— Джордж — всего лишь винтик в этой системе. А мозг ее находится вне пределов нашей досягаемости.
Что же касается убежденности Уэйта в том, что мы всего лишь люди-человеки, то, конечно же, он убежден в этом. Неужели ты думаешь, будто он и в самом деле сел бы в этот вертолет, не доверяя нам.
Тарнболл с неохотой разжал руку, и после этого Уэйт прожег взглядом их обоих. Люди-человеки? Ну, во всяком случае, насчет Джилла он был убежден. Но что касается Тарнболла — может быть, тот и не пришелец, но уж наверняка какой-то зверь...
Глава четвертая
— Так что же дальше? — спросил Джилл, наблюдая, как министр приводит себя в порядок и расправляет смятые лацканы пиджака. — Куда направимся, когда я прихвачу из дома зубную щетку?
— Могу я понять это так, что мне удалось убедить вас? — ответил Уэйт вопросом на вопрос, продолжая хмуро смотреть на Джека Тарнболла. — Если да, то выбор за тобой. С египетскими властями никаких проблем не возникнет: они нас примут с распростертыми объятиями. Китай, возможно, встретит не столь радостно, но и от ворот поворот не даст. Там чертовски нервничают и задаются вопросами, на которые нам очень хотелось бы дать ответ прежде, чем они решат взять это дело в собственные руки! Что я имею в виду? Ну, я имею в виду хотя бы то, что Китай — ядерная держава и там явно подозревают, будто эта Пагода — какой-то совместный военный эксперимент — возможно, плацдарм на материковом Китае? — с которым валяют дурака американцы и южнокорейцы. Нужно ли мне подробно расписывать этот сценарий? Нет, думаю, что не надо. И, наконец, есть Айсберг, который вполне может быть для тебя самой лучшей точкой отсчета. Он дрейфует в Северной Атлантике, милях в шестистах к юго-востоку от мыса Фэруэлл. Только вот «дрейфует», возможно, неподходящее слово, так как он фактически никуда не плывет. Он стационарный, большой и плоский — я думаю, мы сможем посадить на него самолет. А также...
— Стоп! — остановил его Джилл. — Притормози-ка!
Я хочу сказать, что теперь, когда ты собрался с духом, то уж действительно выкладываешься полностью! Так, что давай не будем волноваться и разберемся спокойно, шаг за шагом. Для начала, ты спрашиваешь, участвую ли я во всей этой затее. Но мы оба знаем, что я должен участвовать, так как это ведь не просто визит. Я хочу сказать, кем бы там ни были эти люди — давай пока называть их «людьми», — они, по крайней мере, могли бы постучаться или черкнуть пару строк. Но они этого не сделали. И ты хочешь сразу же сажать самолет на один из их зондов?
— Зондов? — уставился на него министр. — Но что им зондировать? Они ведь уже побывали здесь, провели разведку, изучили нас. Они нас знают, знают лично тебя, знают мотивации нашего поведения. Мы сдали их проклятый тест на IQ или на что бы там ни было! И все же, послушать тебя сейчас, так кажется, будто ты не уверен, что это... возможно, это не те же... «люди»? — Глаза Уэйта расширились от догадки. — Так как насчет этого, Спенсер? Дело обстоит именно так? Ты думаешь, что это не та же самая компания?
Джилл покачал головой, но это не означало ни «да», ни «нет».
— Не знаю, — ответил он. — Как я могу судить по тому немногому, что ты мне рассказал? Но, кем бы они там ни были, методы у них, похоже, такие же.
— Методы?
— Фоны установили в Шотландии Замок. Мы, конечно же, должны были заметить его, но сочли бы сначала либо курьезом, либо каким-то гигантским розыгрышем. Угрозы мы бы в нем не увидели, во всяком случае, не сразу. И уж определенно не сочли бы его вторжением инопланетян. Что давало им время на то, чтобы изучить нас...
