- Он убрал меч в ножны и скрестил руки на груди. - Сейчас же.
Тэннети подняла ружье и аккуратно прицелилась в баронову переносицу.
- Начнем с тебя, барон, - тихонько пробормотала она. - Так или иначе - а начнем мы с тебя.
Карловы солдаты последовали примеру Тэннети - и несколько сотен собравшихся во дворе человек склонились, как поле пшеницы под ветром.
- Очень хорошо. Встаньте, все вы.
Гаравар вытянулся по стойке «смирно».
- Примите мои извинения, ваше величество, - проговорил он. - Вы были правы, а я ошибался. Это получилось.
- Как обычно, - заметил Карл.
- Для тех, кому везет больше, чем положено людям, - немедленно парировал Гаравар и добавил: - Сир.
Но он улыбался. И это тоже было обычным. Карл улыбнулся в ответ, потом помрачнел и громко обратился к Арондэлю:
- Барон, я должен поговорить с вами наедине о взятых вами ранее на себя обязательствах - пока еще эти прежде взятые обязательства действительны.
Устроившись с кружкой горячего чая в кресле с высокой спинкой, барон обрел уверенность в себе.
Карл от чая отказался. Ему не хочется пить, сказал он.
На самом деле, поскольку рядом не было его жены - единственной целительницы, на которую он мог положиться, - чтобы проверить, есть или нет в еде яд, доверять угощениям Арондэля он не собирался.
Со своего шестка на крепостной стене Эллегон мог проверить разум барона, но ведь могло случиться так, что кто-то из Арондэлевых подвластных попытается отравить императора, не поставив барона в известность, на собственный страх и риск - а Карл не собирался переутомлять Эллегона, требуя от него рыться в мозгах всех обитателей замка для того лишь, чтобы Карл мог выпить чашечку чая.
- Чего я не понимаю, ваше величество, - проговорил барон, нервно прихлебывая чай, - так это необходимости всей этой… шумихи.
- Получил ли ты мое письмо, Арондэль?
- Да, сир, разумеется - ответ уже на пути в столицу.
- Ты обратил внимание, что я просил тебя прибыть туда - вчера?
- Ваше величество, как я написал в ответе, дела требуют моего присутствия здесь…
- Я хочу, чтобы мои бароны приезжали ко мне тогда, когда я их призываю.
Лучшего способа воспрепятствовать измене, чем настаивать, чтобы знать периодически наезжала в столицу, тем самым предавая себя на милость императора, Карл не знал.
- Возможно, твоя беда в том, барон, что ты думаешь обо мне как о своем князе.
- Кем вы и являетесь, по факту и по закону. Как и моим императором.
- А на самом деле я - узурпатор, барон; я не был рожден наследовать трон, но собираюсь продолжать править. И требовать себе повиновения. Усек? - спросил он по-английски и тут же вновь перешел на эрендра: - Ты понял?
- Конечно.
Карл кивнул:
- Хорошо. Официальное объяснение: тебя тревожила подготовка твоей стражи, и ты попросил меня их проверить - а я, в знак уважения к тебе и твоим людям, почтил тебя и их, устроив оную проверку лично. Согласен?
- Да, сир. - Арондэль даже не улыбнулся; он словно бы не заметил абсурдности происходящего. Карл только что прилюдно объявил, что замок Арондэль взбунтовался - и, несмотря на это, его владелец ничуть не возражал прикрыть дело историей, про которую все будут знать, что она - фальшивка.
«Думаю, ему просто не приходит в голову, что двенадцатилетний мальчуган может заметить, насколько баронова история прозрачней кисеи».
«Ты хочешь сказать, что импер… - пусть будет барон - голый?»
«Что-то в этом роде».
«Тогда, может быть, барон чувствует, что если двенадцатилетка объявит его голозадым, придет черед виселице?»
«Возможно и это».
- Ты уверен, что история приемлема, барон?
- Да, сир.
«Все это начинает напоминать диалоги Платона».
«Что ты имеешь в виду? Я пока что не вижу здесь мудрости».
«Да нет, я не о мудрости. Я не настолько самоуверен».
