Солдаты одолеют их шутя.
Булрион тоже это понимал и прорычал: «Отставить!» Джукион неохотно опустил скамью.
В трапезную вошел офицер, шатаясь под тяжестью железа. Забрало у него было поднято, но меч он держал наготове. Он подошел к Тарнам и остановился, чуть не потеряв равновесие.
– Член Совета Пар А-Сиур? Мои люди проводят тебя на заседание.
Пар встала и выпрямилась во весь свой росточек. Ее голова оказалась где-то на уровне ржавой кирасы.
– Я протестую! Где ты отыскал эти древности? И где советники Ордур и Фрайнит?
– Наверное, ждут в зале заседаний, садж. – Он сконфуженно отвел глаза. – Мне приказано доставить тебя.
– Вздор! – фыркнула ивилгратка. – А что будет с моими друзьями?
– Их приказано держать здесь. – Чувствовалось, что внутри своей брони он весь сжался от смущения. Вглядевшись в Тарнов, он спросил: – Это ты Булрион Тарн?
Булрион кивнул, проворчав что-то нечленораздельное.
– Мы оставим вашим людям оружие, если вы дадите слово его не применять.
Гвин огляделась. В поле зрения было уже по крайней мере сорок закованных в латы солдат.
– Дай ему слово, милый.
– Видно, придется. Даю слово, капрал, – прорычал багровый от гнева Булрион.
– Капитан!
– Ну капитан. Скажи своей хозяйке, что ее представления о гостеприимстве оставляют желать лучшего.
Бедный капитан, казалось, готов был с ним согласиться. Он с облегчением кивнул – не без труда, учитывая шлем, забрало и прочее.
– Пошли, советница, – сказал он Пар А-Сиур.
– Чушь какая-то, – фыркнула та и похлопала Гвин по плечу. – Мы первым делом проголосуем за то, чтобы пригласить тебя на заседание, милочка. А до тех пор не станем ничего обсуждать.
Она прошла мимо капитана к двери. Капитан повернулся, покачнулся и со скрежетом и бряцаньем двинулся за ней. Ему, видно, никогда не приходилось надевать латы, подумала Гвин.
Она села. Остальные неохотно последовали ее примеру.
Через минуту Булрион прервал тягостное молчание:
– Как ты думаешь – получится что-нибудь у старушки?
– Вряд ли. Все зависит от Баслина – он согласится на любое предложение, которое покажется ему разумным. Думаю, Лабранца сумеет перетянуть его на свою сторону. И первым пунктом повестки дня будет предложение отложить заседание на неопределенный срок.
Лабранца согласилась созвать заседание под давлением Гвин и вовсе не гарантировала, что оно примет какие-то конкретные решения. Гвин задумчиво смотрела на солдат.
– Как по-твоему, – спросила она Булриона, – мое воздействие распространяется на обычных людей?
– Не знаю. Но не советую тебе пробовать. Твоя смерть никому не пойдет на пользу, кроме этой стервы Лабранцы.
Булрион очень редко ругался. Видимо, он взбешен. Все ждут, что предпримет Гвин. Принудив Лабранцу покориться, она стала предводителем Тарнов. Они знают, что Старик не разбирается в тонкостях Судеб, и ждут спасения от Гвин. «Что ж, – подумала она, – ведь это я их заманила в эту ловушку». Вся беда в том, что она рассчитывала на Совет и другого плана действий у нее нет. Что намерена сделать с ними Лабранца? Вышвырнет их из Рарагаша в зону военных действий, и пусть выбираются оттуда, как хотят? Или запрет в тюрьму и бросит ключ в колодец?
– Почему они ей подчиняются? – возмущенно спросил Тисвион. – Она ведь не королева!
– Она – законно избранная глава этого государства, – ответил Возион. – Она распоряжается деньгами, у нее в руках власть. Сбросить тирана – трудное дело, даже если он преступник.
– Я не думаю, что она преступница, – сказала Гвин. – Она просто хочет сохранить свое положение. Она привыкла здесь править. Признав, что мне полагается место в Совете, она останется в меньшинстве. Вы слышали, что вчера говорила Пар А-Сиур? Она тут же предложит выбрать Председателем меня.