— Но ведь период изучения наверняка давно завершился? — вставил Тарнболл. — Спенсер, ты сбил меня с толку не меньше, чем Джордж!
— И себя тоже, — нахмурился Джилл. — Просто я пытаюсь тщательно все обдумать, рассмотреть это дело во всех сторон, вот и все. Зачем бы им, черт возьми, захотелось проделывать все по новой? Зачем эта бессмысленная ловушка в виде еще одного Дома Дверей? И зачем три Дома Дверей, когда в первый раз хватило и одного? — Он снова посмотрел на Уэйта. — Стоп! Эти Дома такие же или нет?
— Э?
— У них есть двери? У той Пагоды или у той Пирамиды есть что-нибудь похожее на дверь или вход?
— А ты ожидал бы увидеть дверь в пирамиде? — ответил Уэйт.
— В пагоде — ожидал бы, — уведомил его Джилл.
Министр достал из внутреннего кармана пиджака тонкий конверт из манильской бумаги, вытряхнул из него фотографии и передал их Джиллу. Тот пристально изучил их и сунул Джеку Тарнболлу. Могучий агент заметил:
— Да, сфотографировано со всех сторон, но никаких дверей или окон. А Айсберг... Господи, да он же громадный!
— Мне необходимо взглянуть поближе, — тихо сказал Джилл (теперь он сделался очень осторожным). — Нет, на этот Айсберг я пока высаживаться не собираюсь, спасибо — не надо. Но мне нужно посмотреть на него вблизи. И предпочтительней раньше, чем будет поздно.
— И что именно ты видишь, Спенсер? — подался в его сторону Уэйт, пристально рассматривая фотографии, когда Джилл взял их у Тарнболла и снова принялся разглядывать их.
— Ты имеешь в виду мой экстрасенсорный талант? — Джилл покачал головой. — Он так не действует, Джордж.
Просто глядя на фотографию, я ничего не могу увидеть или почувствовать. Но, по-моему, ты прав. Предполагая, что это фоны, я не вижу никакой причины, по которой им захотелось бы вернуться. И определенно не вижу никакой причины, чтобы отправлять три зонда.
Поэтому, возможно, это вовсе не фоны. А это, в свою очередь, означает...
И Тарнболл закончил за него:
— Что, чем раньше мы разберемся, кто же именно сюда заявился, тем лучше мы все будем себя чувствовать, верно? — Но затем, переводя взгляд с одного собеседника на другого, добавил:
— Или, может быть, не будем...
* * *
Хейлинг-Айленд, который Спенсер Джилл никогда не считал настоящим островом, а, скорее — полуостровом, купался в вечерних солнечных лучах, когда вертолет рассек небо над Питерсфилдом, перевалил через холмы и устремился вниз над Суссексом, быстро теряя высоту.
Большой зеленый самоцвет в золотой оправе, окруженный бирюзовым морем — вот как выглядел этот «остров». Он будто оседлал изогнутый горизонт, представляя собой восхитительное зрелище. Но сейчас Джилл не мог оценить его по достоинству.
Анжела ожидала его возвращения лишь где-то к ночи. Так как же ему, черт подери, объяснить теперь свое раннее прибытие на вертолете и тот факт, что бывший агент, Джек Тарнболл, и Джордж Уэйт, с которым она уже встречалась два-три раза и не очень-то привечала, прибыли с ним? Он знал Анжелу: она даже не даст ему времени на объяснения. Все поймет, едва взглянув на него. Джилл пока еще не обдумывал того, что сама побывавшая в плену Дома Дверей Анжела тоже должна считаться «специалисткой» по этому объекту.
Дом Джилла — их дом — представлял собой современное бунгало, раскинувшееся среди акров полей. Весь участок, стоявший в стороне от дорог, окружала колючая изгородь, и он, несмотря на свои размеры, оставался как бы изолированным. Их владения состояли из огороженной опавшими ветвями рощицы, довольно большого огорода, за которым Анжела каким-то образом находила время приглядывать, одичавшего фруктового сада, заросшего куманикой, где они собирали в сезон черную смородину, яблоки и груши, которые, правда, в основном раздавали. Кроме того, в саду имелся маленький розарий с простенькими скамейками и дорожками, вымощенными достаточно небрежно. Анжела намекала, что ей также хотелось бы в один прекрасный день обзавестись конюшней и парой лошадок, просто для того, чтобы она могла заботиться о них.
