Но хотя он и не мог пока войти в эту новую систему, это еще не означало, что он не мог попытаться помешать воспользоваться ей кому-то другому.
Джилл посмотрел на свой автомат. Бесполезен — он либо израсходовал все патроны, либо не знал, как подготовить к стрельбе это незнакомое оружие. Те немногие выстрелы, которые он сумел сделать в «Китае», были подготовлены предыдущим пользователем. Да и Джордж Уэйт с Фредом Стэннерсли столкнулись с той же трудностью. Но Джек Тарнболл был нечто иное или некто иной. И он по-прежнему держал в руках свой автомат.
Спецагент очутился на ногах и тяжело двигался по странно упругому полу к Ситу-Баннермену, на ходу наводя оружие. Сит увидел его приближение и неистово замахал руками перед пультами. А затем вслед за последним, бешеным пассом ладонями над световыми участками он, пятясь, отступил от Тарнболла и оскалил зубы в рычании — дикой вспышке ненависти со стороны предположительно «высшего» разума!
Но в следующий миг весь «пульт» запылал пульсирующим красноватым светом, и рычание Сита превратилось в усмешку, а затем в торжествующий лающий смех.
И Джилл подумал: «Джек, если ты, собираешься стрелять в этого ублюдка, то, Христа ради, сделай это сейчас!»
Держи карман.
«Зал» удлинился, стал туннелем с текучими, многоцветными стенами, с Ситом и пультом из световых пятен на одном конце и группой Джилла — на другом. И туннель этот вытянулся, словно бесконечно длинная резиновая труба, унося Сита вдаль со скоростью взмывающего реактивного самолета! Так что даже если бы спецагент и выстрелил, его пули все равно не обладали бы такой быстротой, чтобы догнать отбывающего Сита, во всяком случае, если бы они тоже не обладали тем же ускорением; в каковом случае, они как раз могли бы таки настичь его. Но Тарнболл не стрелял.
И опередившего Джилла и остальных на несколько шагов спецагента это «растяжение» унесло ярдов на сто вперед, прежде чем он прервал погоню. А Сит продолжал стремительно уноситься, словно телеграмма по телеграфному проводу, становясь пятнышком, а потом точкой и, наконец, исчезая в туманной дали...
Еще миг, и этот невероятный туннель снова сократился, принося Тарнболла обратно к группе и возвращая «зал» к его первоначальному виду, только без пульта и Сита, с одними лишь вызывающими тошноту, беззвучно текущими стенами.
— Почему ты не стрелял в него? — Джилл так и кипел от ярости.
Но спецагент лишь сказал:
— Спенсер, ты наконец успокоишься? Я и не пытался стрелять в него. Не мог в него выстрелить. По той же причине, по какой не стрелял, когда он сидел в том своем липовом вертолете. У меня не осталось ни одного патрона. Последние я выпустил по тем красным солдатам. Вот и подумал, что лучше всего рассчитывать на попытку припугнуть, отвлечь его от того, чего бы он там ни делал у пульта. И, похоже, моя маленькая уловка сработала довольно неплохо. Но по той же теме: а почему ты не стрелял в него? И вообще никто из вас?
Джилл выглядел сконфуженным, равно как и Уэйт со Стэннерсли. С отвращением отбросив оружие, Джилл объяснил:
— Потому что я не знаю, как взвести эту штуку!
— У меня та же история, — уведомил их Уэйт. А Стэннерсли с несчастным видом неловко пожал плечами.
— Ну, Фред и Джордж, это понятно, — недоумевал Тарнболл, бросив взгляд на Уэйта и пилота. — Но ты? С твоим-то машинным чутьем?
— Я тоже встал в тупик, — сказал Джилл. — Но, видишь ли, они лишь с виду похожи на китайские автоматы. Их синтезировали вместе со всем прочим из того, что Замку известно о Китае.
— Нет, — поправил Кину Сун, — от мой. Мой голова. Мой дурной сны. Я знай — я не знай — автоматы. Не знай об автоматы.
— Его английский язык вернулся к изначальному состоянию, — отметила Миранда.
Джилл кивнул.
— Игра продвинулась дальше. Мы съехали по той «змейке» и пора снова бросать кости.
— Но кто же их бросил в последний раз? — Анжела все еще не понимала, как же они попали сюда.
— Сит, — объяснил Джилл. — Когда он сбежал из «Китая», а мы прокатились «зайцем», уцепившись за задний борт его грузовика. Полагаю, можно сказать, что мы сжульничали.
— Так значит, эти автоматы бесполезны для нас, — отбросил в сторону оружие Стэннерсли. — Дерьмо!
Но спецагент остановил его.
