- Слушайте, а вы видели ее руки? - опросил Мак. Ребенок-то, может,
и выживет, а снохе вашей ничего не светит. Давай-ка от старухи
избавимся.
- А роды ты, что ли, будешь принимать? - набычился Лондон.
Чуть помолчав. Мак оказал:
- Я приму. Джим кое в чем поможет. Но его помощи мне мало.
- Ладно, я помогу, - сказал Лондон.
- И этого мало. Из ребят никто не подсобит?
Лондон усмехнулся.
- Коли позову - помогут, как же иначе?
- Так позови, - попросил Мак, - не тяни резину.
Он, а следом и Мак с Джимом, подошли к маленькому костру, вокруг
которого сидели притихшие люди; они тут же подняли головы.
Худолицый кивнул:
- Привет, Лондон.
Тот громко заговорил:
- Послушайте-ка, ребята, что вам док скажет.
Подошли еще несколько человек, заслышав голос своего вожака,
однако лица у них оставались безучастными.
Мак откашлялся.
- У Лондона тут невестка сейчас рожает. Он хотел ее в местную
больницу определить, но ему отказали. Мест говорят, нет, да еще и
бродягами вшивыми нас всех обо звали. Что ж, помощи от них не
дождешься. Придется самим управляться.
Люди вокруг посуровели, сдвинулись плотнее вокруг костра,
безразличие отступало. А Мак продолжал:
- Мне случалось в больнице работать, так что сейчас я кое в чем
помогу, но и ваша помощь, ребята, тоже нужна. Своих бросать нельзя.
Худолицый поднялся на ноги.
- Дело говоришь. В чем наша помощь?
В отблесках костра на лице Мака заиграла довольная, торжествующая
улыбка.
- Молодцы, ребята! Понимаете, что такое сплочен ность. Во-первых,
поставьте греть воду, достаньте белое тряпье, прокипятите. Где и как
будете доставать - дело ваше. - Он указал на троих: - Ты, ты и ты -
разожгите большой костер, раздобудьте два больших котла. Поищите литров
на пятнадцать - двадцать. Остальным - собирать тряпье. Все сгодится:
носовые платки, старые рубашки, все, что угодно, лишь бы белое. Когда
вода закипит, бросьте тряпье в котел и полчаса кипятите. А пока мне
нужен чайник горячей воды, да поскорее.
Люди вокруг засуетились, забегали. Мак прибавил:
- И вот еще что. Нужна лампа, хорошая лампа. Хоть из-под земли мне
ее достаньте. Не дадут - украдите. Без света не обойтись.
Как быстро все переменилось! Безразличия у людей как не бывало.
Растолкали спящих, объяснили, что делать, зарядили всеобщим
возбуждением; работалось всем в охотку. Быстро разложили костры,
поставили четыре котла с водой, насобирали тряпье. Каждый хотел
пособить. Один даже снял майку и бросил в котел, а рубашку надел на
голое тело. Вдруг всем сделалось хорошо, люди смеялись, обменивались
шутками-прибаутками, подбрасывая в костры тополиные ветви.
Джим стоял подле Мака и наблюдал за людьми.
- А мне что делать? -спросил он.
- Пошли со мной. Поможешь мне там, в палатке.
Тут же из палатки донесся вскрик. Мак протянул Джиму пузырек и на
ходу бросил:
- Вот таблетки: бросишь по четыре штуки в каждый котел, остальные
вернешь мне, потом набери ведро горячей воды - и бегом ко мне!
Мак поспешил в палатку, а Джим, разбросав таблетки по котлам,
зачерпнул из одного ведро воды и пошел следом за Маком. Старуха, чтобы
не мешать, забилась в угол. Она все чесала ладони и с подозрением
глядела, как Мак опустил две таблетки в горячую воду и окунул руки.
- Руки у нас должны быть чистыми, - пояснил он.
- А что это за таблетки?
- Двухлористая ртуть. Всегда при себе ношу. Вымойка и ты, Джим,
руки, а потом принеси еще воды.
Снаружи раздался голос:
- Док, вот лампы!
Мак поднял полот: ему передали большую керосиновую лампу и газовый
фонарь.
- Какому-то бедняге фермеру утром придется впотьмах коров доить, -
усмехнулся Мак, прибавил давления в фонаре, включил, газокалильная
сетка засветилась ярким белым светом, в фонаре мерно зашипело. А
снаружи доносились голоса, треск сучьев для костров.
Мак установил фонарь рядом с матрацем.
- Все будет в наилучшем виде, Лиза, - подбодрил он роженицу и стал
осторожно снимать с нее грязное стеганое одеяло. Лондон и бледный
парень не сводили с него глаз Лиза вцепилась в край одеяла, стесняясь
своей наготы.
