— спросил Дьюранд.
— Ага. Все может быть. Бедняга Рагнал. Ему постоянно не везло. С тех пор, как этот старый дурак, его отец, грохнулся с лошади, то и дело приключалась какая-нибудь беда. Вот сейчас — бунт в Гейтане. Один год — засуха, другой — мор, третий — голод. И все налоги, налоги, ещё налоги, а со дня коронации в казне так и не появилось ни единого гроша. Теперь Великий Совет может сделать с Рагналом все, что пожелает.
— Гермунд, а что случится, если на трон сядет узурпатор?
— "Сгинет король, конец и королевству", — так говорят мудрые женщины. Государь связан с королевством незримыми нитями. В этом-то все и дело.
— И узурпатору, захватившему престол, придётся несладко.
— Вполне может быть. Страшно представить, что произойдёт, если распадутся цепи заклятий, свитых Тайными Повелителями и патриархами. Что будет, если все рассыплется в прах?
В свете костра двигались люди.
— Так вот почему они вьются вокруг Радомора, — неожиданно осенило Дьюранда. — В его жилах течёт королевская кровь.
— Беоран со своими приспешниками не дремлет, — прошептал Гермунд. — Кассонель далеко не единственный, кого снарядили в дорогу: Посланцев тысячи, они рыскают по королевству, проверяя крепость древних уз. Что нас ждёт? Наверняка могу сказать лишь одно — потребуется недюжинное мужество, чтобы низложить миропомазанника.
— Неужто они уже убили государя? — растерянно спросил Дьюранд.
— Хороший вопрос. Хочу тебя спросить, ты заметил, как по небесам пробежала рябь? Ты обратил внимание, с какой стороны она прошла?
— С юга, — сглотнув, ответил Дьюранд, понимая, что никогда не забудет прокатившихся по небу волн.
— Точно. С юга или юго-востока. Быть может, центром волнения была Ирлакская равнина или юг Гирета?
Дьюранд даже думать не смел о том, что в центре светопреставления оказался его родной замок, где проживали родители.
— Король в Эльдиноре, — еле слышно пробормотал Дьюранд. — Говорят, что Рагнал через неделю должен быть в Тернгире, а он — пятьдесят лиг к северу. Слишком далеко и от Ирлака, и от Гирета.
Седобородый Аильнор, Радомор, сын Радомора и Альвен — все они были потомками отрёкшегося от престола короля Карондаса. Получается, что в Ирлаке людей, в чьих жилах текла королевская кровь, было ничуть не меньше, чем в самом Эльдиноре. Неужели Радомор?…
— Дьюранд, — скальд внимательно смотрел на него. — Тут замешан Радомор. Я прав?
— Да.
Либо герцог убил своего сына, либо Радомор стал отцеубийцей. А может, погибли оба. Или умер ребёнок. Было ясно — в движение пришли чудовищные силы, но где? На мгновение Дьюранду показалось, что он все понял.
— В Ирлаке пролилась кровь, — произнёс он.
— Это все, что ты можешь сказать? — спросил Гермунд.
— Это все, что я могу сказать наверняка.
Скальд коснулся руки Дьюранда:
— Давай отойдём подальше от воды.
Ламорик проспал всю ночь и, проснувшись наутро, нашёл в себе силы продолжить путешествие — он заплатил немалую цену за право участия в королевском турнире в Тернгире.
Они снова отправились в путь, который лежал на север вдоль границ Гесперанда, оставляя за своей спиной леса Монервея. Эйгрин бормотал полуденную молитву.
Дорвен то и дело бросала на Дьюранда взгляды, но не могла к нему приблизиться — слишком много было вокруг свидетелей. Впрочем, Дьюранд не испытывал ни малейшего желания говорить с рыжеволосой девушкой.
Всю ночь и утро до него доносился скрип деревьев Гесперанда, так похожий на плач и всхлипывания. Меньше всего воину сейчас хотелось ссориться с Дорвен. Дьюранд чувствовал себя неуверенно.
