В полной
мере он удостоился ее внимания позже, и оно не обрадовало его - ему была
оказана честь званого обеда после того, как он сжег пирата.
Привидение появилось на экранах "Сису", когда они поднимались с
Финстера, и это было достаточно странно, так как в окрестностях этой
планеты всегда было сравнительно тихо и никто тут не подвергался
нападению. Сигнал тревоги прозвучал всего лишь через четыре часа, когда
"Сису" набрала лишь 5 процентов световой скорости, и у нее не было никаких
шансов оторваться от преследования.
Ситуация свалилась Торби на голову; во время стоянки в порту отказал
компьютер - у него был "нервный срыв", и электронщики "сису" обливались
потом, готовя его к прыжку. Джерри вернулся к астронавигаторам, новому
стажеру предстояло вдосталь тренироваться во время долгого прыжка, и Торби
не очень надеялся на этого юношу, но не спорил, когда Джерри решил, что
Кенен Дротар вполне готов нести вахту, хотя он еще никогда не был испытан
на "настоящем". Джерри торопился вернуться в контрольную рубку по двум
причинам: во-первых, из-за статуса, а во-вторых, о чем он предпочитал не
говорить, компьютерная была тем самым местом, где он нес вахту со своей
исчезнувшей младшей сестрой.
И поэтому, когда вынырнул рейдер, с ним пришлось иметь дело Торби.
От почувствовал озноб, когда стал знакомиться с ситуацией, испытывая
острое чувство тревоги из-за того, что не знал - в строю ли компьютер.
Самым большим облегчением для баллистиков была вера в сверхчеловеческие
способности команды электронщиков: "Ну, если я лопухнусь, эта куча мозгов
все равно накроет его" - но электронщики думали то же самое о нем.
Но на сей раз у Торби не было этого ощущения безопасности. Так же,
как и других. На Финстере не базировался флот дальнего космоса, и
вынырнувший призрак никоим образом нельзя было принять за финстерский
корабль. Не мог он быть и Торговцем: он шел со слишком большой
перегрузкой. Не был это и Страж Гегемонии; Финстер располагался слишком
далеко от цивилизованного мира. С чувством тошнотворной уверенности Торби
знал, что через несколько часов его предположения получат ответ; он должен
будет навести прицел и поразить врага - или вскоре он снова станет рабом и
всю его семью постигнет та же участь.
Эти мысли мешали отсчитывать время, путали расчеты.
Но внезапно он забыл и неисправный главный компьютер, и Семью, и даже
пирата как такового. Перемещения рейдера стали всего лишь потоком
поступающих цифр, превратившись в ту проблему, с которой он уже был знаком
во время тренировок. Его напарник, забившись в другое кресло, исходил
криками ужаса, пока Ходовая Рубка непрерывно атаковала его вопросами.
Торби не слышал ни запросов, ни того, как прекратились настойчивые вызовы.
Когда Джерри, посланный Капитаном, вошел сюда, Торби его и не заметил.
Джерри, выставив юношу с сиденья, сам занял его и, заметив, что консоль
Торби в работе, не притронулся к выключателю. Он молча наблюдал за
решениями, которые принимал Торби, и на всякий случай подготавливал еще
одно решение, готовый после того, как Торби пустит ракету, взять
управление на себя и выстрелить еще раз. Торби ничего не замечал.
Наконец густой бас Краусы прорвался по линии:
- Наводчики... надо ли помогать вам с маневрированием?
Торби ничего не слышал. Джерри посмотрел на него и ответил:
- Я бы не советовал, Капитан.
- Отлично.
Старший Электронщик, видя, с каким напряжением работают компьютеры,
зашел к ним и стал свидетелем молчаливой схватки. Лицо Торби было залито
потом, но они ничего не замечал. Для него не существовало ничего, кроме
кнопок, выключателей и тумблеров, кроме его напряженных нервов. Ему вдруг
страшно захотелось чихнуть, но он справился со своим желанием, даже не
заметив усилия.
Торби протянул до последней секунды, а затем, почти теряя сознание,
нажал кнопку, которая отдала приказ компьютера. Сердце не успело сдвоить,
как атомная ракета легла на курс.
Джерри потянулся к переключателю селектора и остановился, увидев, как
Торби с лихорадочной активностью готовил со своей командой второй выстрел
на тот случай, если цель не поражена. Поступление данных вдруг
прекратилось. Корабль ослеп. Их поразил паралич.
