"Руководи кем-нибудь другим, – мысленно закричала Гвин. – А я еду домой в Долину, и ты меня не переубедишь! Навредив Булриону, ты только утвердишь меня в моем решении. Как только будет подписан договор, я умываю руки!"
Тут раздался крик Ордура. Они были у основания пологого холма. Тибал, который уже было скрылся с другой стороны, возвращался назад. Он погонял лошадь, как-то странно скособочившись в седле. Гвин пришпорила Утреннюю Звезду. Лошадь галопом рванулась вперед. Мгновение спустя ее обогнал Ордур. Вот уж отменный наездник!
Ордур едва успел удержать сползавшего с седла Тибала. Их лошади норовили встать на дыбы. Гвин натянула поводья и соскочила на землю. Но плохо рассчитала и упала, подвернув руку, разбив колени, ударившись грудью о плиты дороги. Подскакали остальные, помогли ей встать, подхватили Тибала. Все возбужденно кричали. Коротышка Панг Твоо с силой, которой в нем никто не подозревал, принял Тибала на руки и положил его на землю.
– Тибал! Что случилось? – воскликнула Гвин, опустившись рядом с ним. Она все еще не могла как следует вздохнуть.
Глаза Тибала выкатились из орбит, лицо посинело, губы дрожали.
– Не могу, – с трудом пробормотал он. – Ну и пусть!
– Что «ну и пусть»? Объясни же, в чем дело. Панг поддерживал голову Тибала.
– Я не знаю, как ему помочь, садж. Не понимаю, что с ним.
– Тибал! Ну объясни же, в чем дело!
– Ну и пусть... Плевать... – бормотал Тибал. Гвин с трудом разбирала его слова. – Должен... тебя предупредить, Ниен... Я так не могу...
Гвин похолодела.
– Предупредить о чем, Тибал?
Глаза Тибала закатились, потом он на миг сумел сосредоточить на ней взгляд.
– Не могу причинить тебе такое горе... Должен предупредить... Там засада... Измена.
– Засада?
«Булрион попал в засаду!»
– Судьбы! – проговорил Ордур. – Он предсказывает будущее! Пытается его изменить!
– Булрион! – закричала Гвин, с трудом поднявшись на ноги. – Надо предупредить Булриона!
Она оглянулась в поисках Утренней Звезды. Лошадей держала Джасбур. Гвин заковыляла к ней, ухватилась за седло больной рукой. Булрион в опасности!
И вдруг ее, точно снежное одеяло, окутало спокойствие. Паника и ужас испарились. Если Булриона и его людей поджидает засада, надо их предупредить. Но она их предупредить не сможет: она сильно ушиблась, упав с лошади. Кроме того, засада, возможно, и затеяна-то против нее. Она повернула назад только по счастливой случайности, потому что встретила принца. Ехать туда, где ей грозит гибель, просто неразумно.
Гвин понимала, что не способна так хладнокровно рассуждать: на нее воздействует муолграт Баслин. Это его работа. Безобразие! Надо приказать ему перестать. Он обязан ей повиноваться.
Баслин был уже в седле.
– Задержите ее здесь! – крикнул он. – Я поеду предупредить Булриона!
Он развернул лошадь и пустил ее галопом.
Остальные спокойно смотрели ему вслед, пока он не проскакал шагов сто. Тут все очнулись. Возион и Джукион вскочили на лошадей и поскакали вслед за Баслином.
Ордур обхватил Гвин одной рукой, другой закрыл ей рот. Она сопротивлялась изо всех сил, брыкалась, пыталась его укусить.
– Послушай, – сказал он ей на ухо. – Баслину там самое место. Ему никто не может причинить вреда. И он не хуже тебя сумеет предупредить Булриона. Если я тебя отпущу, обещаешь, что не станешь отдавать нам приказаний?
Гвин дергалась у него в руках, но Ордур был невероятно силен. Потом она увидела Тибала, который без сознания лежал на земле. И заставила себя расслабиться.
Ордур выпустил ее.
– Он умирает, – сказал Панг. – Еще дышит, но я не могу привести его в сознание.
Гвин подошла к Тибалу.
– Тибал! Тибал Фрайнит!
Глаза Тибала были приоткрыты, но он не видел ее. Изо рта шла слюна, губы и язык шевелились, но издавали только мычание.
– Он ничего не понимает, – сказал Панг. – И не может говорить. Он попытался изменить будущее и потерял все свои воспоминания. Превратился в идиота. Это я вылечить не могу.
«Тибал! Что ты наделал, Тибал!» «Голос! Что с ним?» Голос не отвечал.
– Разве можно изменить будущее несколькими словами? Ивилграт пожал плечами:
– Несколько слов могут много значить, госпожа Председательница. Я видел такое в Рарагаше. Видимо, он изменил всю свою жизнь. Поэтому он ничего не понимает. И ничего не знает. Его мозг умер.
