— Или он говорит лишь то, что дозволено, — предположил Джилл.
— Ты так думаешь? — взглянул на него Тарнболл.
— А ты помнишь, сколько всего пришлось скрывать определенным службам после нашего маленького приключения в Шотландии? Ведь по первому Дому Дверей собирались шарахнуть атомной бомбой!
— А после объявили, что производились военные маневры, — потер подбородок Тарнболл. — Сценарий атомной войны; эвакуация в массовых масштабах, но не из крупного города, а из сельского захолустья Шотландии.
Местному населению выдали в порядке компенсации немного наличных, что, конечно же, всегда сработает:
— и на этом все и кончилось. Помню ли я? Еще как помню!
Черт, я же вел себя как дурак, там, на склоне той горы, крича, как сумасшедший, в их камеры, пока они не остановили обратный отсчет!
— Но правительство-то, конечно, знало правду, — кивнул Джилл. — Все мировые правительства знали правду, и все скрывали. О, они умеют это делать: скрывать то, что нам вредно знать! Паника, массовая истерия — всех подобных осложнений удалось избежать. Да, это так. Но с тех пор я лично всегда ощущал где-то пару глаз, приглядывающих за мной.
— Так вот в чем дело? — охнула Анжела. — Спенсер, мы все это время находились под колпаком?
— Поставь себя на их место, — пожал плечами он. — Мы побывали в Доме Дверей и были единственными людьми, которые гостили там. К тому же мы путешествовали там достаточно долго. Мы оказались похищены неким пришельцем, или пришельцами. А что, по-твоему, Анжела, делает правительство, когда солдаты попадают в руки какой-то иностранной державы? В первую очередь, их проверяют: не промыли ли им мозги, не перешли ли они на другую сторону. Но фоны не просто какая-то иностранная держава, они — сверхдержава, плюс с иной планеты.
Конечно же, за нами следили, и очень внимательно. Наш первоначальный «разбор полетов»... ну, он был всего лишь первоначальным. Но все те бесконечные месяцы проверок являлись только началом. И, по словам этого... этого лакея из министерства обороны, Уэйта, они лишь совсем недавно поставили на нас наконец печать «неопасный» и освободили от опеки, то есть, если ему можно верить!
— А теперь, как гром среди ясного неба, это новое дело, — хмыкнул Тарнболл. — Дело, показывающее все происшедшее тогда в ином свете. «Кому позвонить? Охотникам за жуками!».
Лицо Джилла мрачнело все больше и больше.
— А вы заметили, что журналисты пока еще не связали с последними событиями наш Замок? А может, и связали, да им заткнули рты? Ведь так всегда: что бы ни случилось — Бермудский треугольник, зеленые человечки в пригородах Москвы, пропавшая без вести эскадрилья истребителей или летающие тарелки в Нью-Мексико — всегда тот же сценарий! Главное — не подымать шума!
Сообщай людям как можно меньше, а еще лучше — вообще ничего не говори. Во всяком случае, пока узнаешь мнение специалистов. А если оно не очень-то тебе по душе — продолжай и дальше хранить молчание.
— Хорошо, но нам-то сейчас что делать?! — поинтересовалась Анжела, и мужчины почувствовали в ее голосе сдерживаемую ярость. Откликнуться на призыв? Подписаться на еще одну дозу Бог-знает-чего и снова пройти через все это?
— Да, нам предлагается снова быть героями, — согласился Джилл. А затем нахмурился:
— Но почему это ты говоришь о «нас»? Мы с Джеком — это одно дело, такая уж у нас работа. Но...
— Никаких «но»! — отрубила Анжела. — Когда речь идет о Доме Дверей, Спенсер Джилл, или даже о Домах Дверей — одних я вас никуда не отпущу!
— Прекратить огонь, — коротко скомандовал Тарнболл. — Гляньте-ка на это.
Экран дал новую картинку, и Дэн Ладука говорил:
— ..Вот мы с вами и на борту «Осло Стар», и я передаю слово нашему европейскому корреспонденту Стиву Ричардсу. Стив, вы меня слышите? Вы в эфире. Что у вас есть для наших зрителей?
— Мы тебя слышим, Дэн, — с лондонским акцентом ответил высокий, тепло одетый мужчина в наушниках и с микрофоном. Он стоял прямо перед тарелкой спутниковой связи. — Что касается того, что мы вам покажем... придется вам самим судить. Рядом со мной находится старший помощник капитана, поэтому, пока связь работает прилично, я передаю слово ему.
— Очень хорошо, — сказал Ладука и добавил:
— А я на пару минут исчезаю, ребята.
Угловое окошечко диктора мигнуло и пропало.