«А я и не о тебе. Так ты говорил?…»
«В „Диалогах“ Сократ всегда прав. Что бы он ни сказал, остальные знай твердят: „Конечно, Сократ“, „Это именно так, Сократ“, „Как верно, Сократ“.
- Так мы пришли к пониманию?
- Да, сир.
Очень хорошо, Сократ.
- Закон, как у нас говорят, есть закон, барон. - Карл одарил собеседника милостивой улыбкой. - Я не против, чтобы ты усомнился в моем праве на власть - один раз. Этот раз. Ясно?
- Да, сир.
Как мудро, Сократ.
«Он размышляет, что будет, если этой ночью ты исчезнешь».
Карл вздохнул. Как же они все-таки предсказуемы, эти бароны…
- М-м-м… Слышал я, у тебя трения с холтами? Я знаю, Арондэль был ими захвачен в войну.
Лицо Арондэля омрачилось. Холты были не такими милостивыми завоевателями, какими - под нажимом Карла Куллинана - стали бимцы; мужчин, женщин и детей заковывали в цепи и продавали Работорговой гильдии. За прошедшие с окончания войны девять лет кое-кто из проданных возвратился; большинство так и не вернулось.
И среди них - семья барона…
Думать о семье барона Карлу не хотелось.
- По нраву это тебе или нет, барон, сейчас все мы - часть одной империи. И бимские бароны вполне независимы; Фурнаэль управляет своим баронством, как считает нужным…
- Как считает нужным его мать.
Карл Куллинан вперил в барона долгий тяжелый взгляд.
- По-моему, говорил я.
- Простите, сир.
Признаю ошибку, Сократ.
- Так-то лучше. Как я говорил, с холтами нам приходится быть весьма строгими. Барону Нерахану, как и прочим холтунским баронам, не разрешено иметь даже небольшого собственного отряда солдат; все войска там - оккупационные.
- Как и должно быть.
- До нынешнего дня, барон. Нравится это тебе или нет, Нерахан и его люди - самые преданные из холтов; я вернул им оружие и переподчинил Нерахану оккупационные войска. И если я - лично - не остановлю их, армия под командованием Нерахана и Фурнаэля…
«И… хм… моим».
- … и Эллегона, которая уже сейчас марширует по Арондэлю, обложит замок осадой, проломит стены и не оставит от крепости камня на камне.
Это была ложь; никакая армия в Арондэль не входила. Но при необходимости могла войти - и быстро.
Арондэль побледнел. Он открыл было рот, молча пошевелил губами - и сжал их.
- Или, - продолжал Карл, поднимаясь, - ты и барон Нерахан, под общим руководством генерала Кевалуна, проведете первые совместные Холтун-Бимские маневры.
Это Карл планировал; но следующие его слова поразили его самого.
- Я намерен созвать объединенный совет баронов - и хотел бы прежде увидеть, что противники готовы действовать заодно.
Арондэль закусил губу, потом пожал плечами.
- Говори, Арондэль.
- Объединенный совет? Вы уверены, что это мудро?
- Не будь я уверен, я не созывал бы его, не так ли? Не тяни, барон. Пришло время выбора. Маневры - или стертый с лица земли замок?
«Он еле сдерживается».
«Удивил».
- Я выбираю второе, сир. - Арондэль произнес это так спокойно и вежливо, будто речь шла о выборе между кусками жаркого.
«Я выбрал второй свиток, Сократ». И все же Карл не мог не оценить умение Арондэля владеть собой: под прямой угрозой барон просто скрестил руки, не выказывая ни малейшего сожаления о призе, который посулил ему Карл.
Пора напомнить ему о призе. И о цене проигрыша. Но все по порядку.
- Очень хорошо, - проговорил Карл. - А теперь я хотел бы, чтобы вы оба - ты и Нерахан - уяснили себе одно: никаких стычек быть не должно. Никаких. Даже кулачных боев. - Карл поднялся и ловко отобрал у Арондэля кружку. - Не возражаешь? На вид чай хорош. - Он отхлебнул. Чуть более сладкий, чем сделал бы он, но куда лучше, чем чай, который он обычно пил в Бимстрене, хоть и не такой крепкий, как в Приюте.