– Из тебя получится лучшая Председательница, чем из меня император.
Булрион, похоже, пошутил, но никто не улыбнулся.
Гвин понимала, что ей, возможно, никогда больше не придется встретиться с Лабранцей. Та постарается отгородить поулгратку от всех обитателей Рарагаша стальной стеной. Надо было до конца использовать предоставившийся ей ночью случай, когда Лабранца была в ее власти. Но Гвин отвлекло крушение Восточного крыла.
Часы шли. Солнце скрылось за стеной кратера. В коридоре вдруг послышался шепот... звук шагов. Было еще достаточно светло, чтобы разглядеть, как между часовыми в дверь протиснулся молодой человек и направился к Гвин. Ага!
Гвин вскочила со скамьи и поспешила ему навстречу.
Это, конечно, оказался Чинг Чилит. Уже не разукрашенный, как павлин, в простых штанах и балахоне он казался еще моложе. Ему можно было дать лет шестнадцать. Нет, наверняка ему больше! В руках он держал книгу. Взгляд у него был одновременно робкий и какой-то вороватый. Он остановился и сделал шаг назад, словно не смея приблизиться к Гвин.
– Это правда? – прошептал он.
– Что? – спросила Гвин, тоже невольно понизив голос.
– Что ты – поулграт?
– Да, видимо, так. А что?
Чинг оглянулся. Тарны откровенно следили за каждым его движением. Стража тоже.
– Лабранца меня убьет.
– Я этого не допущу! – сказала Гвин, изо всех сил стараясь придать себе уверенность. – Тебе, как я понимаю, лучше?
Чинг покраснел:
– Да, садж. Я тебе очень благодарен. Поэтому я и пришел.
Он снова оглянулся, словно раздумывая, не пуститься ли наутек.
– Что это за книга?
– Какая? А, эта? – Он благоговейно положил ее на стол. – Это – чудо, садж. Я даже не знал об ее существовании. Лабранца попросила меня выяснить, действительно ли она написана рукой самого Основателя, и это так. Я не знаю, где она ее нашла.
– Но что это?
– Устав Академии, написанный самим Лоссо! – Он осторожно раскрыл книгу. – Прочитай вот это, Гвин-садж. То место, что заложила Лабранца.
Гвин поняла, что опять судьба – или как ее там назвать – вмешалась в ее жизнь. Щурясь, она вгляделась в корявый почерк. Да это и за неделю не разберешь! Книге, наверное, добрых шестьсот лет! Даже в голове не умещается.
– Тут слишком темно, – сказала она. – Скажи, что там написано.
– Это составленный самим Основателем устав процедуры заседаний Совета, – благоговейно прошептал Чинг.
– Так кто же занимает седьмой стул? Смерть?
– Нет, садж. Седьмой стул занимаешь ты. То есть поулграт. Так сказано в книге. Они тогда, наверное, не знали, как редко будут появляться поулграты. Основатель написал, что все семь групп Меченых должны направлять в Совет своего представителя, а их естественным господином будет поулграт. Так и сказано – их естественным господином!
У Гвин колотилось сердце. Кажется, ее уловка удалась. Она таки переманила на свою сторону секретаря Председательницы. Нет, видимо, Лабранца ему вовсе не мать.
– Что ж, господином так господином. Можешь меня туда отвести?
Чинг ответил не сразу. Потом вынул из кармана бумагу.
– У меня тут пропуск. Я подделал ее подпись, садж.
– Вот как?
«Могут возникнуть осложнения», – подумала Гвин.
Чинг просительно смотрел на нее, широко раскрыв по-детски невинные и встревоженные глаза. Какой у них странный цвет! Вроде как бежевый.
– Ты меня защитишь? Иначе она убьет меня.
Демоны совести кричали Гвин: «Не смей!» Чинг предлагает ей выход, но ее помощнику, возможно, грозит если не смерть, то по крайней мере крах карьеры. Она уедет из Рарагаша, а он останется.
«Голос, отзовись! Это и есть моя судьба? Идти мне с ним или нет?»
