- Впрочем... мне кажется... Фонтейна, ну согласись, ведь мне трудно
сказать что-либо определенное, тем более, что Джани большей частью был без
сознания и невозможно судить о человеке и его характере, когда он в таком
состоянии.
Принцесса согласилась с резонными доводами юноши и ответила ему:
- Ты прав, Марк, и все же я считаю, что Джани - чудесный человек, и
ты в этом скоро убедишься. Знаешь, он столько хорошего сделал для меня за
все время, и я ему благодарна именно за это, а не только из-за того, что
он устроил наш побег из банды Дурга. Доброе, деликатное и заботливое
отношение ко мне со стороны Джани помогло мне не упасть духом, покорно
ожидая, пока родители не выкупят меня из плена, а наоборот, вселило в меня
уверенность в том, что с его помощью мы сможем сами спасти себя. И вот
теперь я чувствую, что никого и ничего уже не боюсь. Я сейчас как никогда
уверена в самой себе. Ты даже представить не можешь, насколько независимой
я ощущаю себя теперь, что вполне могла бы одна выжить в лесу без чьей-либо
помощи.
От этой мысли принцесса пришла в самое хорошее расположение духа и,
рассмеявшись, продолжала:
- Более того, я сейчас скажу нечто такое, что тебя, наверное, очень
удивит. Знаешь, мне теперь даже будет трудно заставить себя вернуться к
придворной жизни, надевать нарядные платья и пудриться.
Фонтейна невольно закрыла лицо руками и слегка покраснела. Марк
сделал вид, что не заметил этого и, в свою очередь, ответил принцессе:
- Я понимаю тебя. Со мной творится что-то подобное. За последнее
время произошло так много событий, что я даже не могу вспомнить сейчас,
что больше всего меня привлекало в нашей жизни в королевском замке
Стархилл.
- Ансару очень не нравится, что я сейчас так неряшливо одета, -
продолжила разговор девушка. - Он всегда был такой высокомерный свиненок.
По его мнению, все женщины должны быть нарядные, как куклы, и всегда знать
свое место.
Марк взглянул на брата Фонтейны, проходившего в это время мимо коня,
на котором ехал Джани, и потом снова повернулся лицом к принцессе.
Вспомнив ее первое появление в Стархилле, юноша поразился тому, как
изменилась Фонтейна с тех пор.
"Это совершенно другой человек теперь! - подумал Марк. - К тому же,
она стала намного красивее".
- Ты сейчас в полном порядке, - поколебавшись, произнес принц вслух.
"В полном порядке?! Что за фамильярность!", - подумала было Фонтейна,
возмущенно, но тут же постаралась справиться с остатками надменности в ее
характере, ничего не сказав вслух. "У нас еще долгая дорога впереди, -
опять подумала принцесса, - и уж лучше разговаривать с этим наивным
принцем, чем ехать молча".
Не зная, какое впечатление вызвал в душе Фонтейны его комплимент,
Марк смутился и, попытавшись скрыть свое замешательство, произнес:
- Я знаю, что именно нравилось моим старшим братьям, когда мы жили в
замке Стархилл.
- А я скажу, самое худшее - это родиться девочкой, потому что никто
серьезно к тебе не относится, и большинство путает нормальный человеческий
разговор с придворной лестью. Это так отвратительно!
- Ты видишь, что у нас все совсем по-другому.
- Это верно! Теперь в моей жизни все так переменилось! И я столько
беспокойства вам всем причиняю! - воскликнула огорченно и виновато
Фонтейна.
- Это неправда!
- Да, да, это так! Я знаю! Вам пришлось проделать такой большой,
трудный и опасный путь из-за меня, а также рисковать жизнью в бою,
страдать от ран. А ведь все могло быть совсем по-другому, если бы я не
согласилась на эту глупую авантюру. И тогда бы Эрик... - не договорив,
принцесса вдруг надолго замолчала. Марк взглянул на нее, но девушка быстро
отвернула лицо. Глаза Фонтейны наполнились слезами жалости к самой себе.
Марк осторожно обнял ее за плечи, но почти тут же отдернул руку,
смутившись.
- Но все плохое теперь позади, - поспешил он успокоить девушку,
встретив ее взгляд, - и что сделано, то сделано. Эрик сам привел себя к
гибели, так что ты не должна винить себя в этом.