Последующий анализ показал, что парализующий луч держал их семьдесят
одну секунду. Джерри вынырнул из забытья, когда луч исчез; и увидел, что
Торби изумленно смотрит на свою консоль... очнувшись, он снова начал
лихорадочно действовать, так как помнил лишь последние поступившие данные.
Джерри положил ему на плечо руку:
- Бой окончен, Торби.
- Что?..
- Ты накрыл его. Отличный выстрел. Мата может гордиться тобой.
В течение дня "Сису" была слепа, пока не отремонтировали ее зрачки,
глядящие в п-космос. Капитан продолжал ворчать; ему больше ничего не
оставалось делать. Но наконец корабль снова обрел зрение, и через два дня
нырнул в уютную тьму многомерного космоса. Этим же вечером в честь Торби
был дан обед.
Бабушка произнесла свою обычную речь, поблагодарив за то, что Семья
снова была спасена, и не кто иной, как сын "Сису", находящийся ныне рядом
с ней, был орудием этого счастливого, но неизбежного исхода. Затем она
снова откинулась на подушки и принялась за еду; ей прислуживала невестка.
Эта честь Торби не радовала. Он смутно припоминал, как шла охота; ему
казалось, что его чествуют по ошибке. Все последующее время он был как бы
в полузабытьи, и только сейчас воображение возвращалось к нему.
Он знал, что то были всего лишь пираты. Пираты и работорговцы, они
хотели напасть на "Сису" и продать в рабство всю Семью. Торби ненавидел
работорговцев еще до того, как стал осознавать себя - не просто безличный
институт рабства, а именно ненависть к работорговцам была в нем с младых
ногтей, еще до того, как он узнал это слово.
Он был уверен, что папа одобрил бы его: он знал, что папа, при всей
своей мягкости, не проронив ни слезинки, укоротил бы любого работорговца в
Галактике.
Тем не менее Торби не был счастлив. Он продолжал думать о живом
корабле, на который внезапно обрушилась гибель, превратив судно в сгусток
излучения. Он посмотрел на свои пальцы и задумался. Его поймала в свои
сети старая дилемма, с которой сталкивается человек, поглощающий мясо, но
предпочитающий, чтобы туши свежевали другие.
13
Вуламура была цветущей планетой первопроходцев, включенная в состав
Земной Гегемонии; здесь "Сису" должна была сделать последнюю остановку,
прежде чем нырнуть к Встрече. Здесь было вдоволь продовольствия и сырья;
фраки охотно покупали промышленные изделия. "Сису" распродала многие
изделия лосиан и большинство финстерских драгоценностей. Но того, что
могло принести доход, Вуламура предлагала скупо - здесь старались тратить
деньги на то, что способствовало развитию нарождающейся индустрии.
Поэтому "Сису" удалось приобрести немного урана, но вдоволь
продовольствия. "Сису" всегда старалась иметь у себя изысканный стол для
гурманов; и на этот раз она набрала больше, чем ей было нужно; все это
станет предметом гордости на Встрече.
В порту Нью-Мельбурн Отец несколько раз брал с собой Торби. Местным
языком здесь был Системный Английский, который Крауса понимал, но фраки
говорили на нем с захлебывающейся скоростью, глотая гласные; и Капитан
Крауса находил его сложным для восприятия. Но для Торби язык не был
труден, поэтому Крауса брал его с собой.
В этот день они должны были завершить сделку по передаче топлива.
Коммерческое предложение, принятое "Сису", должно было быть утверждено в
Центральном банке, а затем передано на завод. После того, как бумаги были
подписаны и счет оплачен, Капитан сел поболтать с Директором. Капитан мог
проявлять дружелюбие по отношению к фраки, ничем не давая понять ту
огромную социальную разницу, что лежала между ними.
Пока они болтали, Торби мучился беспокойством. Фраки рассказывал о
Вуламуре:
- Любой толковый мужик с хорошими руками и головой, который может
держать ушки на макушке, имеет право получить здоровый кусок земли и
ковать свое счастье.
- Вне всякого сомнения, - согласился Капитан. - Я видел ваших быков.
Эти звери просто великолепны.