«Разумеется», – ответил Голос. В нем звучала уверенность. Но он всегда говорил с ней уверенным тоном.
«Ия благополучно оттуда вернусь?»
«Разумеется».
Можно ли полагаться на его указания? Судьба ведь, наверное, бесстрастна и обезличена. Она, возможно, не понимает, как легко могут сорваться ее предначертания, как уязвима она Для бесчестных людей. Да и есть ли ей до этого дело?
– Если председателем стану я, Лабранца потеряет свою власть. И никак не сможет тебе навредить. Я заставлю ее отказаться от мести, как я заставила ее созвать Совет.
Чинг ахнул:
– Так это твоих рук дело?
– Да. Это произошло вчера, перед тем как рухнули крыша и стены Восточного крыла. Ей не очень-то хотелось подчиниться.
– А я удивлялся, с чего это она передумала.
– С этого самого. Ну так...
Гвин посмотрела на подозрительно наблюдающих за Чингом Тарнов. Они не захотят отпустить ее с ним, опасаясь ловушки. Может быть, как только она останется без защитников, наемный убийца вонзит ей в спину нож. От Лабранцы вполне можно этого ожидать.
С другой стороны...
Никакой другой стороны не было. Или она пойдет с Чингом, или погибнет в застенках Рарагаша. А может, одно не исключает другого.
– Клянусь, я не дам тебя в обиду, Чинг-садж. Я не оставляю друзей в беде. Но быстрей меня отсюда уводи, пока мои друзья не поняли, что происходит.
– Хорошо, садж, – с готовностью сказал Чинг. Он вытащил из кармана пропуск. – С этим пропуском тебя допустят на заседание Совета. Но не давай его Лабранце в руки. А мне надо положить на место эту книгу.
55
Привратник несколько минут подозрительно разглядывал пропуск, но в конце концов, видимо, решив, что все в порядке, приоткрыл одну из больших двойных дверей и впустил Гвин в святая святых. Дверь с грохотом захлопнулась за ней, и Гвин оказалась почти в полной темноте. На мгновение она решила, что попала в западню, в темницу, что произошла какая-то ошибка. Воздух был затхлый и отдавал маслом для ламп. Постепенно ее глаза привыкли к полумраку, и она разглядела лампы, свисавшие с невидимого потолка на золотых цепях, и освещенные ими шесть лиц, которые повернулись к двери, чтобы узнать, кто посмел вторгнуться в залу, где происходит заседание Совета.
Гвин поняла, что находится в самой древней части Дворца построенной еще до того, как началось увлечение привозимым издалека мрамором и прочей роскошью. Удивительно невзрачная зала походила на подвал с базальтовыми стенами и полом. В ней едва помещались стол и семь кресел. Стол имел форму равнобедренного треугольника. Незанятая нижняя сторона была ближе всего к Гвин, по остальным двум сидели шесть членов Совета. У вершины стоял пустующий трон. Да нет, стол был не треугольный, а в форме сердца. И сама зала имела форму сердца. А мебель была такого же черного цвета, как и базальтовые стены. Черное Сердце Рарагаша... и у кого это было столь извращенное чувство юмора?
Увидев Лабранцу с левой стороны стола, Гвин повернула направо. Она быстро прошла за спинками стульев, направляясь к свободному креслу. Может, это и не трон, но все равно он был больше остальных кресел, что уже само по себе подтверждало слова Чинга. Гвин мельком заметила сидевшего рядом с Лабранцей Тибала. На его лице застыла кривая усмешка. Рядом с ним сидела крошечная Пар А-Сиур и широко улыбалась Гвин.
– Кто посмел?! – гаркнула Лабранца. – Привратник! Гвин попыталась отодвинуть большое кресло от стола, но оно оказалось слишком тяжелым, ей едва удалось сдвинуть его с места. Раздался скрип ножек по камню.
– Я имею право присутствовать здесь!
В ее голосе не было достаточной уверенности. И тогда она заговорила тише:
– Как единственный поулграт в кратере, я собираюсь занять полагающееся мне место в этом Совете.
