Феррагамо сидел возле
раненого Джани и бормотал какие-то заклинания. Фонтейна присматривала за
большим горшком с кипящей водой, который был подвешен над костром.
Заметив, что Марк очнулся ото сна и встал, принцесса налила в чашку
какой-то ароматной и горячей жидкости и подала юноше со словами:
- На, выпей! Это полезно!
- Что это? - спросил Марк, понюхав подозрительно непонятный запах
странного напитка, приготовленного в виде отвара неведомых трав.
- Это отвар, приготовленный по рецепту Джани. Ну как твои ребра?
- Да так себе - коротко ответил Марк, стараясь превозмочь боль. Выпив
отвар. принц весь сморщился и похвалил лекарство:
- Ого, судя по вкусу, это действительно полезный отвар. Ну, как
Джани?
Лицо Фонтейны омрачилось. Принцесса взглянула на Марка огорченно и
ответила:
- Все по-старому. Феррагамо очень тревожит состояние Джани, хотя он и
старается не показывать этого. Мне кажется, выздоровление Джани зависит от
чего-то такого, что нам пока еще неведомо.
- Ты думаешь, яд?
- Нет. Стрела оказалась совсем не отравленная. Ох, как мне хочется,
чтобы Джани пришел в себя!
- Дай мне еще немного этого отвара, - неожиданно попросил Марк,
возвращая принцессе пустую чашку. - Это лекарство способно разбудить даже
мертвого.
Сказав это, юноша спохватился, замолчал и виновато взглянул на
Фонтейну, вконец расстроенный.
- Прости меня, - начал было он извиняться, но принцесса уже
отвернулась, обиженная.
- "Болван! - ругнул себя мысленно Марк. - Черт меня дернул сказать ей
так!"
"Не беспокойся, - раздался мяукающий голос Пушка. - Она теперь не
такая капризная, как раньше".
"Эх, только бы Джани поправился!"
"Поправится! Он уже поправляется!"
Марк оглянулся и, действительно, увидел, как расплылось в довольной
улыбке лицо Феррагамо, заметившего, что задрожали веки великана Джани.
Марк направился было в их сторону, но Фонтейна опередила его, подбежала к
лежавшему на земле Джани, склонилась перед ним на колени и дотронулась до
его правой руки. Великан пришел в себя, открыл глаза и недоуменно
оглянулся вокруг. Увидев рядом Фонтейну, он улыбнулся ей одобряюще. Затем
стал пристально рассматривать Пушка, который протиснулся вперед,
приветливо задрав хвост. На лице раненого выразилось недоумение, однако,
взглянув снова на Фонтейну и увидев ее счастливое лицо, Джани успокоился,
закрыл глаза и безмятежно заснул.
Феррагамо встал, обвел всех торжествующим и радостным взором и
произнес:
- Он пошел на поправку!
Фонтейна взглянула на чародея с благодарностью и произнесла:
- Это просто какое-то чудо! Спасибо вам!
Марк почувствовал себя лишним, и Пушок сразу же понял состояние
своего хозяина.
"Самое время нам пойти погулять. Давайте сходим вон к той речке,
может, рыбки наловим в ней!?" - предложил он принцу, и оба друга
неторопливой походкой отправились погулять.
В итоге путешественникам пришлось провести на этом привале весь день
и последующую ночь. Никто не жаловался на вынужденное безделье, всякий
нашел себе дело или развлечение. Фонтейна провела рядом с Джани большую
часть этого времени.
Феррагамо был приятно удивлен тем, что принцесса теперь уделяла
больше внимания не своей собственной персоне, а другим людям. Джани уже
чаще приходил в себя и дольше молча общался с окружавшими его новыми
друзьями. Он уже мог выпивать специальные лекарственные отвары и даже поел
немного супа. Хотя в небольшой речке, протекавшей вблизи от лагеря
путешественников, можно сказать, почти не было рыбы, и это, - как вполне
справедливо заподозрил Марк, - Пушок, очевидно, знал с самого начала,
недостатка в еде не было, потому что Орм, отправившись снова на охоту,
вернулся с тремя большими связками дичи и одним зайцем. Некоторые из
путешественников, чтобы не дать коням застояться, отправлялись несколько
раз на прогулку верхом. Запасы фуража для лошадей кончались, но зато травы
в лесу было в изобилии. Сов, посланный на разведку Феррагамо, вернулся с
доброй вестью: дорога через лес проходила совсем рядом от их лагеря, в
трех милях к западу. Было решено продолжить путь рано утром.