Торби тоже согласился. На Вуламуре в самом деле не хватало тротуаров
и водопроводов; здесь не очень увлекались искусством, но она буквально
бурлила от открывающихся на ней возможностей. Кроме того, это был приятный
славный мир, где обитало не так много жителей, что тоже было неплохо. Он
соответствовал совету доктора Мадер: "...Подожди, пока корабль сядет на
планете, где будет демократия, свобода и гуманность... и тогда беги!"
Отец и Вуламура - над этими двумя вопросами Торби ломал себе голову.
Должен ли он покинуть "Сису"? Если не хочет становиться на всю жизнь
торговцем, ему надо покинуть корабль до того, как он женится. Но если ему
придется уходить - а он все больше сомневался, хватит ли у него сил дальше
выносить эту монотонную, закованную в панцирь ритуалов жизнь - Вуламура
была лучшей возможностью из того, что представилось за долгие годы. Ни
каст, ни гильдий, ни нищеты, ни иммиграционных законов - да что там
говорить, они принимали даже мутантов! Торби видел многоруких, волосатых,
альбиносов, волчьеухих, гигантов и тому подобное. Если человек умеет
работать, на Вуламуре для него всегда найдется дело.
Но что ему остается делать? Сказать "Извините, пожалуйста!", выйти из
каюты - и в бега? Оставаться, пока "Сису" не уйдет в прыжок? Нет, такого
сделать он не может! Ни Отец, ни "Сису" такого не заслужили; он слишком
многим им обязан.
Но что тогда? Сказать Бабушке, что хочет покинуть их? Если она
отпустит его, он, скорее всего, будет чувствовать свое полное одиночество
среди звезд! Неблагодарность по отношению к "Сису" Бабушка считала
непростительным грехом.
И кроме того... Встреча была уже близко. Он чувствовал большое
желание посетить ее.
Решение надо отложить.
Капитан Крауса притронулся к его плечу.
- Мы уходим.
- О, простите, Отец. Я задумался.
- Это хорошее дело, занимайся им и дальше. Прощайте, Директор,
примите мою благодарность. В следующий раз я обязательно постараюсь
увидеться с вами.
- Вы не найдете меня, Капитан. Я перебираюсь на ранчо, как можно
дальше от глаз. На свою собственную землю. И если вы когда-нибудь устанете
от стальных палуб, для вас всегда найдется местечко. И для вашего
мальчика.
Лицо Капитана Краусы ничем не выдало охватившего его отвращения.
- Благодарю вас. Но я даже не знаю, с какого конца подходить к плугу.
Мы торговцы.
- У каждой кошки своя собственная крыса.
Когда они вышли, Торби спросил:
- Что он имел в виду, Отец?
- Он имел в виду, что каждый человек должен быть на своем месте.
Именно это и волновало Капитана Краусу. Живым упреком ему было судно,
стоявшее рядом с "Сису". Это был почтовый корабль, принадлежавший
Гегемонии, а команду на нем составляли Стражники. Слова Баслима
непрестанно звучали в его мозгу: "...и когда представится возможность, я
прошу, чтобы ты доставил его к командиру любого военного судна Гегемонии".
Рядом стоял не военный корабль. Но все это не имело никакого
значения, было игрой слов; указание Баслима было совершенно ясным, и
данный корабль отвечал поставленной им цели. Долги надо платить. К
сожалению, Мать понимала эти слова в их прямом значении. Он знал, в чем
дело: она решила в выгодном свете продемонстрировать мальчика на Встрече.
Это позволило извлечь всю мыслимую выгоду из того факта, что "Сису" платит
долги Людей. Ну что ж, это можно понять.
Но это нечестно по отношению к мальчику!
Или ему это на пользу? У Краусы были основания опасаться пребывания
юноши на встрече. Теперь-то он был уверен, что предки Торби были Людьми -
и он надеялся найти тому доказательство.
С другой стороны... Он был согласен с решением Матери относительно
Маты Кингсолвер: от этой кокетки, которая готова была нарушить запрет,
почти загнав парня в угол, надо было избавиться как можно скорее. Но как
Мать не подумала, к чему это может привести?
Он не должен был соглашаться! Не должен был ради "Сису"! Да, мальчик
еще молод, и он все простит... по крайней мере, когда он докажет, что
Торби родом из Людей, и в этом случае все долги Баслиму будут уплачены.