Гвин схватила Тибала за плечи и встряхнула его:
– Тибал, дурак ты этакий! Почему ты ничего не сказал
раньше? Зачем ждал до последней минуты, жалкий трус!
– Садж! – одернул ее пораженный Панг.
– Он позволил Булриону и другим уехать, зная, что их ждет засада! – закричала Гвин. – Он обрек их всех на гибель!
– Но он же шуулграт, госпожа! Изменить будущее для него равносильно самоубийству.
– Ну и что? Одна жизнь за шестерых, да еще кавалеристы! Он должен был предупредить нас раньше! – Она озиралась в поисках помощи, но на всех лицах видела только такой же ужас и растерянность, какие переполняли ее самое.
Панг протянул руку и схватил Гвин за поврежденную кисть. От его руки в нее потекла облегчающая прохлада. Но его глаза источали еще больший холод.
– Полагаю, что все обойдется, – сказал он. – Раз Тибал так плох, значит, ему удалось изменить будущее. Баслин успеет предупредить Булриона.
«Голос, это правда?» Ответа не было. «Голос!» Молчание.
– Может быть, и так, – сказала Гвин. – Но может быть, повернув назад, он изменил только свое будущее. Но не наше.
«Не Булриона».
Неужели, решив отказаться от своей судьбы, она погубила мужа?
Тибал что-то пробормотал.
– Что ни говори, а это был мужественный поступок, – упрямо сказал Паинг Твоо.
Гвин увидела в кармане Тибала тетрадь. Это, конечно, его дневник. Он всегда носит его с собой. Она раскрыла ее. Тетрадь была почти полностью исписана мелким аккуратным почерком. Только в конце осталось несколько незаполненных страниц. Гвин стала читать то, что было написано на первой странице.
Тибал Ал6ор Фрайнит
Рарагаш.
Просьба посторонним не читать!
28 день Поуль, год 96.
Я начинаю третью тетрадь. Остальное две находятся на верхней полке в кладовке у меня дома. Я начинаю в сбой любимый день. Через пять лет я встречусь с Ниен. Как мне прожить целых пять лет? Что ж, с тех пор, как я был отмечен Проклятием, прошло уже пятнадцать лет. Так что три четверти назначенного мне испытания уже позади. Интересно, я всегда знал, что моя жизнь по-настоящему начнется, только когда я встречу ее? Или ждать становится все тяжелее по мере приближения срока?
Гвин захлопнула тетрадь. Взглянула на хмурое лицо Панга, на неодобрительно смотревшего на нее Орта. Потом раскрыла тетрадь в конце и увидела, что за последние два дня записей не было.
Почему? Тибал обычно не пропускал ни одного дня. Что случилось такого ужасного, что он не стал этого записывать? Шуулграты обычно не могут предвидеть, что изменят будущее... но, может быть, они знают, что у них появится такое искушение? Неужели его пугали собственные мысли?
Гвин перелистала тетрадь назад и нашла интересующую ее дату.
27 день Поуль, год 101
Ну вот, этот день наступил! Меньше чем через час я пойду в гостиницу на улице Феникса и наконец-то встречу ее. Она будет подметать двор метлой, как я и предвспоминал всю свою жизнь. Мои дневники полны ею. Теперь они с каждым днем будут все драгоценнее для меня, потому что с сегодняшнего дня я начну забывать то, что будет происходить между нами. Мне жаль каждую забытую секунду. Я дрожу, как мальчик. Наверное, я наделаю страшных глупостей...
Гвин захлопнула тетрадь.
– Дурак! – Она наклонилась и сунула тетрадь в карман Тибала, который все еще был без сознания. – Идиот!
Меченые смотрели на нее, не понимая, почему она ругается.
– Садж? – вопросительно проговорил юный Орт.
– Он думал, что я... – Тибал думал, что сможет занять место Булриона! Собственно, он на это несколько раз намекал. Он сказал ей, что их ждет долгое совместное будущее. Разумеется, он не мог сказать это прямо. Нет! Зная, что Булриону сегодня суждено погибнуть, Тибал молчал, надеясь, что впоследствии женится на его вдове.
– Болван! – сказала она. – Полоумный дурак! Проклятый меченый! Думаешь, я тебе это когда-нибудь прощу?
Но ведь Тибал нашел в себе мужество – только, может быть, слишком поздно? Хотя бы не так!
Но если бы у него ничего не вышло, он бы не лежал здесь в беспамятстве.
Что сказал Голос о Булрионе?
«Ты его переросла».
– Голос! – закричала она, подняв лицо к небу. – Я согласна! Пусть только Булрион благополучно вернется в долину. Я не поеду за ним. Я от него откажусь.
