Откуда вы знаете, что там можно будет достать провиант? Плавая с Куком, я достаточно наслушался рассказов о скудной природе восточного побережья, и нравы аборигенов тоже не предвещают ничего хорошего.
– Но так мы не дотянем до Новой Голландии… Хоть раз перед смертью поесть досыта…
Капитан оставался непреклонен.
Волны обгоняли баркас и захлестывали. Приходилось постоянно быть начеку, удерживая маленькое судно по ветру. Ошибка рулевого могла стоить всем жизни. Приближение ночи заставляло всех дрожать от надвигавшегося холода.
Блай произвел ревизию припасов, обнаружив пропажу большого куска свинины.
– Какая-то сволочь ворует еду…
Подозрение пало на матроса Лемба, но прямых улик не было. Блай пригрозил убить вора собственными руками, если поймает с поличным.
Под вечер 22 мая океан угомонился, а утром, к невыразимой радости отчаявшихся людей, выглянуло солнце. Развесили одежду для просушивания. Блай в придачу к обычной порции галет и воды выдал по унции солонины на человека. Это было подлинным праздником.
Появились морские птицы – крачки.
– Значит, недалеко земля, – объявил Блай.
Птицы охотно садились на баркас. Слуга капитана Джон Смит изловчился и поймал одну крачку.
– Кровь ее выпьет Нельсон, – сказал Блай. – Он самый больной из нас.
Бедняга Нельсон часами, находясь в полубреду, со всеми научными подробностями отрывисто говорил о видах рыб, крабах и природе восточного побережья Новой Голландии.
Тело убитой птицы разорвали на восемнадцать кусочков и тянули их по жребию. Сэмюэль указывал на крохотную порцию и спрашивал:
– Кому?
Отвернувшийся моряк называл чье-нибудь имя.
Ледуорду досталась голова, Блаю лапа с перепонками. Съели даже кожу, внутренности и когти.
Теперь свободные от вахты занялись охотой. В течение двух дней поймали еще трех птиц – крачку и двух олушей, желудки которых содержали непереваренных летучих рыб и осклизлые куски спрута. Изголодавшиеся люди не пренебрегли и этим. Самые обессилевшие выпили кровь.
Было солнечно и жарко, и вскоре англичане стали снова мечтать о дожде. Оказалось, что жару куда тяжелее переносить, чем ливни. Блай велел всем сделать чалмы из тряпок, каждые полчаса моряки окунали голову в море. В этот день капитан решил не выдавать ежедневную порцию галет.
– Надо экономить продукты.
Капитан набросал на клочке бумаги карту, показал ее Фрайеру и помощнику штурмана Эльфинстону:
– Вот пролив, который разделяет Новую Голландию и Новую Гвинею. Это единственный проход, через который можно одолеть гряду рифов, пройти в Арафурское море и достичь Нидерландской Индии. Выучите карту наизусть. В случае беды кто-нибудь из вас доведет баркас до Тимора.
– Новая Голландия – бедная земля, – бормотал ботаник, – и там тоже живут дикари…
Австралийские аборигены, встречаясь с кораблями Кука, вели себя странно: оставляемые на берегу англичанами подарки не брали. Предметы европейцев не имели в их глазах никакой ценности, потому что их нельзя было съесть. Бродячие племена австралийцев, всю жизнь занимающиеся собирательством трудно добываемой еды, находились на первой ступени развития человеческой цивилизации.
Высохшие, почерневшие тела англичан походили на мумии, кожа полопалась, ссохшиеся губы напоминали кожуру грецкого ореха. Плавание превращалось в отчаянную борьбу со смертью.
Где же земля?
Ровно через месяц после бунта, 28 мая, в три часа утра сидевший на руле Фрайер услышал отдаленный глухой рокот. Морс волновалось, по небу неслись облака. Команда спала. Штурман поднялся во весь рост и долго стоял, всматриваясь в темноту. На мгновение показалась луна, и в нескольких сотнях метров от баркаса Фрайер увидел фосфоресцирующие буруны прибоя.
Штурман немедленно разбудил капитана.
– Прямо по курсу сплошная каменная стена!
Англичане достигли Большого Барьерного рифа – мощной цепи коралловых скал, протянувшейся на сотни миль вдоль северо-восточного побережья Новой Голландии.
Легли в дрейф, но течение все равно несло баркас на панцирь черных утесов, о который разбивались океанские валы. Мощный голос гигантского прибоя с тяжелым рокотом нарастал.
– Весла на воду!