– Вздор! Докажи это! – И Лабранца опять открыла рот, чтобы позвать стражника.
– Тот факт, что Совет вообще собрался, уже доказывает мое право.
Лабранца скривилась:
– Ничего это не доказывает.
– Тогда пусть Совет сам примет решение о моем присутствии.
Гвин изо всех сил напускала на себя уверенный вид. Стоя перед троном, она оперлась кулаками о гладкое черное дерево стола. Жаль, что на ней не очень подходящий случаю наряд: штаны для верховой езды и старый балахон. О нем только и можно сказать хорошего, что он чистый. Лабранца же сверкала серебристым атласом и драгоценностями.
На лице Председательницы мелькнуло торжество – и тут же исчезло.
– Мы уже проголосовали по этому вопросу. Но если хочешь, мы можем проголосовать еще раз, чтобы преподать тебе урок. – Лабранца угрожающе выпятила челюсть. – И вообще, как ты сюда проникла?
– Вот это мы и обсудим, когда за стол сядут все представители Меченых. Тибал, могу я рассчитывать на твой голос?
– Голосование проведу я сама! – рявкнула Лабранца. – Советник Тибал Фрайнит?
Тибал подмигнул Гвин.
– Я голосую за поулграта Тарн.
– Советник Пар А-Сиур?
– Я тоже «за».
– Советник Ордур?
– «За».
Ордур, сидевший слева от Гвин, выглядел озабоченным и невыспавшимся.
Баслин, как и следовало ожидать, проголосовал против.
Женщина, сидевшая напротив Председательницы, сказала «за» прежде, чем Лабранца ее спросила.
Это, видимо, джоолгратка Зиберора. Гвин впервые хорошенько ее рассмотрела. Высокая нескладная женщина. Сидит очень прямо и неподвижно. Коротко стриженные темные волосы, простой балахон, дряблое, морщинистое лицо, покрытое пятнами. И лицо чрезвычайно подвижно: кожа непрерывно шевелится, точно под ней ползают червяки, выражение постоянно и как-то бессмысленно меняется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Булрион тоже это понимал и прорычал: «Отставить!» Джукион неохотно опустил скамью.
В трапезную вошел офицер, шатаясь под тяжестью железа. Забрало у него было поднято, но меч он держал наготове. Он подошел к Тарнам и остановился, чуть не потеряв равновесие.
– Член Совета Пар А-Сиур? Мои люди проводят тебя на заседание.
Пар встала и выпрямилась во весь свой росточек. Ее голова оказалась где-то на уровне ржавой кирасы.
– Я протестую! Где ты отыскал эти древности? И где советники Ордур и Фрайнит?
– Наверное, ждут в зале заседаний, садж. – Он сконфуженно отвел глаза. – Мне приказано доставить тебя.
– Вздор! – фыркнула ивилгратка. – А что будет с моими друзьями?
– Их приказано держать здесь. – Чувствовалось, что внутри своей брони он весь сжался от смущения. Вглядевшись в Тарнов, он спросил: – Это ты Булрион Тарн?
Булрион кивнул, проворчав что-то нечленораздельное.
– Мы оставим вашим людям оружие, если вы дадите слово его не применять.
Гвин огляделась. В поле зрения было уже по крайней мере сорок закованных в латы солдат.
– Дай ему слово, милый.
– Видно, придется. Даю слово, капрал, – прорычал багровый от гнева Булрион.
– Капитан!
– Ну капитан. Скажи своей хозяйке, что ее представления о гостеприимстве оставляют желать лучшего.
Бедный капитан, казалось, готов был с ним согласиться. Он с облегчением кивнул – не без труда, учитывая шлем, забрало и прочее.
– Пошли, советница, – сказал он Пар А-Сиур.
– Чушь какая-то, – фыркнула та и похлопала Гвин по плечу. – Мы первым делом проголосуем за то, чтобы пригласить тебя на заседание, милочка. А до тех пор не станем ничего обсуждать.
Она прошла мимо капитана к двери. Капитан повернулся, покачнулся и со скрежетом и бряцаньем двинулся за ней. Ему, видно, никогда не приходилось надевать латы, подумала Гвин.