Но присутствие этого почтового судна нашептывало ему, что он не хочет
честно расплачиваться с долгами, за что он в глубине души обвиняет Мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
мере он удостоился ее внимания позже, и оно не обрадовало его - ему была
оказана честь званого обеда после того, как он сжег пирата.
Привидение появилось на экранах "Сису", когда они поднимались с
Финстера, и это было достаточно странно, так как в окрестностях этой
планеты всегда было сравнительно тихо и никто тут не подвергался
нападению. Сигнал тревоги прозвучал всего лишь через четыре часа, когда
"Сису" набрала лишь 5 процентов световой скорости, и у нее не было никаких
шансов оторваться от преследования.
Ситуация свалилась Торби на голову; во время стоянки в порту отказал
компьютер - у него был "нервный срыв", и электронщики "сису" обливались
потом, готовя его к прыжку. Джерри вернулся к астронавигаторам, новому
стажеру предстояло вдосталь тренироваться во время долгого прыжка, и Торби
не очень надеялся на этого юношу, но не спорил, когда Джерри решил, что
Кенен Дротар вполне готов нести вахту, хотя он еще никогда не был испытан
на "настоящем". Джерри торопился вернуться в контрольную рубку по двум
причинам: во-первых, из-за статуса, а во-вторых, о чем он предпочитал не
говорить, компьютерная была тем самым местом, где он нес вахту со своей
исчезнувшей младшей сестрой.
И поэтому, когда вынырнул рейдер, с ним пришлось иметь дело Торби.
От почувствовал озноб, когда стал знакомиться с ситуацией, испытывая
острое чувство тревоги из-за того, что не знал - в строю ли компьютер.
Самым большим облегчением для баллистиков была вера в сверхчеловеческие
способности команды электронщиков: "Ну, если я лопухнусь, эта куча мозгов
все равно накроет его" - но электронщики думали то же самое о нем.
Но на сей раз у Торби не было этого ощущения безопасности. Так же,
как и других. На Финстере не базировался флот дальнего космоса, и
вынырнувший призрак никоим образом нельзя было принять за финстерский
корабль. Не мог он быть и Торговцем: он шел со слишком большой
перегрузкой. Не был это и Страж Гегемонии; Финстер располагался слишком
далеко от цивилизованного мира. С чувством тошнотворной уверенности Торби
знал, что через несколько часов его предположения получат ответ; он должен
будет навести прицел и поразить врага - или вскоре он снова станет рабом и
всю его семью постигнет та же участь.
Эти мысли мешали отсчитывать время, путали расчеты.
Но внезапно он забыл и неисправный главный компьютер, и Семью, и даже
пирата как такового. Перемещения рейдера стали всего лишь потоком
поступающих цифр, превратившись в ту проблему, с которой он уже был знаком
во время тренировок. Его напарник, забившись в другое кресло, исходил
криками ужаса, пока Ходовая Рубка непрерывно атаковала его вопросами.
Торби не слышал ни запросов, ни того, как прекратились настойчивые вызовы.
Когда Джерри, посланный Капитаном, вошел сюда, Торби его и не заметил.
Джерри, выставив юношу с сиденья, сам занял его и, заметив, что консоль
Торби в работе, не притронулся к выключателю. Он молча наблюдал за
решениями, которые принимал Торби, и на всякий случай подготавливал еще
одно решение, готовый после того, как Торби пустит ракету, взять
управление на себя и выстрелить еще раз. Торби ничего не замечал.
Наконец густой бас Краусы прорвался по линии:
- Наводчики... надо ли помогать вам с маневрированием?
Торби ничего не слышал. Джерри посмотрел на него и ответил:
- Я бы не советовал, Капитан.
- Отлично.
Старший Электронщик, видя, с каким напряжением работают компьютеры,
зашел к ним и стал свидетелем молчаливой схватки. Лицо Торби было залито
потом, но они ничего не замечал. Для него не существовало ничего, кроме
кнопок, выключателей и тумблеров, кроме его напряженных нервов. Ему вдруг
страшно захотелось чихнуть, но он справился со своим желанием, даже не
заметив усилия.
Торби протянул до последней секунды, а затем, почти теряя сознание,
нажал кнопку, которая отдала приказ компьютера. Сердце не успело сдвоить,
как атомная ракета легла на курс.
Джерри потянулся к переключателю селектора и остановился, увидев, как
Торби с лихорадочной активностью готовил со своей командой второй выстрел
на тот случай, если цель не поражена. Поступление данных вдруг
прекратилось. Корабль ослеп. Их поразил паралич.