Собрав последние силы, моряки пытаются противостоять течению, но их не хватает, баркас неуклонно сносит к Барьерному рифу.
Во время первого кругосветного плавания великий Кук чуть не потерпел крушение, пропоров брюхо «Индевору» в лабиринте черных коралловых утесов. Как хороший ученик Кука Блай знал, что Большой Барьерный риф испещрен более или менее опасными проливами, а за ним, в заливах пятого континента, спокойные воды и много островов. Там он обещает команде отдых.
К рассвету баркас находился менее чем в ста метрах от стены, отделяющей для моряков жизнь и смерть. Течение усиливалось, волны вздымались все выше. Блай распорядился поставить парус и идти на север.
Через милю капитану удалось рассмотреть место, где волны прибоя образуют не высоченные каскады, а лишь белопенные завихрения. Баркас уже настолько близко шел от гигантского волнореза, что сидящих в лодке обдавало пеной, из-за гула прибоя были плохо слышны команды капитана.
– Курс прямо на запад!
Баркас устремляется в узкий проход между рифами. Капитан, в несколько секунд оценив ситуацию, мгновенно принимает решения, от которых зависит жизнь восемнадцати человек.
– Весла на воду!
Надо успеть до следующей волны подойти вплотную к бурунам, но только у четверых моряков остаются силы взяться за весла. Блай, бросив руль, тоже принялся грести. Искусанные в кровь плотно сжатые губы сдерживали стоны обессиленных людей, делающих непосильную работу в бесконечном кошмаре. Скорей! Скорей!
Проскочив впритирку между нависавшими скалами, баркас скрипнул днищем по подводным камням и оказался в обширной тихой заводи, усеянной мелкими бесплодными островами. Два часа спустя обнаружили два острова покрупнее. На одном из них Блай заметил песчаный пляж.
Нос баркаса в изнеможении мягко ткнулся в берег. Шатаясь, словно пьяные, англичане перетащили обессиленных и больных товарищей на теплый песок. Потом все, кто нашел в себе силы, встали на колени. Капитан читал благодарственный молебен.
До темноты прямо у берега успели наловить устриц, которыми кишели воды, и съели их сырыми. Насытившись, попадали кто где и заснули на твердой земле мертвым сном.
Утром Блай сделал запись в судовом журнале. Капитан назвал открытый остров Возрождение. Баркас находился в водах, где еще не плавало ни одно европейское судно. «Индевор» Кука, после заделанной пробоины, этот участок северно-восточного побережья прошел по ту сторону Барьерного рифа.
Насобирали валежника. Капитан с помощью лупы разжег костер. В старом котелке сварили восхитительное блюдо: устрицы с галетами и кусками солонины. Что это было за пиршество после стольких дней голодания! И вода! Родниковая вода в неограниченном количестве!
На десерт насобирали восхитительных ягод, напоминающих крыжовник. Это было связано с некоторым риском: в кустарниках водились ядовитые змеи.
Баркас вытащили на берег, Блай приказал Перселлу произвести починку судна. Плотник, ворча себе под нос, покорился.
Блай грубовато шутил, что в день реставрации они заслуженно восстановили свои силы, как король Карл династию Стюартов. Наевшись до отвала, люди погружались в целительный сон. Спали весь остаток дня и всю ночь. Охранение не выставляли: нести вахту физически никто не способен. Нельсон начал поправляться.
Ночью кто-то украл последний кусок солонины и сожрал его второпях, как голодное животное. Обязанности больного кока выполнял сам Блай.
– Сегодня каша без сала. Эта каналья продолжает воровать…
Напряжение между людьми, оказавшимися в экстремальной ситуации, между людьми, находящимися в сложных отношениях, росло. Штурман Фрайер, наконец уверовавший, что баркас способен добраться до Нидерландской Индии, воспрянул духом. Он заключил с Перселлом негласный союз в будущей борьбе против капитана. Оба ненавидели Блая. Они заключили бы договор с самим дьяволом. Фрайер, чтобы отмыться за небрежную службу и жалкое поведение во время мятежа, Перселл просто из-за вредности характера и неудовлетворенных амбиций.
– Сэр, если вы повар, то и должны были следить за солониной, – осмелился при всех сказать Фрайер.
– Капитан, вы любите наказывать подчиненных за плохое отношение к своим обязанностям. Почему бы вам разок не наказать себя? – съязвил Перселл.
– Заткните пасть, – отвечал Блай. – Я не виноват, что среди вас завелся вор. Хватит болтать. После завтрака отправляемся.