Стоявшие вокруг испуганно переглядывались. Голос молчал. Трава, дорога, небо.
– Голос! Я сдаюсь! – закричала Гвин ветру. – Я буду служить своей судьбе! Только пощади Булриона! Я поеду на тигре, куда бы он меня ни повез!
Панг поднялся на ноги и подошел к ней.
– Гвин-садж...
– Не вмешивайся! Извини, я не в себе. Булрион ведь останется жив, правда? Шуулграты предсказали, что он станет императором. Значит, с ним все будет в порядке. Если с ним что-нибудь случится, меня замучает совесть. А Возион, а остальные? А Тибал? Пощади их, Голос! Я сдаюсь. Я согласна. Я на все согласна. Я поеду дальше верхом на тигре!
67
Солнце невыносимо пекло спину Устрашителя Озиона. От болота поднималась гнилостная вонь, которая с каждым часом будет становиться все отвратительнее. По коже ползали какие-то твари. Озион радовался тому, что ему так скверно. Это означало, что он все еще жив и что он настоящий мужчина. Слабые не способны терпеть.
Он лежал на животе, положив подбородок на скрещенные руки. Край мощеной дороги был от него всего в шести шагах. Он мог наблюдать дорогу в обоих направлениях, почти не поворачивая головы. Скрывавший лицо Заниона пучок травы слегка колыхался от его дыхания, но этого не видели даже терпеливые стервятники, парившие над ним в небе. Секрет невидимости в полной неподвижности. Все Череполикие умеют часами лежать неподвижно. Они тренировались этому на муравейниках.
Проезжающих было очень мало. Недавно проехал большой отряд из Мокта – недочеловеки ничего толком не умеют. Проехали мимо пятидесяти Череполиких, даже не заподозрив их присутствия. Если бы Озиону приказали убить моктийцев, они умерли бы, не успев сообразить, что происходит. Однако надо доложить про эту делегацию в штаб. «Ночью пошлю гонца», – решил он. Людей у него хватает. Семи семерок достаточно, чтобы перебить тридцать пять нурцийцев. Даже если бы их было двести, внезапность нападения обеспечит полное их истребление. Вот если бы триста, тогда бы Озион задумался.
Он вспомнил, что совсем рядом с ним лежит убийца, и стал очень медленно поворачивать к нему лицо. От полной неподвижности у человека затекает тело, и он теряет способность сражаться. Поэтому он приказал убийцам делать обычные упражнения. Каждый должен раз в день докладывать своему непосредственному командиру, и еще раз – самому Устрашителю. Они все знают, что их ждет в лагере, если он заметит движение хотя бы одной былинки.
Озион вгляделся в лицо-череп лежащего рядом с ним. А, это новобранец. У него еще не зажила кожа, хотя он старше многих убийц на два-три года. Из парня должен выйти толк. Переносит испытания с честью. Можно и похвалить.
– Молодец, – прошептал он. – Справился. Я ничего не услышал.
Парень, конечно, не издал в ответ ни звука – это было категорически запрещено. Только зажмурился от счастья.
Но тут же открыл глаза. Озион тоже услышал стук копыт. Он скосил глаза налево. С запада приближались всадники, ехавшие по двое.
Синие флаги!
– Они! – прошептал он. – Это наша добыча. Тебе доверена честь. Повтори, что ты должен сделать.
Озион рассердился на свое тело: сердце учащенно стучало в груди.
Красный кончик языка облизал бледные губы.
– При команде «Смерть!» я вскакиваю и бросаю копье в первого с моей стороны.
– Правильно. Расслабься. Успокой дыхание.
Он завидовал парню. Первое убийство не забывается. Такого наслаждения больше не испытываешь никогда. А этому к тому же доверена честь начать атаку. Застывший ужас на лицах жертв при виде выросшей точно из-под земли смерти. Они знают, что там, где появился один, сейчас возникнут многие... Сладостные воспоминания...
Копье – прекрасное оружие. Его можно бросать. Им можно колоть. Оно опережает меч и дубину. По сравнению с копьем меч – детская игрушка.
Всадники ехали рысью и из лежачего положения казались огромными. Нурцийская кавалерия, лошади разукрашены, солдаты наряжены, как бабы. Даже тетиву на луки не натянули! Всего человек двадцать – его ребятам это на один зуб. Озион надеялся, что будет больше. Спереди слева ехал щеголь в сине-красной форме с огромным султаном на шляпе. Если бы было время, Озион заставил бы этого попугая перед смертью съесть свой султан.
В отряде четверо штатских – все мужчины. Похожи на зарданских крестьян. Еще об таких руки марать! У ехавшего первым, рядом с красноштанником, седая борода. С чего это кавалеристы Нурца охраняют крестьян?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69