— В чем дело? — прорычал здоровяк, сверкнув глазами. — Я что, как мамочка, должен следить за каждым вашим шагом? — прищурившись, он ткнул пальцем в чернеца. — Довольно. Старина Мульсер не настолько бесполезен, чтобы я мог позволить над ним насмехаться.
Пожав плечами, чернец поклонился, и русоволосый солдат убрал руку с булавы. Все становилось на свои места — чернец задирался, потому что знал — за него заступятся. Здоровяк перевёл взгляд на Дьюранда:
— А ты кто такой?
Пошатываясь, Дьюранд поднялся на ноги, и здоровяк окинул его с ног до головы сердитым взглядом.
— Я Дьюранд из Коль.
Посмотрев на капитана, Дьюранд увидел лошадей, привязанных за домом, отсветы костров на сложенных на земле шлемах и мечах. Несмотря на боль от побоев, он усмехнулся: он все-таки догнал рыцарей.
— Ты начал драку? — спросил капитан.
— Прошу прощения, ваша светлость, — ответил Дьюранд, поняв, что ему наконец улыбнулась судьба, — я наткнулся на ваших солдат. Но я не собирался причинять им никакого вреда, хотя я обучен обращению с оружием.
— Ясно, — капитан оскалился в усмешке. Зубы верхней челюсти у него были выбиты от клыка до клыка. — Меня зовут Гоул. Сэр Гоул из Лазариджа. Я служу лорду Радомору, сыну герцога Ирлакского, который правит землями к западу от Бейндрола.
Имя лорда было Дьюранду знакомо. Он был героем и даже женился на старшей дочери герцога, которому Дьюранд служил. Их свадьбу Дьюранд помнил смутно.
— Считай, что ты нанят. Мы иногда теряем людей. Но, друг Дьюранд, согласно древнему обычаю теперь ты должен купить выпивки своим новым товарищам. Особенно если ты сошёлся с ними в драке и наградил их парой зуботычин.
Дьюранд вспомнил о пустом кошеле, висящем на поясе:
— В последний месяц мне не слишком везло.
Гоул усмехнулся:
— Это не беда, — он сорвал с пояса кошель и бросил Дьюранду. Кошель, пролетев сквозь дым и отблески костра, оказался в его руках.
— Считай, что это твоё жалование.
Один из солдат взял у Дьюранда кошель и взвесил его в руке:
— Да тут денег хватит, чтобы упиться допьяна.
— Так пей, — бросил Гоул и повернулся к Дьюранду. — Ты слишком оголодал, чтобы сражаться, впрочем, это дело поправимое. Здесь, в Торментиле, мы охотимся за вором.
Сидевшие у костров солдаты переглянулись.
— Да, ребята. Мы нашли корень всех бед. Теперь ясно, отчего у народа нет денег платить подати, а урожаи в последние годы были такими скудными. Местный бейлиф [Бейлиф — представитель знатного дворянина, осуществляющий административную и судебную власть.] обманывал нашего лорда. Взимал подати с народа, за что только можно, и все оставлял себе. Ещё он получил во владение мельницу. Два года людей обирал. Вот народ на лорда и короля возмущается, а во всем виноват этот сукин сын. Ворюга, запятнавший доброе имя милорда. Из-за таких, как он, вся смута и начинается. Теперь этого мерзавца поймали за руку.
Ну что ж, охота за вором — не такое уж плохое начало.
— Ух ты! — воскликнул один из солдат. — Ещё один. Из-за повозок на свет костров вышел Гермунд.
Пока солдаты пили, Дьюранд отправился собирать свои вещи, брошенные на дороге. Теперь за его спиной оставалось не меньше дюжины воинов, поэтому он больше не боялся опасности, исходящей от леса. Гермунд отправился вслед за ним.
— Боже, Дьюранд, да ведь это же он, — произнёс Гермунд, подойдя поближе.
— Кто? — уточнил Дьюранд. Ему показалось, что на тракте он увидел одну из своих сумок.
— Помнишь, о пророчестве, которое я говорил? — в голосе скальда слышались нотки отчаяния. — Речь в нем шла о Радоморе.
Дьюранд с трудом попытался воскресить в памяти пророчество.
— Я был при дворе его отца! — продолжил Гермунд. — И вот мы встретились с людьми его сына.
Дьюранд нагнулся, чтобы подобрать сумку, лежащую в луже. Почувствовав тяжесть, он понял, что нашёл свои доспехи. Когда он поднял сумку из лужи, с неё стекла вода.
— Гермунд, я был на свадьбе у Радомира, — Дьюранд вспомнил черноволосую дочку герцога. — Не забывай, Радомир настоящий герой.
— Да но…
— Он чуть не погиб, спасая жизнь королю в битве при Хэллоудауне. — Дьюранд ясно помнил пир, который закатил в Акконеле, и громкие песни скальдов, от которых тряслись стропила.
— Дьюранд, это все так, но…
— Он из благородного рода, в котором были и короли, — Дьюранд склонился, чтобы подобрать ещё одну сумку.