Она села. Остальные неохотно последовали ее примеру.
Через минуту Булрион прервал тягостное молчание:
– Как ты думаешь – получится что-нибудь у старушки?
– Вряд ли. Все зависит от Баслина – он согласится на любое предложение, которое покажется ему разумным. Думаю, Лабранца сумеет перетянуть его на свою сторону. И первым пунктом повестки дня будет предложение отложить заседание на неопределенный срок.
Лабранца согласилась созвать заседание под давлением Гвин и вовсе не гарантировала, что оно примет какие-то конкретные решения. Гвин задумчиво смотрела на солдат.
– Как по-твоему, – спросила она Булриона, – мое воздействие распространяется на обычных людей?
– Не знаю. Но не советую тебе пробовать. Твоя смерть никому не пойдет на пользу, кроме этой стервы Лабранцы.
Булрион очень редко ругался. Видимо, он взбешен. Все ждут, что предпримет Гвин. Принудив Лабранцу покориться, она стала предводителем Тарнов. Они знают, что Старик не разбирается в тонкостях Судеб, и ждут спасения от Гвин. «Что ж, – подумала она, – ведь это я их заманила в эту ловушку». Вся беда в том, что она рассчитывала на Совет и другого плана действий у нее нет. Что намерена сделать с ними Лабранца? Вышвырнет их из Рарагаша в зону военных действий, и пусть выбираются оттуда, как хотят? Или запрет в тюрьму и бросит ключ в колодец?
– Почему они ей подчиняются? – возмущенно спросил Тисвион. – Она ведь не королева!
– Она – законно избранная глава этого государства, – ответил Возион. – Она распоряжается деньгами, у нее в руках власть. Сбросить тирана – трудное дело, даже если он преступник.
– Я не думаю, что она преступница, – сказала Гвин. – Она просто хочет сохранить свое положение. Она привыкла здесь править. Признав, что мне полагается место в Совете, она останется в меньшинстве. Вы слышали, что вчера говорила Пар А-Сиур? Она тут же предложит выбрать Председателем меня.
– Из тебя получится лучшая Председательница, чем из меня император.
Булрион, похоже, пошутил, но никто не улыбнулся.
Гвин понимала, что ей, возможно, никогда больше не придется встретиться с Лабранцей. Та постарается отгородить поулгратку от всех обитателей Рарагаша стальной стеной. Надо было до конца использовать предоставившийся ей ночью случай, когда Лабранца была в ее власти. Но Гвин отвлекло крушение Восточного крыла.
Часы шли. Солнце скрылось за стеной кратера. В коридоре вдруг послышался шепот... звук шагов. Было еще достаточно светло, чтобы разглядеть, как между часовыми в дверь протиснулся молодой человек и направился к Гвин. Ага!
Гвин вскочила со скамьи и поспешила ему навстречу.
Это, конечно, оказался Чинг Чилит. Уже не разукрашенный, как павлин, в простых штанах и балахоне он казался еще моложе. Ему можно было дать лет шестнадцать. Нет, наверняка ему больше! В руках он держал книгу. Взгляд у него был одновременно робкий и какой-то вороватый. Он остановился и сделал шаг назад, словно не смея приблизиться к Гвин.
– Это правда? – прошептал он.
– Что? – спросила Гвин, тоже невольно понизив голос.
– Что ты – поулграт?
– Да, видимо, так. А что?
Чинг оглянулся. Тарны откровенно следили за каждым его движением. Стража тоже.
– Лабранца меня убьет.
– Я этого не допущу! – сказала Гвин, изо всех сил стараясь придать себе уверенность. – Тебе, как я понимаю, лучше?
Чинг покраснел:
– Да, садж. Я тебе очень благодарен. Поэтому я и пришел.
Он снова оглянулся, словно раздумывая, не пуститься ли наутек.
– Что это за книга?
– Какая? А, эта? – Он благоговейно положил ее на стол. – Это – чудо, садж. Я даже не знал об ее существовании. Лабранца попросила меня выяснить, действительно ли она написана рукой самого Основателя, и это так. Я не знаю, где она ее нашла.