Как только лесная чаща расступилась перед отрядом, Ламорик осадил коня. Кавалькада остановилась так резко, что погруженный в невесёлые мысли Дьюранд чуть не свалился с коня. Ламорик подался вперёд, наклоняясь к луке седла, и выжал из себя улыбку.
— Значит так, ребята, слушайте внимательно, — начал он, оглянувшись через плечо на раскинувшуюся перед отрядом Гелеборскую равнину. — Знающие люди мне подсказали, что здесь где-то рядом проходит Лэйверский тракт. Он ведёт в города Лэйверин, Эльдинор и Тернгир. Вон там, — Ламорик, повернувшись в седле, показал на равнину, — Коп-Альдер, первый приличный городишко на нашем пути, и он как раз стоит на Лэйверском тракте. Гермунд говорит, что до него пять, а то и семь лиг. Пока до города не доберёмся, привала делать не будем. Да, возможно, сегодня вам придётся провести в сёдлах немало времени. И все же никаких остановок, покуда не доедем до Коп-Альдера, где нас ждёт горячий ужин, тёплая постель и крыша над головой.
Прежде рыцари закричали бы «Ура!», но сейчас они лишь устало кивнули. По отряду пронёсся глухой ропот.
Ламорик весело улыбнулся:
— Нас ждёт Коп-Альдер и тёплая постель!
— Что это за Коп-Альдер? — Дьюранд толкнул скальда в бок.
— Там лекари. И вообще славное место, в котором невредно оказаться, когда повсюду творятся такие страсти. Это Конзар с Эйгрином уговорили милорда.
Кавалькада пронеслась мимо деревушек южного Гелебора и выехала на Лэйверский тракт — мощёную дорогу шириной в десять шагов. Грохот подков о камень напугал некоторых лошадей — далеко не всем из них доводилось хотя бы раз в жизни скакать по хорошим трактам.
К закату Гутред ехал с Ламориком на одной лошади, поддерживая молодого лорда, чтобы он не выпал из седла. К этому моменту вдалеке на вершине холма показался Коп-Альдер. Нависавший над Лэйверским трактом город был погружён в странную тишину. Дьюранд поднял взгляд на высокие стены из песчаника и крутые скаты крыш. Судя по всему, Коп-Альдер некогда был крепостью. Чем он был сейчас — оставалось лишь догадываться.
— Вот вам и Коп-Альдер, — сказал Гермунд.
Огороженные осыпавшимся рвом высились мрачные стены и угловатые башни. Стояла тишина. Не было слышно ни лая собак, ни плача детей. Коп-Альдер выглядел очень странно. До путников донёсся звон колоколов.
— Глядите, — прошептал Гермунд. — Теперь все ясно.
Из городских ворот показалась вереница людей. Несколько рыцарей, сидевших в сёдлах рядом с Дьюрандом, сложили ладони в знаке Небесного Ока. Люди, переставляя ноги в жидкой грязи, несли на плечах четыре открытых гроба, в которых виднелись силуэты покойников, одетых в саваны. На пригорке у подножия холма Дьюранд увидел поросшее деревьями кладбище.
Похоронная процессия должна была пройти мимо отряда.
Пожилой монах, шедший впереди колонны людей, замер перед Конзаром и Ламориком, лошади которых заржали, испуганно перебирая ногами. Подняв к небесам посох, монах дал процессии знак остановиться. На лбу каждого человека в процессии желтела полоса охры. Старик обвёл взором отряд и, найдя в нем Дьюранда, внимательно посмотрел на него. Потом монах перевёл взгляд голубых глаз на Ламорика, который, будто окаменев, сидел в седле недвижим.
— Святой отец, меня зовут Конзар, — кашлянув, начал капитан, — преданный вассал на службе у его светлости сэра Ламорика Гиретского.
— А я здешний настоятель, — Дьюранд уловил в речи монаха южный выговор.
— Примите мои извинения, отец-настоятель, если бы я знал, куда направляете вы стопы свои, я бы никогда не преступил вам…
— Ты уже преступил, — покачал головой старый монах, подбородок которого покрывала седая щетина.
Дьюранд заметил на лице настоятеля следы свежих царапин. Некоторые из них были довольно глубокими.
