Джулия взяла банку в руки и повернула, чтобы разглядеть голову жука. Черная
лоснящаяся голова размером со сливу была наполовину скрыта под панцирем. По
сторонам головы виднелись желтые мутные фасеточные глазки. Под ними - еще одна
пара глаз, раза в три меньше, голубые, с красноватым отливом. Крошечные дырочки
на голове складывались в причудливый узор, в трех местах топорщились пучки
шелковистых волосков, кое-где торчали колючие шипы. Если не считать их,
кошмарная головка была гладкой, блестящей. Рот - круглое отверстие, в котором
кольцами шли ряды маленьких, но острых зубов, - был сейчас открыт.
Еще раз бросив взгляд на жука, Фрэнк вздохнул:
- Хоть я в этой истории ни черта не понимаю, но в одном убежден: я лопал в
беду. Да еще в какую беду. Страшно Бобби вздрогнул.
- Беда, - задумчиво повторил он, как бы разговаривая сам с собой.
Джулия поставила банку на стол и объявила:
- Фрэнк, мы займемся вашим делом.
- Вот и отлично, - произнес Клинт и выключил магнитофон.
Бобби повернулся от стола и двинулся к уборной, бросив на ходу:
- Джулия, можно тебя на пару слов?
Они уже третий раз за день уединялись в туалете. Бобби снова закрыл дверь и
включил вентилятор.
Лицо его стало совсем серым, теперь оно напоминало детальный карандашный
портрет, даже веснушки поблекли. Обычно веселые голубые глаза смотрели невесело.
- Ты спятила? - напустился он на Джулию. - Зачем ты сказала, что мы возьмемся
за это дело? Джулия уставилась на него в изумлении.
- Ты же сам хотел!
- Ничего подобного.
- Вот как? Значит, я ослышалась. Сера набилась в уши. Прямо не сера, а
цемент.
- Этот тип сумасшедший! С ним лучше не связываться.
- Надо мне сходить к врачу, пусть прочистит уши.
- Все его небылицы...
Джулия подняла руку, оборвав мужа на полуслове. Опомнись, Бобби. Жук - не
выдумка. Откуда он взялся? Я такого даже на картинках не видела.
- А деньги? Он же наверняка их украл.
- Фрэнк не вор.
- Что? Кто тебе сказал? Господь бог? Больше некому. Ведь Поллард у нас и часа
не пробыл.
- Ты прав, - согласилась Джулия. - Мне сказал господь бог. А я привыкла его
слушаться. Потому что ослушников он наказывает - насылает на них стаи саранчи
или спалит волосы молнией. Послушай, Фрэнк такой несчастный, такой беззащитный.
Мне его жаль, понимаешь?
Закусив губу, Бобби пристально разглядывал жену.
Наконец он произнес:
- Видишь ли, нам так хорошо работается вместе, потому что мы друг друга
прекрасно дополняем. Что не дается мне, легко дается тебе, с чем не справляешься
ты, с тем легко справляюсь я. Мы во многом несхожи, но потому нас и тянет друг к
другу, как разные полюса магнита.
- К чему ты это?
- Вот и в работе у нас разные побуждения. Мне нравится помогать людям,
которые ни за что ни про что попадают в переплет. Люблю, когда добро
торжествует. Фразочка прямо как из комикса, но я от чистого сердца. А тобой
движет желание искоренять зло. Да нет, мне тоже приятно, когда какому-нибудь
мерзавцу дадут по шапке и заставят плакать горючими слезами. Но для меня это не
так важно, как для тебя. И ты тоже с радостью помогаешь невинным, попавшим в
беду, но у тебя это на втором плане, главное - кого-нибудь прищучить. Наверно,
так ты даешь выход своей ярости, которую вызвало убийство матери.
- Бобби, если мне вздумается разобраться в своих мыслях и чувствах, я буду
искать помощи в кабинете психоаналитика, а не в сортире.
Когда Джулии было двенадцать лет, ее мать оказалась в числе заложников,
захваченных преступниками при ограблении банка. Бандиты одурели от наркотиков и
не знали жалости. Из шести заложников в живых остался лишь один. Этим
счастливцем была не мать Джулии.
Бобби отвернулся к зеркалу, словно не решался взглянуть жене в глаза.
- Я веду вот к чему. Сейчас ты вдруг начинаешь рассуждать, как я. Это не к
добру. Ты нарушаешь равновесие. Так наш союз потеряет прочность, а ведь только
благодаря ей мы и держимся. Держимся и побеждаем. Тебе приглянулось это дело
потому, что оно такое увлекательное, есть над чем поломать голову. И еще тебе
жаль Фрэнка, ты хочешь ему помочь. А где же твоя обычная ярость? Почему она
молчит? Я тебе скажу почему. Ей не на кого выплеснуться. Злодеев-то нет. Правда,
Фрэнк уверяет, будто в ту ночь за ним кто-то гнался, но как знать, не
померещилось ли ему. В общем, злодея под рукой не оказалось, ярость молчала, и
пришлось мне самому и так и эдак тебя уламывать. И что же? Теперь ты меня
уламываешь! Что-то тут не так. Ни к чему хорошему это не приведет.