Марк все еще остро переживал смерть своего брата. Эрик всегда
представлялся Марку неукротимым, сумасбродным и не совсем умным. Может,
Фонтейна была права, говоря о том, что она могла повлиять на Эрика и
воспрепятствовать осуществлению его авантюры, но, с другой стороны, Марк
на своем личном опыте убедился в том, что Эрика невозможно было отговорить
от задуманного.
Юноша, чтобы не смущать принцессу, отвернулся, сделав вид, будто его
заинтересовало что-то постороннее, когда девушка стала вытирать слезы на
глазах. Повернувшись к ней снова, Марк увидел принцессу уже улыбающейся,
отчего у него на душе стало тепло и спокойно.
- Надо признать, - с озорной улыбкой на лице промолвила Фонтейна, -
что быть женщиной иногда выгодно. Ей многое разрешается и прощается из
того, что запрещается и ставится в вину мужчине. Может, именно поэтому
Ансар временами так возмущается мною.
Марк счет благоразумным ничего не ответить на подобные высказывания
принцессы и молча ждал продолжения разговора. Вслед за этим они обменялись
воспоминаниями о своих детских проделках, обсудили все достоинства и
недостатки нравов и обычаев жизни в их собственном родном доме. Марк
помрачнел, когда их разговор перешел на воспоминания об его родителях.
Отец Марка всегда был несколько отдален от него, предпочитая
заниматься больше со старшими сыновьями. Зато о своей матери Марк сохранил
много самых добрых воспоминаний. И вот теперь юноша остро переживал их
смерть и всякий раз, когда он отдавал себе отчет, что его родителей нет и
никогда не будет уже рядом с ним, чувствовал в сердце болезненный холодок.
Фонтейна прониклась сочувствием к горю Марка и, в свою очередь,
постаралась утешить его и развеселить. Девушка уговорила Марка рассказать
ей что-нибудь о Феррагамо, так как он казался теперь принцессе не столько
придворным чародеем, сколько настоящим и заботливым отцом юноши. Эта тема
увлекла Марка и он принялся с жаром рассказывать, с многочисленными
подробностями, об уроках по всем предметам и наукам, как обычным, так и
оккультным, и о тех ляпсусах, которые он допускал во время обучения и о
которых он постарался бы не упоминать, если бы разговаривал не с
Фонтейной, а с кем-нибудь другим. Наделенный большими способностями острый
ум принцессы быстро усвоил основные принципы магии, и вскоре девушка
удивила Марка своим неожиданным для него вопросом:
- Ты никогда не слыхал о волшебницах, колдуньях и чародейках?!
Поразительно!
- Я никогда не задумывался об этом. Я должен сказать об этом
Феррагамо.
- Он уже очень старый, не так ли?
- Он стар только годами, возрастом. Во всем остальном он энергичен,
силен и даже молод. Феррагамо мне однажды объяснил и доказал это, но я
тогда не понял всего, что он мне говорил. Чародеи мыслят и действуют
совсем не так, как обычные люди.
- Кория, мне кажется, мыслит и действует не хуже любого чародея, хотя
она и обычный человек, - заметила Фонтейна вовсе не из злого умысла, а
просто из озорного желания немножко не согласиться с Марком и тем самым
растормошить его ум и его самого.
- Они любят друг друга.
- Я никогда не думала, что чародеи так похожи на обычных людей.
- Большинство людей представляют себе чародеев чем-то вроде хмурых
нелюдимых колдунов, которые ни на шаг не отпускают от себя своих учеников,
обучая их магии, - недовольно промолвил принц, сердясь на то, что их
разговор развивается в нежелательном направлении.
Фонтейна, подавив в себе желание и дальше поддразнивать Марка,
попыталась переменить тему и сказала:
- Ты, наверное, любишь Корию, правда?
- Я их обоих люблю, - серьезно и с особым чувством ответил юноша.
- Сейчас я тоже люблю Корию, но так было не всегда, - произнесла
Фонтейна доверительным тоном. - Раньше я относилась к ней как к прислуге.
Когда мы вернемся, я постараюсь загладить свою вину перед ней.
В неспешных разговорах и неторопливой ходьбе прошел целый день.
Фонтейна и Марк так увлеклись своей беседой, что не заметили, как
наступили сумерки. Феррагамо остановил путешественников, и все начали
готовиться к ужину и располагаться на ночлег.
- Завтра, очевидно, мы доберемся до города Стейн, - сообщил чародей.
- А оттуда до деревушки Хоум всего два дня пути, - добавил Орм.