Все проявляли заботу о новом участнике экспедиции, великане Джани,
который окончательно пришел в себя и быстро выздоравливал. Раненый
разбойник тоже пришел в себя и все не мог поверить, что его оставили в
живых. Он лежал тихо, ничем не привлекая к себе внимания окружающих и
наблюдал за ними, полузакрыв веки. Бандит с опаской поглядывал на
вооруженных бойцов Шилла, но больше всего боялся чародея Феррагамо, хотя
внешне тот выглядел обычным старичком. Казалось, разбойник сейчас вовсе не
задумывался о побеге, однако это было не так, и дальнейшие события
раскрыли его тайный замысел.
- Воды! - как можно жалобнее прохрипел коварный преступник.
Ансар принес ему отвару, и бандит, отпив немного, притворился, будто
снова потерял сознание, так как боялся, что теперь его будут допрашивать.
Особенно его пугал жесткий и непримиримый взгляд брата Фонтейны.
Вечером грабителю развязали руки и дали поесть. Он с жадностью
накинулся на еду и, под пристальным взглядом многих внимательно следивших
за ним путешественников, быстро расправился с ужином, после чего ему снова
связали руки, но, к сожалению, оставили без присмотра.
Ансар вызвался охранять покой и сон своих друзей всю последнюю ночь
их пребывания в лесу, однако вскоре задремал и был разбужен Эссаном. Надо
заметить, что брат Фонтейны провел несколько бессонных ночей до этого,
однако он снова настоял на своем и остался на дежурстве. Через некоторое
время он опять задремал, успокаивая себя тем, что в ночной тиши сможет
вовремя расслышать любой подозрительный шорох.
Когда он проснулся на рассвете, его сердце сильно забилось от
предчувствий. Он вскочил на ноги и громко вскрикнул, дико оглядываясь
вокруг.
Пленного разбойника давно уже и след простыл.
15
На тревожный крик Ансара проснулся и поднялся на ноги весь лагерь.
Узнав, что от побега пленника никто не пострадал и ничто не было украдено,
брат Фонтейны испытал большое облегчение.
- Он, видно, был так рад возможности сбежать, что забыл обо всем на
свете, - промолвил Орм.
- Да, но он мог перерезать нам всем горло! - не унимался
встревоженный Ансар, еще больше придя в ужас от такой мысли.
- Ну, что ж, как видите, он этого не сделал, - философски успокоил
его чародей Феррагамо. - Наверное, запамятовал.
Ансар ничего не смог ответить на это, но гнев на самого себя долго
еще был заметен на его окаменевшем лице. Чтобы как-то загладить свою вину,
он принялся с жаром работать, придумывая себе самые невероятные и никому
не нужные дела, например, отправился слишком далеко за хворостом для
костра, чтобы приготовить завтрак, хотя его было в избытке вокруг, потом
стал чистить лошадей без всякой надобности и, наконец, начал приставать ко
всем с просьбой надоумить его, чем бы ему еще занять себя.
- Мне кажется, я придумала, чем отвлечь его, - сказала вдруг
Фонтейна, понаблюдав за поведением своего брата. В этот момент Ансар
направился широким шагом к речке, решительно топая по траве насквозь
промокшими ботфортами.
- Ничего, он вытерпит все, - уверенно произнес Марк, зная, что на
месте Ансара, он бы мучился угрызениями совести целую неделю.
В результате, благодаря энергичной работе брата Фонтейны и помощи
других, путешественники покинули лагерь уже в первой половине дня.
Поначалу их продвижение по лесу было очень медленным. Деревья росли в
большом беспорядке, образуя местами труднопроходимые чащобы, отчего людям
приходилось обходить их, тратя на это дополнительные силы и время. Джани
теперь уже почти не терял сознания, хотя все еще чувствовал себя
совершенно обессилевшим. Его усадили на коня Эрика, по кличке Герой, и
привязали к седлу, а по обеим сторонам шли пешком Орм и Ансар, готовые
поддержать великана, если вдруг он опять потеряет сознание. Эссан и
Феррагамо шли впереди всего отряда, а за ними шли Марк и Фонтейна, ведя
под уздцы обеих лошадей.