Не говоря уж о кофе.
О кофе Карл вообще старался не вспоминать - даже про себя. Он не пил его ни разу за почти двадцать лет - хотя все еще ощущал вкус той воображаемой кружки, которой десять лет назад угостил его Арта Мирддин.
- Ясно, сир. - Арондэль спрятал понимающую улыбку. - Я с удовольствием попробовал бы иной вкус - если пожелаете.
- Ни к чему, Аррифеж. И теперь, когда мы снова друзья, можешь называть меня Карлом - наедине.
- Хорошо, Карл. - Арондэль встал и пошел налить себе другую кружку. - Ты говорил о маневрах?
- Не так уж давно вы с Нераханом воевали друг с другом, и я не настолько глуп, чтобы считать, будто твои и его люди могут поладить миром, - а потому прошу тебя убедиться, что все твои подвластные действительно поняли: не должно быть не только стычек, но даже вызовов, даже оскорблений. Если кто-то перейдет черту - он должен быть немедленно наказан; пригляди за этим сам, ладно?
Арондэль кивнул:
- Пригляжу, Карл.
- И еще кое-что. - Карл сделал последний глоток из Арондэлевой кружки и от души потянулся. - Не испытывай меня снова. Не давай мне оснований думать, что в Арондэле осталась хоть малая капля неверности. Не то я выдерну тебя из замка с корнем - и отдам его Нерахану.
Он отвернулся от барона и стоял, заставляя себя не напрягаться, пока не услышал приглушенное:
- Да, сир.
Отлично. Карл подверг выдержку Арондэля достаточным испытаниям.
- Нет. Пусть будет: «Да, Карл». Вспомни - мы ведь снова друзья.
- Да, Карл. Я все понял.
- И когда я в следующий раз пришлю за тобой?
- Я буду там, куда ты призовешь меня, когда ты меня туда призовешь, - или умру.
- Верно подмечено. - Карл одарил его долгим взглядом. - Очень верно.
Глава 2: РАНЕЕ
«Ваше предложение отвергнуто, гильдмастер Ирин. Я не вижу нужды в перемирии, поскольку мы уже нанесли вам поражение.
Приют и империя каждый в отдельности превосходят твою мерзкую банду торговцев людьми. Вместе - мы сильней и вас, и любых ваших союзников. Не будь оно так - вы давно уже уничтожили бы нас. Сейчас твоя гильдия не может вести дел ни в Биме, ни в Холтуне; твоих работорговцев едва терпят в Кхаре и Нифиэне; до меня доходили слухи и о нападениях на караваны в Скифорте, а также близ Ландейла и Эвенора. Придет время, и мы - будь уверен! - пресечем ваши морские набеги в Салкет и Мелавэй. Очень скоро вас начнут грабить у врат Пандатавэя.
А может быть - и внутри этих врат?
Мы намерены уничтожить вас. Пусть и не при моей жизни - но при жизни моего сына или внука. Вопрос лишь в том, когда и как вы падете, - а не в том, падете вы или нет».
Карл Куллинан.
Двумя годами ранее, в Пандатавэе: Армин и гильдмастер
«Карл Куллинан, - подумал Армин. - Я, кажется, уже и вздохнуть не могу без мысли о нем».
Он был зол на себя. Если б только в последний раз Армин оказался чуть посообразительней, а Куллинан - не так удачлив! Если б с тех пор большая часть гильдии не мешала ему!
- Мастера, братья и друзья! - Гильдмастер работорговцев Ирин медленно покачал крупной головой, его угольно-серые глаза вспыхнули. - В этом ядовитом послании скрыта печальная истина. - Он выдержал паузу - скорей для вящего эффекта, чем для чего-то еще. - И эта печальная истина, - продолжал он, - в том, что Карл Куллинан почти прав. Я повторяю: почти. - Он повернулся к Армину. - Вот почему, мастер Армин, на твое прошение о нападении на Куллинана совет вновь отвечает отказом.
- Но…
- Да. - Ирин постучал толстым пальцем по пергаментному свитку, потом принялся барабанить ногтями по изглаженному временем дубу столешницы, а остальная дюжина членов совета согласно закивала. - Ты оставишь Карла Куллинана в покое. Для блага гильдии.