— Моим людям требуются постели, святой отец. Им надо прилечь.
— Ну что ж. Этим людям, — старик показал посохом на гробы, — тоже надо прилечь. Мы предадим их земле, прежде чем опустятся последние сумерки. Езжайте в город и ждите нас там.
Конзар, кивнув, тронул поводья коня. Оказавшись у ворот, Дьюранд оглянулся, бросив взгляд на равнину Гесперанд и Монервей. Неожиданно его взгляд замер на шатрах, расставленных у самых границ леса.
— Морин, — кивнул скальд, проследив за взглядом Дьюранда. — Думаю, нам ещё придётся с ним встретиться.
Дьюранд покачал головой. Отряд въехал в западные ворота Коп-Альдера.
Естественно, Кон-Альдер оказался монастырём. Отряд остановился в холодном узком дворике между внутренними и внешними стенами. Из ртов людей, беспокойно оглядывавшихся по сторонам, поднимались облачка пара. Дьюранд окинул взглядом высокие стены и крутые скаты крыш. Казалось, монастырь был вырублен из одного огромного куска синевато-серого сланца. Над каждым окном и дверью виднелись высеченные на камне барельефы с изображением раскрытого молитвенника.
— Мы весь день не вылезали из седла, — начал Бейден. — И что? Только ради того, чтобы доехать до этого чёртова…
Вделанная в ворота дверь громко скрипнула — словно ворон каркнул — и во внутренний двор ступил настоятель в сопровождении братии.
Старик отряхнул руки, живо напомнив крестьянина, вернувшегося домой после тяжёлого трудового дня в полях.
— Что вы здесь делаете? — строго спросил настоятель.
— Ждём, как вы и сказали, — ответил Конзар, — постелей и трапезы, если, конечно, они у вас найдутся.
— На трапезу вы уже опоздали. Скоро опустятся последние вечерние сумерки, и с постелями мы вам поможем. Братья покажут вашим слугам, где у нас конюшни. Остальные пусть идут за мной. Я отведу вас в покои для мирян.
Настоятель тронулся с места, на мгновение дотронувшись рукой до груди Дьюранда, отстранив его в сторону, чтобы пройти. Большие бледно-голубые глаза старика встретились с глазами Дьюранда. Рыцари, переглянувшись, отправились вслед за удаляющимися звуками посоха, постукивающего по камням. Дьюранд вспомнил, как он ехал через леса Гирета, и решил держаться поближе к Ламорику. Дорвен была где-то рядом.
Они свернули в лабиринт узких проходов и коридоров, огибающих весь монастырь. Ламорик шёл медленно, еле переставляя ногами, поэтому оказался с Дьюрандом в хвосте отряда. Остальные рыцари с настоятелем были уже далеко впереди. Наконец Дьюранд с молодым лордом свернули за угол, и перед их взорами предстал тихий пустой коридор. В стене Дьюранд заметил низкий проем — дверь была открыта. Дьюранд с Ламориком вошли в келью, и настоятель, услышав их шаги, резко обернулся. Глубокие царапины на его лице смотрелись жутко.
— Вы останетесь здесь. И не думайте, что я не знаю, кто вы такие. Вы не паломники и не благородные воины. Патриархи не желают иметь дело с грабежами и убийствами, которые вы творите, оргиями, в которых вы участвуете, какими бы красивыми словами вы ни называли эти мерзости. Пока вы здесь, ведите себя тихо и дважды подумайте, прежде чем куда-нибудь отправиться.
Настоятель бросил взгляд на Ламорика и вздрогнул.
— Его — в лазарет. Потребуется два человека — пусть возьмут его под руки. А эти две, — старик показал концом посоха на Бертрану и Дорвен. — останутся в покоях для женщин.
— Я должна остаться со своим… — попыталась возразить рыжеволосая девушка.
— Они отправятся на женскую половину и будут там тихо сидеть.
Как из-под земли выросли два монаха, готовые сопровождать женщин к их келье. Перед тем как проследовать за ними, Дорвен оглянулась, и её глаза встретились с глазами Дьюранда. Спустя мгновение, она вышла в коридор.
