Нет, мы не репетировали: мы были таинственные незнакомцы, гости
генерал-губернатора и его супруги, так что все взгляды были сосредоточены
на пас. Горничные вбежали по лестнице и поспешно приняли из наших рук
верхнюю одежду наших дам.
Перед отправлением на ужин я высказал было сомнение в уместности их
появления на приеме в верхней одежде. Шельма ответила: "Это абсолютно
уместно, Зебби - потому что стиль задаю я. Я уже задавала его сегодня днем
и буду делать это до самого отъезда". Я смолк: Шельма как никто другой
умеет держаться с превосходством, у нее на это безошибочный инстинкт.
Упоминал ли я о том, как Шельма и Дити были одеты на Шельминой
вечеринке? Они почти и не были одеты. Стоило бы натыкать в том зале
подслушивающих жучков, чтобы записать возгласы и вздохи изумления,
раздавшиеся, когда мы с Джейком распаковали наши призы.
Перед этим их видели за чаем, одна была в тренировочном костюме,
другая в наряде, который выглядел как благотворительный дар Армии
Спасения, обе без косметики. Перед чаем мы успели побыть в наших комнатах
совсем недолго - только для того чтобы наскоро помыться.
Но зато теперь! Шельма сделала прическу Дити, Дити сделала Шельме;
Шельма накрасила обеих, не жался губной помады, которой Дити пользуется не
часто. Я поинтересовался, известно ли Шельме происхождение и назначение
губной помады. Она ответила: "Конечно, известно, Зебби. Не мешай". И вновь
пустилась наводить на Дити красоту. Дити действительно красива, но не
знает об этом, ибо ее лицо отличается той простодушной правильностью черт,
которую так любил Пракситель.
Наложив на Дити чересчур много помады, Шельма стерла лишнюю, затем
занялась шеей и грудью, так что косметика терялась под платьем. А это
означало, что обработано было весьма обширное пространство, поскольку при
создании этого платья сэкономили на его верхней части, чтобы сделать
длинный, до полу подол. Сосочков, конечно, не видно - то есть я хочу
сказать, они не обнажены: сквозь материю-то их обычно как раз видно, когда
Дити в хорошем настроении - потому что она держится прямо. Мать говорила
ей: "Дити, если женщина высокого роста, то делать с этим нужно вот что:
держись так, чтобы выглядеть еще по крайней мере на три сантиметра выше".
Дити всегда верила матери: стоя, она тянется во весь рост, сидя,
держит спину прямо. Никогда ни к чему не прислоняется и не облокачивается.
Платье ей точно по росту, до полусантиметра. Не знаю, из какого оно
материала, но цвет его - того оттенка зеленого, который лучше всего
смотрится с ее белокурыми волосами. Платье, рост, длинные ноги, широкие
плечи, талия на два номера меньше, грудь на два номера больше - пожалуй,
ее взяли бы в шоу статисткой.
Когда Шельма закончила обработку Дити, то ощущение было такое, будто
она вовсе и не накрашена - но я-то знал, что она выглядит совсем не так,
как до этого. Шельма подобрала ей и украшения - немного: вообще-то у Дити
были с собой все ее драгоценности, и собственные, и оставшиеся после
матери. Шельма остановилась на ожерелье из жемчуга и изумрудов с
соответствующей заколкой и кольцом.
Сама же Шельма, даром что была вдвое старше и вполовину миниатюрнее
моей возлюбленной, в украшениях сдержанность предпочла не соблюдать.
Правда, центральный бриллиант ее ожерелья был все-таки меньше "Звезды
Африки".
Но у нес было еще много других бриллиантов - там и сям.
До сих пор не могу понять одной вещи. Шельма обделена молочными
железами. Я знаю, что на ней не было накладок: я зашел в комнату завязать
галстук как раз в тот момент, когда Дити надевала на нее платье. На ней
вообще не было ни лифчика, ни прочего нижнего белья. Но когда платье
застегнули, у Шельмы обнаружились груди - маленькие, но для ее фигурки
вполне приличные. Вы думаете, накладки были в самом платье? Нс-а. Я потом
нашел случай проверить.
Может быть, поэтому некоторые кутюрье и назначают бешеные цены?
И все же... лучше всего наш капитан выглядит голышом.
В общем, мы с Джейком открыли эти наряды взорам всех присутствующих и
дали жителям британской колонии - мужского пола, женского и всем остальным
- тему для разговоров на многие месяцы.