Джулия внимательно выслушала этот монолог, глядя в глаза мужа, отраженные в
зеркале, и заметила:
- Нет, не из-за этого ты беспокоишься.
- Чего ты?
- Ты же мне просто зубы заговариваешь. Что тебя тревожит?
Бобби сверлил глазами отражение жены, но она выдержала его взгляд.
- Ну расскажи, Бобби, - улыбнулась она. - У нас ведь нет друг от друга тайн.
Бобби в зеркале казался жалким подобием Бобби настоящего. Настоящий Бобби, ее
Бобби, - сильный, жизнерадостный, энергичный. Но из зеркала на нее смотрел
бледный, почти сломленный человек, осунувшийся от постоянной тревоги.
- Расскажи, - не отставала Джулия.
- Помнишь прошлый четверг? Утром мы проснулись. Дул "санта-ана". Мы занялись
любовью. Помнишь?
- Помню.
- Вот после этого.., у меня появилось странное, жуткое предчувствие, что я
потеряю тебя, что в этом ветре кроется какая-то сила, которая подбирается к
тебе.
- Ты мне говорил, когда мы сидели в "Оззи" и болтали о музыкальных автоматах.
Но буря кончилась, и никто меня не утащил. Вот она я - цела и невредима.
- В ту же ночь мне приснился страшный сон. Да так отчетливо, прямо как наяву.
Бобби рассказал Джулии про домик у океана, про музыкальный автомат на сыром
прибрежном песке, про громоподобный внутренний голос, твердивший:
"ИДЕТ БЕДА, ИДЕТ БЕДА!", про кислотное море, которое поглотило их обоих,
разъело плоть и утащило останки в пучину.
- У меня прямо сердце замерло. Ты себе не представляешь, до чего я все это
отчетливо видел. Это звучит глупо, но жизнь и то выглядит менее реальной, чем
этот сон. Проснулся, а сам дрожу как осиновый лист. Тебя я будить не стал. И
вообще, решил ничего тебе не рассказывать - зачем зря пугать? Кроме того..,
кроме того, бояться снов - это уж последнее дело: я же не дитя малое. Больше
этот кошмар не повторялся. Но с тех пор - и в пятницу, и в субботу, и вчера - на
меня нет-нет да и нападет тревога: а если с тобой и впрямь случится беда? И вот
сегодня Фрэнк сказал, что он попал в беду. И добавил: "Да еще в какую беду". Я
мигом вспомнил свой сон. Джулия, это дело наверняка грозит нам бедой, которую я
видел во сне. Ей-богу, не стоит нам за него браться, а?
Джулия не сводила глаз с Бобби в зеркале. Как бы его ободрить? Ну, поскольку
они поменялись ролями, ей надо действовать так, как стал бы действовать на ее
месте Бобби. Логика, доводы рассудка - это по ее части, а Бобби попытался бы
разогнать ее страх шутками и комплиментами.
Вместо прямого ответа Джулия сказала:
- Раз уж мы так разоткровенничались, позволь и мне поделиться своими
заботами. Знаешь, что у меня не идет из головы? Твоя привычка плюхаться на стол
на глазах у потенциальных клиентов. Если бы я садилась на стол - это еще куда ни
шло. Кое-кто из клиентов так бы и растаял. Особенно если я надену мини-юбку.
Ноги у меня красивые, это факт. Но ты-то юбок не носишь, ни мини, ни макси. И
потом, не с твоими конечностями обольщать клиентов.
- При чем тут стол?
- А при том, - Джулия отвернулась от зеркала и посмотрела на мужа в упор. -
Чтобы сэкономить средства, мы арендовали для агентства семь комнат вместо
восьми. Когда сотрудники разместились, оказалось, что нам с тобой достался один
кабинет на двоих. Ладно. Комната просторная, для двух столов места хватит. Но ты
объявляешь, что обойдешься без стола. Дескать, стол - это казенщина. Тебе нужна
только кушетка, чтобы было где растянуться, когда разговариваешь по телефону. Но
стоит в кабинете появиться клиенту - и ты вспрыгиваешь на мой стол.
- Джулия.. - Пластик на столе прочный, все выдержит. Но если ты и дальше
будешь его протирать, на столе рано или поздно появится вмятина от твоей
сиделки.
Не встретив в зеркале взгляда жены, Бобби, хочешь не хочешь, вынужден был
тоже повернуться к ней лицом.
