Они катались по полу пещеры, щелкали когтями, издавали шипение
и свист при особенно удачных ударах. Казалось, они совершенно забыли про
нас, и я воспользовался этим и продолжил отступление по туннелю, пока
основательно не углубился.
Я мог только считать, что догадка Рэндома верна. В конце концов, он
ведь музыкант и играл во всех Отражениях. К тому же, сам я ничего лучшего
предложить не мог.
Я вызвал Знак Логруса. Когда я добился его четкости и зацепил им свои
руки, то мог бы применить для удара по дерущимся зверям. Но они не
обращали на меня ни малейшего внимания, а я не желал привлекать их
взгляды. К тому же я не был уверен, что удар, эквивалентный удару брусом
два на четыре дюйма толщиной, сильно подействует на них. Кроме того, заказ
мой был готов, а пользоваться им надлежало сейчас.
Поэтому я протянул руку к Логрусу.
Потребовалось бесконечно долгое время. Пришлось пройти крайне широкий
район Отражений, прежде чем я нашел то, что искал. Затем мне пришлось
проделать это вновь. И еще раз. Вещей требовалось много, и все они
находились неблизко.
В то же время сражавшиеся звери не показывали ни малейших признаков
ослабления, их когти высекали искры из стен пещеры. Они поранили друг
друга в бессчетных количествах мест и тела их покрывала темная кровь. К
тому же очнулся Люк, приподнялся и завороженно уставился на схватку. Я не
мог сказать, сколь долго она будет приковывать к себе его внимание. Мне
теперь важно, чтобы он пребывал в сознании, и я только радовался, что он
не начал думать о других делах.
Я, кстати, болел за Бармаглота. Тот был просто скверным зверем и не
обязательно нацеливался на меня, когда его отвлекло появление в баре
Ангела. А Огненный Ангел играл совершенно иную роль. Огненному Ангелу
совсем не полагалось находиться на таком удалении от Хаоса, если только
его не послали. Их дьявольски трудно изловить, еще труднее обучить и
опасно укрощать. Поэтому они подразумевают немалые расходы и риск. Никто
не тратит сил на Огненного Ангела за здорово живешь. Главная цель их жизни
- убивать, и, насколько я знал, никто и никогда не применял их в качестве
слуг, кроме как при Дворах Хаоса. Они обладают огромным количеством
чувств, некоторые из этих чувств явно паранормальны, и могут
использоваться в качестве гончих, преследующих дичь по Отражениям - уж это
я знал. Перемещающегося по Отражениям можно выследить, а Огненные Ангелы,
кажется, способны взять очень холодный след, коль скоро в них впечатана
неповторимая личность жертвы. Так вот, я попал по Козырю в тот сумасшедший
бар и не знал, могут ли они проникнуть вслед. Но мне приходила мысль, что
тот, кто обнаружил меня, переправил эту тварь поближе и выпустил сделать
свое дело. Чьих бы рук это дело ни было, здесь все равно заметный след
Хаоса. Отсюда и быстрое превращение в болельщика Бармаглота.
- Что происходит? - внезапно спросил меня Люк и стены пещеры на
мгновение растаяли, а я услышал слабый музыкальный аккорд.
- Сложно объяснять, - отозвался я. - Слушай, тебе пришло время
принять лекарство.
Я высыпал на ладонь пригоршню только что принесенных мною таблеток
витамина Б-12 и открыл бутылку воды, тоже только что вызванную мною из
Отражения.
- Что за лекарства? - спросил он, когда я передал таблетки ему.
- Предписанное врачом, - ответил я. - Быстрее подставляй рот, оно
поставит тебя на ноги.
- Ну ладно.
Он кинул таблетки в рот и запил одним большим глотком.
- Теперь вот эти.
Я открыл бутылочку "Торазина". Каждая таблетка была в 200
миллиграммов и я не знал, сколько ему дать, поэтому решил дать три. Дал
ему также триптофана и немного фенилаламина.
Он уставился на пилюли. Стены снова растаяли и вернулась музыка. Мимо
нас проплыло облачко голубого дыма. Внезапно в поле зрения появился бар,
недавно покинутый нами. Перевернутые столы поставили на место. Шалтай все
еще качался, фреска продолжалась.
- Это клуб! - воскликнул Люк. - Нам следует отправиться обратно.
Похоже, вечеринка только-только разгулялась.
- Сперва прими лекарство.