— Погоди-ка. Если синтезатор произвел эти автоматы из той малости, что знает о них Сун, то как получилось, что они не оказались такими же муляжами, как вертолет Сита? Я хочу сказать, ведь те китаезы из бункера палили как сумасшедшие! — Он подобрал оружие Стэннерсли.
— К чему ты клонишь? — спросил Джилл.
А Тарнболл усмехнулся.
— Ты работаешь не с максимальной нагрузкой, не так ли, друг мой? Как, по-твоему, где еще синтезатор мог приобрести знание устройства автомата, если не из головы Суна?
— Из твоей, — пожал плечами Джилл. — Или из моей? Нет, вероятнее всего, из твоей.
— Ну, может быть, — покачал головой спецагент, — но скорее из пуль, которые я выпустил в тот экран в твоем машинном мире!
Джилл разинул рот, тогда как Тарнболл проверил чужеродный автомат.
— Заклинило, — определил он, а затем выдернул магазин и изучил патроны. И когда по лицу его расползлась широкая усмешка, Джилл понял, что именно делал спецагент.
— Синтезатор скопировал твои пули! — догадался он.
— Правильно, — согласился Тарнболл. — Так что дайте-ка эти магазины мне, ребята, и, по крайней мере, один из наших автоматов снова будет действовать.
— Спенсер, — снова забеспокоилась Анжела. — Не знаю. Сит ли от нас убрался куда подальше, или убрал нас куда подальше от себя, да и наплевать мне на это. Но мне не наплевать, что он знает, где мы. Не могли бы мы теперь двинуться... ну, куда бы то ни было?
— Она права, — сказал Джилл. — Если и нужно еще что-то вычислить, мы можем заняться этим позже. Но в данный момент, нам, по-моему, следует убраться отсюда.
И тут Кину Сун сказал:
— Гулять Барни?
Барни!
Джилл огляделся кругом, нервно рассмеялся, когда увидел, что на сей раз Барни не покинул их. И как только он позвал пса, Барни подбежал к нему, заскулил и лизнул ему руку.
— Неплохая мысль, — сказал Джилл. — Будем прогуливать Барни. Вот только — как я скажу ему, куда мы хотим отправиться.
— Скажи ему «принеси», — посоветовал Тарнболл. — А когда он пойдет принести, мы последуем за ним.
— Ты знаешь толк, — одобрил Джилл. И спросил остальных:
— Готовы? — Когда все согласились, он пригнулся рядом с псом и скомандовал. — Принеси, Барни, принеси!
И верный пес чуть склонил голову набок, побежал к одной из стен, виляя обрубком хвоста, какой-то миг понюхал кругом, а затем гавкнул разок и шагнул на одеревенелых ногах прямо в водоворот тошнотворных цветов...
Глава двадцать седьмая
В Доме Дверей ничто не было сплошным. Даже «сплошные» стены казались такими только потому, что отказывались пропускать; они не походили на стену, созданную человеком, которая делает тебе больно, если ты не признаешь ее, а первоначально оказывали мягкое сопротивление, которое становится сильнее только в ответ на твою настойчивость, как противоположные магнитные силы.
Но стена, выбранная Барни, ни в малейшей степени не была сплошной. Она давала доступ, и ты мог пройти прямо сквозь нее и выйти по другую сторону. Потому что пес, конечно же, обладал преимуществом или, наверное, не таким уж и преимуществом существа, проведшего здесь немало времени; не только в синтезированных мирах, но и прямо здесь, в недрах самого синтезатора. Это время он, вероятно, использовал на убегание от Сита или одной из его конструкций. И он по необходимости выяснил для себя, которые стены и вправду стены, а которые — нет.
Здесь, в Доме Дверей, не имелось никакой хорошей еды для собаки, а это было другим побудительным мотивом Барни. Как именно он впервые нашел дорогу в синтезированные миры Джилла, Анжелы и Тарнболла при их первом тяжелом испытании, все еще оставалось неясным; но с той поры программу изменили, и предположения, что он все еще способен отыскивать безопасные места, становились все более сомнительными.
Правда, семеро спутников и не испытывали огромного желания исследовать инопланетные миры, им определенно хотелось бы вернуться в свой.
Это было верно, по крайней мере, для большинства из них, но Джилл и спецагент хотели бы вывести из этой дьявольской игры Анжелу и Миранду, а может быть, также Суна, Уэйта и Стэннерсли. Им самим выбор (будь у них таковой) предстоял бы не столь легкий. Потому что они знали — возвращение в мир, который они знали, ничего не решит. Инопланетные точки пришельцев по-прежнему будут там, повсюду водоросли ггудднов, отсчет уже начался. И независимо от того, ггуддны ли уничтожают Человечество, или Человечество само себя уничтожит, пытаясь уничтожить ггудднов, конечный итог будет тем же. Короче, возможность остановить это вторжение находилась прямо здесь, в синтезаторе, или в одной из его многочисленных проекций.