Это известие пришлось по нраву всем и в особенности Феррагамо,
который явно устал от многодневной постоянной и напряженной
ответственности за безопасность, жизнь и здоровье каждого участника
экспедиции. Чародей настроил себя на то, чтобы приложить все свои силы и
способности и успешно довести начатое до конца и только тогда отдохнуть от
треволнений в заботливых руках Кории.

Поздно вечером, когда ужин закончился и все укладывались спать, Пушок
уже сидел рядышком с Марком, ожидая с нетерпением, когда можно будет ему
пристроиться к хозяину, погреться его теплом и задушевно побеседовать с
ним перед сном.
"Ну, что новенького у нас?" - мысленно спросил Марк у своего
пушистого друга, когда тот свернулся клубочком в изгибе ног.
В ответ послышалось нечто непереводимое на человеческий язык, но по
интонации Марк понял, что кот чем-то обижен.
"В чем дело? Что случилось?" - озабоченно и тихо спросил юноша кота.
"Вы целый день меня совсем не замечали!"
"Так ведь ты же спал весь день!"
Ничего подобного! Я всего лишь отдыхал. А вот вы, о чем только не
говорили с принцессой все это время!"
"И ты уже ревнуешь?!" - ответил Марк вопросом, вложив в него как
можно больше притворного удивления.
"Не изображайте из себя глупого и наивного!" - услышал юноша резкий и
насмешливый ответ.
"Ты же хорошо знаешь, что Фонтейна замечательная девушка, Пушок!" -
попытался Марк примирить своего друга.
"Она отвратительная девчонка и совсем не знает, как надо
уважительно обращаться с котами!"
"Она обидела тебя тем, что не приласкала и вообще не обратила
никакого внимания, Пушок?" - спросил принц, неслышно рассмеявшись.
Кот промолчал обиженно.
"Ну, не сердись, Пушок! Я думаю, она вскоре всему этому научится.
Теперь все будет совсем по-другому. Поверь мне!"
"Я вовсе не сержусь и надеюсь, что все будет так, как вы говорите. Вы
так нежно к ней относитесь!"
"Ах, какой ты еще глупый, Пушок!"
"Еще чего скажете! И после этого вы мне советуете успокоиться и
заснуть!"
Марк отвернулся и погрузился в долгие размышления обо всем на свете.
Вскоре после того, как путешественники покинули лагерь, где провели
последнюю ночь, и утром рано продолжили свой путь, они добрались до южной
оконечности леса. Это событие явно подняло всем настроение, так как оно
означало, что до города Стейн оставалось не более шести миль, и там они
встретятся, наконец, с остальными участниками экспедиции.
- К нам навстречу скачут два всадника! - раздался предупреждающий
оклик шедшего впереди Эссана.
- Это, наверное, Шилл! - воскликнул радостно Марк.
- Точно! И вместе с ним Бонет! - поддакнул Орм.
Все остановились и стали ждать всадников. Наконец, те подъехали,
спешились, и начались приветствия, крепкие объятия, улыбки, взаимные
расспросы, восклицания. Фонтейна рассказала прибывшим о своих злоключениях
в лагере разбойников, и пока она говорила, остальные слушавшие не раз с
восхищением и благодарностью оглядывались на Джани, который с заботливой
помощью путешественников спустился с коня на землю и стоял рядом, пытливо
вглядываясь в лица окружавших его новых друзей, явно довольный, смущенный,
но, тем не менее, опасливо съежившись.
В свою очередь, Шилл тоже рассказал о том, как они провели все это
время.
- Ну что ж, наш рассказ будет намного короче вашего и в нем много
повторов, - начал он. - За все это нелегкое время показал себя с самой
лучшей стороны мой юный помощник Бонет.
- Ну нет! Вы захвалите так меня, командир. Я вовсе не такой хороший,
- запротестовал Бонет, и его улыбка показалась Марку немного смущенной и
тревожной.
- Ну, сейчас, может быть, не так, а вот в Ашвикене все было
по-другому!
Бонет совсем смутился и уже не знал, куда себя девать.
- Ашвикен? - воскликнул удивленно Феррагамо. - Вы, оказывается,
побывали так далеко! Расскажите нам, пожалуйста, что же случилось за это
время!
Шилл снова повернулся к чародею и продолжал:
- Из Ашвикена в Стейн мы возвратились всего лишь два дня тому назад.
Брандел и Бенфэлл вместе с судном ждали нас здесь, никуда не отлучаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55