"Поумерь свои благие порывы. Стоит Фрэнку вздохнуть, застонать или пустить
слюни, как ты уже тянешь руки его погладить, утешить. А если ты в тот же миг
провалишься в тартарары или еще куда-нибудь? Держись-ка от него подальше".
Фогарти снял очки в черепаховой оправе, положил на стол, крепко зажмурился и
двумя пальцами потер переносицу, словно хотел прогнать головную боль или
собраться с мыслями, а может, и то и другое. Затем он открыл глаза, прищурился,
взглянул на гостей и начал:
- Я тот самый врач, который в феврале сорок шестого года, когда Розелль
Поллард появилась на свет божий, принимал роды у ее матери. Я же принимал роды и
у самой Розелль. Фрэнк, близнецы, Джеймс - или Золт, как он теперь себя
называет, - все они родились при моем участии. Я лечил Фрэнка от всех детских
недугов. Должно быть, поэтому он и решил, что в трудную минуту может обратиться
ко мне. Нашел дурака. Что я ему - врач-добряк из телемелодрам, который ко всем
лезет со своей помощью? Или заботливый дядюшка, который учит уму-разуму? Мне
платили - я лечил, а прочее меня не касается. И лечил-то я только Фрэнка да его
мать - девчонки и Джеймс никогда не болели. О психических отклонениях умолчу:
это у них врожденное и лечению не поддается.
Голова Фрэнка все так же клонилась набок. Из правого уголка рта по подбородку
тянулась тонкая серебристая струйка слюны.
- Вы, очевидно, знаете про необычные способности ее детей, - перебила Джулия.
- Узнал семь лет назад, в тот самый день, когда Фрэнк ухлопал свою мамашу. К
тому времени я уже вышел на пенсию, но Фрэнк по старой памяти бросился ко мне.
Наболтал много лишнего, втравил меня в историю. Ему, видите ли, понадобилась моя
помощь. А чем мне было ему помочь? Чем тут вообще поможешь? Я не имею привычки
совать нос в чужие дела.
- Но откуда у них взялись эти способности? - допытывалась Джулия. - У вас
есть какие-нибудь догадки, предположения?
Фогарти залился желчным, недобрым смехом. Если бы Бобби не раскусил старика
через две минуты после знакомства, сейчас этот смех раскрыл бы ему глаза.
- Предположения имеются, будьте спокойны. И мне есть чем их подкрепить. Могу
такого о Поллардах порассказать, что не обрадуетесь. Это, конечно, не моего ума
дело, но тут заварилась такая каша, что нет-нет да и задумаешься. И немудрено.
История приключилась скверная, дикая, но занятная. Так вот, что касается
предположений, по-моему, всему виной отец Розелль. Вообще-то ее отцом считали
заезжего прощелыгу, но меня не проведешь. Ее настоящий отец - брат ее матери
Ярнелл Поллард. Розелль - плод насилия и кровосмешения.
Должно быть, Бобби и Джулия изменились в лице, потому что, заметив, как они
приняли это известие, Фогарти снова разразился презрительным лающим смехом - Это
еще что! Главное впереди, - заверил старый врач.
x x x
Бесхвостая кошка по прозвищу Зита, затаившись в кустах азалий, караулила
входную дверь.
Вторая кошка, черная как полночь (на то ей и прозвище - Ночнянка), вскочила
на подоконник, какие у старинных испанских домов пристроены снаружи. - Потом
перепрыгнула на другой. Вот она, комната, куда старик увел гостей. Ночнянка
ткнулась носом в стекло. Изнутри окно закрывали жалюзи, однако сейчас широкие
планки сомкнуты не очень плотно: если поднять или пригнуть голову, кое-что
видно.
Заслышав имя Фрэнка, кошка замерла - потому что в спальне дома на
Пасифик-Хилл-роуд в эту минуту замерла Лилли.
Старик действительно тут, в комнате с книгами. А вон и его гости. Когда все
расселись, Ночнянка пригнулась и заглянула в другую щель, пониже. Ну и ну. Мало
того, что разговор крутится вокруг Фрэнка, он и сам находится в комнате. Кресло,
в котором он сидел, стояло под углом к окну. Из-за высокой спинки виднелась
часть лица, а на широком подлокотнике, обитом бордовой кожей, безвольно
покоилась его рука.
x x x
Док Фогарти склонился над столом и, кисло улыбаясь, продолжал рассказ. Сейчас
он больше всего напоминал тролля, который ждал-ждал, когда близ его берлоги под
мостом заплутают беспечные ребятишки, а не дождавшись, сам отправился на поиски
человечинки.
