Больно. И я предпочитаю забыть об этом.

14
Но он знал, что теперь забыть ему не дадут. Это стало очевидно сразу
же, как только он перед своей сменой зашел в участок.
Сью Энн улыбнулась ему от узла связи.
- Привет, знаменитость.
И Данциг все еще был в своем кабинете.
- Видел новости?
Гаррет остановился в открытой двери.
- Нет. Ужасно, наверно.
Данциг улыбнулся.
- Вовсе нет... минута в репортаже для национальных новостей, в
основном шериф Пфайфер и шеф Ольденбург, но они упомянули тебя как
офицера, обезоружившего Фрэнка Деннера, и тебя показывали несколько
секунд. И говорилось, что ты поступил, как должен поступать всякий офицер.
В местных новостях, - улыбка его стала шире, - ты занял почти столько же
времени, но мисс Хайер умудрилась выступить в качестве гостя редактора.
Она говорила, что люди часто забывают, как опасна наша работа и как мы,
копы, ей преданы. Ну а ты, конечно, был ее лучшим примером.
Гаррет застонал.
Данциг покачал головой.
- Я тебя не понимаю. Большинство на твоем месте радовались бы славе.
- Я не большинство.
Слава Богу, что завтра же все об этом забудут. Тем временем еще нужно
пережить эту ночь. Билл Пфанненшталь, пожилой офицер, сменивший на эту
ночь Ната Тоувса, поддразнивал его, всякий раз как они встречались, а все
остальные расспрашивали о подробностях происшествия на Северном Берегу. И
зачем он только решил поселиться в таком маленьком городке? Лейн знала,
что делает, когда держалась больших городов. В Сан-Франциско только
коллеги по работе и ближайшие друзья знали бы о его участии в аресте.
А тут даже Джулиан Фаулер остановил его перед входом в отель.
- Я видел вас в новостях. Потрясающе интересно. Можно написать
большой роман. "Дело Лазаря" [Лазарь - по евангелию, человек, воскрешенный
Христом на четвертый день после смерти] или какое-нибудь подобное
название. Можем поговорить об этом?
- Я подумаю, - ответил Гаррет.
Мэгги выследила его в магазине, где он пил чай.
- Привет, телезвезда. Ты здорово выглядел. - Она проводила его до
машины и, когда он сел, склонилась к нему через окно. - Очень
профессионально.
Гаррета мучительно охватил запах ее крови. Он вспомнил девушку из
дорожного происшествия. Постарался подавить голод.
- Спасибо. Но я хотел бы, чтобы показывали кого другого.
В ее взгляде выразилось то же недоумение, что и у Данцига. Через
мгновение она медленно сказала:
- Интересно, что у тебя там за стеной. Чего это ты так боишься?
- Поговорим позже, - сказал он и вывел машину со стоянки.
В зеркале заднего обзора он видел, что она смотрит ему вслед.
Показалось ли ему, или она тоже стояла на дальнем конце горящего моста?