— Его прадедом был король Карондас.
Дьюранд торжествующе развёл руками.
— Ты знаешь, монеты в полпенса с изображением его лица все ещё в ходу в Эрресте. Мы наконец-то наткнулись на рыцарей. Я не могу просто уйти.
— Слушай, я…
— К тому же, — Дьюранд привёл ещё один довод, — я уже взял деньги.
— Я видел, — пробормотал скальд. — С ними ты голодать не будешь.
Дьюранд его не слушал. Он новичок, а новичков проверяют. Он уже нашёл почти все свои вещи. Все они были насквозь мокрые.
— Мы бы ни за что не успели на турнир. И долго бы я протянул без гроша в кармане? Спустя месяц я бы умер от голода или стал бы просить подаяние. И если бы ты продолжал скитаться вместе со мной, твоя судьба была бы не лучше.
Гермунд поймал Дьюранда за рукав:
— Мне было видение.
— Гермунд, ну сам посуди. Он же герой. Какой толк в твоём пророчестве?
Гермунд что-то увидел в грязи и с рассеянным видом нагнулся. Он поднял перемазанный грязью ремень.
Дьюранд устало взглянул на скальда. За их спинами горели костры.
— Ладно, Гермунд, расскажи, что ты видел.
Гермунд заморгал, уставившись в землю:
— Грабежи. Тьму и войну. Стены, ворота и башни. Огонь. И слова. Я не знаю, откуда пришли эти слова.
Из лагеря донёсся рёв. Гоул снова распекал нерадивых.
— Гермунд, ты же понимаешь, я выбежал из леса, я был им совсем чужим, — Дьюранд кивнул в сторону костров, — а Гоул сразу принял меня в отряд. Ты сам это видел. Видимо, так захотели Силы Небес.
Дьюранд взялся за ремень в руках Гермунда и потянул. С хлюпающим, чавкающим звуком из грязи показался щит. Дьюранд взвалил его на спину, а Гермунд принялся вытирать его, пока на щите не проступил герб — головы трех оленей.
Издалека до них доносился голос Гоула.
— Мне надо идти, — сказал Дьюранд и, развернувшись, пошёл к кострам.
— Итак, большинство из вас лыка не вяжут, с вами мы разберёмся позже. Мне нужно несколько человек. Ну и кто отправится со мной на небольшую ночную прогулку? — капитан обвёл солдат взглядом. — Ты пойдёшь. Ты. И ты, — он остановился, уставившись на Дьюранда. — Ты тоже пойдёшь с нами.
Дьюранд прошёлся мимо солдат и остановился у могучего вальдурианца с длинной бородой и выбритым лбом, который, скрестив на груди руки, внимательно смотрел на Гоула.
— А ты, Фальк Ан'Тинан. Ты ведь все ещё с нами?
Великан пожевал толстыми размером с палец губами. «Вот уж над кем не стоит насмехаться», — подумалось Дьюранду. Пояс, обхватывавший гиганта, пришёлся бы в пору и быку. Дьюранд слышал, что горные крепости вальдурианцев были закрыты для чужаков ещё задолго до того дня, когда Сэрдан обратил свой взор к Фарадору. С высоты гор воины перевалов взирали за взлётами и падениями государств, словно на волны, бьющиеся о берег острова.
— Я знаю, ты с нами последнюю ночь, — сказал Гоул. — Но утро ещё не наступило. А поскольку милорд назначил меня вашим капитаном, я должен проследить, чтобы вы отработали каждый грош. А ты, мой друг, все ещё должен милорду несколько часов.
Вальдурианец даже глазом не моргнул:
— Меня должны были отпустить в Хэллоудауне. Мы пришли, чтобы сражаться с Бороджином и его гейтанцами. Битва закончена, договор исполнен.
Гоул отвернулся от вальдурианца и с насмешкой посмотрел на своих солдат. «Интересно, как вальдурианца сюда занесло?», — подумал Дьюранд.
— Мне просто нужны крепкие ребята, — сказал Гоул. — Боятся нам нечего. Всего лишь ночная прогулка. Короче, чтобы найти мельника, для начала надо найти мельницу. За мной.
Мрачный вальдурианец пожал плечами и поправил перевязь с мечом.
Гоул приложил к уху ладонь, прислушиваясь. Издалека до них доносилось поскрипывание мельничного колёса и журчание воды.
Они шли огородами, пока не показалась мельница, колесо которой вращалось в небольшой речушке — одном из притоков Бейндрола. Дьюранд с удовлетворением обратил внимание на то, что далеко не все солдаты Гоула оказались пьяными. Те, что отправились с ними, двигались быстро и тихо. Двух солдат Гоул послал к парадному входу.
— Мы пришли от лорда Радомора, — закричал Гоул. Изнутри донёсся хлопающий звук. — Ломай дверь! — заорал он. Солдаты поднажали, но дверь устояла.
Гоул ткнул пальцем в Дьюранда и вальдурианца:
— Вы двое, в обход!