- Ну, ну, мне же нужно тебя подготовить, - хотя Мак и говорил как
мог убедительно, женщина не отпускала одеяла.
Подошел Лондон.
- Делай, что тебе говорят, - только и сказал он.
Лиза испуганно взглянула на него и разжала пальцы. Мак закатал
одеяло ей на грудь, начал освобождать ее от исподнего.
- Джим, - попросил он, - принеси-ка тряпицу и мыло.
Джим вернулся с тряпицей, от которой еще шел пар, и с тоненьким
обмылком. Мак обмыл роженице ноги, живот. Делал он все очень осторожно,
и мало-помалу Лиза успокаивалась
Принесли еще прокипяченных тряпок Но начались роды лишь к
рассвету. Раз палатку крепко тряхнуло. Мак оглянулся.
- Эй, Лондон, твоему парню дурно. Вынеси-ка его на свежий воздух.
Вконец смутившись, Лондон взвалил своего худосочного сына на плечи
и вышел.
Вот показалась голова младенца. Мак осторожно подвел под нее руку.
Лиза, обессилев, лишь застонала, и ее мучения кончились Мак перерезал
пуповину прокипяченным перочинным ножом. Сквозь брезентовую стену уже
проникли первые солнечные лучи, а фонарь в изголовье все шипел и шипел
Мак обмыл маленькое, сморщенное тельце, потом дочиста отмыл руки
старухе и лишь после этого передал ей новорожденного. Через час вышел
послед, и Мак вновь бережно обмыл Лизу.
- Ну, а теперь все тряпье - вон и в костер! - сказал он Лондону.
- Даже то, что не пригодилось? - удивился тот.
- Да, все тряпки до единой. Больше они не нужны. Мак устало
оглядел палатку. Старуха держала запеленутого младенца. Лиза лежала,
закрыв глаза, и дышала ровно. - Пойдем, Джим. И нам выспаться не грех.
На поляне еще спали. Солнце позолотило макушки ив. Мак с Джимом
нашли ямку под кустом и улеглись.
- У меня словно песок в глазах, - сказал Джим. Устал, видать. А я
и не знал, Мак, что ты в больнице работал.
Мак подложил руки под голову.
- И не думал там работать
- А где же ты научился роды принимать?
- Да нигде не учился, не видел даже ни разу, как рожают. Знал
только, что чистота кругом не помешает. Слава Богу, все обошлось.
Случись что не так - нам крышка! Старуха куда больше моего в таких
делах смыслит. Да она и сама все прекрасно поняла.
- Но ты так уверенно действовал!
- Еще бы! Нужда заставила. Мы же должны каждую возможность
использовать Сейчас нам повезло Что ж нам, от своей удачи бежать?
Конечно, девчонке помогли - это тоже неплохо, но и случись с ней что,
главное - чтоб мы не упустили возможность. - Он повернулся на бок,
подперев щеку рукой. - Хоть устал как собака, зато на душе легко. Мы за
ночь завоевали и доверие Лондона, и доверие мужиков. Да еще и
поработать их заставили, они ж работали ради себя, отстаивали свои
интересы, и работали сплоченно. Для этого-то мы сюда и приехали -
научить их бороться сообща, а не просто выклянчить себе за работу
лишний грош. Да ты и сам это понимаешь
- Понимать-то я понимал, - ответил Джим, - но не представлял, с
какого конца за дело браться.
- А правило у нас только одно по обстоятельствам использовать
любую возможность. Посторонних средств оружия или солдат - у нас нет.
Сегодня удачная ночь: возможность представилась -лучше не сыскать, да и
мы лицом в грязь не ударили. Лондон теперь наш Он прирожденный вожак. А
куда вести - мы подскажем, особо стараться, думаю, и не придется А
вести людей должен всегда один из них. Мы лишь растолкуем Лондону, что
и как делать, а действовать вожаки должны сами. Лондона мы уже сейчас
обучать всем премудростям начнем, а он это учение до остальных донесет.
Вот увидишь, о прошедшей ночи все в округе знать будут сегодня же Ну,
что ж, первый блин у нас отнюдь не комом. Конечно, потом нас могут за
решетку упрятать, дескать, занимаетесь врачебной практикой без
разрешения Но люди за нас горой встанут.
- А как получилось, что все они вдруг так слаженно, так дружно
заработали - прямо как часы, да и с охотой. Ведь ты им и сказал-то
всего пару слов, а им все было в радость.
- А как же иначе? Людям нравится работать плечом к плечу. У них в
этом потребность. Знаешь, десять человек могут поднять в двенадцать раз
больше, чем один. Чтоб их зажечь, нужна только искорка. Конечно, они
недоверчивы, почти всякий раз, когда им предлагают делать что-то
сообща, плоды их труда присваивает другой. Но взгляни на них, когда они
работают на себя. Сегодня как раз такой случай, они старались не ради
хозяина. Потому-то все у них и ладилось.