Джилл со своей стороны спроектировал плавательный бассейн и наметил для него место, где скоро собирался начать копать. Да уж, «скоро». Все подобные планы составлялись четыре года назад, на заре совместной жизни, когда они только-только приобрели этот дом. Но, оказалось, проектам потребовалось куда больше времени для того, чтобы действительно начать осуществляться.
Дело заключалось не в каком-то эмоциональном спаде — их любовь друг к другу была так же сильна и не собиралась угасать. Нет, это больше походило на то, будто они ждали. Но чего? Джилл не знал... до сегодняшнего дня. Анжела казалась неуверенной в их будущем. Она хотела иметь детей или, по крайней мере, одного ребенка, но не желала оформить их отношения.
В конце концов, на дворе стояли девяностые годы двадцатого века! Однако к своему удивлению Джилл обнаружил, что принадлежит к числу людей старомодных.
Несмотря на близость нового тысячелетия, он хотел вступить в брак. Им двигало что-то типа «а кто объяснит малышу?». Или, наверное, все подобные проблемы являлись лишь предлогами. И с обеих сторон.
Когда Джилл думал об этом — чем он занимался достаточно часто, — то понимал, что на самом-то деле ему не хотелось иметь детей. Такое нежелание проистекало из его машинной эмпатии (или так, во всяком случае, он пытался убедить себя). А вдруг она передается в генетическом коде? Джилл отнюдь не хотел обременять этим «даром» свое потомство. Он высказал свою точку зрения самым жестким образом, чем сильно обидел Анжелу.
— Обременять? Ты или твои дети можете стать следующим прыжком в эволюции Человечества, а ты называешь свою машинную эмпатию каким-то бременем?! Обузой?! Подобно какой-то неполноценности или уродству?! Ну, позволь мне тебе напомнить, Спенсер Джилл, что без твоей маленькой обузы мы бы все в свое время оказались в прескверном положении, если вообще в каком-то положении, а не в гробу!
И ему пришлось признать, что, и в самом деле, очень многое зависело от его взаимодействия с машиной. Домом Дверей. А именно судьба всего мира. Его аргумент был просто предлогом, маскирующим испытываемую им в душе неуверенность. Не в отношении Анжелы, а будущего вообще. Или даже конкретно предчувствуемого им будущего.
И теперь это конкретное будущее наступило...
* * *
— Тут когда-нибудь должна была заплескаться вода в моем бассейне, — сказал Джилл, когда вертолет опустился на землю и стихающий вой его двигателя перешел в гулкий стук. — Прямо здесь.
— Плюх! — молвил Тарнболл и, миг спустя, поинтересовался:
— А почему «должна была», а не плещется?
Джилл пожал плечами:
— Руки не дошли.
Когда они распахнули дверцу и спустились по лесенке, из дома выбежала Анжела, а за ней двое мужчин!
Джилл с Тарнболлом обозрели появившихся парней: хорошо сложенные, мрачноватые, решительного вида субъекты. А затем обменялись лишь одним быстрым взглядом, сказавшим очень и очень многое. И, спустившись по лесенке, они, пригибаясь под злобно рассекающими воздух лопастями, направились к дому. Тут и Джилл, и агент синхронно вспомнили одно и то же: холодную ночь в Киллине у подножья Грампианских гор, куда один человек, который на самом деле человеком не был, явился, чтобы отыскать Джилла и убить его. Тогда существовал только один Дом Дверей. А теперь — три. Так кем же или чем являлись эти гости?