Не стану утверждать, что английские леди были в восторге. Мужчины-то
их потянулись к нашим красавицам, как железные опилки к магниту. Но Бетти
- леди Герберт - это сама приветливость. Она бросилась к нам (весь прочий
зал расступался у нее на дороге), подошла вплотную, не сводя глаз с наших
дам, и с восторгом ребенка на рождественской елке воскликнула:
- Ой, какие вы красивые!
И захлопала в ладоши.
Голос ее прозвучал в полной тишине. Затем разговоры возобновились.
Леди Герберт подхватила обеих дам и повела по залу, представляя гостям.
Вслед за ней устремился бригадир Херд-Джоунз, он взял на себя нас с
Джейком и позаботился о том, чтобы мы познакомились с теми, кого не было
за чаем.
Незадолго до начала ужина один полковник спросил меня:
- Послушайте, неужели эта миниатюрная красавица действительно
командует вашим кораблем?
- Действительно командует. Она лучший из командиров, под чьим началом
мне приходилось служить.
- О-о! Потрясающе. Невероятно. А та высокая блондинка - ее
представили просто как миссис Картер, - она член экипажа, да?
- Да, - подтвердил я. - Астронавигатор и заместитель командира.
Доктор Д.Т.Берроуз-Картер, моя жена.
- О! Поздравляю вас, сэр.
- Благодарю.
- Скажите, Картер, могу я спросить: почему дамы занимают командные
должности, а вы и доктор Берроуз находитесь у них в подчинении? Или я
вмешиваюсь не в свое дело?
- Ни в коей мере, полковник. Каждый из нас делает то, что у него
лучше всего получается. Миссис Берроуз не только превосходный командир,
она еще и превосходный кок. Вообще-то мы готовим по очереди, но я с
удовольствием иду в судомойки, когда наш капитан берет на себя обязанности
кока.
- Что вы говорите! А не нужен вам уланский полковник, подумывающий об
отставке? Из меня вышла бы изумительная судомойка.

Ужин оказался выше всяких похвал (шеф-поваром был ирландец,
осужденный за убийство), а леди Герберт была несказанно обаятельна, хотя и
пила весь вечер, так что под конец ее речь сделалась несколько невнятной.
Но о чем бы она ни спрашивала, ответ годился любой - лишь бы любезный.
Джейк совершенно очаровал ее - он это умеет, когда захочет, - и она не
переставала смеяться.
Омрачил эту идиллию только один эпизод. Леди Герберт начала
неожиданно падать, появились медсестры и увели ее. Как надлежало нам вести
себя в подобной ситуации?
Я поглядел на Хильду и губернатора; они этого как будто и не
заметили. Я взглянул на Херд-Джоунза; бригадир этого явно не видел. Но
Скриппи видит все. Следовательно, этого "не видел" никто из членов
колонии.
Кто-то другой пригласил за собой дам, в то время как джентльмены
остались насладиться портвейном и сигарами. Ко мне подошел Херд-Джоунз. Он
негромко сказал:
- Ваш капитан просила передать вам, что губернатор приглашает вас
через некоторое время зайти к нему в кабинет.
Я отведал портвейна, раскурил сигару (я не курю, но делаю вид из
вежливости), и вскоре бригадир, встретившись со мной взглядом, произнес:
"Пойдемте". Берти исчез, оставив вместо себя подставной персонаж, который
всех смешил, - того самого уланского полковника.
Когда вошли Джейк и я, Дити и Хильда были уже том в компании крупного
мужчины, выше меня ростом и значительно полнее - генерал-майора Морсби,
начальника штаба. Берти пригласил нас сесть:
- Спасибо, что пришли, джентльмены. Мы разрабатываем расписание на
завтра, и ваш капитан хочет, чтобы вы присутствовали.
Губернатор повернулся и пододвинул поближе стоявший у него за спиной
глобус Марса.
- Капитан, я отметил здесь места, в которых мы вчера побывали,
надеюсь, что правильно.
- Дити, проверь, пожалуйста, - распорядилась Шельма.
Моя милая осмотрела глобус.
- Русские поселения тянутся почти на сто пятьдесят километров
восточнее показанной здесь границы - это девяносто одна английская миля,
семьдесят девять морских. Примерно два с половиной градуса.
- Не может быть! - побагровел грузный генерал-майор.
Дити пожала плечами:
- Возможно, даже дальше. Мы обследовали лишь отдельные точки.
- Генерал Морсби, - сказал Джейк, - вы уж лучше поверьте.
