание и холодные глаза
осматривают его. Но он взял себя в руки и весь остаток дня был спокоен и
собран. И лишь когда помещение погрузилось во тьму, он вцепился зубами в
подушку и, захлебываясь слезами, прошептал: "Папа... ох, папа!"
Торби носил форменную одежду Стражников, но в душевой не мог скрыть
татуировку на левом бедре и без всякого смущения объяснил, что она значит.
Реакция колебалась от любопытства к сомнению и к полному удивлению, что
здесь, с ними, есть человек, который прошел все это - плен, продажу,
рабство, и - чудом вернул себе свободу. Мало кто представлял себе, что
рабство в самом деле существует и что оно собой представляет; но Стражники
отлично знали, что это такое.
Метка эта никого не шокировала.
Однако на следующий день после того, как пришла депеша с
ноль-идентификацией, Торби встретил в душе Пибби-Децибела. Торби не
проронил ни слова; они не разговаривали с тех пор, как Торби вышел из-под
его начала, хотя по-прежнему сидели за одним столом. Но сейчас Пибби
обратился к нему:
- Привет, Торговец!
- Привет, - ответил Торби, намыливаясь.
- Что у тебя там на ноге? Грязь?
- Где?
- На бедре. Вон там. Дай-ка посмотреть.
- Держи лапы при себе.
- Да ты не обижайся. Повернись к свету. Что это такое?
- Клеймо раба, вежливо объяснил Торби.
- Точно? Ты в самом деле был рабом?
- Пришлось.
- И они держали тебя в кандалах? Может, тебе приходилось и целовать
ногу хозяина?
- Не будь идиотом!
- Вы только послушайте его! Знаешь, что, мальчик-торговец? Я слышал о
таком клейме, но думаю, что ты сам его вытатуировал. Чтобы об этом
говорили. Так же, как и о том, как ты сжег пирата.
За обедом Торби отдал все внимание миске с картофельным пюре. Он
слышал, как Децибел что-то вещал, но старался не прислушиваться к его
бесконечной болтовне.
Пибби повторил свое обращение:
- Эй, Раб! Брось свою картошку! Ты слышишь, я к тебе обращаюсь!
Выскреби грязь из ушей!
Торби швырнул миску с картошкой по самой короткой траектории, и все
ее содержимое вошло в прямой контакт с физиономией Децибела.
Обвинение, выдвинутое против Торби, звучало так: "Покушение на
старшего офицера на борту корабля, находящегося в состоянии боевой
готовности". Пибби выступил свидетелем обвинения.
Полковник Брисби посмотрел на него, и на скулах у него заходили
желваки, когда он выслушал объяснение Пибби:
- Я попросил его подать мне картошку... а он залепил мне ею по лицу.
- Это все?
- Ну, сэр, может, я обратился к нему и не очень вежливо. Но ведь это
не причина...
- Обойдемся без ваших выводов. Драка имела продолжение?
- Нет, сэр. Нас развели.
- Хорошо. Баслим, что вы можете сказать в свое оправдание?
- Ничего, сэр.
- Да, сэр.
Брисби продолжал играть желваками, не в состоянии ни о чем думать. Он
был полон гнева, чувства, которое он не мог себе позволить при исполнении
обязанностей, поэтому заставил себя успокоиться. Что-то тут не так.
Вместо того чтобы вынести решение, он сказал:
- Шаг в сторону. Полковник Станк...
- Да, сэр.
- Присутствовали и другие люди. Я хотел бы выслушать их.
- Очень хорошо.
Торби был приговорен к трем дням гауптвахты с отсрочкой приговора на
тридцать дней испытательного срока с разжалованием.
Децибел Пибби был приговорен "за подстрекательство к бунту с
использованием оскорбительных выражений, относящихся к расе, религии,
месту рождения или прочим условиям, предшествовавшим вступлению Стражника
на Службу, на борту корабля, находящегося..." и так далее - к трем дням
гауптвахты с отсрочкой исполнения на девяносто дней испытательного срока с
понижением в звании на одну ступень.