– Следовало бы дать людям больше отдохнуть, – сказал Фрайер.
Штурман уже просчитал, что если они все же доберутся до Англии, то будущие показания спутников о командирах сыграют большую роль. Несколько человек поддержали Фрайера. Часть команды продолжала роптать, когда вдруг из-за камней появились туземцы с копьями. Назревавший еще один мини-мятеж сразу затух, и англичане срочно погрузились в баркас.
Англичане продолжили путь на север с западной стороны Большого Барьерного рифа, протянувшегося вдоль побережья Австралии на три тысячи километров. Скалистая гряда то почти вплотную подходила к материку, то удалялась в море па две сотни миль. Под баркасом бесконечными лентами стелились кружевные скатерти подводных растений. Дно беспрерывно сменяющихся прозрачных лагун, украшенное кораллами, представляло собой подводную горную страну.
На песчаных холмах материка моряки замечали темные силуэты обнаженных людей, неподвижно стоящих на одной ноге и упираясь в нее другой ногой, согнутой под прямым углом. Что бы значила эта странная поза? Некоторые аборигены держали в руках предметы в виде треугольника.
31 мая под вечер был открыт еще один остров. Скудные запасы сухарей подходили к концу. Необходимо было раздобыть еду, иначе им никогда не дотянуть до Тимора.
– Сделаем остановку, – решил капитан.
На острове обнаружили старые следы от костров и покинутые пальмовые хижины. В глубине острова могли прятаться туземцы. И хотя всех терзал голод, люди предпочли оставаться без обеда, чем рисковать жизнью.
– Если вам, капитан Блай, сильно хочется есть – идите и сами добывайте себе пищу, – заявил Перселл.
Блай полыхнул взглядом.
– Так, понятно. Это новый мятеж или продолжение старого? – негромко спросил он.
Капитан, на удивление, был совершенно спокоен. Обычно в подобной ситуации следовал взрыв, угрозы и фонтан уничтожающих личность оскорблений, но что-то в командире после мятежа на «Баунти» изменилось: он без надобности не повышал голос, чаще обращался ко всем на «вы» и большую часть времени героического похода проводил в размышлениях о причинах мятежа, то загораясь местью мятежникам, то сутками не вспоминая роковые события, оставившие его и восемнадцать человек команды один на один со смертью. Тогда его вело одно сверх желание – выжить вопреки всему и спасти не изменивших присяге людей.
– Мы не двинемся с места, – сказал плотник.
Капитан обвел всех цепким взглядом. Никто не осмеливался смотреть ему в глаза.
Перселл приготовился к обороне, но его сбило с толку непонятное поведение капитана. Плотнику показалось, что стоит немного дожать, и он сломает этого ненавистного ему человека.
– Вы затащили нас сюда, чтобы уморить с голоду, – нервно продолжал Перселл. – Будь проклят тот день, когда я согласился сесть в вашу скорлупку, лучше бы я остался на корабле! Лучше стать мятежником, чем трупом!
– Если бы не я, вы все давно отправились бы на дно, – отрывисто бросил Блай.
– Вот именно, если бы не вы, мы бы не оказались сейчас на краю земли подыхающими с голоду.
– Что ты хочешь этим сказать, подлец?
– Я не подлец, я ничуть не хуже вас.
Распалившийся Перселл умолк. Остальные, затаив дыхание, зачарованно следили за рукой капитана, медленно скользнувшей к поясу, на котором висел тесак.
– Что ж, если я для вас уже не авторитет как капитан и мои приказы ничего не значат, покончим с этим как мужчины.
Блай бросил нож к ногам плотника, сам вооружился другим.
– Защищайся!
– Никаких дуэлей, – вмешался Фрайер. – Вы оба арестованы! Боцман Коул, отберите нож у капитана.
– Клянусь Богом, я убью каждого, кто посмеет коснуться меня, – зарычал Блай. – Защищайся, Перселл, если ты мужчина.
Противники застыли в четырех шагах друг от друга. Несколько секунд смотрели в глаза, и после того как Блай, выставив руку с ножом, сделал первый шаг вперед, Перселл бросил свой тесак на землю.
– Нет-нет, вы же мой начальник, простите меня, капитан.
Блай принял капитуляцию и – неслыханное дело! – тоже извинился:
– Хорошо, если вы не имели в виду ничего дурного, я тоже прошу простить мою горячность.
Сделав запас устриц и воды, отправились дальше, огибая бесконечный холмистый и изрезанный берег, опоясанный скалистыми островами и песчаными банками с далеко вдающимися в море мысами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61