– Но что это?
– Устав Академии, написанный самим Лоссо! – Он осторожно раскрыл книгу. – Прочитай вот это, Гвин-садж. То место, что заложила Лабранца.
Гвин поняла, что опять судьба – или как ее там назвать – вмешалась в ее жизнь. Щурясь, она вгляделась в корявый почерк. Да это и за неделю не разберешь! Книге, наверное, добрых шестьсот лет! Даже в голове не умещается.
– Тут слишком темно, – сказала она. – Скажи, что там написано.
– Это составленный самим Основателем устав процедуры заседаний Совета, – благоговейно прошептал Чинг.
– Так кто же занимает седьмой стул? Смерть?
– Нет, садж. Седьмой стул занимаешь ты. То есть поулграт. Так сказано в книге. Они тогда, наверное, не знали, как редко будут появляться поулграты. Основатель написал, что все семь групп Меченых должны направлять в Совет своего представителя, а их естественным господином будет поулграт. Так и сказано – их естественным господином!
У Гвин колотилось сердце. Кажется, ее уловка удалась. Она таки переманила на свою сторону секретаря Председательницы. Нет, видимо, Лабранца ему вовсе не мать.
– Что ж, господином так господином. Можешь меня туда отвести?
Чинг ответил не сразу. Потом вынул из кармана бумагу.
– У меня тут пропуск. Я подделал ее подпись, садж.
– Вот как?
«Могут возникнуть осложнения», – подумала Гвин.
Чинг просительно смотрел на нее, широко раскрыв по-детски невинные и встревоженные глаза. Какой у них странный цвет! Вроде как бежевый.
– Ты меня защитишь? Иначе она убьет меня.
Демоны совести кричали Гвин: «Не смей!» Чинг предлагает ей выход, но ее помощнику, возможно, грозит если не смерть, то по крайней мере крах карьеры. Она уедет из Рарагаша, а он останется.
«Голос, отзовись! Это и есть моя судьба? Идти мне с ним или нет?»
«Разумеется», – ответил Голос. В нем звучала уверенность. Но он всегда говорил с ней уверенным тоном.
«Ия благополучно оттуда вернусь?»
«Разумеется».
Можно ли полагаться на его указания? Судьба ведь, наверное, бесстрастна и обезличена. Она, возможно, не понимает, как легко могут сорваться ее предначертания, как уязвима она Для бесчестных людей. Да и есть ли ей до этого дело?
– Если председателем стану я, Лабранца потеряет свою власть. И никак не сможет тебе навредить. Я заставлю ее отказаться от мести, как я заставила ее созвать Совет.
Чинг ахнул:
– Так это твоих рук дело?
– Да. Это произошло вчера, перед тем как рухнули крыша и стены Восточного крыла. Ей не очень-то хотелось подчиниться.
– А я удивлялся, с чего это она передумала.
– С этого самого. Ну так...
Гвин посмотрела на подозрительно наблюдающих за Чингом Тарнов. Они не захотят отпустить ее с ним, опасаясь ловушки. Может быть, как только она останется без защитников, наемный убийца вонзит ей в спину нож. От Лабранцы вполне можно этого ожидать.
С другой стороны...
Никакой другой стороны не было. Или она пойдет с Чингом, или погибнет в застенках Рарагаша. А может, одно не исключает другого.
– Клянусь, я не дам тебя в обиду, Чинг-садж. Я не оставляю друзей в беде. Но быстрей меня отсюда уводи, пока мои друзья не поняли, что происходит.
– Хорошо, садж, – с готовностью сказал Чинг. Он вытащил из кармана пропуск. – С этим пропуском тебя допустят на заседание Совета. Но не давай его Лабранце в руки. А мне надо положить на место эту книгу.