- Для блага гильдии, - повторил Армин, стараясь, чтобы насмешка в его голосе не была слишком заметна. Здесь уважали спокойствие и сдержанность; показав норов, он лишь уронит себя в глазах остальных членов совета гильдии.
Отворотив изуродованную половину лица от собеседников, Армин откинулся в кресле, заставляя себя успокоиться. Гневом ничего не добьешься.
Не взорваться было трудно. Идиоты - даже через столько лет они ничего не поняли. Несмотря на грабителей, всего пару десятидневий назад перехвативших караван чуть ли не у самого Пандатавэя.
И несмотря на явную провокационность Куллинанова послания. Не поняли ничего.
«Что ж, - подумал Армин, - значит, я заставлю их понять».
- Мы должны убить Карла Куллинана, гильдмастер. Он слишком опасен.
- Он слишком опасен, - заметил Лициндил. - Именно об этом гильдмастер и говорил, Армин. - Из эльфийских мастеров присутствовал он один - и старался держать руку гильдмастера; он выступал на стороне Ирина вне зависимости от ситуации. - Он слишком опасен. Ты скрестил мечи с императором…
Армин едва не грохнул кулаком по столу - но вовремя удержался. Спокойствие, только спокойствие… Он поднес руку к глазам и принялся рассматривать, будто впервые видел.
- У этого пса, - негромко, почти шепотом проговорил он, - столько же прав на императорский титул, сколько у крестьянина-салка. - Мягким движением он опустил руки и сложил их на коленях, потом сбросил наполовину надвинутый капюшон, открыв взорам жуткую сторону своего лица.
Содрогнулся даже Ирин.
Армин не содрогался - после стольких лет он не содрогался, даже глядя в зеркало. Год за годом он заставлял себя всматриваться в то, что оставил от него Куллинан: сморщенные шрамы там, где пламя сожрало плоть и сглодало кости под ней; жалкий пенек, оставшийся от уха; подобные соломинкам рубцы на месте правой половины губ.
- Нет. - Ирин дважды сглотнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Тэннети подняла ружье и аккуратно прицелилась в баронову переносицу.
- Начнем с тебя, барон, - тихонько пробормотала она. - Так или иначе - а начнем мы с тебя.
Карловы солдаты последовали примеру Тэннети - и несколько сотен собравшихся во дворе человек склонились, как поле пшеницы под ветром.
- Очень хорошо. Встаньте, все вы.
Гаравар вытянулся по стойке «смирно».
- Примите мои извинения, ваше величество, - проговорил он. - Вы были правы, а я ошибался. Это получилось.
- Как обычно, - заметил Карл.
- Для тех, кому везет больше, чем положено людям, - немедленно парировал Гаравар и добавил: - Сир.
Но он улыбался. И это тоже было обычным. Карл улыбнулся в ответ, потом помрачнел и громко обратился к Арондэлю:
- Барон, я должен поговорить с вами наедине о взятых вами ранее на себя обязательствах - пока еще эти прежде взятые обязательства действительны.
Устроившись с кружкой горячего чая в кресле с высокой спинкой, барон обрел уверенность в себе.
Карл от чая отказался. Ему не хочется пить, сказал он.
На самом деле, поскольку рядом не было его жены - единственной целительницы, на которую он мог положиться, - чтобы проверить, есть или нет в еде яд, доверять угощениям Арондэля он не собирался.
Со своего шестка на крепостной стене Эллегон мог проверить разум барона, но ведь могло случиться так, что кто-то из Арондэлевых подвластных попытается отравить императора, не поставив барона в известность, на собственный страх и риск - а Карл не собирался переутомлять Эллегона, требуя от него рыться в мозгах всех обитателей замка для того лишь, чтобы Карл мог выпить чашечку чая.
- Чего я не понимаю, ваше величество, - проговорил барон, нервно прихлебывая чай, - так это необходимости всей этой… шумихи.
- Получил ли ты мое письмо, Арондэль?
- Да, сир, разумеется - ответ уже на пути в столицу.
- Ты обратил внимание, что я просил тебя прибыть туда - вчера?