- Для чего оно?
- Ты подцепил какую-то дрянь. Лекарство может вывести ее.
- Я чувствую себя неплохо. Почти отлично.
- Прими его!
- Ладно, ладно!
Он заглотил все одним махом.
Бармаглот и Огненный Ангел теперь просто таяли, и мой жест в сторону
стойки, задевший ее, встретил некоторое сопротивление, хотя эта штука не
стала совсем твердой. Затем я внезапно заметил Кота, который, благодаря
своей материализации, казался сейчас наиболее реальным, чем все остальное.
- Вы появляетесь или исчезаете? - спросил он.
Люк начал подниматься. Свет разгорелся, хотя стал рассеянным.
- Эй, Люк, взгляни-ка, - показал я.
- Что? - спросил он, поворачивая голову.
Я снова врезал ему в челюсть.
Когда он рухнул, бар начал таять. Стены пещеры снова обрели четкость.
Я услышал голос Кота.
- Исчезаете, - произнес он.
Звуки борьбы стали слышны в полной мере, только на этот раз
преобладал визгливый вой, похожий на звуки волынки. Он доносился со
стороны Бармаглота, прижатого к земле и раздираемого на части. Я решил
применить четвертое заклинание - "Четвертое Июля", оставшееся у меня от
нападения на цитадель. Подняв руки, я произнес магические слова. При этом
я встал перед Люком, загородив ему таким образом обзор, и, говоря их,
отвернулся и плотно зажмурил глаза. Даже сквозь закрытые глаза я мог
ощутить место, где ярко вспыхнул свет. Я услышал, как Люк сказал "Эй!", но
все другие звуки внезапно прекратились. Когда я снова посмотрел на поле
битвы, то увидел, что два чудовища лежат, словно оглушенные, не двигаясь,
у противоположной от нас стороны пещеры.
Я схватил Люка за руку и втащил его к себе на плечо. А затем быстро
двинулся в пещеру, только раз поскользнувшись на крови чудовищ, когда
пробирался вдоль ближайшей стены, направляясь ко входу в пещеру. Прежде,
чем я успел добраться до отверстия, чудовища стали шевелиться, но их
движения были скорее рефлекторными, чем целеустремленными. У выхода я
остановился и посмотрел на огромный цветочный сад, в котором цвели все
растения без исключения. Все цветы были высотой по меньшей мере с меня, и
изменчивый ветерок донес их оглушающее благоухание.
Спустя несколько мгновений я услышал за спиной более решительные
движения и обернулся. Бармаглот кое-как поднялся на ноги. Огненный Ангел
все еще находился в нокауте и издавал только тихие свистящие звуки.
Бармаглот, пошатываясь, отступил, расправил крылья, затем вдруг
повернулся, забил крыльями и улетел обратно к отверстию, через которое вся
наша команда оказалась здесь. Неплохая мысль, похвалил я и поспешил уйти в
сад.
Здесь ароматы были еще сильнее, цветы, по большей части
распустившиеся, образовывали фантастический разноцветный полог, укрывавший
меня, когда я пересекал сад. В скором времени я запыхался, но, тем не
менее, продолжал бежать трусцой. Люк довольно тяжел, но я хотел как можно
больше увеличить расстояние между нами и пещерой. Учитывая скорость, с
которой мог передвигаться Огненный Ангел, я не был уверен, хватит ли
времени на упражнения с Козырем.
Надышавшись ароматом цветов, я стал чувствовать некоторое
головокружение, и мои конечности перестали давать о себе знать. Пришла в
голову мысль, что запах цветов, возможно, оказывает легкое наркотическое
действие. Великолепно. Только этого мне и не хватало - поймать кайф,
пытаясь вывести из такого же состояния Люка. Однако, вдали я разглядел
небольшую поляну, находящуюся на пригорке, и направился к ней. Смею
надеяться, там смогу немного отдохнуть, пока не обрету психологическую
почву под ногами и не решу, что делать дальше. Пока я не замечал никаких
звуков погони.
По мере продвижения я стал чувствовать, что немного шатаюсь. Чувство
равновесия исчезло так же, как и связь с конечностями. Появился страх
перед падением, почти родственный страху высоты, ибо мне пришло в голову,
что если я упаду, то больше не сумею подняться и могу забыться в пьяном
сне, а потом меня, сонного, найдет и убьет чудовище Хаоса.