- Это единственное расхождение, доктор Дити? - вмешался Берти.
- Есть еще одно. Но я хотела бы кое о чем спросить. Найдется у вас
фломастер? Или стеклограф?
Фломастер нашелся. Дити нанесла на глобус три "бинго", образовавшие
равносторонний треугольник, причем все три находились на довольно большом
расстоянии от обеих зон.
- Что это за точки, сэр? Вот эта - село, эти две - большие фермы. Но
мы не смогли определить их национальную принадлежность.
Берти посмотрел на нанесенные ею точки.
- Это не наши. Морсби, как давно мы обследовали эту территорию?
- Там нет русских! Она делает это по памяти. Она ошиблась.
- Морсби, - сказал я, - готов заключить с вами пари, что пометки,
сделанные моей женой, отстоят от истинных точек не более чем на два
километра. Сколько вы готовы поставить? Сколько у вас тут стоит фунт в
золоте?
- Прошу вас, джентльмены, - вмешался Берти, - пари в другой раз. В
чем состоит второе расхождение, астронавигатор Дити?
- Место нашей первой посадки. Где мы не поладили с русскими. Ваша
память подвела вас на много градусов. На самом деле это вот здесь.
- Морсби?
- Губернатор, это невозможно. Либо они там не приземлялись, либо у
них были неприятности с русскими где-то в другом месте.
Дити пожала плечами:
- Губернатор, я не собираюсь с вами спорить. Мы прибыли на место
нашей первой посадки позавчера, сразу, после восхода солнца, по местному
времени Виндзор-Сити это было в четырнадцать ноль-шесть. Вы видели остов
того орнитоптера сегодня. Какое там было местное время, если судить по
длине теней и положению солнца, и что это говорит вам о долготе того места
по отношению к Виндзор-Сити? Один градус долготы - это четыре минуты
разницы в местном времени, а приняв одну угловую минуту за один километр,
можно найти это расстояние на глобусе. Погрешность будет меньше, чем ваша
собственная ошибка в определении местного времени.
- Астронавигатор, я не очень силен в таких расчетах. Но когда мы
увидели сожженный орнитоптер, было около восьми тридцати утра.
- Правильно, губернатор. Давайте отложим это в километрах и
посмотрим, далеко ли окажется моя отметка.
- Но на этом глобусе масштаб в милях! - возразил Морсби.
Дити взглянула на Берти с полуулыбкой, как бы говоря ему без слов:
"Это у вас такие подчиненные, Берти. Я ни при чем".
Берти раздраженно буркнул:
- Вы что, Морсби, никогда не работали с французскими картами?
Я не так терпим, как Дити:
- Умножьте на одну целую шестьсот девять тысячных.
- Спасибо, но будем считать, что астронавигатор права. Морсби,
рекогносцировка охватит два региона. Капитан, сколько точек можно
обследовать за час?
- Минуточку! - вмешалась капитан Шельма. - Что имеется в виду: та
прогулка, которую я обещала бригадиру Херд-Джоунзу?
- Виноват, мадам. Разве это не очевидно?
- Нет, я думала, что вы рассказываете генералу Морсби о том, что вы
сегодня видели. А где бригадир? Я хотела бы условиться с ним о времени.
Ответил Морсби:
- Мадам, обстоятельства изменились. Я поеду вместо него.
Шельма взглянула на Морсби так, как будто он был куском бифштекса,
который она намеревалась с возмущенном отвергнуть.
- Губернатор, я что-то не припомню, чтобы я обещала прогулку на
корабле этому человеку. Бригадир также не говорил мне, что он не поедет.
- Морсби, вы разве не говорили с Херд-Джоунзом?
- Разумеется, говорил, сэр. Мне не хотелось вам об этом докладывать,
но он отнесся к делу без достаточного понимания. Пришлось напомнить ему,
что есть такая вещь, как старшинство по званию и должности.
Я оглянулся в поисках укрытия. Но Шельма, вопреки ожиданию, не
взорвалась. Она кротко сказала:
- Такая вещь безусловно есть, генерал-майор Морсби. Я выше вас по
должности. Я командир корабля, а вы нет.
Она снова повернулась к Берти:
- Губернатор, я могла бы предложить прогулку и другим лицам - после
того как выполню обещание, данное бригадиру. Но этого человека я не
повезу. Он слишком толст.
- Что?! Я вешу всего семнадцать стонов [стон (стоун) - английская
мера веса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99