- Ваше величество, как я написал в ответе, дела требуют моего присутствия здесь…
- Я хочу, чтобы мои бароны приезжали ко мне тогда, когда я их призываю.
Лучшего способа воспрепятствовать измене, чем настаивать, чтобы знать периодически наезжала в столицу, тем самым предавая себя на милость императора, Карл не знал.
- Возможно, твоя беда в том, барон, что ты думаешь обо мне как о своем князе.
- Кем вы и являетесь, по факту и по закону. Как и моим императором.
- А на самом деле я - узурпатор, барон; я не был рожден наследовать трон, но собираюсь продолжать править. И требовать себе повиновения. Усек? - спросил он по-английски и тут же вновь перешел на эрендра: - Ты понял?
- Конечно.
Карл кивнул:
- Хорошо. Официальное объяснение: тебя тревожила подготовка твоей стражи, и ты попросил меня их проверить - а я, в знак уважения к тебе и твоим людям, почтил тебя и их, устроив оную проверку лично. Согласен?
- Да, сир. - Арондэль даже не улыбнулся; он словно бы не заметил абсурдности происходящего. Карл только что прилюдно объявил, что замок Арондэль взбунтовался - и, несмотря на это, его владелец ничуть не возражал прикрыть дело историей, про которую все будут знать, что она - фальшивка.
«Думаю, ему просто не приходит в голову, что двенадцатилетний мальчуган может заметить, насколько баронова история прозрачней кисеи».
«Ты хочешь сказать, что импер… - пусть будет барон - голый?»
«Что-то в этом роде».
«Тогда, может быть, барон чувствует, что если двенадцатилетка объявит его голозадым, придет черед виселице?»
«Возможно и это».
- Ты уверен, что история приемлема, барон?
- Да, сир.
«Все это начинает напоминать диалоги Платона».
«Что ты имеешь в виду? Я пока что не вижу здесь мудрости».
«Да нет, я не о мудрости. Я не настолько самоуверен».
«А я и не о тебе. Так ты говорил?…»
«В „Диалогах“ Сократ всегда прав. Что бы он ни сказал, остальные знай твердят: „Конечно, Сократ“, „Это именно так, Сократ“, „Как верно, Сократ“.
- Так мы пришли к пониманию?
- Да, сир.
Очень хорошо, Сократ.
- Закон, как у нас говорят, есть закон, барон. - Карл одарил собеседника милостивой улыбкой. - Я не против, чтобы ты усомнился в моем праве на власть - один раз. Этот раз. Ясно?
- Да, сир.
Как мудро, Сократ.
«Он размышляет, что будет, если этой ночью ты исчезнешь».
Карл вздохнул. Как же они все-таки предсказуемы, эти бароны…
- М-м-м… Слышал я, у тебя трения с холтами? Я знаю, Арондэль был ими захвачен в войну.
Лицо Арондэля омрачилось. Холты были не такими милостивыми завоевателями, какими - под нажимом Карла Куллинана - стали бимцы; мужчин, женщин и детей заковывали в цепи и продавали Работорговой гильдии. За прошедшие с окончания войны девять лет кое-кто из проданных возвратился; большинство так и не вернулось.
И среди них - семья барона…
Думать о семье барона Карлу не хотелось.
- По нраву это тебе или нет, барон, сейчас все мы - часть одной империи. И бимские бароны вполне независимы; Фурнаэль управляет своим баронством, как считает нужным…
- Как считает нужным его мать.
Карл Куллинан вперил в барона долгий тяжелый взгляд.
- По-моему, говорил я.
- Простите, сир.
Признаю ошибку, Сократ.
- Так-то лучше. Как я говорил, с холтами нам приходится быть весьма строгими. Барону Нерахану, как и прочим холтунским баронам, не разрешено иметь даже небольшого собственного отряда солдат; все войска там - оккупационные.
- Как и должно быть.
- До нынешнего дня, барон. Нравится это тебе или нет, Нерахан и его люди - самые преданные из холтов; я вернул им оружие и переподчинил Нерахану оккупационные войска. И если я - лично - не остановлю их, армия под командованием Нерахана и Фурнаэля…
«И… хм… моим».