Они сорвались с места и, продираясь сквозь кусты, обогнули мельницу. Негодяй бейлиф выскочил из чёрного хода и резко нагнулся, пряча что-то в воде. Его отделяло от преследователей вращающееся мельничное колесо.
— Выходи! — рявкнул Дьюранд, рявкнул громко, чтобы перекрыть плеск воды.
Бейлиф глянул на Дьюранда сквозь пелену вращающихся лопастей, после чего — у Дьюранда перехватило дыхание — прыгнул на колесо. Солдаты взревели от ярости. Бейлиф взмыл вверх, вцепился руками в крышу, подтянулся и пропал из виду.
— Властитель Небесный! — выдохнул один из солдат, появившийся за спиной Дьюранда. — Никогда такого не видел.
Дьюранд поглядел вверх — до крыши было не меньше трех фатомов [Фатом — морская сажень, равна 186 см.]. Если он поймает негодяя, то докажет, что его наняли не зря.
— Что сделал один, сможет и другой, — сказал он и, сжав зубы, прыгнул.
Он чуть не промахнулся.
Когда его ноги чуть не соскочили со скользкой лопасти мельничного колёса, его на мгновение сковал ужас. Он стал подниматься вверх. Отсветы факелов играли на мелких волнах. На дне реки он увидел силки, расставленные на угрей. Колесо заскрипело, и он, рванувшись вверх, перевалился через край крыши. Мельничное колесо обиженно застонало, словно сожалея об упущенной жертве.
— Государь Небесный, дай мне мужества, — взмолился Дьюранд, поднимаясь на ноги и оглядываясь в поисках бейлифа. Крыша была пуста, казалось, Дьюранд очутился на маленьком, голом, всеми покинутом островке.
— Великолепно, — раздался голос сэра Гоула. — А теперь слезай, ублюдок ненормальный.
Дьюранд озадаченно замер, но потом догадался, что капитан обращается не к нему и что бейлиф все ещё на крыше.
Дьюранд пополз к коньку поросшей вьюнками крыши. «Давно здесь кровельщика не было», — подумал он.
— Спускайся и поделись с нами звонкой монетой, — продолжил Гоул. — Может быть, я даже тебя отпущу. Игра окончена.
Дьюранд перегнулся через конёк и увидел бледную тень, распростёршуюся на покрытой плесенью соломе. Человек смотрел на Гоула и солдат.
— Спускайся, а то мне не хочется поджигать мельницу. Ты что, там решил поселиться на веки вечные? Мы тебя поймали.
— Тень не двинулась с места. Пройдоха мельник-бейлиф полагал, что сзади него никого нет, а Гоул далеко не сразу решится поджечь мельницу, принадлежавшую лорду.
Дьюранд тихо пополз к ногам бейлифа.
— Приятель, а ты, видать, моряк, — сказал Гоул. — Мы таких фокусов никогда не видели.
Один из солдат буркнул что-то неразборчивое, и компания разразилась смехом.
Дьюранд полз вниз по скату крыши, прилагая все усилия к тому, чтобы не сорваться и издавать поменьше шума. Впрочем, голоса с улицы и шум мельничного колёса приглушали шорох соломы, по которой он полз. Наконец он подобрался к самому краю, с которого была видна улица и солдаты, задравшие головы, — они его заприметили.
Бейлиф его тоже заметил. Изогнувшись, он перекатился на спину и Дьюранд понял, что попался. Он почувствовал, как его обхватили руки бейлифа, а сам бейлиф пытается ударить его в живот ногой. Если Дьюранд не вырвется, то упадёт и покалечится.
Они сцепились, повиснув у самого края, но Дьюранд оказался сильнее и рванул бейлифа за грудки. Плечи негодяя оказались в воздухе, свесившись за край ската. Дьюранд торжествующе улыбнулся и столкнул бейлифа в руки веселящихся солдат.
Когда Дьюранд спустился, солдаты окружили его, одобрительно похлопывая по спине:
— Да ты, приятель, совсем как белка! — воскликнул русоволосый воин по имени Мульсер, затеявший ссору с чернецом. — К чему теперь лестницы?! Этот парень один стоит целой осадной башни!
Гоул смеялся вместе с остальными солдатами, медленно соступавшими лежащего бейлифа.
— Нам дорогого стоило до тебя добраться, — ухмыльнувшись, произнёс Гоул. — Думаешь, мы бы тебя упустили, так и не выбив денежки? А ну-ка, ребята, послушаем, что он скажет.
Двое солдат подхватили бейлифа за руки и вздёрнули на ноги.
— Деньги принадлежат мне, милорд, — сказал бейлиф.
Один из воинов занёс кулак, но Гоул остановил его:
— Погоди. Давай послушаем, что он нам скажет.
— Никто не запрещает человеку откладывать на чёрный день, — продолжил бейлиф.
— Умно.
— Но это так!
— И как же тебе удалось столько скопить?
— Мне же причитается доля от налогов.
Гоул хлопнул себя по лбу:
— Ах да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69