Многих удивил тот факт, что, когда путешественники перебрались на
противоположный берег реки, лес с этой стороны оказался почти сплошь
заболоченным. На каждом шагу путь им преграждали то мелкие озера, то
низины, залитые водой, то мокрые луга, при этом повсюду их встречали тучи
кровожадных и прожорливых насекомых, нещадно кусавших всех и, в
особенности, лошадей. Несчастные животные не знали, чем отбиваться от них,
дергая безостановочно ушами и не прекращая обмахиваться хвостами. Какова
же была радость этих замученных людей и животных, когда они, наконец,
миновали отвратительное место и вышли на лесную дорогу с сухой и твердой
землей, над которой веял прохладный ветерок.
Дорога была выложена камнем и довольно чистая. Лес по обеим сторонам
ее был значительно прорежен, местами даже совсем вырублен, так что в итоге
ширина просеки, по которой была проложена эта дорога, составляла порядка
пятидесяти шагов. Надо признать, что такой широты обзора было
недостаточно, чтобы защитить людей и лошадей от стрелков из луков или
арбалетов в случае засады, но все же вполне приемлемо хотя бы для того,
чтобы вовремя заметить и защититься от нападения диких зверей и других
опасностей и неожиданностей, которыми грозят подобные леса. Охотников
пользоваться этой лесной дорогой было немного, поэтому мало кто заботился
о расширении просеки, между тем как в некоторых местах со временем лес
отвоевывал вырубленные пространства и снова вплотную подступал к
вымощенной дороге.
Путешественники сделали привал, чтобы дать отдых лошадям и самим
набраться сил перед новым этапом своего нелегкого пути. Феррагамо еще раз
осмотрел Джани, а также раны других людей, и с удовлетворением отметил
большой прогресс в их выздоровлении.
В течение всей оставшейся части этого дня и двух других последовавших
за ним дней путешественники двигались уже в южном направлении. Никто им не
встретился по дороге, и Орм не скрывая своего удивления, вслух спрашивал
самого себя, куда это запропастился Шилл и все остальные, кто с ним был.
Однажды даже обсуждалось сообща кем-то высказанное предложение
выслать вперед кого-нибудь на другой свободной лошади, но все же, в
конечном итоге, все пришли к единому мнению, что не следует этого делать,
пока Джани не встанет на ноги и не освободит другую лошадь, на которую
можно было бы нагрузить их общую поклажу, запасы провизии или посадить
заболевшего, самого немощного или кого-нибудь вконец обессилевшего из
путешественников.
Погода стояла отличная, но наступившая жара отбивала охоту двигаться
быстро. Кроме того, путешественники довольно часто останавливались, чтобы
пополнить запасы еды и питьевой воды, так что в результате общая скорость
продвижения отряда была совсем небольшая. Пушок ехал верхом на лошади,
вскарабкавшись на тюки, которыми она была нагружена, и большую часть пути
провел в спокойной и ленивой дремоте, а вечерами и, в особенности, ночами,
когда люди отдыхали на привале, уходил на охоту и лакомился полевыми
мышками. Все эти дни Марк, таким образом, был лишен общения со своим
неразлучным другом и теперь не знал, с кем бы из других его спутников он
мог отвести душу в приятных и полезных разговорах. К его удивлению, он
почему-то очень часто обнаруживал, что идет рядом с Фонтейной. Характер
принцессы заметно изменился. Она то рассказывала ему различные эпизоды из
своей жизни среди разбойников, то направлялась к Джани и справлялась о его
здоровье, то впадала в глубокое уныние, когда вспоминала о смерти Эрика.
Марку было нелегко общаться с нею в таких случаях.
- Бедный Джани, - сказала она однажды, еле волоча ноги. - Он все еще
выглядит очень слабым, не правда ли? Мне хочется сделать что-то большее и
существенное для его выздоровления. Ведь он был так добр ко мне, и я хочу
отплатить ему тем же, но получается, что мне остается только смотреть на
него и ждать. Скажи мне, что ты думаешь о нем?
Хотя было явно, что Фонтейна ждет от него чего-нибудь похвального о
ее друге, Марк все же долго не мог сообразить, что именно ответить на
такой вопрос.
- Ну... в общем... я уверен, что он очень славный, раз ты с ним
дружишь, - единственное, что мог выдавить из себя юноша.
Он весь съежился внутри от страха и неловкости за эти свои, как ему
казалось, явно глупые слова и одновременно мучаясь в поисках других более
подходящих и правильных, и, наконец, добавил к сказанному:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
раненого Джани и бормотал какие-то заклинания. Фонтейна присматривала за
большим горшком с кипящей водой, который был подвешен над костром.