- … и Эллегона, которая уже сейчас марширует по Арондэлю, обложит замок осадой, проломит стены и не оставит от крепости камня на камне.
Это была ложь; никакая армия в Арондэль не входила. Но при необходимости могла войти - и быстро.
Арондэль побледнел. Он открыл было рот, молча пошевелил губами - и сжал их.
- Или, - продолжал Карл, поднимаясь, - ты и барон Нерахан, под общим руководством генерала Кевалуна, проведете первые совместные Холтун-Бимские маневры.
Это Карл планировал; но следующие его слова поразили его самого.
- Я намерен созвать объединенный совет баронов - и хотел бы прежде увидеть, что противники готовы действовать заодно.
Арондэль закусил губу, потом пожал плечами.
- Говори, Арондэль.
- Объединенный совет? Вы уверены, что это мудро?
- Не будь я уверен, я не созывал бы его, не так ли? Не тяни, барон. Пришло время выбора. Маневры - или стертый с лица земли замок?
«Он еле сдерживается».
«Удивил».
- Я выбираю второе, сир. - Арондэль произнес это так спокойно и вежливо, будто речь шла о выборе между кусками жаркого.
«Я выбрал второй свиток, Сократ». И все же Карл не мог не оценить умение Арондэля владеть собой: под прямой угрозой барон просто скрестил руки, не выказывая ни малейшего сожаления о призе, который посулил ему Карл.
Пора напомнить ему о призе. И о цене проигрыша. Но все по порядку.
- Очень хорошо, - проговорил Карл. - А теперь я хотел бы, чтобы вы оба - ты и Нерахан - уяснили себе одно: никаких стычек быть не должно. Никаких. Даже кулачных боев. - Карл поднялся и ловко отобрал у Арондэля кружку. - Не возражаешь? На вид чай хорош. - Он отхлебнул. Чуть более сладкий, чем сделал бы он, но куда лучше, чем чай, который он обычно пил в Бимстрене, хоть и не такой крепкий, как в Приюте.
Не говоря уж о кофе.
О кофе Карл вообще старался не вспоминать - даже про себя. Он не пил его ни разу за почти двадцать лет - хотя все еще ощущал вкус той воображаемой кружки, которой десять лет назад угостил его Арта Мирддин.
- Ясно, сир. - Арондэль спрятал понимающую улыбку. - Я с удовольствием попробовал бы иной вкус - если пожелаете.
- Ни к чему, Аррифеж. И теперь, когда мы снова друзья, можешь называть меня Карлом - наедине.
- Хорошо, Карл. - Арондэль встал и пошел налить себе другую кружку. - Ты говорил о маневрах?
- Не так уж давно вы с Нераханом воевали друг с другом, и я не настолько глуп, чтобы считать, будто твои и его люди могут поладить миром, - а потому прошу тебя убедиться, что все твои подвластные действительно поняли: не должно быть не только стычек, но даже вызовов, даже оскорблений. Если кто-то перейдет черту - он должен быть немедленно наказан; пригляди за этим сам, ладно?
Арондэль кивнул:
- Пригляжу, Карл.
- И еще кое-что. - Карл сделал последний глоток из Арондэлевой кружки и от души потянулся. - Не испытывай меня снова. Не давай мне оснований думать, что в Арондэле осталась хоть малая капля неверности. Не то я выдерну тебя из замка с корнем - и отдам его Нерахану.
Он отвернулся от барона и стоял, заставляя себя не напрягаться, пока не услышал приглушенное:
- Да, сир.
Отлично. Карл подверг выдержку Арондэля достаточным испытаниям.
- Нет. Пусть будет: «Да, Карл». Вспомни - мы ведь снова друзья.
- Да, Карл. Я все понял.
- И когда я в следующий раз пришлю за тобой?
- Я буду там, куда ты призовешь меня, когда ты меня туда призовешь, - или умру.
- Верно подмечено. - Карл одарил его долгим взглядом. - Очень верно.
Глава 2: РАНЕЕ
«Ваше предложение отвергнуто, гильдмастер Ирин. Я не вижу нужды в перемирии, поскольку мы уже нанесли вам поражение.
