— Джилл... Спенсер Джилл. Нам пора поговорить, нам с тобой.
Маленький китаец достаточно освободился от своих пут, чтобы нагнуться и стянуть с головы импровизированный колпак. Но остальные застыли, как вкопанные, совсем не из-за этого. Причиной стал голос — его глухо гремящий, угрожающий голос, который совсем не походил на голос Суна.
Он возникал и пропадал, словно плохо принимаемый радиосигнал. И Джилл знал этот голос и боялся его.
— Сит! — Он прыгнул к Суну, попытался заглянуть ему в глаза. Но Сун поворачивал голову, оглядываясь вправо от себя, пока, наконец, не остановил свой взгляд прямо на Джилле. А затем изрек:
— Итак, я прав. Вы вернулись в это место. — И по этим словам Джилл окончательно понял, что это Сит.
— Просто удачный бросок, — ответил Джилл, захваченный врасплох, не зная, что еще сказать, когда уставился прямо в черные, неподатливые, а теперь и пронзительные глаза. Но в ответ услышал неожиданное:
— Нет, — возразил Сит-Сун. — Неудачный бросок! — И глаза на лице Суна отвели взгляд от Джилла и всего лишь на кратчайший миг обратились к двум солнцам, прежде чем снова вернуться к Джиллу. — Ты знаешь, где вы?
— А ты? — Джилл оправлялся от неожиданности, почувствовав себя сильнее, когда вокруг него собрались остальные.
— Нечего играть словами, Джилл, — бросил Сит. — Вам осталось жить всего десять минут. Ты растратишь их на остроты?
Джек Тарнболл смотрел туда же, куда посмотрел Сит-Сун. Солнца? Что-то не так с меньшим?
— Меньшее солнце странно себя ведет, — отметил рослый спецагент. — Оно выбрасывает сияние, как сумасшедшее, вспучиваясь или пузырясь по экватору. И, похоже, оно все ближе подваливает к старшему брату.
— Это не его брат, мистер Тарнболл, — уведомил его Сит. — Именно по этой причине фоны и не заняли этот мир — или же заняли только для того, чтобы покинуть его три тысячи лет назад. И по той же самой причине его не захотели забрать себе ггуддны. Потому что не предвидели вот этого — прибытия в эту солнечную систему скитальца, и столкновения, приведшего к уничтожению обоих солнц и этого мира в громадной вспышке новой звезды!
— Господи! — вымолвил Уэйт, отчаянно пытаясь протрезветь. — Он сказал — десять минут?
— Но откуда тебе это знать? — выкрикнул Джилл. — Откуда тебе знать, когда это произойдет?
— Я точно знаю, когда это произойдет, — уведомил его Сит через Кину Суна. — Я знаю, когда именно. Что? Но вы думаете, будто это происходит сейчас, мистер Джилл? О, нет — это произошло три тысячи лет назад!
А когда вы были здесь в прошлый раз... Думаете, то, что произошло, происходило и тогда в то самое время?
Ха! Ох уж эти простоватые умы первобытных рас. Мы это записали, мистер Джилл! И это прокручиваемые записи. Но, с вашей точки зрения, это ведь и правда происходит-таки сейчас! Единственная разница в том...
— Что мы в этом участвуем! — охнул Джилл. — Но... ты сказал, что мы вернулись в это место. И говорил о прошлом разе, когда мы были здесь.
— А! — догадался Сит. — Вас ввели в заблуждение два солнца. И луны, которые прибыли на большой орбите вокруг маленькой белой звезды и, в конце концов, попали под влияние этой планеты.
Тут охнула и Анжела.
— Так значит, это все-таки мир Особняка — но в конце записи, намного позже нашего визита!
— Это другая сторона того мира, — уточнил Сит. — Что, несомненно, послужило третьей причиной, помешавшей вам узнать его.
И Тарнболл простонал:
— А четвертая — ядовитые фрукты... Господи!
— И все это неважно, — заключил Сит, — потому что ваше присутствие здесь не вызовет ни малейшей разницы... и осталось только восемь минут. — Голос его возникал и пропадал, то усиливаясь, то стихая, но становясь все слабее и слабее. — Увы, похоже, я скоро потеряю свои глаза, уши и голос, — проговорил он таким раздраженным тоном, что Джилл даже смог представить себе, как лицо Сита-Баннермена недовольно нахмурилось.
— Дефект в вашем импланте? — осведомился Джилл, начиная покрываться потом. — Ваша технология не столь совершенна, как вам хотелось бы думать, не так ли?
— Но намного опережает вашу, мистер Джилл. Семь с половиной минут.