Последующий анализ показал, что парализующий луч держал их семьдесят
одну секунду. Джерри вынырнул из забытья, когда луч исчез; и увидел, что
Торби изумленно смотрит на свою консоль... очнувшись, он снова начал
лихорадочно действовать, так как помнил лишь последние поступившие данные.
Джерри положил ему на плечо руку:
- Бой окончен, Торби.
- Что?..
- Ты накрыл его. Отличный выстрел. Мата может гордиться тобой.
В течение дня "Сису" была слепа, пока не отремонтировали ее зрачки,
глядящие в п-космос. Капитан продолжал ворчать; ему больше ничего не
оставалось делать. Но наконец корабль снова обрел зрение, и через два дня
нырнул в уютную тьму многомерного космоса. Этим же вечером в честь Торби
был дан обед.
Бабушка произнесла свою обычную речь, поблагодарив за то, что Семья
снова была спасена, и не кто иной, как сын "Сису", находящийся ныне рядом
с ней, был орудием этого счастливого, но неизбежного исхода. Затем она
снова откинулась на подушки и принялась за еду; ей прислуживала невестка.
Эта честь Торби не радовала. Он смутно припоминал, как шла охота; ему
казалось, что его чествуют по ошибке. Все последующее время он был как бы
в полузабытьи, и только сейчас воображение возвращалось к нему.
Он знал, что то были всего лишь пираты. Пираты и работорговцы, они
хотели напасть на "Сису" и продать в рабство всю Семью. Торби ненавидел
работорговцев еще до того, как стал осознавать себя - не просто безличный
институт рабства, а именно ненависть к работорговцам была в нем с младых
ногтей, еще до того, как он узнал это слово.
Он был уверен, что папа одобрил бы его: он знал, что папа, при всей
своей мягкости, не проронив ни слезинки, укоротил бы любого работорговца в
Галактике.
Тем не менее Торби не был счастлив. Он продолжал думать о живом
корабле, на который внезапно обрушилась гибель, превратив судно в сгусток
излучения. Он посмотрел на свои пальцы и задумался. Его поймала в свои
сети старая дилемма, с которой сталкивается человек, поглощающий мясо, но
предпочитающий, чтобы туши свежевали другие.
13
Вуламура была цветущей планетой первопроходцев, включенная в состав
Земной Гегемонии; здесь "Сису" должна была сделать последнюю остановку,
прежде чем нырнуть к Встрече. Здесь было вдоволь продовольствия и сырья;
фраки охотно покупали промышленные изделия. "Сису" распродала многие
изделия лосиан и большинство финстерских драгоценностей. Но того, что
могло принести доход, Вуламура предлагала скупо - здесь старались тратить
деньги на то, что способствовало развитию нарождающейся индустрии.
Поэтому "Сису" удалось приобрести немного урана, но вдоволь
продовольствия. "Сису" всегда старалась иметь у себя изысканный стол для
гурманов; и на этот раз она набрала больше, чем ей было нужно; все это
станет предметом гордости на Встрече.
В порту Нью-Мельбурн Отец несколько раз брал с собой Торби. Местным
языком здесь был Системный Английский, который Крауса понимал, но фраки
говорили на нем с захлебывающейся скоростью, глотая гласные; и Капитан
Крауса находил его сложным для восприятия. Но для Торби язык не был
труден, поэтому Крауса брал его с собой.
В этот день они должны были завершить сделку по передаче топлива.
Коммерческое предложение, принятое "Сису", должно было быть утверждено в
Центральном банке, а затем передано на завод. После того, как бумаги были
подписаны и счет оплачен, Капитан сел поболтать с Директором. Капитан мог
проявлять дружелюбие по отношению к фраки, ничем не давая понять ту
огромную социальную разницу, что лежала между ними.
Пока они болтали, Торби мучился беспокойством. Фраки рассказывал о
Вуламуре:
- Любой толковый мужик с хорошими руками и головой, который может
держать ушки на макушке, имеет право получить здоровый кусок земли и
ковать свое счастье.
- Вне всякого сомнения, - согласился Капитан. - Я видел ваших быков.
Эти звери просто великолепны.