Бобби одернул свое шальное воображение. Предвзятость по отношению к Фогарти
помешает разобраться, можно ли верить его словам, и оценить, насколько важны эти
сведения. Для них с Джулией это вопрос жизни и смерти.
- Дом, в котором проживает эта семейка, построили в тридцатые годы Дитер и
Элизабет Полларды. Дитер прежде работал в Голливуде, снимал третьесортные
вестерны и тому подобную муру. На этом он сколотил кое-какой капитал. Не бог
весть какое богатство, но благодаря этим деньгам он смог бросить кино, уехать из
ненавистного Лос-Анджелеса и поселиться тут. На новом месте он приобрел
несколько небольших предприятий и жил безбедно до конца своих дней. Так вот,
Полларды переехали сюда в тридцать восьмом году, в ту пору у них уже было двое
детей: пятнадцатилетний Ярнелл и шестилетняя Синтия. В сорок пятом Дитер и
Элизабет разбились в автомобильной катастрофе - грузовик вез капусту из долины
Санта-Инес, и водитель спьяну налетел прямо на них. Представляете номер? Так
Ярнелл в двадцать два года стал главой семьи и официальным опекуном
тринадцатилетней сестры.
- И он, говорите.., насильно ею овладел? - спросила Джулия.
Фогарти кивнул.
- Я в этом не сомневаюсь. Потому что на следующий год Синтия очень
изменилась. Ходит как в воду опущенная, хнычет. Соседи решили, что это из-за
смерти родителей, но мне сдается, что дело тут в Ярнелле, который затащил ее в
постель. Не только из-за того, что молодая кровь играла, хотя парня можно
понять: девочка была загляденье. Более важная причина состоит в том, что роль
хозяина пришлась парню по душе: он обожал власть. А люди его склада ценят только
одну власть - абсолютную, когда все вокруг им подчиняются.
"Парня можно понять..." Бобби ужаснулся. Да этот Фогарти просто нравственный
урод!
Доктор заметил, что гости посматривают на него с отвращением, но как ни в чем
не бывало продолжал:
- Ярнелл был своевольный шалопай, и родители от него чуть не плакали. Сильнее
всего их огорчало его пристрастие к наркотикам. Он сделался наркоманом, когда
большинство и слова-то этого не знало. Об ЛСД тогда понятия не имели. И все-таки
кое-что из этой дряни уже тогда было в ходу: пейот, мескалин, всевозможные
галлюциногены, которые получают из некоторых разновидностей кактусов, грибов и
других растений. Ярнелл баловался галлюциногенами с пятнадцати лет. Его научил
дружок, киноактер, который снимался в фильмах его отца в характерных ролях. Я
так подробно рассказываю, потому что, как мне кажется, это и есть ответ на ту
загадку, которую вы пытаетесь разгадать.
- Разгадка в том, что Ярнелл был наркоманом? - спросила Джулия.
- Не только. Еще в том, что Синтия зачала от родного брата. Действительно,
из-за постоянного употребления наркотиков у Ярнелла к двадцати годам определенно
появились какие-то генетические нарушения, в этом ничего удивительного. Но вот
сами нарушения оказались просто удивительными. Прибавьте еще, что он сошелся с
родной сестрой. Комбинации генов при таких союзах крайне ограничены. Можно себе
представить, каких монстров способна наплодить такая парочка.
Фрэнк тихо застонал и вздохнул.
Все повернулись к нему. Фрэнк по-прежнему не шевелился. Он часто заморгал, но
взгляд оставался остекленевшим, ниточка слюны свисала с подбородка.
Надо бы взять салфетку и вытереть ему лицо, но Бобби сдержался - в основном
из-за Джулии.
- Через год после смерти родителей Ярнелл и Синтия обратились ко мне. Синтия
была беременна. Ее, дескать, изнасиловал какой-то батрак не из местных. Что-то
меня в этой истории насторожило. Посмотрел я, как они друг с другом держатся, и
понял, в чем тут штука. Синтия все старалась скрыть беременность: носила широкие
платья, а в последние месяцы и вовсе не выходила из дома. Я прямо диву давался:
неужели они думают, что у нее все само пройдет? Когда она пришла ко мне, об
аборте не могло быть и речи. Какой, к черту, аборт, если она уже на сносях?
Бобби слушал, и ему казалось, что по библиотеке разливается тлетворный дух.
Воздух становился вязким и затхлым, словно пропитался кислым запахом пота.