Заметив, что Марк очнулся ото сна и встал, принцесса налила в чашку
какой-то ароматной и горячей жидкости и подала юноше со словами:
- На, выпей! Это полезно!
- Что это? - спросил Марк, понюхав подозрительно непонятный запах
странного напитка, приготовленного в виде отвара неведомых трав.
- Это отвар, приготовленный по рецепту Джани. Ну как твои ребра?
- Да так себе - коротко ответил Марк, стараясь превозмочь боль. Выпив
отвар. принц весь сморщился и похвалил лекарство:
- Ого, судя по вкусу, это действительно полезный отвар. Ну, как
Джани?
Лицо Фонтейны омрачилось. Принцесса взглянула на Марка огорченно и
ответила:
- Все по-старому. Феррагамо очень тревожит состояние Джани, хотя он и
старается не показывать этого. Мне кажется, выздоровление Джани зависит от
чего-то такого, что нам пока еще неведомо.
- Ты думаешь, яд?
- Нет. Стрела оказалась совсем не отравленная. Ох, как мне хочется,
чтобы Джани пришел в себя!
- Дай мне еще немного этого отвара, - неожиданно попросил Марк,
возвращая принцессе пустую чашку. - Это лекарство способно разбудить даже
мертвого.
Сказав это, юноша спохватился, замолчал и виновато взглянул на
Фонтейну, вконец расстроенный.
- Прости меня, - начал было он извиняться, но принцесса уже
отвернулась, обиженная.
- "Болван! - ругнул себя мысленно Марк. - Черт меня дернул сказать ей
так!"
"Не беспокойся, - раздался мяукающий голос Пушка. - Она теперь не
такая капризная, как раньше".
"Эх, только бы Джани поправился!"
"Поправится! Он уже поправляется!"
Марк оглянулся и, действительно, увидел, как расплылось в довольной
улыбке лицо Феррагамо, заметившего, что задрожали веки великана Джани.
Марк направился было в их сторону, но Фонтейна опередила его, подбежала к
лежавшему на земле Джани, склонилась перед ним на колени и дотронулась до
его правой руки. Великан пришел в себя, открыл глаза и недоуменно
оглянулся вокруг. Увидев рядом Фонтейну, он улыбнулся ей одобряюще. Затем
стал пристально рассматривать Пушка, который протиснулся вперед,
приветливо задрав хвост. На лице раненого выразилось недоумение, однако,
взглянув снова на Фонтейну и увидев ее счастливое лицо, Джани успокоился,
закрыл глаза и безмятежно заснул.
Феррагамо встал, обвел всех торжествующим и радостным взором и
произнес:
- Он пошел на поправку!
Фонтейна взглянула на чародея с благодарностью и произнесла:
- Это просто какое-то чудо! Спасибо вам!
Марк почувствовал себя лишним, и Пушок сразу же понял состояние
своего хозяина.
"Самое время нам пойти погулять. Давайте сходим вон к той речке,
может, рыбки наловим в ней!?" - предложил он принцу, и оба друга
неторопливой походкой отправились погулять.
В итоге путешественникам пришлось провести на этом привале весь день
и последующую ночь. Никто не жаловался на вынужденное безделье, всякий
нашел себе дело или развлечение. Фонтейна провела рядом с Джани большую
часть этого времени.
Феррагамо был приятно удивлен тем, что принцесса теперь уделяла
больше внимания не своей собственной персоне, а другим людям. Джани уже
чаще приходил в себя и дольше молча общался с окружавшими его новыми
друзьями. Он уже мог выпивать специальные лекарственные отвары и даже поел
немного супа. Хотя в небольшой речке, протекавшей вблизи от лагеря
путешественников, можно сказать, почти не было рыбы, и это, - как вполне
справедливо заподозрил Марк, - Пушок, очевидно, знал с самого начала,
недостатка в еде не было, потому что Орм, отправившись снова на охоту,
вернулся с тремя большими связками дичи и одним зайцем. Некоторые из
путешественников, чтобы не дать коням застояться, отправлялись несколько
раз на прогулку верхом. Запасы фуража для лошадей кончались, но зато травы
в лесу было в изобилии. Сов, посланный на разведку Феррагамо, вернулся с
доброй вестью: дорога через лес проходила совсем рядом от их лагеря, в
трех милях к западу. Было решено продолжить путь рано утром.