Анжела уже приблизилась к мерцающей дуге винтов; она остановилась и низко пригнулась, когда та парочка догнала ее. Один из преследователей схватил ее за руку, заставив внезапно, резко остановиться; а другой обхватил ее и оттащил прочь от вращающейся опасности. Но к тому времени, почти не слыша из-за уп-уп-упанья винтов вертолета отчаянных криков Уэйта, Джилл с Тарнболлом в ярости набросились на них.
Противник Джилла рухнул, несколько обескураженный тем, что его ударили по носу. Со вторым схватился Тарнболл, ударил его по почкам, и тот тоже повалился было, но агент схватил его за завязанные на затылке в «конский хвост» волосы и рывком поднял в вертикальное положение, а затем отвел назад кулак и снова ударил.
— Бога ради! — заорал Уэйт. — Господи, они же только присматривали за ней!
— Да, — задыхаясь, произнесла Анжела, — присматривали, но на свой лад. А я отказываюсь быть заточенной в собственном доме, даже если это делается якобы для моего же блага! — Она бросилась в объятия Джилла.
Противник Джилла привстал на колено и, когда Спенсер шагнул к нему, поднял руку для защиты и выпалил:
— Господи! Да прекратите вы огонь или нет?! — Из носа у него сильно хлестала кровь. Что же до другого охранника из министерства обороны, то тот стонал, держась за бок, и хлопнулся наземь, когда Тарнболл выпустил его.
Джилл повернулся к Уэйту:
— Тебе следовало предупредить, — прокричал он, перекрывая быстро стихающий гул вертушки.
— Я сам не знал, пока не увидел их, — ответил Уэйт, первым выходя из опасной зоны. И велел двум пораженным молодчикам:
— Подождите меня в вертолете.
Подойдя к дому, Анжела не пригласила министра войти, на крыльце она повернулась и резко спросила:
— Так значит, вы об этом не знали?
— О них — нет, — покачал головой Уэйт. — Но, в то же время, меня это не сильно удивило. Министерство обороны хочет... ну, защитить любого, кто имел хоть какое-то отношение к первому контакту.
— Значит, это все правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Что же касается убежденности Уэйта в том, что мы всего лишь люди-человеки, то, конечно же, он убежден в этом. Неужели ты думаешь, будто он и в самом деле сел бы в этот вертолет, не доверяя нам.
Тарнболл с неохотой разжал руку, и после этого Уэйт прожег взглядом их обоих. Люди-человеки? Ну, во всяком случае, насчет Джилла он был убежден. Но что касается Тарнболла — может быть, тот и не пришелец, но уж наверняка какой-то зверь...
Глава четвертая
— Так что же дальше? — спросил Джилл, наблюдая, как министр приводит себя в порядок и расправляет смятые лацканы пиджака. — Куда направимся, когда я прихвачу из дома зубную щетку?
— Могу я понять это так, что мне удалось убедить вас? — ответил Уэйт вопросом на вопрос, продолжая хмуро смотреть на Джека Тарнболла. — Если да, то выбор за тобой. С египетскими властями никаких проблем не возникнет: они нас примут с распростертыми объятиями. Китай, возможно, встретит не столь радостно, но и от ворот поворот не даст. Там чертовски нервничают и задаются вопросами, на которые нам очень хотелось бы дать ответ прежде, чем они решат взять это дело в собственные руки! Что я имею в виду? Ну, я имею в виду хотя бы то, что Китай — ядерная держава и там явно подозревают, будто эта Пагода — какой-то совместный военный эксперимент — возможно, плацдарм на материковом Китае? — с которым валяют дурака американцы и южнокорейцы. Нужно ли мне подробно расписывать этот сценарий? Нет, думаю, что не надо. И, наконец, есть Айсберг, который вполне может быть для тебя самой лучшей точкой отсчета. Он дрейфует в Северной Атлантике, милях в шестистах к юго-востоку от мыса Фэруэлл. Только вот «дрейфует», возможно, неподходящее слово, так как он фактически никуда не плывет. Он стационарный, большой и плоский — я думаю, мы сможем посадить на него самолет. А также...