А на экране Стив Ричардс, легко держась одной рукой за поручни корабля, другой поманил к себе кого-то за кадром. Но старпом не торопился показываться, и журналист продолжил:
— Ну, надо признаться, и скоро вы сами в этом убедитесь, это совсем не то, чего вы ожидали. О, айсберг-то будет... — Камера развернулась на девяносто градусов, и зрители могли лицезреть часть левого борта судна, а за ним, ярдах так в восьмидесяти от кормы, — возвышался могучий голубой клин зубчатого ледяного утеса. — Но вот воды вы не увидите. — И при этих словах камера наклонилась вниз, фокусируясь на том, чему полагалось быть поверхностью океана... но что не было ею.
Тут же последовало разъяснение:
— Это водоросли! — заявил Стив Ричардс. — Морские водоросли. Но необычные, таких мы никогда раньше не встречали. Гигантский плот из водорослей, который представляется нам почти столь же завораживающим, как и сам айсберг. А сейчас перед вами выступит старший помощник, мистер Харальд Кристиан, и поделится своей точкой зрения на происходящее. Что вы об этом думаете, Харальд?
Водоросли росли очень густо — но это еще мягко сказано. Настолько густо, что было трудно заметить сквозь них хоть какие-то признаки океана. С виду они походили на гибрид гигантской бурой водоросли и фукуса, разросшийся до непропорционально огромных масштабов.
Мальчишкой Джилл, бывало, любил «пострелять» фукусом, когда проводил каникулы у моря. У этого типа водорослей плоские коричневые ласты окружены каймой и" вспученных, громко лопающихся пузырей. Но тогда, в детстве, Джилл мог «выстрелить» таким пузырем, просто сжав его двумя пальцами, здесь же ему потребовалось бы топтать их ногами. Более того, эти растения двигались: они перемещались волнообразно и, казалось, совершенно самостоятельно, как живые; слепо рыщущие усики постукивали о борт корабля, отскакивали и погружались в воду, а на их место приходили другие.
Конечно, этот эффект «оживших водорослей» объяснялся просто волнением океана под ними, и все же картина представлялась Джиллу фантастической. Этот таинственный плот ассоциировался у него с колышущимися джунглями, неизвестно чьей волей попавшими в воду. А может, это были инопланетные джунгли?
— Плевать, что там думает об этом старпом, — хмыкнул Тарнболл, тоже завороженный зрелищем. — Что думаешь об этом ты. Спенсер?
Озадаченный, пока еще не готовый высказывать какие-то предположения, Джилл мог лишь покачать головой:
— Давай все же послушаем мнение мистера Кристиана, если он, конечно, еще не взбунтовался и действительно появится перед нами.
Это была неуклюжая попытка пошутить, и остальные никак на нее не отреагировали, тем более что камера все еще показывала колышущуюся «живую» массу. Через пару секунд на экране вновь показалась палуба «Осло Стар», а на ней старпом собственной персоной. Харальд Кристиан представлял собой утрированный, даже карикатурный тип норвежского моряка: в комплект входили и шкиперская бородка, и полная оснастка на случай штормовой погоды. Стив Ричардс прикрепил крошечный микрофон на шейный ремешок зюйдвестки старшего помощника и встал рядом, выглядя карликом рядом с возвышающимся над ним могучим потомком викингов.
Но на этом шарж не заканчивался, поскольку, хотя Кристиан и говорил на английском (весьма посредственном), но речь его наполнял ритм его отечества, огонь и сила бесстрашных суровых предков. И голос его, как и лицо, был таким же каменным и прямым, как фьорд:
— Эта водоросли, — крякнул он. — Вонючие водоросли. Мы видеть раньше, но не такой. Эта как саргассы, понимаете? Но саргассы — легенда, и они на юге, в теплых морях, между Азорскими и Гебридскими островами.
— Саргассы? — Ричардс поднял взгляд на загорелое, обветренное лицо Кристиана:
— Саргассово море? Море водорослей? Вы думаете, что часть Саргассова моря занесло на север? Вы именно это хотите сказать?
— Xa! — фыркнул старпом и засмеялся. Но смех его показался Джиллу очень напряженным. — Нет, я, ей Богу, такого не говорил. Саргассово море — это легенда, но вот эта дрянь — настоящая. Не могу сказать, откуда она взяться. Может, какой-то арктический вид растений оторвало вместе с айсбергом, и они растут как бешеные, когда айсберг попадает в более теплые воды. Но «Осло Стар» — ледокол. С водорослями поделать не может ничего. Мы теперь уходить домой.
— А айсберг? — не отставал Ричардс. — Вы измерили его? Вам известно, насколько он большой?