Приют и империя каждый в отдельности превосходят твою мерзкую банду торговцев людьми. Вместе - мы сильней и вас, и любых ваших союзников. Не будь оно так - вы давно уже уничтожили бы нас. Сейчас твоя гильдия не может вести дел ни в Биме, ни в Холтуне; твоих работорговцев едва терпят в Кхаре и Нифиэне; до меня доходили слухи и о нападениях на караваны в Скифорте, а также близ Ландейла и Эвенора. Придет время, и мы - будь уверен! - пресечем ваши морские набеги в Салкет и Мелавэй. Очень скоро вас начнут грабить у врат Пандатавэя.
А может быть - и внутри этих врат?
Мы намерены уничтожить вас. Пусть и не при моей жизни - но при жизни моего сына или внука. Вопрос лишь в том, когда и как вы падете, - а не в том, падете вы или нет».
Карл Куллинан.
Двумя годами ранее, в Пандатавэе: Армин и гильдмастер
«Карл Куллинан, - подумал Армин. - Я, кажется, уже и вздохнуть не могу без мысли о нем».
Он был зол на себя. Если б только в последний раз Армин оказался чуть посообразительней, а Куллинан - не так удачлив! Если б с тех пор большая часть гильдии не мешала ему!
- Мастера, братья и друзья! - Гильдмастер работорговцев Ирин медленно покачал крупной головой, его угольно-серые глаза вспыхнули. - В этом ядовитом послании скрыта печальная истина. - Он выдержал паузу - скорей для вящего эффекта, чем для чего-то еще. - И эта печальная истина, - продолжал он, - в том, что Карл Куллинан почти прав. Я повторяю: почти. - Он повернулся к Армину. - Вот почему, мастер Армин, на твое прошение о нападении на Куллинана совет вновь отвечает отказом.
- Но…
- Да. - Ирин постучал толстым пальцем по пергаментному свитку, потом принялся барабанить ногтями по изглаженному временем дубу столешницы, а остальная дюжина членов совета согласно закивала. - Ты оставишь Карла Куллинана в покое. Для блага гильдии.
- Для блага гильдии, - повторил Армин, стараясь, чтобы насмешка в его голосе не была слишком заметна. Здесь уважали спокойствие и сдержанность; показав норов, он лишь уронит себя в глазах остальных членов совета гильдии.
Отворотив изуродованную половину лица от собеседников, Армин откинулся в кресле, заставляя себя успокоиться. Гневом ничего не добьешься.
Не взорваться было трудно. Идиоты - даже через столько лет они ничего не поняли. Несмотря на грабителей, всего пару десятидневий назад перехвативших караван чуть ли не у самого Пандатавэя.
И несмотря на явную провокационность Куллинанова послания. Не поняли ничего.
«Что ж, - подумал Армин, - значит, я заставлю их понять».
- Мы должны убить Карла Куллинана, гильдмастер. Он слишком опасен.
- Он слишком опасен, - заметил Лициндил. - Именно об этом гильдмастер и говорил, Армин. - Из эльфийских мастеров присутствовал он один - и старался держать руку гильдмастера; он выступал на стороне Ирина вне зависимости от ситуации. - Он слишком опасен. Ты скрестил мечи с императором…
Армин едва не грохнул кулаком по столу - но вовремя удержался. Спокойствие, только спокойствие… Он поднес руку к глазам и принялся рассматривать, будто впервые видел.
- У этого пса, - негромко, почти шепотом проговорил он, - столько же прав на императорский титул, сколько у крестьянина-салка. - Мягким движением он опустил руки и сложил их на коленях, потом сбросил наполовину надвинутый капюшон, открыв взорам жуткую сторону своего лица.
Содрогнулся даже Ирин.
Армин не содрогался - после стольких лет он не содрогался, даже глядя в зеркало. Год за годом он заставлял себя всматриваться в то, что оставил от него Куллинан: сморщенные шрамы там, где пламя сожрало плоть и сглодало кости под ней; жалкий пенек, оставшийся от уха; подобные соломинкам рубцы на месте правой половины губ.
- Нет. - Ирин дважды сглотнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35