— Стоп! — остановил его Джилл. — Притормози-ка!
Я хочу сказать, что теперь, когда ты собрался с духом, то уж действительно выкладываешься полностью! Так, что давай не будем волноваться и разберемся спокойно, шаг за шагом. Для начала, ты спрашиваешь, участвую ли я во всей этой затее. Но мы оба знаем, что я должен участвовать, так как это ведь не просто визит. Я хочу сказать, кем бы там ни были эти люди — давай пока называть их «людьми», — они, по крайней мере, могли бы постучаться или черкнуть пару строк. Но они этого не сделали. И ты хочешь сразу же сажать самолет на один из их зондов?
— Зондов? — уставился на него министр. — Но что им зондировать? Они ведь уже побывали здесь, провели разведку, изучили нас. Они нас знают, знают лично тебя, знают мотивации нашего поведения. Мы сдали их проклятый тест на IQ или на что бы там ни было! И все же, послушать тебя сейчас, так кажется, будто ты не уверен, что это... возможно, это не те же... «люди»? — Глаза Уэйта расширились от догадки. — Так как насчет этого, Спенсер? Дело обстоит именно так? Ты думаешь, что это не та же самая компания?
Джилл покачал головой, но это не означало ни «да», ни «нет».
— Не знаю, — ответил он. — Как я могу судить по тому немногому, что ты мне рассказал? Но, кем бы они там ни были, методы у них, похоже, такие же.
— Методы?
— Фоны установили в Шотландии Замок. Мы, конечно же, должны были заметить его, но сочли бы сначала либо курьезом, либо каким-то гигантским розыгрышем. Угрозы мы бы в нем не увидели, во всяком случае, не сразу. И уж определенно не сочли бы его вторжением инопланетян. Что давало им время на то, чтобы изучить нас...
— Но ведь период изучения наверняка давно завершился? — вставил Тарнболл. — Спенсер, ты сбил меня с толку не меньше, чем Джордж!
— И себя тоже, — нахмурился Джилл. — Просто я пытаюсь тщательно все обдумать, рассмотреть это дело во всех сторон, вот и все. Зачем бы им, черт возьми, захотелось проделывать все по новой? Зачем эта бессмысленная ловушка в виде еще одного Дома Дверей? И зачем три Дома Дверей, когда в первый раз хватило и одного? — Он снова посмотрел на Уэйта. — Стоп! Эти Дома такие же или нет?
— Э?
— У них есть двери? У той Пагоды или у той Пирамиды есть что-нибудь похожее на дверь или вход?
— А ты ожидал бы увидеть дверь в пирамиде? — ответил Уэйт.
— В пагоде — ожидал бы, — уведомил его Джилл.
Министр достал из внутреннего кармана пиджака тонкий конверт из манильской бумаги, вытряхнул из него фотографии и передал их Джиллу. Тот пристально изучил их и сунул Джеку Тарнболлу. Могучий агент заметил:
— Да, сфотографировано со всех сторон, но никаких дверей или окон. А Айсберг... Господи, да он же громадный!
— Мне необходимо взглянуть поближе, — тихо сказал Джилл (теперь он сделался очень осторожным). — Нет, на этот Айсберг я пока высаживаться не собираюсь, спасибо — не надо. Но мне нужно посмотреть на него вблизи. И предпочтительней раньше, чем будет поздно.
— И что именно ты видишь, Спенсер? — подался в его сторону Уэйт, пристально рассматривая фотографии, когда Джилл взял их у Тарнболла и снова принялся разглядывать их.
— Ты имеешь в виду мой экстрасенсорный талант? — Джилл покачал головой. — Он так не действует, Джордж.
Просто глядя на фотографию, я ничего не могу увидеть или почувствовать. Но, по-моему, ты прав. Предполагая, что это фоны, я не вижу никакой причины, по которой им захотелось бы вернуться. И определенно не вижу никакой причины, чтобы отправлять три зонда.