15
Когда Гаррет добрался до дома после ночной смены, на двери его ждала
записка. На бледно-зеленой бумаге, написана твердым почерком Элен Шонинг,
темно-зелеными чернилами.
Гаррет,
после твоего ухода на работу звонил твой прежний партнер из
Сан-Франциско. Неудивительно, что вы были такими друзьями. Интересный
человек; приятно было бы пофлиртовать с ним. Он просит тебя позвонить ему
как можно скорее.
Элен.
Снимая записку и открывая дверь, Гаррет улыбался. Он не стал
проводить себе особый телефон, а пользовался параллельным аппаратом на том
же номере, что Элен. И никогда об этом не жалел. Особенно в такие минуты.
Не застав Гаррета, Гарри Такананда приятно побеседовал с Элен, вместо
того, чтобы оставить запись машине.
Но все же Гаррет ощутил легкий холодок. Что же нужно Гарри? Позвонить
как можно скорее. Не похоже на обычный дружеский звонок.
Гаррет взглянул на часы. Еще слишком рано: они сейчас спят.
Он снял форму, вымылся под душем, выпил стакан крови, сел в кресло и
читал, пока Гарри, по его расчетам, не собрался на работу. Тогда он набрал
номер Гарри.
Ответила Лин Такананда. От ее голоса Гаррету стало тепло, он вспомнил
ее, закутанную в удобный бархатный халат, вспомнил шлем ее черных, со
следами седины волос и лицо, гладкое, как у девушки. Он вспомнил, как она
часами говорила с ним, когда он страдал после смерти Марти, она заставляла
его есть, тащила его назад к жизни.
- Лин, это Гаррет.
- Гаррет? - Голос ее стал еще теплее. - Здравствуй. Как приятно
слышать твой голос. Как живешь?
Он почувствовал вину, что не звонит чаще.
Послышался голос Гарри по параллельному телефону.
- Это и правда Гаррет Дойл Микаэлян? Значит, ты все-таки не забыл наш
номер. А я думал, что забыл: ты ведь сам не позвонишь. К тому же теперь ты
национальная знаменитость.
Гаррет представил себе Гарри, черноглазого, озорного, с поясом, туго
перетягивающим раздобревшую от прекрасной еды Лин и большого количества
сахара в кофе талию. Гаррет мигнул.
- Ты тоже это видел?
- О, да, Мик-сан, хотя должен признаться, что с этими твоими усиками
тебя нелегко узнать. Когда ты их отрастил?
- Мне кажется, ты еще похудел по сравнению с последней фотографией, -
сказала Лин. - Ты следишь за собой?
- Лин, ты говоришь, как мама; перестань суетиться, - сказал Гарри.
- Я не суечусь. Хочу знать, что с ним все в порядке. Ты так неуклюже
выглядел, Гаррет.
- Он выглядел так, достопочтенная жена, как полагается твердолобому
копу. Гаррет, а темные очки нельзя было снять? Ты можешь пристраститься к
таким вещам.
- Ужасно, - с нарочитым отвращением сказал Гаррет. - Ты просил меня
позвонить, чтобы оскорблять?
- Позвонить? О, нет. Я позвонил, потому что подумал - после этого
дела братьев Деннеров, - тебе будет интересно узнать новости о другом
беглеце: Лейн Барбер.
Гаррет испытал шок. Лейн!
- Новости? Что ты имеешь в виду? - Это невозможно. Со сломанной шеей,
сгоревшая, погребенная под розами. Невозможно! Он выпрямился, крепче сжал
телефонную трубку. - Кто-нибудь ее видел?
- Не ее лично, - ответил Гарри, - но неделю назад мы нашли квартиру,
которую она сняла после переезда с Телеграфного Холма. Туда время от
времени наведывается человек, и рано или поздно появится и она сама.
Гаррет снова почувствовал вину, но на этот раз за то, что не может
сказать Гарри, что они напрасно тратят силы и время.
- Здорово! - солгал он.
- Да, я бы хотел, чтобы ты был тут. Ты заслуживаешь участия в
охоте... так сказать.
Гаррет обдумывал эту мысль. Может, как раз то, что ему нужно. Он
сбежит от донорства и Фаулера, от этой журналистки, сможет подумать о
своих отношениях с Мэгги.
- Может, это можно организовать. Я позвоню тебе вечером.
Но когда он повесил трубку, ему пришло в голову: если дух Лейн
преследует его здесь, где она потерпела поражение, что же будет там, где
она побеждала?


ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОТГОЛОСКИ И ТЕНИ

1
В утреннем свете Сан-Франциско казался ярким и манящим над водами
залива. Когда Гаррет проехал Оклендский мост, ему показалось, что он
возвращается домой. Он почти забыл дневную усталость и головную боль от
лучей солнца, пробивавшихся сквозь его темные очки. Но в то же время
чувствовал, что въезжает в холод и тени. В ушах звучал хохот Лейн, тяжелое
предчувствие давило душу. Правильно ли он делает, возвращаясь?
До вчерашнего дня он отказывался об этом думать, и вопрос этот легко
было отодвинуть в суете подготовки к отъезду из Баумена, в обмене сменами
с Мэгги, в дневной работе, чтобы иметь возможность выехать вечером.
Времени для сомнений не оставалось и на дорогах. Открытые пространства
1-70 и 1-80 оказались слишком соблазнительными, и Гаррет повернул ZХ и
пустил его на полную скорость, тормозя только в тех местах, где инстинкт
подсказывал ему наличие постов дорожной полиции.
И в самом начале воскресного вечера он въехал в Дэвис и подъехал к
дому своих родителей. К его удивлению, его неожиданно ждала вся семья.
- Мы не могли упустить возможность поздравить героя семьи, - сказал
его брат Шейн, вытащил Гаррета из машины и так крепко сжал его, что Гаррет
пожалел тех, кто встречался в Шейном в схватке за мяч.
Не только Шейн приехал из Лос-Анжелеса с женой и детьми - Шейн,
выглядевший довольным и здоровым после отказа от игр; он работал теперь
тренером. Была здесь и бывшая жена Гаррета Джудит с его сыном Брайаном и
со своим мужем. Гаррета охватил запах крови от семейной тесноты, и он
обрадовался, что напился из термоса перед въездом в город.
Фил Микаэлян обнял его за плечи своей могучей рукой.
- Отличная полицейская работа - этот захват Фрэнка Деннера, сынок. Я
горжусь тобой.
Никакая похвала не может быть выше этой. Гаррет всегда восхищался
своим отцом-полицейским. Он счастливо улыбнулся.
- Спасибо, сэр.
- Похоже, ты совсем не тратишь времени на еду, - сказала его мать. -
Или твоя Мэгги не умеет готовить?
- Мама, я ем достаточно.
- Он занимается бегом, а не футболом, помнишь? - сказала бабушка
Дойл.
- Не футболом? - Жена Шейна Сьюзан изобразила изумление. - Эстер, а
того ли ребенка ты принесла из больницы?
Джудит и Деннис приветствовали его менее буйно. Джудит легко
поцеловала, а ее муж пожал руку. Брайан, который выглядел на два года
старше своих десяти, тоже протянул руку.
- Здравствуйте, сэр. Поздравляю.
Такая формальность со стороны собственного сына больно задела
Гаррета, но он подумал, что вряд ли может рассчитывать на большее. Ведь он
так редко видится с мальчиком. Джудит была права, когда настояла на
усыновлении Брайана Деннисом.
И все же - и все же как будто кто-то бросил еще одну спичку на мост.
Неожиданно вечер утратил всю свою привлекательность. Даже в доме,
окруженный смехом и болтовней, он чувствовал себя одиноким.
К концу обеда от запаха крови, от необходимости притворяться, что
ест, он начал задыхаться. И сбежал в темноту и тишину заднего двора. Сидя
в шезлонге, он глубоко дышал. Воздух пах удивительно - цветами, травой и
землей.
Вскоре сзади скрипнула дверь, прозвучали шаги на пороге. В вечернем
воздухе до Гаррета донесся запах лаванды.
Он оглянулся.
- Бабушка.
Она села рядом с ним.
- Прекрасный вечер.
Они долго молчали. Не испытывали неловкости, как было бы с отцом или
с Шейном: те оба считали молчание пустотой, которую обязательно нужно
заполнить; напротив, они разделяли одиночество друг друга, погруженные в
свои мысли, не тревожа мыслей другого. Если жить в одиночестве, подумал
Гаррет, то удобнее всего было бы жить по соседству с бабушкой Дойл. Если
она и испытывала ужас перед тем, кем он стал, то никак этого не
показывала. Впрочем, она не казалась испуганной.
Она первой нарушила молчание.
- Ты хорошо справился с обедом. Я почти не заметила, что ты ничего не
ел.
Он сухо улыбнулся.
- Спасибо. Я рад, что мне еще только раз придется это делать.
- Значит, утром ты уезжаешь в Сан-Франциско?
- Да.
Она положила свою руку ему на руку.
- Не нужно.
Холодок пробежал по спине.
- У тебя есть чувство об этом, бабушка? - Чувства бабушки Дойл давали
повод посмеяться друзьям и соседям, но те, кто знал ее получше, не
смеялись, даже такой трезвый человек, как коп Фил Микаэлян. - Что за
чувство?
- Тебя там ждет опасность и, может быть, смерть.
Он сухо улыбнулся.
- Ты ведь сказала, что я уже умер.
Движения ее от возраста не стали замедленными. Она щелкнула его по
голове костяшками пальцев, как делала, когда он был мальчишкой.
- Я не позволю тебе спорить со мной, даже если ты вырос и стал
д_и_р_г_-_д_ю_. Может, ты и умер, у тебя другая жизнь, но тебя в
Сан-Франциско ждет окончательная смерть.
- От кого? Ты видишь это? - Он потер больное место на голове.
Она вздохнула.
- Нет, не могу. Но тебя ждет женщина - женщина с глазами цвета
незабудок.
Когда после переезда через мост Гаррет подъезжал к Сан-Франциско, он
вспомнил эти слова. Женщина с глазами-незабудками и смерть. Он смотрел на
залив. Не глупо ли он поступает, возвращаясь? Еще не поздно повернуть. Но
город звал его, звало прошлое... Марти, Гарри и Лин, хорошие времена и
любовь, дружба. Мосты целы и прочны.
Он продолжал ехать вперед.

2
Свернуть с 1-80 на Брайант-стрит и заехать на стоянку полицейских
машин - все равно что надеть старое знакомое платье. Как будто исчезли все
эти месяцы. Ноги автоматически понесли его по знакомой дороге в здание,
вверх в лифте до отдела по расследованию убийств, где все было точно так,
как он помнил: Роб Коэн с очками на кончике носа, Эвелин Колб со своим
постоянным большим термосом чая на углу стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35