Люди казались растерянными. Настоятель терпеливо ждал. Наконец вперёд шагнул Конзар.
— Эйгрин, — сказал он. — Ты не поможешь Дьюранду сопровождать его светлость в лазарет?
Эйгрин, чуть помедлив, кивнул.
— Идём, — молвил настоятель.
— Отлично, — обратился Конзар к остальным. — Всем расположиться на ночлег. Где-то здесь есть альковы, а может найдутся и свечи.
— Лампады, — поправил настоятель, уже стоя в коридоре.
Эйгрин и Дьюранд, поддерживая Ламорика под руки, вышли из кельи и встали рядом со стариком.
— Подождите, — сказал он.
Потрясённый Дьюранд увидел, как настоятель снял с пояса связку больших чёрных ключей и, притворив дверь в келью, запер её, громко лязгнув замком. Вся поверхность двери была покрыта причудливыми символами и знаками.
— Вот так, — кивнул старик. — Следуйте за мной.
Настоятель засеменил вдоль тёмных отвесных стен с такой скоростью, что Дьюранду оставалось лишь в изумлении покачать головой.
Им опять пришлось обогнуть монастырь и снова углубиться в переходы, направляясь к самому сердцу Кон-Альдера, туда, где тёмным провалом чернело отверстие огромного колодца.
У его края Дьюранд замедлил шаги. Колодец — тридцать шагов в поперечнике и двадцать фатомов в глубину, распахнувший свой огромный голодный зев, — казался заброшенной шахтой. Быть может, перед ним было монастырское хранилище под открытым небом?
По двору, шаркая ногами, вереницей бродили монахи, склонив головы в молитве. Никто из них не поднял на рыцарей и взгляда. Присмотревшись Дьюранд обмер, потрясённый, — за невесть сколько веков миллионы сандалий протёрли камень насквозь и монахи теперь двигались по протоптанным в земле канавам, глубина которых доходила до колен.
Ламорик привалился на плечо Дьюранду, и Эйгрин, не говоря ни слова, качнул головой — идём, мол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Ага. Все может быть. Бедняга Рагнал. Ему постоянно не везло. С тех пор, как этот старый дурак, его отец, грохнулся с лошади, то и дело приключалась какая-нибудь беда. Вот сейчас — бунт в Гейтане. Один год — засуха, другой — мор, третий — голод. И все налоги, налоги, ещё налоги, а со дня коронации в казне так и не появилось ни единого гроша. Теперь Великий Совет может сделать с Рагналом все, что пожелает.
— Гермунд, а что случится, если на трон сядет узурпатор?
— "Сгинет король, конец и королевству", — так говорят мудрые женщины. Государь связан с королевством незримыми нитями. В этом-то все и дело.
— И узурпатору, захватившему престол, придётся несладко.
— Вполне может быть. Страшно представить, что произойдёт, если распадутся цепи заклятий, свитых Тайными Повелителями и патриархами. Что будет, если все рассыплется в прах?
В свете костра двигались люди.
— Так вот почему они вьются вокруг Радомора, — неожиданно осенило Дьюранда. — В его жилах течёт королевская кровь.
— Беоран со своими приспешниками не дремлет, — прошептал Гермунд. — Кассонель далеко не единственный, кого снарядили в дорогу: Посланцев тысячи, они рыскают по королевству, проверяя крепость древних уз. Что нас ждёт? Наверняка могу сказать лишь одно — потребуется недюжинное мужество, чтобы низложить миропомазанника.
— Неужто они уже убили государя? — растерянно спросил Дьюранд.
— Хороший вопрос. Хочу тебя спросить, ты заметил, как по небесам пробежала рябь? Ты обратил внимание, с какой стороны она прошла?
— С юга, — сглотнув, ответил Дьюранд, понимая, что никогда не забудет прокатившихся по небу волн.
— Точно. С юга или юго-востока. Быть может, центром волнения была Ирлакская равнина или юг Гирета?
Дьюранд даже думать не смел о том, что в центре светопреставления оказался его родной замок, где проживали родители.