Все проявляли заботу о новом участнике экспедиции, великане Джани,
который окончательно пришел в себя и быстро выздоравливал. Раненый
разбойник тоже пришел в себя и все не мог поверить, что его оставили в
живых. Он лежал тихо, ничем не привлекая к себе внимания окружающих и
наблюдал за ними, полузакрыв веки. Бандит с опаской поглядывал на
вооруженных бойцов Шилла, но больше всего боялся чародея Феррагамо, хотя
внешне тот выглядел обычным старичком. Казалось, разбойник сейчас вовсе не
задумывался о побеге, однако это было не так, и дальнейшие события
раскрыли его тайный замысел.
- Воды! - как можно жалобнее прохрипел коварный преступник.
Ансар принес ему отвару, и бандит, отпив немного, притворился, будто
снова потерял сознание, так как боялся, что теперь его будут допрашивать.
Особенно его пугал жесткий и непримиримый взгляд брата Фонтейны.
Вечером грабителю развязали руки и дали поесть. Он с жадностью
накинулся на еду и, под пристальным взглядом многих внимательно следивших
за ним путешественников, быстро расправился с ужином, после чего ему снова
связали руки, но, к сожалению, оставили без присмотра.
Ансар вызвался охранять покой и сон своих друзей всю последнюю ночь
их пребывания в лесу, однако вскоре задремал и был разбужен Эссаном. Надо
заметить, что брат Фонтейны провел несколько бессонных ночей до этого,
однако он снова настоял на своем и остался на дежурстве. Через некоторое
время он опять задремал, успокаивая себя тем, что в ночной тиши сможет
вовремя расслышать любой подозрительный шорох.
Когда он проснулся на рассвете, его сердце сильно забилось от
предчувствий. Он вскочил на ноги и громко вскрикнул, дико оглядываясь
вокруг.
Пленного разбойника давно уже и след простыл.
15
На тревожный крик Ансара проснулся и поднялся на ноги весь лагерь.
Узнав, что от побега пленника никто не пострадал и ничто не было украдено,
брат Фонтейны испытал большое облегчение.
- Он, видно, был так рад возможности сбежать, что забыл обо всем на
свете, - промолвил Орм.
- Да, но он мог перерезать нам всем горло! - не унимался
встревоженный Ансар, еще больше придя в ужас от такой мысли.
- Ну, что ж, как видите, он этого не сделал, - философски успокоил
его чародей Феррагамо. - Наверное, запамятовал.
Ансар ничего не смог ответить на это, но гнев на самого себя долго
еще был заметен на его окаменевшем лице. Чтобы как-то загладить свою вину,
он принялся с жаром работать, придумывая себе самые невероятные и никому
не нужные дела, например, отправился слишком далеко за хворостом для
костра, чтобы приготовить завтрак, хотя его было в избытке вокруг, потом
стал чистить лошадей без всякой надобности и, наконец, начал приставать ко
всем с просьбой надоумить его, чем бы ему еще занять себя.
- Мне кажется, я придумала, чем отвлечь его, - сказала вдруг
Фонтейна, понаблюдав за поведением своего брата. В этот момент Ансар
направился широким шагом к речке, решительно топая по траве насквозь
промокшими ботфортами.
- Ничего, он вытерпит все, - уверенно произнес Марк, зная, что на
месте Ансара, он бы мучился угрызениями совести целую неделю.
В результате, благодаря энергичной работе брата Фонтейны и помощи
других, путешественники покинули лагерь уже в первой половине дня.
Поначалу их продвижение по лесу было очень медленным. Деревья росли в
большом беспорядке, образуя местами труднопроходимые чащобы, отчего людям
приходилось обходить их, тратя на это дополнительные силы и время. Джани
теперь уже почти не терял сознания, хотя все еще чувствовал себя
совершенно обессилевшим. Его усадили на коня Эрика, по кличке Герой, и
привязали к седлу, а по обеим сторонам шли пешком Орм и Ансар, готовые
поддержать великана, если вдруг он опять потеряет сознание. Эссан и
Феррагамо шли впереди всего отряда, а за ними шли Марк и Фонтейна, ведя
под уздцы обеих лошадей.