Разноцветье над головой сливалось в сплошной покров, колышущийся и
переплетающийся, словно масса лент в ярком потоке. Я попытался управлять
своим дыханием, чтобы вдыхать как можно меньше испарений цветов. Но это
оказалось трудно, так как я запыхался.
Однако я не упал, а опустился рядом с Люком в центре поляны, после
того, как положил его на землю. Люк оставался без сознания, выражение
покоя было на его лице. Легкий ветерок овевал холм, и на противоположной
стороне его произрастали колючие растения, на вид совсем не цветы. Таким
образом, я больше не вдыхал соблазнительных запахов гигантского поля
цветов и через некоторое время в голове стало проясняться. С другой
стороны я сообразил, что ветерок унесет наш запах в сторону пещеры. Было
неизвестно, сможет ли Огненный Ангел распознать его среди цветочных
ароматов, но предположение даже такой малой возможности заставило меня
почувствовать себя неуютно.
Много лет назад, еще будучи на третьем курсе, я попробовал немного
ЛСД. Это так сильно меня напугало, что с тех пор я не притрагивался ни к
одному галлюциногену. Теперь же выяснилось, что запах цветов повлиял на
мою способность перемещать Отражения. Есть своего рода убеждение, что
амбериты могут посетить любое место, какое только могут вообразить, так
как где-то среди Отражений оно обязательно отыщется. Комбинируя свою мысль
с движением, мы можем настроиться на искомое Отражение. К несчастью, я
сейчас не мог контролировать свое воображение. Вообще, к несчастью, зачем
я сюда попал?
Когда я попробовал ЛСД, то ударился в панику и это лишь ухудшило
дело. Я легко мог уничтожить себя, так как бродил по воплощенным джунглям
своего подсознания и провел какое-то время в таких местах, где обитают
очень злые твари. Через некоторое время действие снадобья пошло на спад, и
я нашел дорогу домой, заявился, хныча, на порог к Джулии, и после не один
день был нервным калекой. Позже, когда я рассказал об этом Рэндому, то
узнал, что он испытывал нечто похожее. Сперва он держал это знание при
себе, так как считал его возможным тайным оружием против остального
семейства; но позже, после установления приличных отношений друг с другом,
он решил в интересах выживания поделиться этой информацией. И страшно
удивился, когда узнал, что Бенедикт, Жерар, Фиона и Блейз были о ней
отлично осведомлены - хотя их знание основывалось на действии других
галлюциногенов, - и, странное дело, только Фиона когда-либо учитывала
возможность использования этого в качестве внутрисемейного оружия. Она
также не использовала его из-за непредсказуемости действия. Вся история
осталась в далеком прошлом и в запарке иных дел последних лет сведения
как-то вылетели из его головы; ему просто не пришло в голову, что таких,
как я, наверное, следовало бы предостеречь.
Люк рассказал мне, что его попытка вторгнуться в Замок Четырех Миров
при помощи коммандос на дельтапланах была отражена. Поскольку в ходе моего
собственного визита в эту цитадель я в разных местах видел обломки
искалеченных дельтапланов, логично было бы предположить, что Люк попал в
плен. Следовательно, если развивать мысль дальше, колдун Маска виноват во
всем, что касается нынешнего состояния Люка, да и моего тоже. Для этого
была достаточна доза галлюциногена в рационе узника. К счастью,
подсознание Люка не выдавало ничего более опасного, чем яркие вариации на
тему Льюиса Кэррола. Возможно, Люк чище душой, чем я. Но, как ни смотри,
дело это странное. Маска мог убить его или заточить в тюрьму, или добавить
его к коллекции вешалок. Вместо этого, хотя и навлекая определенный риск,
он оставил его на свободе, хотя и наказал. Больше всего это напоминало
снисходительное похлопывание по спине, нежели месть. И это-то с членом
семьи, имевшей прежде власть над Замком и, несомненно, желавшей вернуть
ее. Неужели Маска настолько был уверен в своем полном превосходстве? Или
он не видел в Люке большой угрозы?
И потом, не является тайной, что наши способности перемещаться по
Отражениям, а также способности к колдовству происходят из схожих корней -
Лабиринта или Логруса. Это объясняло странный вызов меня и Люка
посредством посылки Козыря большого размера - его усиленные наркотиками
способности к визуализации стали настолько интенсивными, что физического
представления меня на Карте и не понадобилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31