— Король в Эльдиноре, — еле слышно пробормотал Дьюранд. — Говорят, что Рагнал через неделю должен быть в Тернгире, а он — пятьдесят лиг к северу. Слишком далеко и от Ирлака, и от Гирета.
Седобородый Аильнор, Радомор, сын Радомора и Альвен — все они были потомками отрёкшегося от престола короля Карондаса. Получается, что в Ирлаке людей, в чьих жилах текла королевская кровь, было ничуть не меньше, чем в самом Эльдиноре. Неужели Радомор?…
— Дьюранд, — скальд внимательно смотрел на него. — Тут замешан Радомор. Я прав?
— Да.
Либо герцог убил своего сына, либо Радомор стал отцеубийцей. А может, погибли оба. Или умер ребёнок. Было ясно — в движение пришли чудовищные силы, но где? На мгновение Дьюранду показалось, что он все понял.
— В Ирлаке пролилась кровь, — произнёс он.
— Это все, что ты можешь сказать? — спросил Гермунд.
— Это все, что я могу сказать наверняка.
Скальд коснулся руки Дьюранда:
— Давай отойдём подальше от воды.
Ламорик проспал всю ночь и, проснувшись наутро, нашёл в себе силы продолжить путешествие — он заплатил немалую цену за право участия в королевском турнире в Тернгире.
Они снова отправились в путь, который лежал на север вдоль границ Гесперанда, оставляя за своей спиной леса Монервея. Эйгрин бормотал полуденную молитву.
Дорвен то и дело бросала на Дьюранда взгляды, но не могла к нему приблизиться — слишком много было вокруг свидетелей. Впрочем, Дьюранд не испытывал ни малейшего желания говорить с рыжеволосой девушкой.
Всю ночь и утро до него доносился скрип деревьев Гесперанда, так похожий на плач и всхлипывания. Меньше всего воину сейчас хотелось ссориться с Дорвен. Дьюранд чувствовал себя неуверенно.
Как только лесная чаща расступилась перед отрядом, Ламорик осадил коня. Кавалькада остановилась так резко, что погруженный в невесёлые мысли Дьюранд чуть не свалился с коня. Ламорик подался вперёд, наклоняясь к луке седла, и выжал из себя улыбку.
— Значит так, ребята, слушайте внимательно, — начал он, оглянувшись через плечо на раскинувшуюся перед отрядом Гелеборскую равнину. — Знающие люди мне подсказали, что здесь где-то рядом проходит Лэйверский тракт. Он ведёт в города Лэйверин, Эльдинор и Тернгир. Вон там, — Ламорик, повернувшись в седле, показал на равнину, — Коп-Альдер, первый приличный городишко на нашем пути, и он как раз стоит на Лэйверском тракте. Гермунд говорит, что до него пять, а то и семь лиг. Пока до города не доберёмся, привала делать не будем. Да, возможно, сегодня вам придётся провести в сёдлах немало времени. И все же никаких остановок, покуда не доедем до Коп-Альдера, где нас ждёт горячий ужин, тёплая постель и крыша над головой.
Прежде рыцари закричали бы «Ура!», но сейчас они лишь устало кивнули. По отряду пронёсся глухой ропот.
Ламорик весело улыбнулся:
— Нас ждёт Коп-Альдер и тёплая постель!
— Что это за Коп-Альдер? — Дьюранд толкнул скальда в бок.
— Там лекари. И вообще славное место, в котором невредно оказаться, когда повсюду творятся такие страсти. Это Конзар с Эйгрином уговорили милорда.
Кавалькада пронеслась мимо деревушек южного Гелебора и выехала на Лэйверский тракт — мощёную дорогу шириной в десять шагов. Грохот подков о камень напугал некоторых лошадей — далеко не всем из них доводилось хотя бы раз в жизни скакать по хорошим трактам.
К закату Гутред ехал с Ламориком на одной лошади, поддерживая молодого лорда, чтобы он не выпал из седла. К этому моменту вдалеке на вершине холма показался Коп-Альдер. Нависавший над Лэйверским трактом город был погружён в странную тишину. Дьюранд поднял взгляд на высокие стены из песчаника и крутые скаты крыш. Судя по всему, Коп-Альдер некогда был крепостью. Чем он был сейчас — оставалось лишь догадываться.