— Итак, игра заканчивается, и мы изжаримся, — резко бросил Джилл. — Ну, по крайней мере, мы от тебя избавимся! — Это была хитрость: он умолял Сита дать этому здесь и закончиться, и не бросать их в кусты терновника.
— Избавитесь от меня? — переспросил Сит, голос которого звучал еще ниже, шепотом из трещащих помех. — А по-моему, совсем наоборот! Вот только... я еще не готов избавиться от вас. Потому что вы заслуживаете намного большей боли, и я наслаждаюсь этим, ах, настолько сильно, а все выглядит так, словно я не смогу увидеть... увидеть этот процесс до самого конца. Что мне очень даже хочется. Поэтому думайте, мистер Джилл, думайте... потому что пес дорогу знает!
Барни? Джилл огляделся и не нашел его взглядом.
Тарнболл освобождал Суна от пут. Теперь он поднял коротышку на ноги. Но Суна били судороги, и он вскрикнул из-за этого. А боль у него в глазах сказала, что он снова принадлежал себе. Имплант отказал, и Сит оказался разомкнут.
— Где Барни? — заорал Джилл.
— Вон! — указала Миранда.
Все посмотрели, пробежав взглядом треть кривой верхнего периметра из стоячих камней, туда, где Барни прямо у них на глазах задирал ногу у огромного приземистого менгира. Надо полагать, он отлил за долю секунды до того, как ударившая из камня молния вздыбила ему шерсть и сшибла на бок с трех ног. Пес растянулся на первых ступенях внутренней лестницы амфитеатра!
Какой-то миг ошеломленный Джилл стоял, не двигаясь, но затем заорал:
— Это она — это должна быть она! Барни помочился на дверь и заземлил эту штуку. Он же, в конце концов, всего лишь пес, и не знает, что нельзя ссать против ветра — или на электроприборы!
Тарнболл схватил Кину Суна, взвалил бьющегося в судорогах китайца на плечо и бросил:
— Нам придется бежать к ней. Сколько тут будет, триста ярдов? И у нас осталось, может, минут пять?
Они побежали... по крайней мере, четверо из них побежали, а Уэйт и Стэннерсли поплелись. Но даже могучему Тарнболлу пришлось тяжко; не только от добавочного веса, но, главным образом, из-за ядовитого фрукта.
И он, и Миранда Марш серьезно истощили силы.
Триста ярдов за пять минут. При нормальных обстоятельствах они бы одолели их меньше, чем за две, но это были отнюдь не нормальные обстоятельства.
Две трети пути до цели. Стоячие камни и поверхность самого верхнего яруса амфитеатра давным-давно обветшали и искрошились, оставляя внутри и снаружи огромного строения каменные осколки, людям пришлось спускаться, а потом лезть обратно через кучи обломков на верхний уровень, прежде чем закончить свой бег. И к тому времени они все почти напрочь выдохлись.
И все глаза косились в сторону этих двух солнц, поглядывая на их слепящий блеск при любой возможности, полные страха, но все же не в состоянии игнорировать неизбежное, последнее сражение этих космических богатырей. Псевдоподии из плазмы размашисто устремлялись, словно огромные щупальца, от естественной матери этой солнечной системы к скитальцу, а форма меньшей звезды удлинялась, когда ее собственные вытяжки плазмы отметались прочь, и притяжение большего солнца начало разрывать его. Долго это продолжаться не могло.
Но, по крайней мере, Сун передвигался теперь сам, а ужас отрезвил Уэйта и Стэннерсли, так что те больше не плелись, спотыкаясь. Что же до Барни, то живой, но оглушенный, тот лежал там, куда его бросил электрошок, он поднимал голову и скулил, пытаясь снова встать на ноги.
Слегка опередивший остальных бегущих и почти волочивший за собой Анжелу, Джилл первым спустился по лестнице, чтобы помочь псу.
— Дверь, — крикнул Джилл, перекрывая внезапное рокотание грома и вспышку молнии, когда из ниоткуда налетели вдруг огромные темные тучи. — Анжела, приготовься воспользоваться дверью!
Задыхаясь, хватая воздух открытым ртом, она посмотрела на громадный приземистый камень и удивилась, как это они ухитрились раньше не заметить его.
Из-за дальности расстояния, полагала она. Все остальные мегалиты размещались на одинаковом расстоянии друг от друга, а этот камень никак не соответствовал, не сочетался с ними. Более того, у него в каких-то трех с половиной футах над основанием висело на стержне единственное железное кольцо или наручник — или, фактически, дверной молоток. Железо или любой другой металл в качестве остатка материальной культуры общества, вообще не знавшего инструментов как таковых, в подобном месте, построенном целиком из камня? И поэтому Анжела поняла, что это действительно дверь.