— О, он большой! — усмехнулся Кристиан. — Но «Осло Стар» — ледокол, а не корабль-камикадзе!
— В смысле?
— Мы спроектированы с расчетом раскалывать лед толщиной в несколько дюймов, даже футов, — объяснил старпом. — Но у этого айсберга двадцать-двадцать пять футов над водой и, возможно, сто двадцать под ней! А теперь просто подумайте. По льду полуторадюймовой толщины можно на машине ехать, верно? И я слышал, как вы говорили насчет бомбежки. Ей Богу, это должна быть та еще бомба, ежели вы хотите попробовать расколоть эту махину! А вообще, команда считает, что он неподвижен. Если его оставить в покое, он растает.
— А водоросли тоже исчезнут?
Кристиан нахмурился.
— Эти вонючие водоросли... по-моему, они плывут... э-э... дрейфуют на юг. А если мы слишком долго торчать здесь, то водоросли накапливаться, слой делайся слишком глубокий, портить дело. Они все равно как... как липучая бумага для ловли мух, верно? А «Осло Стар» — ледокол, а не муха. Поэтому мы уходить домой. — Его внимание привлекло что-то за кадром. Он махнул рукой, что-то приказал по-норвежски и убрался прежде, чем Ричардс смог задать ему следующий вопрос.
— На этом, похоже, и все с «Осло Стар», — извиняясь, пожал плечами корреспондент, когда в углу экрана снова появилось окошко Дэна Ладуки. — Очевидно, у экипажа много дел, много забот.
— Спасибо, Стив, — поблагодарил Ладука. — Мы знаем, что ты и твоя группа будете оставаться на борту, пока вас не смогут забрать вертолетом. Возможно, мы еще свяжемся с вами позже. Но пока мы расстанемся, и напоследок — последний кадр с видом айсберга, идет?
Когда Ричардс помахал на прощанье рукой, камера любезно вернулась к показу загадочных ледяных утесов, отвесно подымающихся из одеяла колышущихся водорослей, и дала панораму туманных далей океана.
Но, похоже, что оператора тоже намного больше интересовали водоросли. Поэтому для финального кадра он выбрал вид за кормой, где сквозь коричнево-зеленый плот пролегала взбаламученная дорожка. Но вместо обычного, покрытого пеной канала, поверхность имела строение кипящей грязи. А водоросли, все-таки до странности «живые», почти сразу же смыкались в кильватере. Всего в сорока-пятидесяти ярдах за кормой «Осло Стар» не наблюдалось уже никаких свидетельств, что этот «плот» вообще потревожили...
Затем экран снова заполнила студия с Дэном Ладукой, и пошли остальные новости. Некоторое время все молчали, наконец, Тарнболл начал:
— Итак?..
— Все страньше и страньше, — ответил, задумчиво качая головой, Джилл.
— А твое машинное чутье? — продолжал нажимать на него агент. — Ты хоть что-нибудь уловил?
Тут встряла Анжела:
— Оно так не действует, Джек. Спенсер ничего не чувствует по картинкам, даже по «живым» картинкам. И, в любом случае, разве мы и так уже не в курсе, что это штучки Дома Дверей?
— Мне просто хочется узнать, сложилось ли у Спенсера хоть какое-то мнение об истоках ситуации, вот и все, — уведомил ее Тарнболл. — Например, поскольку это наверняка фоны, то почему они вернулись?
Лицо Джилла, когда он пристально поглядел на них обоих, было мрачнее, чем когда-либо. Он задержал взгляд на Анжеле, и между ними произошло нечто вроде беседы без слов. Затем, когда они пришли к молчаливой договоренности, то оба посмотрели на Тарнболла.
— Джек, — произнес наконец Джилл. — Ты кое-чего не знаешь. Пока ты там, на склонах горы, пытался убедить военных не взрывать нас всех к чертовой матери...
— Вам с Анжелой выпала аудиенция с Верховным фоном, я это знаю, — кивнул Тарнболл. — Он сказал вам: ладно, вы выиграли дело. Сит получит свое, а вас и ваш мир оставят в покое.
— Оставят в покое фоны, — уточнил Джилл, подчеркивая последнее слово. — Но он также поведал нам кое-что, о чем мы никогда не упоминали в докладах.
— О чем вы никогда?.. — нахмурился Тарнболл. — Но почему?
— По той же причине, по какой правительства всего мира никогда не обнародовали всех фактов о Доме Дверей, — ответил Джилл. — Это было нечто... ну, тревожащее, вызывающее беспокойство, такое, о чем лучше не знать. Мы и так уже достаточно пережили. Ты, я, все мы. Будь моя воля, я бы даже Анжелу не стал посвящать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71