— Вот вам и Коп-Альдер, — сказал Гермунд.
Огороженные осыпавшимся рвом высились мрачные стены и угловатые башни. Стояла тишина. Не было слышно ни лая собак, ни плача детей. Коп-Альдер выглядел очень странно. До путников донёсся звон колоколов.
— Глядите, — прошептал Гермунд. — Теперь все ясно.
Из городских ворот показалась вереница людей. Несколько рыцарей, сидевших в сёдлах рядом с Дьюрандом, сложили ладони в знаке Небесного Ока. Люди, переставляя ноги в жидкой грязи, несли на плечах четыре открытых гроба, в которых виднелись силуэты покойников, одетых в саваны. На пригорке у подножия холма Дьюранд увидел поросшее деревьями кладбище.
Похоронная процессия должна была пройти мимо отряда.
Пожилой монах, шедший впереди колонны людей, замер перед Конзаром и Ламориком, лошади которых заржали, испуганно перебирая ногами. Подняв к небесам посох, монах дал процессии знак остановиться. На лбу каждого человека в процессии желтела полоса охры. Старик обвёл взором отряд и, найдя в нем Дьюранда, внимательно посмотрел на него. Потом монах перевёл взгляд голубых глаз на Ламорика, который, будто окаменев, сидел в седле недвижим.
— Святой отец, меня зовут Конзар, — кашлянув, начал капитан, — преданный вассал на службе у его светлости сэра Ламорика Гиретского.
— А я здешний настоятель, — Дьюранд уловил в речи монаха южный выговор.
— Примите мои извинения, отец-настоятель, если бы я знал, куда направляете вы стопы свои, я бы никогда не преступил вам…
— Ты уже преступил, — покачал головой старый монах, подбородок которого покрывала седая щетина.
Дьюранд заметил на лице настоятеля следы свежих царапин. Некоторые из них были довольно глубокими.
— Моим людям требуются постели, святой отец. Им надо прилечь.
— Ну что ж. Этим людям, — старик показал посохом на гробы, — тоже надо прилечь. Мы предадим их земле, прежде чем опустятся последние сумерки. Езжайте в город и ждите нас там.
Конзар, кивнув, тронул поводья коня. Оказавшись у ворот, Дьюранд оглянулся, бросив взгляд на равнину Гесперанд и Монервей. Неожиданно его взгляд замер на шатрах, расставленных у самых границ леса.
— Морин, — кивнул скальд, проследив за взглядом Дьюранда. — Думаю, нам ещё придётся с ним встретиться.
Дьюранд покачал головой. Отряд въехал в западные ворота Коп-Альдера.
Естественно, Кон-Альдер оказался монастырём. Отряд остановился в холодном узком дворике между внутренними и внешними стенами. Из ртов людей, беспокойно оглядывавшихся по сторонам, поднимались облачка пара. Дьюранд окинул взглядом высокие стены и крутые скаты крыш. Казалось, монастырь был вырублен из одного огромного куска синевато-серого сланца. Над каждым окном и дверью виднелись высеченные на камне барельефы с изображением раскрытого молитвенника.
— Мы весь день не вылезали из седла, — начал Бейден. — И что? Только ради того, чтобы доехать до этого чёртова…
Вделанная в ворота дверь громко скрипнула — словно ворон каркнул — и во внутренний двор ступил настоятель в сопровождении братии.
Старик отряхнул руки, живо напомнив крестьянина, вернувшегося домой после тяжёлого трудового дня в полях.
— Что вы здесь делаете? — строго спросил настоятель.
— Ждём, как вы и сказали, — ответил Конзар, — постелей и трапезы, если, конечно, они у вас найдутся.
— На трапезу вы уже опоздали. Скоро опустятся последние вечерние сумерки, и с постелями мы вам поможем. Братья покажут вашим слугам, где у нас конюшни. Остальные пусть идут за мной. Я отведу вас в покои для мирян.