Поэтому, возможно, это вовсе не фоны. А это, в свою очередь, означает...
И Тарнболл закончил за него:
— Что, чем раньше мы разберемся, кто же именно сюда заявился, тем лучше мы все будем себя чувствовать, верно? — Но затем, переводя взгляд с одного собеседника на другого, добавил:
— Или, может быть, не будем...
* * *
Хейлинг-Айленд, который Спенсер Джилл никогда не считал настоящим островом, а, скорее — полуостровом, купался в вечерних солнечных лучах, когда вертолет рассек небо над Питерсфилдом, перевалил через холмы и устремился вниз над Суссексом, быстро теряя высоту.
Большой зеленый самоцвет в золотой оправе, окруженный бирюзовым морем — вот как выглядел этот «остров». Он будто оседлал изогнутый горизонт, представляя собой восхитительное зрелище. Но сейчас Джилл не мог оценить его по достоинству.
Анжела ожидала его возвращения лишь где-то к ночи. Так как же ему, черт подери, объяснить теперь свое раннее прибытие на вертолете и тот факт, что бывший агент, Джек Тарнболл, и Джордж Уэйт, с которым она уже встречалась два-три раза и не очень-то привечала, прибыли с ним? Он знал Анжелу: она даже не даст ему времени на объяснения. Все поймет, едва взглянув на него. Джилл пока еще не обдумывал того, что сама побывавшая в плену Дома Дверей Анжела тоже должна считаться «специалисткой» по этому объекту.
Дом Джилла — их дом — представлял собой современное бунгало, раскинувшееся среди акров полей. Весь участок, стоявший в стороне от дорог, окружала колючая изгородь, и он, несмотря на свои размеры, оставался как бы изолированным. Их владения состояли из огороженной опавшими ветвями рощицы, довольно большого огорода, за которым Анжела каким-то образом находила время приглядывать, одичавшего фруктового сада, заросшего куманикой, где они собирали в сезон черную смородину, яблоки и груши, которые, правда, в основном раздавали. Кроме того, в саду имелся маленький розарий с простенькими скамейками и дорожками, вымощенными достаточно небрежно. Анжела намекала, что ей также хотелось бы в один прекрасный день обзавестись конюшней и парой лошадок, просто для того, чтобы она могла заботиться о них.
Джилл со своей стороны спроектировал плавательный бассейн и наметил для него место, где скоро собирался начать копать. Да уж, «скоро». Все подобные планы составлялись четыре года назад, на заре совместной жизни, когда они только-только приобрели этот дом. Но, оказалось, проектам потребовалось куда больше времени для того, чтобы действительно начать осуществляться.
Дело заключалось не в каком-то эмоциональном спаде — их любовь друг к другу была так же сильна и не собиралась угасать. Нет, это больше походило на то, будто они ждали. Но чего? Джилл не знал... до сегодняшнего дня. Анжела казалась неуверенной в их будущем. Она хотела иметь детей или, по крайней мере, одного ребенка, но не желала оформить их отношения.
В конце концов, на дворе стояли девяностые годы двадцатого века! Однако к своему удивлению Джилл обнаружил, что принадлежит к числу людей старомодных.
Несмотря на близость нового тысячелетия, он хотел вступить в брак. Им двигало что-то типа «а кто объяснит малышу?». Или, наверное, все подобные проблемы являлись лишь предлогами. И с обеих сторон.
Когда Джилл думал об этом — чем он занимался достаточно часто, — то понимал, что на самом-то деле ему не хотелось иметь детей. Такое нежелание проистекало из его машинной эмпатии (или так, во всяком случае, он пытался убедить себя). А вдруг она передается в генетическом коде? Джилл отнюдь не хотел обременять этим «даром» свое потомство. Он высказал свою точку зрения самым жестким образом, чем сильно обидел Анжелу.