В любом случае, маловероятно, чтобы Барни смог бы найти дорогу обратно в свой родной мир; ведь он не сумел этого сделать в первый раз, так с какой же стати ожидать от него этого сейчас? Нет, самое лучшее (или самое худшее), на что они могли надеяться, что пес покажет им путь в более приемлемый мир, а потом, что Джилл изыщет время или возможность, чтобы попытаться наладить взаимодействие с новой программой Сита.
— Думаете, он поймет, где мы, даже если мы постоянно двигаемся в этом проклятом месте? — спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, Джордж Уэйт. Потому что Уэйт, как и все остальные, почувствовал нарастающее расстройство Джилла, когда люди обращались к тому, словно он какой-то всеведущий.
Однако Джилл все же счел нужным ответить ему.
— Пока мы здесь, в Доме Дверей, — сказал он, — то вполне возможно, что Сит все время знает, где мы находимся. Мы не можем узнать наверняка. Но если мы всегда в движении, то и он будет постоянно занят отслеживанием, и, возможно, это затормозит ему подготовку того маленького сюрприза, какой он варганит нам следующим номером программы. И, что еще лучше, мы не будем неподвижными мишенями, если он натравит на нас еще одного скорпиона.
— А пока мы просто продолжаем следовать за Барни, — добавил Тарнболл таким тоном, что это прозвучало, как констатация факта, а не вопрос как таковой.
— Хорошо в этом то, — сказал Джилл, — что пес, похоже, двигается наобум, просто руководствуясь своим чутьем. Если уж мы не знаем, куда направляется Барни, то и Сит тоже не может догадаться, куда мы направляемся.
— Так что, фактически, мы можем вечно идти никуда, пока не умрем с голоду, — произнесла без эмоций, но очень устало, Миранда. — Мы пока идем совсем не вечно, но я уже совсем вымоталась!
— Но и не настолько устала, насколько утомилась бы, если бы это произошло в нашем родном мире, — указала ей в порядке утешения Анжела. — Потому что, это факт — Дом Дверей обходится с тобой по-хорошему... когда не обходится по-плохому.
— Я порядком уверен, что справился с этим наростом — с этой проклятой опухолью, — издал странный смешок Уэйт. — Так что в некоторой степени ты, Анжела, совершенно права: в том случае, когда он не убивает меня, Дом Дверей обходится со мной по-хорошему!
— По крайней мере, теперь у тебя есть надежда, — сказал Стэннерсли.
— Чертовски верно! — подчеркнул свои слова кивком Уэйт. — Так что чем бы все эти ни закончилось, я пока оказался в лучшем положении!
— Пока, — уточнил Джилл и снова мысленно обругал себя за отсутствие дипломатичности.
— Что такое? — Уэйт набрал скорость и поравнялся с Джиллом, а тот следовал по пятам за Барни. Остальные шли цепочкой с Тарнболлом в тылу, охраняющим спины.
Джилл знал, что теперь уже слишком поздно уклоняться от начатого им разговора, и поэтому сказал так:
— Все мы видим дурные сны, Джордж. Ты в какой-то мере повидал мой кошмарный мир, также как мир Кину Суна. Но это лишь двое из нас; а остальным еще придется посетить миры, которые могут вызвать к жизни только их сны. И если поразмыслить, то, возможно, будет неплохой идеей огласить наши страхи прямо здесь и сейчас. Таким образом мы сможем выяснить, с чем же столкнемся при следующем броске костей... то есть, в зависимости от того, кто их бросает.
— Или кто стучит в следующую дверь? — дополнила Миранда.
— Это одно и то же, — кивнул Джилл, оглянувшись туда, где она с трудом тащилась впереди Тарнболла. — Так почему бы вам не подвигнуть нас, начав первой, Миранда? Каким он будет у вас? Какой ваш самый страшный кошмар?
И покуда мимо текли стены из кружащихся цветов, а группа продолжала двигаться главным образом через предположительные «пространства» Дома Дверей, по его запутанным коридорам и через комнаты, вызывающие головокружение и одновременно клаустрофобию, она подумала и ответила:
— Это на самом-то деле было давным-давно. И кошмаров мне в действительности доводилось пережить совсем немного. Возможно, я слишком приземленная натура или что-то в этом роде.
— Все равно, расскажи нам, — подтолкнул ее самым мягким своим тоном рослый спецагент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71