Настоятель тронулся с места, на мгновение дотронувшись рукой до груди Дьюранда, отстранив его в сторону, чтобы пройти. Большие бледно-голубые глаза старика встретились с глазами Дьюранда. Рыцари, переглянувшись, отправились вслед за удаляющимися звуками посоха, постукивающего по камням. Дьюранд вспомнил, как он ехал через леса Гирета, и решил держаться поближе к Ламорику. Дорвен была где-то рядом.
Они свернули в лабиринт узких проходов и коридоров, огибающих весь монастырь. Ламорик шёл медленно, еле переставляя ногами, поэтому оказался с Дьюрандом в хвосте отряда. Остальные рыцари с настоятелем были уже далеко впереди. Наконец Дьюранд с молодым лордом свернули за угол, и перед их взорами предстал тихий пустой коридор. В стене Дьюранд заметил низкий проем — дверь была открыта. Дьюранд с Ламориком вошли в келью, и настоятель, услышав их шаги, резко обернулся. Глубокие царапины на его лице смотрелись жутко.
— Вы останетесь здесь. И не думайте, что я не знаю, кто вы такие. Вы не паломники и не благородные воины. Патриархи не желают иметь дело с грабежами и убийствами, которые вы творите, оргиями, в которых вы участвуете, какими бы красивыми словами вы ни называли эти мерзости. Пока вы здесь, ведите себя тихо и дважды подумайте, прежде чем куда-нибудь отправиться.
Настоятель бросил взгляд на Ламорика и вздрогнул.
— Его — в лазарет. Потребуется два человека — пусть возьмут его под руки. А эти две, — старик показал концом посоха на Бертрану и Дорвен. — останутся в покоях для женщин.
— Я должна остаться со своим… — попыталась возразить рыжеволосая девушка.
— Они отправятся на женскую половину и будут там тихо сидеть.
Как из-под земли выросли два монаха, готовые сопровождать женщин к их келье. Перед тем как проследовать за ними, Дорвен оглянулась, и её глаза встретились с глазами Дьюранда. Спустя мгновение, она вышла в коридор.
Люди казались растерянными. Настоятель терпеливо ждал. Наконец вперёд шагнул Конзар.
— Эйгрин, — сказал он. — Ты не поможешь Дьюранду сопровождать его светлость в лазарет?
Эйгрин, чуть помедлив, кивнул.
— Идём, — молвил настоятель.
— Отлично, — обратился Конзар к остальным. — Всем расположиться на ночлег. Где-то здесь есть альковы, а может найдутся и свечи.
— Лампады, — поправил настоятель, уже стоя в коридоре.
Эйгрин и Дьюранд, поддерживая Ламорика под руки, вышли из кельи и встали рядом со стариком.
— Подождите, — сказал он.
Потрясённый Дьюранд увидел, как настоятель снял с пояса связку больших чёрных ключей и, притворив дверь в келью, запер её, громко лязгнув замком. Вся поверхность двери была покрыта причудливыми символами и знаками.
— Вот так, — кивнул старик. — Следуйте за мной.
Настоятель засеменил вдоль тёмных отвесных стен с такой скоростью, что Дьюранду оставалось лишь в изумлении покачать головой.
Им опять пришлось обогнуть монастырь и снова углубиться в переходы, направляясь к самому сердцу Кон-Альдера, туда, где тёмным провалом чернело отверстие огромного колодца.
У его края Дьюранд замедлил шаги. Колодец — тридцать шагов в поперечнике и двадцать фатомов в глубину, распахнувший свой огромный голодный зев, — казался заброшенной шахтой. Быть может, перед ним было монастырское хранилище под открытым небом?
По двору, шаркая ногами, вереницей бродили монахи, склонив головы в молитве. Никто из них не поднял на рыцарей и взгляда. Присмотревшись Дьюранд обмер, потрясённый, — за невесть сколько веков миллионы сандалий протёрли камень насквозь и монахи теперь двигались по протоптанным в земле канавам, глубина которых доходила до колен.
Ламорик привалился на плечо Дьюранду, и Эйгрин, не говоря ни слова, качнул головой — идём, мол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69