— Обременять? Ты или твои дети можете стать следующим прыжком в эволюции Человечества, а ты называешь свою машинную эмпатию каким-то бременем?! Обузой?! Подобно какой-то неполноценности или уродству?! Ну, позволь мне тебе напомнить, Спенсер Джилл, что без твоей маленькой обузы мы бы все в свое время оказались в прескверном положении, если вообще в каком-то положении, а не в гробу!
И ему пришлось признать, что, и в самом деле, очень многое зависело от его взаимодействия с машиной. Домом Дверей. А именно судьба всего мира. Его аргумент был просто предлогом, маскирующим испытываемую им в душе неуверенность. Не в отношении Анжелы, а будущего вообще. Или даже конкретно предчувствуемого им будущего.
И теперь это конкретное будущее наступило...
* * *
— Тут когда-нибудь должна была заплескаться вода в моем бассейне, — сказал Джилл, когда вертолет опустился на землю и стихающий вой его двигателя перешел в гулкий стук. — Прямо здесь.
— Плюх! — молвил Тарнболл и, миг спустя, поинтересовался:
— А почему «должна была», а не плещется?
Джилл пожал плечами:
— Руки не дошли.
Когда они распахнули дверцу и спустились по лесенке, из дома выбежала Анжела, а за ней двое мужчин!
Джилл с Тарнболлом обозрели появившихся парней: хорошо сложенные, мрачноватые, решительного вида субъекты. А затем обменялись лишь одним быстрым взглядом, сказавшим очень и очень многое. И, спустившись по лесенке, они, пригибаясь под злобно рассекающими воздух лопастями, направились к дому. Тут и Джилл, и агент синхронно вспомнили одно и то же: холодную ночь в Киллине у подножья Грампианских гор, куда один человек, который на самом деле человеком не был, явился, чтобы отыскать Джилла и убить его. Тогда существовал только один Дом Дверей. А теперь — три. Так кем же или чем являлись эти гости?
Анжела уже приблизилась к мерцающей дуге винтов; она остановилась и низко пригнулась, когда та парочка догнала ее. Один из преследователей схватил ее за руку, заставив внезапно, резко остановиться; а другой обхватил ее и оттащил прочь от вращающейся опасности. Но к тому времени, почти не слыша из-за уп-уп-упанья винтов вертолета отчаянных криков Уэйта, Джилл с Тарнболлом в ярости набросились на них.
Противник Джилла рухнул, несколько обескураженный тем, что его ударили по носу. Со вторым схватился Тарнболл, ударил его по почкам, и тот тоже повалился было, но агент схватил его за завязанные на затылке в «конский хвост» волосы и рывком поднял в вертикальное положение, а затем отвел назад кулак и снова ударил.
— Бога ради! — заорал Уэйт. — Господи, они же только присматривали за ней!
— Да, — задыхаясь, произнесла Анжела, — присматривали, но на свой лад. А я отказываюсь быть заточенной в собственном доме, даже если это делается якобы для моего же блага! — Она бросилась в объятия Джилла.
Противник Джилла привстал на колено и, когда Спенсер шагнул к нему, поднял руку для защиты и выпалил:
— Господи! Да прекратите вы огонь или нет?! — Из носа у него сильно хлестала кровь. Что же до другого охранника из министерства обороны, то тот стонал, держась за бок, и хлопнулся наземь, когда Тарнболл выпустил его.
Джилл повернулся к Уэйту:
— Тебе следовало предупредить, — прокричал он, перекрывая быстро стихающий гул вертушки.
— Я сам не знал, пока не увидел их, — ответил Уэйт, первым выходя из опасной зоны. И велел двум пораженным молодчикам:
— Подождите меня в вертолете.
Подойдя к дому, Анжела не пригласила министра войти, на крыльце она повернулась и резко спросила:
— Так значит, вы об этом не знали?
— О них — нет, — покачал головой Уэйт. — Но, в то же время, меня это не сильно удивило. Министерство обороны хочет... ну, защитить любого, кто имел хоть какое-то отношение к первому контакту.
— Значит, это все правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71