Джим заметил:
- Но тебе ведь так и не пригодились все тряпки. Зачем же ты велел
Лондону их сжечь?
- Неужто не понимаешь? Каждый, кто хоть малую толику дал,
сознавал, что дает на общее дело, на его дело. Потому что ребенок этот
появился на свет стараниями каждого. И отдай я кому тряпки, значит, его
помощь не пригодилась, значит, обошлись без него. Они пожертвовали
чем-то, оторвали что-то от себя - и нет вернее способа объединить
людей, нацелить их на общее дело.
- А сегодня будем работать? - спросил Джим.
- Нет, пусть сначала весь лагерь узнает о том, что произошло
ночью. А к завтрашнему дню это станет уже легендой. Вот и подождем до
завтра. А сейчас нужно отоспаться. О лучшем заделе мы и мечтать не
могли.
Шелестели ивы у них над головами, изредка роняя, листья.
- Не помню уж, когда так уставал, - признался Джим, - а душа
радуется.
Мак приоткрыл глаза.
- Ты держишься молодцом. Толк из тебя выйдет. Хорошо, что ты со
мной поехал. Ты здорово помог мне ночью. А сейчас закрывай-ка глаза,
хватит разговаривать, пора спать.
5
Полуденное солнце, обозрев верхушки яблонь, заглянуло под тяжелые
кроны, раскидало косые лучи, отпечаталось светлыми полосами и пятнами
на темной земле. Яблони, разделенные широкими междурядьями, выстроились
в длинные, сливающиеся на горизонте шеренги. В огромном саду кипела
работа. К яблоням приставлены длинные лестницы, меж рядами - штабеля
новеньких желтых ящиков. Издали доносился скрежет сортировочных
конвейеров да перестук молотков. Сборщики с большими ведрами на
веревках через плечо проворно взбирались по лестницам, осторожно
снимали крупные яблоки с веток, наполняли ведра доверху, так же
проворно спускались, высыпали яблоки в ящик. Меж рядами деревьев
разъезжали грузовики, на них погружали полные ящики и отправляли на
сортировку и упаковку. Подле каждой кучки ящиков стоял учетчик и
помечал в блокноте, кто сколько ведер набрал. Яблони словно ожили:
качали ветвями, напрягаясь под тяжелыми лестницами; сбрасывали
переспелые плоды, и они глухо стукались о землю. Соловьем разливался
какой-то свистун-виртуоз, скрытый от глаз кроной.
Джим быстро спустился с лестницы, подтащил ведро к ящикам, высыпал
яблоки. Молодой русоголовый учетчик в белых джинсах пометил в блокноте,
кивнул и предупредил:
- Аккуратнее яблоки вываливай, а то мякушки остаются.
- Ладно, - бросил на ходу Джим, при каждом шаге он поддавал ведро
коленкой. Взобрался на дерево, повесил ведро на крепкую ветвь. И тут
заметил еще одного сборщика, тот стоял на толстом суку и тянулся к
ветке, на которой росло много яблок. Под тяжестью Джима дерево
качнулось, и сборщик посмотрел вниз.
- Привет! А я, парень, и не знал, что ты на этом дереве собираешь.
- Говоривший оказался тщедушным стариком с редкой, замусоленной
бороденкой. На руках голубыми жгутами проступали вены. Ноги - точно
спички ровные и худые, не под стать огромным тяжелым башмакам.
- Да какая разница, кто где собирает, - ответил Джим. - Только мне
кажется, ты не по годам резвый ишь, точно обезьяна по веткам скачешь.
Старик сплюнул и внимательным взглядом проводил плевок. Водянистые
голубые глаза зло заблестели.
- Мало ли, что тебе кажется! Вы, сопляки, все уже списать меня
готовы. Да я вас еще за пояс заткну, за день больше яблок соберу,
заруби себе на носу!
Он нарочито напружил ноги, дотянулся-таки до ветки с яблоками,
обломил ее, снял яблоки, а ветку презрительно швырнул на землю.
- Эй, поосторожней там, яблонь не ломать! - крикнул снизу учетчик.
Старик лишь недобро оскалился, выставив большие, как у суслика,
передние зубы, - по два сверху и снизу.
- Ишь, деловой какой! - пробурчал он.
- Студент, небось, - сказал Джим. - Куда ни сунься, непременно на
студентов наткнешься.
Старик присел на толстый сук.
- А много ль они знают? Учатся-учатся в колледжах, а толку - чуть.
В блокноте чиркать умеет, а так - дурак дураком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40