...Тут до нее дошли инструкции Джилла, что ей следует воспользоваться дверью. Но она встала на дыбы:
— Только с тобой. Спенсер Джилл, — крикнула она, когда он взял на руки Барни.
К тому времени подоспели и остальные члены команды, а затем еще и дождь. Но такой дождь, какой прежде доводилось видеть только Суну. Проливной, тропический, ужасный, он обрушился сплошной стеной, каплями величиной с большие пальцы! Обрушился он с непривычной силой, за несколько секунд промочив их насквозь, молотя и заставляя пошатываться.
И под этим ливнем Джилл полз вверх по содрогающейся лестнице с псом подмышкой, а Джек Тарнболл протягивал руку, чтобы втащить его. Именно тогда-то и разыгралась последняя сцена в жизни этого мира, а на самом-то деле — в жизни всей этой солнечной системы.
Они все увидели ее — в небе сквозь возникший на миг разрыв в клубящихся тучах — столкновение, рождение новой звезды.
Два солнца слились, колыхаясь, словно желе, ярко горя и вспыхивая еще ярче, когда небо превратилось в ослепительно белое! И свет доходил прямо сквозь тучи.
А с ним пришел и страшный жар.
Но за мгновение до того, как это произошло, планету охватили страшные сейсмические конвульсии; ее орбита менялась, когда сливались солнца, и зарождались бури, у которых так никогда и не найдется времени выплеснуть свою ярость. Земля содрогалась в когтях мощнейшего землетрясения, ступени амфитеатра крошились под ногами группки людей.
Маленький китаец шатался и спотыкался не меньше, чем другие. Но, падая на колени, Кину Сун искал опору.
Он увидел кольцо в стоячем камне, протянул руку и сумел схватиться за него — но только на мгновение, прежде чем колебания земли не стряхнули его руку.
И в тот же миг, пусть и не намеренно...
Кину Сун постучал в дверь!
Глава двадцать третья
Дождь по-прежнему лил как из ведра, несмотря на то, что мир или планета, казалось, совершила сальто.
Джилл увидел, как это случилось: мегалит с железным кольцом, а на самом-то деле весь участок периметра амфитеатра вздымался почти жидкой волной и переворачивался вверх тормашками, обрушиваясь на головы ему и его команде; а вскоре за этим последовали головокружение и тьма, которая вполне могла быть смертью.
И все же он не умер, и было по-прежнему темно, несмотря на то, что здравый смысл говорил, что новая звезда не могла взять да и отключиться. А еще более здравые чувства говорили, что он чертовски промок от этого потопа, который почему-то не превращался в пар вместе со всем остальным миром.
Так что же здесь произошло? Ответ казался очевидным. Во всяком случае, для Джек Тарнболла.
— Кто постучался? — не то простонал, не то крякнул рослый спецагент, поднимаясь на корточки среди путаницы джунглей древесных корней и кустов с крупными листьями в грязи и слякоти влажного субтропического леса.
Но затем, когда Кину Сун перестал задыхаться и кататься в собственной луже, то огляделся кругом в этом мраке, пронизанном шелестом и струями дождя, а затем ахнул и изучил горсть листьев с куста, который под тяжестью воды распластался по земле, и воскликнул:
— Мы дома! Мы попали ко мне домой! Мы попали в Китай! — и тогда все поняли, кто же постучался.
— Китай? — ахнула Миранда Марш, пошатываясь из стороны в сторону, пока Тарнболл не поднял руку, схватил ее и помог ей обрести устойчивость.
— Китай? — а это уже со стороны Джорджа Уэйта, основательно запутавшегося в ветвях куста, где он материализовался. И глупо переспросил:
— Но... Китай, который на Земле? Азиатский Китай? Китай, который на Востоке?
Или, наверное, не так уж и глупо...
Барии заскулил на руках у Джилла, лизнул ему лицо, засучил ногами, прося поставить его на землю. А затем из сырой темноты вышла, спотыкаясь, Анжела, обеспокоено взывая в поисках кого-то конкретного. Найдя его, она благодарно зарыдала и со всплеском рухнула рядом с ним.
— Китай, — повторил вслед за другими Джилл, крепко прижимая к себе Анжелу с собакой между ними. Но миг спустя, когда мысли перестали крутиться у него в голове, и он принял странность этого события:
— Где Фред?
— Здесь, — отозвался, задыхаясь и отплевываясь, пилот, существо из грязи, поднимающееся из провала между парой гниющих пней. — Я здесь. Но... я слышал, кто-то говорит, что мы в Китае?
— Когда в небе прояснится, — ответил Джилл, — мы узнаем наверняка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71