Полковник и его заместитель вернулись в кабинет Брисби. Брисби был
мрачен, полевой суд вывел его из себя. Станк сказал:
- Плохо, что пришлось наказать мальчишку Баслима. Я думаю, что он был
прав...
- Конечно. Но подстрекательство к бунту не может служить оправданием.
Как и все остальное.
- Конечно, он должен был так поступить. Но мне не нравится характер
Пибби. Мне придется внимательно присмотреться к нему - насколько он
отвечает своему назначению.
- Так и сделай. Но черт побери, Станки, у меня чувство, что я сам
вступаю в борьбу.
- Что?
- Два дня тому назад я был вынужден сказать Баслиму, что нам не
удалось идентифицировать его. Он вышел отсюда в шоке. Мне пришлось
посоветоваться с психологом. Он сказал, что парень перенес удар. Что у
него может быть неадекватная реакция и на правильные - то есть, я хотел
сказать, на неправильные - раздражители. И я очень рад, что дело обошлось
картофельным пюре, а не ножом.
- Ох, да брось!
- Ты не был здесь, когда я принес ему эту новость. И не видел, как
она поразила его.
На пухлое лицо Станка легла тень задумчивости.
- Босс! Сколько лет было этому мальчишке, когда его захватили?
- Криш считает, что около четырех.
- Шкипер, сколько вам было лет, когда в той провинции, где вы
родились, у вас взяли отпечатки пальцев, анализ крови, сфотографировали
глазное дно и так далее?
- Скорее всего, когда я пошел в школу.
- И у меня тоже. И могу ручаться, так поступают в большинстве
случаев.
Брисби моргнул.
- Вот почему они ничего не нашли относительно его!
- Может быть. Но на Риффе определяют индекс идентичности еще до того,
как ребенок вылезает из колыбели.
- И у меня на родине тоже. Но...
- Точно, точно! Это обычная практика. Но как?
Брисби побледнел, а затем грохнул кулаком по столу.
- Отпечатки ступней! А мы их не выслали их. - Он включил селектор. -
Эдди! Немедленно Баслима ко мне!
Торби мрачно спарывал шевроны, которые он с таким удовольствием носил
столь краткое время. Он был потрясен этим безапелляционным решением, у
него ныло все тело. Но, услышав приказ, он поспешил исполнить его. Его
встретил полковник Брисби.
- Баслим снять обувь!
- Сэр?
- Снять обувь!
Ответ на депешу Брисби, дополненную кодом отпечатков ступней, пришел
через сорок восемь часов из Бюро Личного Состава. "Гидра" получила его,
готовясь к рейду на Ултима Туле. Полковник Брисби расшифровал его, когда
корабль был готов к старту.
Он прочел: "Стражник Торби Баслим идентифицирован как пропавшее лицо
Тор Бредли Рудбек с Земли тчк на Гекату не пересылать тчк отослать на
Землю как можно скорее тчк повторяем как можно скорее".
Брисби прищелкнул языком.
- Полковник Баслим никогда не ошибался. Живой или мертвый, но он
никогда не делал ошибок!
- Босс...
- Что?
- Перечитайте это еще раз. Обратите внимание, кто он.
Брисби перечел сообщение. Затем он сказал сдавленным голосом:
- Ну почему такие истории вечно случаются именно с "Гидрой"?
Оставив за собой триста световых лет, Торби был на прекрасной Ултима
всего лишь два часа и двадцать минут. Единственное, что ему удалось
увидеть из ее прелестных пейзажей, было пространство взлетного поля между
"Гидрой" и Почтовым курьером Стражи "Ариэль". Через три недели он был на
Земле. Он чувствовал совершенно разбитым.

17
Возлюбленная Земля, Матерь Миров! И какой поэт, был ли он
осчастливлен ее посещением или нет, не пытался передать тоску человека по
своей колыбели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37