Торби тоже согласился. На Вуламуре в самом деле не хватало тротуаров
и водопроводов; здесь не очень увлекались искусством, но она буквально
бурлила от открывающихся на ней возможностей. Кроме того, это был приятный
славный мир, где обитало не так много жителей, что тоже было неплохо. Он
соответствовал совету доктора Мадер: "...Подожди, пока корабль сядет на
планете, где будет демократия, свобода и гуманность... и тогда беги!"
Отец и Вуламура - над этими двумя вопросами Торби ломал себе голову.
Должен ли он покинуть "Сису"? Если не хочет становиться на всю жизнь
торговцем, ему надо покинуть корабль до того, как он женится. Но если ему
придется уходить - а он все больше сомневался, хватит ли у него сил дальше
выносить эту монотонную, закованную в панцирь ритуалов жизнь - Вуламура
была лучшей возможностью из того, что представилось за долгие годы. Ни
каст, ни гильдий, ни нищеты, ни иммиграционных законов - да что там
говорить, они принимали даже мутантов! Торби видел многоруких, волосатых,
альбиносов, волчьеухих, гигантов и тому подобное. Если человек умеет
работать, на Вуламуре для него всегда найдется дело.
Но что ему остается делать? Сказать "Извините, пожалуйста!", выйти из
каюты - и в бега? Оставаться, пока "Сису" не уйдет в прыжок? Нет, такого
сделать он не может! Ни Отец, ни "Сису" такого не заслужили; он слишком
многим им обязан.
Но что тогда? Сказать Бабушке, что хочет покинуть их? Если она
отпустит его, он, скорее всего, будет чувствовать свое полное одиночество
среди звезд! Неблагодарность по отношению к "Сису" Бабушка считала
непростительным грехом.
И кроме того... Встреча была уже близко. Он чувствовал большое
желание посетить ее.
Решение надо отложить.
Капитан Крауса притронулся к его плечу.
- Мы уходим.
- О, простите, Отец. Я задумался.
- Это хорошее дело, занимайся им и дальше. Прощайте, Директор,
примите мою благодарность. В следующий раз я обязательно постараюсь
увидеться с вами.
- Вы не найдете меня, Капитан. Я перебираюсь на ранчо, как можно
дальше от глаз. На свою собственную землю. И если вы когда-нибудь устанете
от стальных палуб, для вас всегда найдется местечко. И для вашего
мальчика.
Лицо Капитана Краусы ничем не выдало охватившего его отвращения.
- Благодарю вас. Но я даже не знаю, с какого конца подходить к плугу.
Мы торговцы.
- У каждой кошки своя собственная крыса.
Когда они вышли, Торби спросил:
- Что он имел в виду, Отец?
- Он имел в виду, что каждый человек должен быть на своем месте.
Именно это и волновало Капитана Краусу. Живым упреком ему было судно,
стоявшее рядом с "Сису". Это был почтовый корабль, принадлежавший
Гегемонии, а команду на нем составляли Стражники. Слова Баслима
непрестанно звучали в его мозгу: "...и когда представится возможность, я
прошу, чтобы ты доставил его к командиру любого военного судна Гегемонии".
Рядом стоял не военный корабль. Но все это не имело никакого
значения, было игрой слов; указание Баслима было совершенно ясным, и
данный корабль отвечал поставленной им цели. Долги надо платить. К
сожалению, Мать понимала эти слова в их прямом значении. Он знал, в чем
дело: она решила в выгодном свете продемонстрировать мальчика на Встрече.
Это позволило извлечь всю мыслимую выгоду из того факта, что "Сису" платит
долги Людей. Ну что ж, это можно понять.
Но это нечестно по отношению к мальчику!
Или ему это на пользу? У Краусы были основания опасаться пребывания
юноши на встрече. Теперь-то он был уверен, что предки Торби были Людьми -
и он надеялся найти тому доказательство.
С другой стороны... Он был согласен с решением Матери относительно
Маты Кингсолвер: от этой кокетки, которая готова была нарушить запрет,
почти загнав парня в угол, надо было избавиться как можно скорее. Но как
Мать не подумала, к чему это может привести?
Он не должен был соглашаться! Не должен был ради "Сису"! Да, мальчик
еще молод, и он все простит... по крайней мере, когда он докажет, что
Торби родом из Людей, и в этом случае все долги Баслиму будут уплачены.
Но присутствие этого почтового судна нашептывало ему, что он не хочет
честно расплачиваться с долгами, за что он в глубине души обвиняет Мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37