- Ты слышала, что я тебе говорил про сон?
- Только ты пойми меня правильно, Бобби. Задница у тебя что надо, но иметь ее
отпечаток у себя на письменном столе мне, право же, не хочется. Туда будут
скатываться карандаши, забиваться пыль.
- Что ты несешь?!
- Поэтому ставлю тебя в известность, что я намерена подключить свой стол к
электросети и в случае необходимости врубать ток. Попробуй только еще раз
примоститься на моем столе - и узнаешь, каково приходится мухе, когда она
садится на оголенный провод.
- Вот шебутная! Чего это ты расходилась?
- Нервишки шалят. Давненько не наказывала всяких негодяев. Не на кого
выплеснуть злость.
- Эй, погоди, - догадался Бобби. - Да ты вовсе не шебутная.
- Разумеется.
- Это ты меня передразниваешь!
- Правильно, - Джулия поцеловала мужа в правую щеку и потрепала по левой. - А
теперь давай вернемся и скажем Фрэнку, что мы согласны.
Она распахнула дверь и вышла из туалета.
Бобби только рот раскрыл.
- Ну что ты будешь с ней делать? - пробормотал он и последовал за Джулией.
Тени жались по углам комнаты, как монахи по кельям, а янтарные отсветы трех
ламп чем-то напоминали Джулии таинственное мерцание выстроившихся рядком
церковных свечей.
На столе вокруг горстки красных камней по-прежнему разливалось багровое
сияние.
Дохлый жук, поджав лапки, по-прежнему лежал в своей банке.
- Клинт уже сообщил вам о порядке оплаты? - спросила Джулия Полларда.
- Да.
- Отлично. В качестве аванса нам понадобится десять тысяч на расходы.
За окном из разодранного брюха тучи сверкнула молния. Истерзанные небеса
наконец прорвало: по стеклу застучал холодный дождь.
Глава 26
Лилли проснулась три часа назад. Вот уже час, перенеся часть своего сознания
в тело ястреба, она летала в поднебесье, взмывала ввысь, подхваченная ветром,
камнем падала на добычу. Распахнутое небо было почти такой же реальностью для
нее, как и для ястреба, в тело которого вселился ее разум. Вместе с птицей она
скользила по воздушным потокам, с легкостью рассекала воздух между нависшими
серыми тучами и видневшейся далеко внизу землей.
Другая часть ее сознания пребывала вместе с телом в сумрачной спальне. Был
понедельник, день еще не погас, а днем сестры обычно спали, чтобы не тратить на
сон лучшее время суток - ночь. В их комнате на втором этаже стояла двухспальная
кровать. Сестры располагались на ней бок о бок, а чаще - обнявшись. Сейчас
Вербена лежала голая ничком, отвернувшись от сестры и прижавшись к ней
ягодицами, и сквозь сон что-то невнятно бормотала в подушку. Даже уносясь с
ястребом в небеса, Лилли чувствовала тепло, исходящее от сестры, и прикосновение
гладкой ее кожи, слышала ее мерное посапывание и сонное бормотание, вдыхала
явственный запах ее тела. Долетали до нее и другие запахи: запах пыли, затхлый
запах длинных, давно не стиранных простыней и, конечно, кошачий запах.
Но не только обонянием ощущала она присутствие кошек, которые разлеглись тут
же на кровати и на полу (одни спали, другие лениво вылизывали шерсть). Лилли
буквально жила их жизнью. Часть ее сознания обитала в бледном человеческом теле,
часть парила в небе с пернатым хищником, а часть переселилась в кошек. После
гибели бедняжки Саманты их осталось двадцать пять. В одно и то же время Лилли
воспринимала все вокруг посредством своего тела, чувствовала мир так, как
чувствует его ястреб, и вдобавок ей служили пятьдесят глаз, двадцать пять носов
и языков и сотня лап кошачьей стаи. Собственный запах она обоняла и своим носом,
и носами всех двадцати пяти кошек. Легкий душок мыла, оставшийся после вчерашней
ванны, слабый, щекочущий аромат лимонного шампуня, кисловатый залах, остающийся
после сна, доносящийся изо рта запах лука, сырых яиц и сырой печенки, которые
Лилли ела утром, прежде чем отправиться спать.
Нюх у кошек тоньше, чем у нее, и на них эти запахи действовали иначе, чем на
саму Лилли. Природное благоухание ее тела казалось им непривычным, но
небудоражащим, загадочным, но знакомым.
Кроме того, Лилли могла обонять, осязать, видеть и слышать через органы
чувств сестры. Она без труда перемещала свое сознание в тела животных и
возвращала в свое тело, но единственный человек, с которым у Лилли имелась такая
связь, это Вербена. Неразрывная связь установилась между близняшками с самого
рождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60