55
Привратник несколько минут подозрительно разглядывал пропуск, но в конце концов, видимо, решив, что все в порядке, приоткрыл одну из больших двойных дверей и впустил Гвин в святая святых. Дверь с грохотом захлопнулась за ней, и Гвин оказалась почти в полной темноте. На мгновение она решила, что попала в западню, в темницу, что произошла какая-то ошибка. Воздух был затхлый и отдавал маслом для ламп. Постепенно ее глаза привыкли к полумраку, и она разглядела лампы, свисавшие с невидимого потолка на золотых цепях, и освещенные ими шесть лиц, которые повернулись к двери, чтобы узнать, кто посмел вторгнуться в залу, где происходит заседание Совета.
Гвин поняла, что находится в самой древней части Дворца построенной еще до того, как началось увлечение привозимым издалека мрамором и прочей роскошью. Удивительно невзрачная зала походила на подвал с базальтовыми стенами и полом. В ней едва помещались стол и семь кресел. Стол имел форму равнобедренного треугольника. Незанятая нижняя сторона была ближе всего к Гвин, по остальным двум сидели шесть членов Совета. У вершины стоял пустующий трон. Да нет, стол был не треугольный, а в форме сердца. И сама зала имела форму сердца. А мебель была такого же черного цвета, как и базальтовые стены. Черное Сердце Рарагаша... и у кого это было столь извращенное чувство юмора?
Увидев Лабранцу с левой стороны стола, Гвин повернула направо. Она быстро прошла за спинками стульев, направляясь к свободному креслу. Может, это и не трон, но все равно он был больше остальных кресел, что уже само по себе подтверждало слова Чинга. Гвин мельком заметила сидевшего рядом с Лабранцей Тибала. На его лице застыла кривая усмешка. Рядом с ним сидела крошечная Пар А-Сиур и широко улыбалась Гвин.
– Кто посмел?! – гаркнула Лабранца. – Привратник! Гвин попыталась отодвинуть большое кресло от стола, но оно оказалось слишком тяжелым, ей едва удалось сдвинуть его с места. Раздался скрип ножек по камню.
– Я имею право присутствовать здесь!
В ее голосе не было достаточной уверенности. И тогда она заговорила тише:
– Как единственный поулграт в кратере, я собираюсь занять полагающееся мне место в этом Совете.
– Вздор! Докажи это! – И Лабранца опять открыла рот, чтобы позвать стражника.
– Тот факт, что Совет вообще собрался, уже доказывает мое право.
Лабранца скривилась:
– Ничего это не доказывает.
– Тогда пусть Совет сам примет решение о моем присутствии.
Гвин изо всех сил напускала на себя уверенный вид. Стоя перед троном, она оперлась кулаками о гладкое черное дерево стола. Жаль, что на ней не очень подходящий случаю наряд: штаны для верховой езды и старый балахон. О нем только и можно сказать хорошего, что он чистый. Лабранца же сверкала серебристым атласом и драгоценностями.
На лице Председательницы мелькнуло торжество – и тут же исчезло.
– Мы уже проголосовали по этому вопросу. Но если хочешь, мы можем проголосовать еще раз, чтобы преподать тебе урок. – Лабранца угрожающе выпятила челюсть. – И вообще, как ты сюда проникла?
– Вот это мы и обсудим, когда за стол сядут все представители Меченых. Тибал, могу я рассчитывать на твой голос?
– Голосование проведу я сама! – рявкнула Лабранца. – Советник Тибал Фрайнит?
Тибал подмигнул Гвин.
– Я голосую за поулграта Тарн.
– Советник Пар А-Сиур?
– Я тоже «за».
– Советник Ордур?
– «За».
Ордур, сидевший слева от Гвин, выглядел озабоченным и невыспавшимся.
Баслин, как и следовало ожидать, проголосовал против.
Женщина, сидевшая напротив Председательницы, сказала «за» прежде, чем Лабранца ее спросила.
Это, видимо, джоолгратка Зиберора. Гвин впервые хорошенько ее рассмотрела. Высокая нескладная женщина. Сидит очень прямо и неподвижно. Коротко стриженные темные волосы, простой балахон, дряблое, морщинистое лицо, покрытое пятнами. И лицо чрезвычайно подвижно: кожа непрерывно шевелится, точно под ней ползают червяки, выражение постоянно и как-то бессмысленно меняется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69