Многих удивил тот факт, что, когда путешественники перебрались на
противоположный берег реки, лес с этой стороны оказался почти сплошь
заболоченным. На каждом шагу путь им преграждали то мелкие озера, то
низины, залитые водой, то мокрые луга, при этом повсюду их встречали тучи
кровожадных и прожорливых насекомых, нещадно кусавших всех и, в
особенности, лошадей. Несчастные животные не знали, чем отбиваться от них,
дергая безостановочно ушами и не прекращая обмахиваться хвостами. Какова
же была радость этих замученных людей и животных, когда они, наконец,
миновали отвратительное место и вышли на лесную дорогу с сухой и твердой
землей, над которой веял прохладный ветерок.
Дорога была выложена камнем и довольно чистая. Лес по обеим сторонам
ее был значительно прорежен, местами даже совсем вырублен, так что в итоге
ширина просеки, по которой была проложена эта дорога, составляла порядка
пятидесяти шагов. Надо признать, что такой широты обзора было
недостаточно, чтобы защитить людей и лошадей от стрелков из луков или
арбалетов в случае засады, но все же вполне приемлемо хотя бы для того,
чтобы вовремя заметить и защититься от нападения диких зверей и других
опасностей и неожиданностей, которыми грозят подобные леса. Охотников
пользоваться этой лесной дорогой было немного, поэтому мало кто заботился
о расширении просеки, между тем как в некоторых местах со временем лес
отвоевывал вырубленные пространства и снова вплотную подступал к
вымощенной дороге.
Путешественники сделали привал, чтобы дать отдых лошадям и самим
набраться сил перед новым этапом своего нелегкого пути. Феррагамо еще раз
осмотрел Джани, а также раны других людей, и с удовлетворением отметил
большой прогресс в их выздоровлении.
В течение всей оставшейся части этого дня и двух других последовавших
за ним дней путешественники двигались уже в южном направлении. Никто им не
встретился по дороге, и Орм не скрывая своего удивления, вслух спрашивал
самого себя, куда это запропастился Шилл и все остальные, кто с ним был.
Однажды даже обсуждалось сообща кем-то высказанное предложение
выслать вперед кого-нибудь на другой свободной лошади, но все же, в
конечном итоге, все пришли к единому мнению, что не следует этого делать,
пока Джани не встанет на ноги и не освободит другую лошадь, на которую
можно было бы нагрузить их общую поклажу, запасы провизии или посадить
заболевшего, самого немощного или кого-нибудь вконец обессилевшего из
путешественников.
Погода стояла отличная, но наступившая жара отбивала охоту двигаться
быстро. Кроме того, путешественники довольно часто останавливались, чтобы
пополнить запасы еды и питьевой воды, так что в результате общая скорость
продвижения отряда была совсем небольшая. Пушок ехал верхом на лошади,
вскарабкавшись на тюки, которыми она была нагружена, и большую часть пути
провел в спокойной и ленивой дремоте, а вечерами и, в особенности, ночами,
когда люди отдыхали на привале, уходил на охоту и лакомился полевыми
мышками. Все эти дни Марк, таким образом, был лишен общения со своим
неразлучным другом и теперь не знал, с кем бы из других его спутников он
мог отвести душу в приятных и полезных разговорах. К его удивлению, он
почему-то очень часто обнаруживал, что идет рядом с Фонтейной. Характер
принцессы заметно изменился. Она то рассказывала ему различные эпизоды из
своей жизни среди разбойников, то направлялась к Джани и справлялась о его
здоровье, то впадала в глубокое уныние, когда вспоминала о смерти Эрика.
Марку было нелегко общаться с нею в таких случаях.
- Бедный Джани, - сказала она однажды, еле волоча ноги. - Он все еще
выглядит очень слабым, не правда ли? Мне хочется сделать что-то большее и
существенное для его выздоровления. Ведь он был так добр ко мне, и я хочу
отплатить ему тем же, но получается, что мне остается только смотреть на
него и ждать. Скажи мне, что ты думаешь о нем?
Хотя было явно, что Фонтейна ждет от него чего-нибудь похвального о
ее друге, Марк все же долго не мог сообразить, что именно ответить на
такой вопрос.
- Ну... в общем... я уверен, что он очень славный, раз ты с ним
дружишь, - единственное, что мог выдавить из себя юноша.
Он весь съежился внутри от страха и неловкости за эти свои, как ему
казалось, явно глупые слова и одновременно мучаясь в поисках других более
подходящих и правильных, и, наконец, добавил к сказанному:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55