- Ярнелл уверял, что хочет-де уберечь сестру от косых взглядов. Он пообещал
мне приличный куш, если я приму роды не в больнице, а у себя на дому. Это было
рискованно: в случае осложнений дело добром бы не кончилось. А мне в то время
как раз понадобились деньги. Ну, думаю, если что не так, то ведь и концы в воду
спрятать недолго. За ассистенткой дело не стало: работала у меня медсестра,
Нормой звали, на нее в таких деликатных обстоятельствах можно было положиться.
"Теплая компания, - подумал Бобби. - Сам - циничный выродок в белом халате и
медсестру подобрал себе под стать. Им бы работать врачами в Дахау или Освенциме,
вот где пришлись бы ко двору".
Джулия сжала колено Бобби, словно хотела удостовериться, что безумный врач,
которого она слушает, - это не сон.
- Видели бы вы, какое дитятко сварганила эта девчонка! Как и следовало
ожидать - хоть сейчас в кунсткамеру.
- Минуточку, - остановила доктора Джулия. - Вы только что сказали, что от
этой связи родилась Розелль, мать Фрэнка.
- Совершенно верно, - кивнул Фогарти. - И она оказалась таким занятным
монстром, что любой ярмарочный балаган отдал бы целое состояние за право ее
показывать. Правда, полиция за такой показ по головке бы не погладила. - Фогарти
сделал паузу, наслаждаясь напряженным вниманием слушателей. - Розелль была
гермафродитом.
Бобби не сразу сообразил, что это значит. Потом уточнил:
- Вы хотите сказать, она была двуполая?
- Вот именно. - Фогарти сорвался с места и начал расхаживать по комнате.
Разговор его неожиданно раззадорил. - Гермафродитизм - крайне редкое врожденное
нарушение. Не каждому акушеру выпадает такая удача - принимать роды у матери
гермафродита. Бывает траверсивный гермафродитизм - это когда наружные половые
органы сформированы по признаку одного пола, а половые железы - по типу другого.
Есть еще латеральный гермафродитизм - ну и прочие разновидности. Но Розелль...
Розелль относилась к уникальнейшему виду гермафродитов. Она обладала
одновременно и мужскими, и женскими наружными органами. - Фогарти схватил с
полки толстый медицинский справочник и протянул Джулии. - Посмотрите, там на
странице сто сорок шесть есть фотографии. Это как раз тот случай, о котором я
рассказываю.
Джулия так поспешно передала справочник мужу, будто это не книга, а змея.
Бобби отложил справочник, даже не заглянув. Обойдется без фотографий:
воображением его бог не обидел.
Он чувствовал, как холодеют руки и ноги: наверно, кровь отхлынула к голове, а
то она буквально идет кругом. Бобби старался отогнать все мысли, которые вызывал
у него рассказ Фогарти. Какая мерзость! И хуже всего, что, судя по странной
улыбке врача, это еще цветочки - ягодки будут потом.
Фогарти все так же мерил комнату шагами.
- Влагалище, - продолжал он, - располагалось там, где ему и положено, а
мужской орган был несколько смещен. Мочеиспускание происходило через мужской
член, благодаря же влагалищу Розелль была способна к нормальному деторождению.
- Картина уже ясна, - не выдержала Джулия. - Технические подробности можно
опустить.
Фогарти подошел к супругам и оглядел их озорными сияющими глазами, точно
рассказывал пикантный случай из медицинской практики, которым не год и не два
развлекал собеседников на званых обедах.
- Э, нет. Вы должны до конца понять, что она собой представляла, иначе вам и
дальнейшее будет непонятно.
x x x
Хотя сознание Лилли пребывало и в теле сестры, и в телах кошек, и в теле
совы, притаившейся на крыше веранды дома Фогарти, Лилли не пропускала ни слова
из того, что слышала сидевшая на подоконнике Ночнянка. А слышала она все:
оконное стекло чуткому кошачьему уху не помеха. Рассказ Фогарти Лилли заворожил.
Несмотря на то, что незримое присутствие Розелль в старом доме ощущалось
повсюду, Лилли редко вспоминала мать. Люди вообще ее не занимали. Исключение
составляла она сама да ее сестра. Ну разве еще Золт и Фрэнк. А прочие - что ей
за дело до прочих? Дикие животные - вот это да. В их телах и проживала она свою
подлинную жизнь. Чувствуют они проще и обостреннее, чем люди, нехитрым
удовольствиям могут предаваться на каждом шагу, и при этом - никаких тебе
угрызений совести. Лилли толком И не знала свою мать и особой привязанности к
ней не испытывала.
Даже если бы Розелль вздумала проявить благосклонность к кому-нибудь, кроме
Золта, Лилли все равно дичилась бы матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60